Бездна

Во мне когда-то была борьба. И надломилась, словно игла. Когда между двух зол нужно выбирать меньшее, ты не борешься, ты просто вынужден выбирать. Но когда на кону твои принципы или же, не приведи Бог, личные интересы — ты борец. Борешься за самого себя. Алиса же, вот незадача, часто любила проигрывать себе самой. Когда Алиса бежит за белым кроликом, она забывает обо всём сущем. С головой ныряет в неизвестность, прислушиваясь лишь к каким-то внутренним инстинктам. Ей птицы снаружи кричат «не беги», и змеи повсюду шипят «оглянись». Но звуки эти приглушены. И Алиса почему-то катится вниз. Выход из кроличьей норы оказался на семьдесят третьем этаже пентхауса известной соц. сети «Vmeste». Её владелец неуверенно смотрел на девушку, видимо, ещё не до конца осознав, что она сказала. — Полагаю, предложить вам выпить — моветон, но я всё же попытаюсь, — он сделал несколько шагов навстречу, раскидывая руки. — Я, пожалуй, воздержусь, — Алиса покачала головой. — Не поймите меня неправильно, я остаюсь только чтобы убедиться, что вы в порядке. Беглая ложь сорвалась с языка так легко, словно она уже час придумывала предлог, чтобы остаться. Отчасти это правда, девушка искренне беспокоилась за сохранность Разумовского, ведь на него всё-таки напали, он был в нетрезвом состоянии. Остаться ненадолго — не проблема, в любом случае можно просто лучше понять его самого, что, безусловно, благоприятно скажется на дальнейшей работе. Ведь Алиса здесь из-за работы. Верно? Ответ на этот вопрос оставался беззвучным. — Простите, — неловко начал Сергей. — Простите, что стали свидетелем всего этого, — он неуверенно махнул рукой в сторону разгрома, очевидно приписывая его ко «всему этому». — Не извиняйтесь, я видела и не такое, — отшутилась Алиса. — Но сделать поправки в программе вам и вправду стоит. Разумовский добродушно ухмыльнулся, беззвучно двинулся к панорамным окнам. Очевидно, этот вид завораживал его не меньше, чем картины искусства в этом доме. — Можно задать вопрос? — девушка двинулась ему навстречу, останавливаясь аккурат за спиной. — Кто такая Марго? Парень обернулся, окидывая её недоуменным взглядом. — Я думал, вы поняли, мой виртуальный помощник, она… — Нет, я поняла, — кратко рассмеялась Алиса. — Я имею в виду, откуда взялся этот образ? Кто она такая? — Ах, это, — Разумовский искренне улыбнулся, словно окунаясь в воспоминания. — В детском доме была одна девушка по имени Марго. Она была старше года на два или три, но в неё были влюблены абсолютно все, — немного замявшись, Сергей добавил. — Я не стал исключением. — Так значит, первая любовь? — довольно хмыкнула Алиса; отчего-то эта история её порадовала. Словно подтверждение тому, что и у Разумовского есть сердце. Невероятно, да? — Что-то в этом роде, — расплывчато ответил парень, оборачиваясь к Алисе. — Она была добра ко мне, думаю, поэтому я и запомнил её, как нечто светлое, — пожал он плечами. — Вы не общаетесь ни с кем из детского дома? — аккуратно поинтересовалась девушка, раз уж разговор пошел в это русло. — Нет, — холодно отрезал Сергей, заметно меняясь во взгляде. — Но вы продолжаете помогать детям, — добавила Алиса. — Я стараюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы дать им те же возможности, что есть и у остальных, — легко пояснил парень, взглядом возвращаясь к высоткам за окном. — Вы и вправду делаете много, — согласилась Рудова, невольно засматриваясь его профилем. «Святой человек» — кажется, такой заголовок, посвящённый Разумовскому, она читала ещё несколько месяцев назад. Сейчас же от святости в глазах общественности оставался лишь пепел. — Вы когда-нибудь бывали в детских домах? — неожиданно поинтересовался Сергей. — Эм, нет, не довелось, — растеряно отвечала Алиса, на что Разумовский