Тихий голос

«Вот так удача! — ликовал Мо Сюаньюй, ничего толком не объясняя. — Вот, значит, каков этот продуманный план. Он не солгал». «Кто этот он? — настороженно спросил Вэй Ин. Он словно находился в сердце вьюги — ученические белые одежды так и мельтешили перед глазами и только Ханьгуан-цзюнь возвышался над хаосом белоснежной незыблемой скалой. — Что за план? Думаешь, хорошая идея ни о чём мне не рассказывать?» «Помнишь, что главная твоя задача — уничтожить великое зло? — тон Мо Сюаньюя Вэй Ину не нравился. Если прежде он подозревал, что юношу оклеветали, назвав сумасшедшим, то теперь закралось подозрение, что тот всё-таки действительно был не от мира сего. — Цзинь Гуанъяо должен поплатиться за свои грехи…» «Хорошо, и как этому поможет то, что я отправлюсь в Гусу? — остановил его Вэй Ин. — Владения клана Цзинь далеко оттуда». «Доверься, вы придёте туда в нужный момент, — попытался успокоить его Мо Сюаньюй. — Но пока нужно оставить деревеньку позади, устремиться вперёд…» Вэй Ин вздохнул и закатил глаза, однако этот ничего не значащий звук и малозаметный жест тут же привлекли внимание. Лань Чжань повернулся к нему, взгляд его был холодным, оценивающим, и можно было принять за данность то, что Ханьгуан-цзюнь умеет читать в душах других людей. — Отчего ты солгал? — внезапно спросил он. — Я? С... солгал? — наигранно удивился Вэй Ин. — Ханьгуан-цзюнь, разве в правилах вашего клана обвинять людей голословно?.. — Откуда тебе известны правила нашего клана, не припоминаю, чтобы ты обучался в Облачных глубинах? — парировал Лань Чжань. Вэй Ин, не ожидавший от него ни такой длинной фразы, ни подобной ловкости в дискуссии, опешил и отвёл взгляд. — Всем известно, чем руководствуются заклинатели с белыми лентами на лбу, — скомкано выдохнул он. — Но я… — Ханьгуан-цзюнь, — спас его подошедший Сычжуй. — Всё готово, мы можем отправляться. Наверное… наверное, господина Мо придётся взять на меч, — он смущённо взглянул на Вэй Ина, точно извиняясь, что подобным предположением оскорбляет его. Вэй Ин уже собирался сказать, что лучше возьмёт ослика, как внутри снова пробудился Мо Сюаньюй: «Не смей им перечить». «Снова ты командуешь!» — возмутился на это Вэй Ин… и благополучно пропустил момент, когда Сычжуй, удовлетворённый ответом Ханьгуан-цзюня, отошёл. Ответом? Но каким? Беспокойная ночь близилась к завершению, небо стремительно светлело, прогорели факелы и свечи, освещавшее происходившее в Восточном дворе. Всё ещё перепуганные жители старались больше не мешаться и не попадаться на глаза, отчего создавалось неприятное ощущение, будто деревенька совсем обезлюдела. В спорах с Мо Сюаньюем Вэй Ин не заметил, когда юные адепты разобрались с телами и лютыми мертвецами, убрали флаги и совершили всё необходимое. Теперь дом госпожи Мо был убран в траур, и наверняка едва рассветёт, как в небо начнёт подниматься дым благовоний и сожжённых полосок бумаги. Вэй Ин украдкой взглянул на Ханьгуан-цзюня и задумался, а жёг ли тот благовония, когда он сам шагнул со скалы, окончив своё существование в мире живых. «Не думал я, что отдаю тело слепцу, — неожиданно заворчал Мо Сюаньюй. — Разве ты не видишь, что Ханьгуан-цзюнь в траурных одеждах?» «Только не рассказывай мне, что это в мою честь, — фыркнул Вэй Ин, и снова получилось слишком явно, Лань Чжань, сощурившись, посмотрел на него. — Мало ли о чём тоскует Второй Нефрит. И что за манера подслушивать чужие мысли?!» «Так и есть слепец! — возмутился Мо Сюаньюй. — Принявший ради тебя наказание дисциплинарным кнутом, он до сих пор воплощает собою скорбь по покинувшему его другу». «Брось, не может быть! — Вэй Ин почувствовал, что его колотит дрожь. — Ты действительно сумасшедший. Не хочу слушать твои небылицы! Кто бы и за что посмел наказать Лань Чжаня дисциплинарным кнутом?! Он… совершенный, безупречный! Взгляни, если можешь смотреть моими глазами. Он не стал бы скорбеть по тому, кого весь его клан считал вздорным человеком». «Думаешь, я это выдумал? Называешь меня сумасшедшим? — теперь голос Мо Сюаньюя звучал зловеще. — Не слушал, о чём я рассказывал! — обвинил он. — Что ж, отправляйся в Гусу и посмотри, на что похожа спина Ханьгуан-цзюня. И посмей тогда обвинить меня во лжи ещё раз!» «Как, по-твоему, я сумею рассмотреть его спину? Попрошу его раздеться передо мной?» — уцепился Вэй Ин за это, но Мо Сюаньюй, конечно, уже замолчал. Раздосадованный, Вэй Ин снова обратил внимание на внешний мир. Оказалось, адепты выстроились и синхронно встали на мечи. Никто из них не пригласил его встать рядом. Вэй Ин неопределённо хмыкнул… и тут же тяжёлые ладони легли на его плечи. У самой земли появился льдисто сияющий Бичэнь — не узнать его Вэй Ин не мог. — Вставай, — тихо произнёс Лань Чжань. Кровь бросилась к скулам, Вэй Ин сглотнул неизвестно откуда взявшийся комок в горле, дёрнулся, намереваясь вырваться и сбежать, но ладони Лань Чжаня были невыносимо сильными, а доставшееся от Мо Сюаньюя новое тело — ужасающе слабым. Пришлось встать на меч, а Лань Чжань оказался позади и обнял его за плечи одной рукой. — Это… это излишне, Ханьгуан-цзюнь, — выдохнул Вэй Ин. — Я сумею устоять на мече и… — Не сомневаюсь, — откликнулся тот, но так и не убрал руки. *** Полёт на мече, когда не приходится контролировать его током собственной ци, оказался неодолимо скучным. Однако Вэй Ин не решался заговорить с Лань Чжанем — и вовсе не потому, что мог услышать в ответ «Мгм», которое надоело ещё на обучении в Облачных глубинах. К сожалению, все мысли его устремлялись лишь к годам, которые сам он пробыл во тьме, и расспрашивать о них было бы странно даже для сумасшедшего. Адепты клана Лань привыкли к аскетичному образу жизни, и вскоре стало ясно, что они не намерены задерживаться, собираются едва ли не за день преодолеть все ли, отделившие Гусу от деревеньки Мо. Однако тело Мо Сюаньюя не было рассчитано на долгие перелёты. Когда солнце добралось до полуденной точки, Вэй Ин ощутил, что слабеет почти до обморока. Он постарался встать твёрже, чтобы не опираться на по-прежнему поддерживающего его Лань Чжаня, но едва шевельнулся, как желудок издал неприятный звук. Впору было снова покраснеть. — Ты голоден, — незамедлительно раздался тихий голос прямо над ухом. — Что? Совсем нет! — возразил Вэй Ин, не понимая даже, отчего в нём возникает этот дух противоречия. — И снова солгал, — добавил Лань Чжань, и меч, повинуясь его воле, направился к раскинувшемуся у подножья горы, напоминавшей маленького упитанного Будду, городку. Уже когда они почти нырнули между крыш, Вэй Ин вспомнил, отчего гора показалась ему знакомой. То была Дафань. Когда-то, в другой своей жизни, он запечатал на этой горе Танцующую богиню. В те дни они с Лань Чжанем как будто бы были близкими друзьями. «И всё же это вздор, — вспомнил он и огорчился. — Даже тогда, сколько бы я ни звал Лань Чжаня другом, он всегда отрицал это. Не стал бы он носить траур по мне столько лет! Мыслимое ли дело — тосковать по кому-то, кого ненавидишь». На счастье, Мо Сюаньюй никак не вмешался в его размышления. Вместо того ноздрей