понимающе кивнул, а затем добавил. — Я не знаю, как пойду туда после всего случившегося. Фраза повисла в воздухе. Выпущенная как стрела она разрезала на мелкие кусочки ту эфемерную картину нормальности, что витала между ними. Потому что, разговаривая с ним вот так, Алиса легко забывала, с кем на самом деле ведёт диалог. Ряд мурашек прошелся по её телу от внезапного понимания. Они не просто парень и девушка. Даже не врач и пациент. Вся ситуация была куда многослойней, чем могло казаться. И Алисе ни в коем случае нельзя было забывать об этом. — Если хотите, мы можем провести один из наших сеансов там, — идея появилась в голове так внезапно, что девушка даже не успела её до конца осмыслить. Разумовский изумленно вскинул брови, в неверии обернулся к Алисе. — Правда? — практически детский восторг, словно она пообещала ему сахарный дворец. — Конечно, — брюнетка пожала плечами, мол, ничего такого. — Необязательно проводить все сеансы здесь. — А я думал вам нравятся апартаменты, — сменив тон, протянул Разумовский, полностью оборачиваясь к девушке. Алиса не сдержала ухмылки. Запомнил, значит. — У вас необычный интерьер, — нашла оправдание она. — Словно для двух разных людей. «А пташка догадливая. Она даже не знает, насколько права» Задумчивость во взгляде Сергея её насторожила, ему не понравилось её последнее замечание? — Хотя вид из окна стоит не меньше, — нашлась Алиса, заполняя неловкое молчание. — Весь город как на ладони. Этот самый город утопал в огнях многоэтажек, в свете вечерней феерии, что заполоняла улицы. Петербург оживал под ночь, срывая маску, выпуская наружу всех демонов. Тьма растекалась по городу, по узким улочкам старинного города, забираясь во все пустые щели. Высотка «Vmeste» ярким пятном выделялась на фоне всего этого. Словно этому зданию было здесь не место — до того ярко, до того в модерне, что кажется чужим. И одинокий владелец, словно неприкаянная душа, наблюдающая за всем этим с высоты птичьего полета. Здесь хочешь не хочешь — вырастут крылья. Сергей внимательно следил за огнями, что мелькали за стеклом, думая о чём-то своём, а девушка не решалась его прервать. Ей было неловко, ведь она, по сути, не знала о нём ещё абсолютно ничего. Быть может, Разумовский терпеть не может разговоры и ему куда больше хочется простой тишины? — Когда я смотрю на город отсюда, то мне кажется, что я вижу больше, чем другие. Эта фраза была двоякой. Некое откровение, смешанное с очевидным комплексом Бога. Что там было в отчетах о Чумном Докторе? Убийства ради высшей цели? Кажется, Алиса знает, где рождались эти самые цели. — Вы… — Нет, я не говорю о том, что всезнающ, но посмотрите сами, — парень обернулся и рукой указал куда-то вдаль. — Вот там располагалась свалка Зильченко, та самая, что в ближайшем будущем станет парком. — Сергей, вы… — опять начала Алиса, но Разумовский прервал её второй раз, словно не слыша. — А вот здесь когда-то располагался один из филиалов банка Исаевой, теперь тут книжный магазин и аптека, — сказал он, указывая куда-то правее её плеча. — Сергей… — А знаете, что будет здесь? — наконец, обернувшись к ней, поинтересовался парень. — Здесь? — Алиса вскинула брови, окидывая взглядом комнату. — Да, прямо в этом здании, — утвердительно кивнул Сергей. — На первых двух этажах будет располагаться современная библиотека, абсолютно бесплатная для всех жителей города. — Вы, безусловно, делаете… — Недостаточно, — устало выдохнул Разумовский, уже не смотря на Алису. — Делаю недостаточно. Всего этого недостаточно, чтобы сделать наш город лучше. И я не знаю, как мне быть, — покачал головой парень, разводя руками. Это было признание. Он откровенно кричал о том, что сделал за маской Доктора, о том, что сделал за лицом молодого миллиардера, однако его истинное лицо оставалось безучастным. В этих ледяных глазах абсолютно не было счастья. Не важно, чью маску он носил, Чумного Доктора или филантропа, это не приносило ему удовольствия в полной мере. — Победе грош цена, коль не даёт нам радости она', — первое, что пришло на ум Алисе. Как тривиально. — Любите Шекспира? — на порядок тише поинтересовался Сергей. — Люблю грустные истории, — пожала плечами девушка. — И вы не правы. Разумовский бросает насмешливый взгляд, кажется, ему совсем не верится в то, что говорит девушка. — И в чём же? — с усмешкой уточняет он. — Вы делаете более, чем достаточно. Просто порой лучшее, что может сделать человек — это не делать ничего, — подходя ближе, произнесла девушка. Синие глаза посмотрели на неё с долей опаски, словно она говорила абсолютно абсурдные вещи. Ему так трудно было принять похвалу? Или же он искренне не верил в то, что делает куда больше остальных? В глазах было неверие, неуверенность и лишь капелька алкогольной правды. От этого взгляда сжималось сердце. — Вы предлагаете мне бездействовать? — всё ещё с неверием переспросил парень. — Дайте людям время. Время забыть всё то, что произошло. Вам и самому это не помешает, — глухо пояснила она. Сергей задержал на ней внимательный взгляд, определённо прокручивая её слова у себя в голове, и через мгновение утвердительно кивнул. Алиса, кажется, наконец-то смогла вздохнуть полной грудью. Стало легче. Гораздо. Казалось, и сам Разумовский сделал для себя какие-то важные выводы. Он мазнул взглядом по вечернему городу и обернулся к дивану. — Я совсем забыл про этот бардак, простите, — он неожиданно ринулся к столику, на ходу поправляя давно отросшую чёлку. — Давайте я помогу, — последовав вслед за ним, бросила Алиса. — Вы выпили, вам лучше не прикасаться к стеклу, — она аккуратно перехватила осколок бутылки из его ладони, не желая проливать здесь кровь. — Простите, — рвано выдохнул Сергей, спиной откидываясь на диван. — Простите, я настоящий идиот, — он рукой провёл по лицу, явно нервничая от сложившейся ситуации. Девушка уже заметила, что каждый их разговор был полон этого — извинений. Это словно стало обязующим условием каждой их встречи. — Прекратите извиняться, — выдохнула она. — Всё в порядке, правда. Считайте, я делаю это на правах вашего лечащего врача. Разумовский лишь усмехнулся на это высказывание, откидывая голову назад. Алиса поднялась, аккуратно удерживая осколки в руках. Девушка осмотрелась и приметила мусорное ведро рядом с рабочим столом. Быстро преодолев несколько метров, она избавилась от стёкол, ещё раз проверив ладони. Не хотелось обрабатывать раны и себе. Подумав об этом, она вспомнила, о чём переживала минутами ранее. — Вы уверены, что у вас больше нет повреждений? Может, вам лучше вызвать врача? — У меня уже есть один, — по-доброму отшутился Разумовский. — Знаете, с таким пренебрежительным отношением к здоровью, вы точно навлечёте на себя беду, — серьёзно отчитала его Алиса, подходя ближе и опускаясь на мягкий диван. Девушка потянулась рукой к волосам, поправляя растрепавшиеся пряди, когда Разумовский заметил надпись на её запястье. — Что значит ваше тату? — не сдержав любопытства, произнёс он. Алиса удивлённо вскинула брови, ей так давно не задавали этот вопрос, что это на секунду привело в замешательство. Девушка опустила руку, взглядом пробегаясь по строчкам, вытатуированным на латыни. — Бездна взывает к бездне, — тихо бросает она. — Кто-то переводит это как «бездна бездну призывает», — пожимая плечами, поясняет Алиса. Сергей не сводит взгляда с её руки, вчитываясь в надпись. — И что это значит для вас? — его взгляд, наконец, поднимается к глазам девушки, и та прокручивает фразу в голове дважды, прежде чем произнести её вслух. — Подобное притягивает подобное, — почти шёпотом. Взгляд синих глаз внимательный, вновь и вновь пробирающий до нутра. Алисе кажется, что если она вовремя не отведёт глаза, то так и норовит попасть в ловушку. Сергей молчит, лишь шумно выдыхает, когда старается подняться с дивана. — Чёрт, — шипит парень. Кажется, слова Алисы о враче были точными. — Постойте, — она вмиг поднимается, протягивает руки и хватает того под локоть. Помогает подняться, удерживая руками, а у юноши шум в ушах… Знакомый и ненавистный. — Кажется, вы были правы на счёт врача, — хмыкнул он. — Вам лучше не пить в одиночестве, — хмуро подметила Алиса. — Я предлагал вам, — в примирительном жесте поднимая руки, заметил Сергей. — Я говорю о друзьях, — бросила девушка, не подумав. Идиотка, о каких друзьях ты говоришь? — Простите, — быстро добавила Алиса. — Я знаю, что ваш друг погиб в Сирии… Девушка замялась, в то время как Разумовский замолчал. Что-то во взгляде изменилось. На подкорках сознания затикали часы. Те самые, что носил с собой белый кролик, вслед за которым бросилась девушка. — Вы… — рвано выдохнул он, делая шаг назад, наконец разрывая их связь. — Вам лучше уйти. — Простите, Сергей, я, — не зная, что сказать, запиналась Рудова. Такая резкая перемена в его настроении уже не казалась удивительной, однако ситуация от этого легче не становилась. Девушке и самой уже хотелось уйти. Сбежать, как можно скорее, но ноги будто назло приросли к полу, а слова потеряли всякий смысл. — Марго, вызови такси для доктора Рудовой, — подняв голову, бросает Сергей куда-то в сторону. — Хорошо, Сергей, — откликается электронный голос, что всё это время скрывался в стенах здания. — Сергей, — Алиса не успевает заметить, как Разумовский быстром шагом обходит её и движется в сторону выхода, очевидно ожидая, пока она покинет комнату. — Извините, вы были правы, мне лучше вызвать врача, — наконец, поднимая на неё взгляд, бросает парень. Глаза словно изменили свой оттенок, но это же глупость. Алиса списывает это на алкоголь и плохое освещение. — Простите, я не хотела… — начинает Рудова, но юноша прерывает её. — Всё в порядке, просто… Просто уезжайте, — выдыхает он. Алиса бросает настороженный взгляд на Разумовского, вновь вглядываясь в его глаза. Он был холодный. Практически ледяной принц. И это чертовски пугало, поэтому девушка больше не отнекивалась, лишь согласно кивнула и двинулась в сторону лифтов, боле не оглядываясь. Двери лифта бесшумно захлопнулись и увезли с собой сегодняшнее наваждение. Сергей схватился за голову, шумно выдохнул и вновь втянул воздух в лёгкие. Дьявол. Это не проходило. Дыхание спёрло, словно тяжёлым камнем приговорённое тело опустилось на пол. Руки до боли сжали голову, чтобы хоть как-то заглушить этот шум, что поездным гулом нарастал где-то на задворках сознания. Прогнать Алису — не прихоть мнительного характера, это необходимость. Попытка уберечь от того, кто грядёт. Юноша резко поднялся, на заплетающихся ногах побрёл к рабочему столу. Открыв нужный ящик, парень уже хотел довольно выдохнуть, но его постигла неудача. Таблетница оказалась пустой. И Сергей мог поклясться, что в эту секунду услышал глухой выстрел у себя в голове. — Забавная девица, — елейным тоном протянул голос. Не ясно: в голове или здесь, в комнате. — Нет, — бросил Сергей, мелко дрожа. — Нет, нет… Он судорожно начал перебирать упаковки от таблеток в ящике стола, но все они, как назло, были пустыми. От досады юноша грубо захлопнул очередной ящик, попутно сбрасывая со стола бумаги и несколько предметов канцелярии. — Ты верно думал, что я пропал? Забавно, как легко ты врёшь самому себе… Эта насмешка, эта ирония, что кровью растекалась по стенам, доводила до дрожи. Его нет. Нет. Он должен был исчезнуть. Пропасть на седьмом кругу ада, но нет. Он здесь. Весь сотканный из адского пламени, прямо посреди комнаты из стекла. — Может, попросим доктора вернуться? — он вскидывает бровь, усмехаясь. — Она пропишет тебе нужные таблетки. — Нет, — шипит Сергей, отходя назад, пока лопатками не достигает стены. — Нет, тебя нет. — Хватит нести бред, ты жалок, — презрительно бросает Птица. — Убирайся! — голос предательски ломается, на выдохе обретая иные нотки. Сергей весь дрожит, затуманенным сознанием больше обладает не он один. Юноша отчаянно пытается уверить себя, что это игра, плод воображения или злая алкогольная шутка. Но тень обрастает крыльями, сверкает глазами и кажется до того реальной, до сюрреалистичного невыносимой, что хочется вскрыть вены. — Быть может, мне пойти за ней? — Тень с ним играет. Специально говорит всё это, а юноша верит. Верит каждому слову, что произносят его губы. — Что тебе нужно?!— с криком выдыхает парень, вновь опускаясь на пол. Сил практически не осталось, их до последней капли вытянула та тьма, что сейчас виднеется напротив. Провалиться бы сейчас в беспамятный сон и забыться в царстве Морфея. — Ты прекрасно знаешь, что мне нужно, — ухмыляется он. — Правосудие, свобода… Быть может, что-то ещё, — загадочно добавляет Тень. Разумовский до боли сжимает кулаки, усилием закрывает глаза, по-детски надеясь, что Птица пропадёт. Расправит крылья и взмоет ввысь, оставляя его наедине со своим безумием. Но Он, как настоящий верный друг, остаётся рядом. По крупицам собирая и разделяя безумие вместе с ним. Безумие — неправильное слово. Оно нам напоминает беду. А на деле является бездной. Бездной гениальности и полётом фантазии. Его Тень всё знает о безумии, пока сам Сергей остаётся в дураках. Вот они, цепи от твоих демонов, бери — укрощай. Но он лишь в отрицании качает головой, надеясь, что безумие улетучится, обретя крылья. — Хватит убегать, — холодный и до боли жуткий шёпот разносит аккурат со стороны. — Мы с тобой должны ещё многое сделать, — юноша открывает глаза и дёргается, встречаясь с янтарным взглядом безумия. — Ты… Ты не делаешь ничего хорошего, — без сил произносит парень. — А разве кто-то из тех людей заслуживает хорошего? — насмешливо бросает Птица. Его лицо в миллиметрах, так и падай в эту безумную маску, но Сергей держится, последними силами цепляясь за себя. — О, нет... Даже она не заслуживает. И не привязывайся… Она будет мешать, — вскинув брови, угрожающе сообщает Тень. — Не смей… Не смей её трогать, — собрав силы в кулак, дёргается Сергей, на что Тень раскатисто смеётся. Он поднимается с пола, быстрым шагом достигает панорамных окон и задумчивым взглядом окидывает город. — Поднимайся, тряпка, — холодный и резкий тон заставляет Разумовского вздрогнуть, но подчиниться. Он медленно приближается к Тени, всматриваясь в знакомые черты. Ухмылка озаряет птичье лицо, и ладонь поднимается напротив стекла. — Это будет интересно… Очень-очень интересно, — наконец сообщает Тень, оборачиваясь к Сергею. Он смотрит на него со злой усмешкой, рассматривает, словно видит впервые, и двигается в сторону выхода. У Разумовского ноги словно приросли к полу, он и шагу ступить не может. Не смотрит вслед. Не решается. Через мгновенье парень поднимает взгляд на вечерний Петербург. И вдруг шум исчезает. Всё становится кристально чистым и ясным. Белый лист. Сергей, словно приворожённый, продолжает всматриваться в окно, наблюдая за тем, как на город опускаются сумерки. Тьма покрывает улицы своим одеялом, а безумство гуляет по дворам. Ему бы отвернуться, не смотреть, не думать. Но взгляд продолжает блуждать по Петербургским улочкам. И лишь янтарное безумство отображается в стекле. Безумство, что рождается в бездне глаз.

Существует такого рода бегство, похожее, скорее, на искание встреч.

Виктор Гюго