коснулся великолепный запах готовящегося супа, и желудок откликнулся на него незамедлительно. Вэй Ин опустил голову, остро переживая несовершенство нового тела, и в этот миг рядом с ними опустился Сычжуй. — Что случилось? — спросил он. — Нам всем остановиться? — Нет, отправляйтесь дальше, — ответил на это Лань Чжань, и в голосе его внезапно появилась теплота, которой Вэй Ин раньше не помнил. — Будьте осторожны. — Да, отец, — поклонился Сычжуй, вспрыгнул на меч и растворился в невозможно сияющем небе. «Отец?! — Вэй Ин отчего-то сжал кулаки. — Эй, ты, слышал?! Если у Ханьгуан-цзюня есть сын, значит, скорбит он о своей супруге, что досрочно покинула его на журавлиной колеснице», — и сама мысль об этом причинила ему боль, одного только Вэй Ин не разобрал — больно было потому, что человек, что был ему дорог, лишился возлюбленной, или что у этого человека, как оказалось, мог появиться любовный интерес. «У него никогда не было супруги, — отбрил Мо Сюаньюй, возвращая его в реальность. — Это приёмный ребёнок». «Приёмный?» — насторожился Вэй Ин. Теперь уже ему было не сдержать язык за зубами. — Разве у Ханьгуан-цзюня была жена, откуда же взялся сын? — сказал он прежде, чем сумел взять себя в руки. Лань Чжань не ответил на это, и Вэй Ину пришлось догонять его. Они вошли вместе в шумный чайный дом, и там Лань Чжань заказал еду и чай. Только когда слуга унёсся прочь, Вэй Ин услышал: — Лань Сычжуй — мой приёмный сын, — он всматривался в лицо Вэй Ина пристально и цепко, как будто ждал определённой реакции. — Воистину Ханьгуан-цзюнь — благороднейший из ныне живущих, — всплеснул руками Вэй Ин, широко улыбаясь. — Он приютил сироту! Неужели в своих странствиях он наткнулся на подающего надежды ребёнка?.. Лань Чжань отвернулся, не удостоив его ответом. «Странно, — тут же задумался Вэй Ин. — Если бы это действительно был простой сирота, он бы подтвердил мою догадку. Но что тогда это за юноша?» Мо Сюаньюй как будто только и ждал этого. Торжествующий голос был так громок, что Вэй Ин невольно прижал пальцы к вискам: «Я слышал, что Ханьгуан-цзюнь принёс мальчишку едва ли не из Безночного города! В ту ночь, когда была разрушена Тигриная печать, когда он встал против других кланов!» «Из Безночного города?.. В ночь, когда… — Вэй Ин встретился взглядом с Лань Чжанем, который снова смотрел слишком пристально, будто мог увидеть, что за суматоха происходит у Вэй Ина в голове. — Неужели это… А-Юань?!» Он тут же уронил руки на столешницу и опустил голову, смаргивая непрошенные слёзы. Вэй Ину трудно было поверить в то, что Лань Чжань мог сражаться за него, но если он действительно спас А-Юаня, то в словах Мо Сюаньюя было больше правды, чем вымысла. — Ты болен? — спросил Лань Чжань вдруг и бесцеремонно поймал его запястье, чтобы прослушать пульс. Вэй Ин не успел отдёрнуть руку, и ему оставалось только наблюдать за тем, как лицо Лань Чжаня приобретает встревоженное и странное выражение. — Что с твоим Золотым ядром? — Разве Ханьгуан-цзюнь не слышал? — постарался отвечать бодрым голосом Вэй Ин. — У меня нет никакого таланта, вот меня и выгнали из Башни Золотого карпа. Зачем им заклинатель, не сумевший сформировать Золотого ядра? — Слышал, что Мо Сюаньюя выгнали по другим причинам, — ответил на это Лань Чжань. Им принесли еду, и он подвинул все тарелки ближе к Вэй Ину. — Ешь, ты слишком истощён. Госпожа Мо плохо заботилась о тебе. Вэй Ин не нашёл, что ответить, к тому же голод и правда был слишком силён. Однако пока он был занят едой, мысли у него в голове так и соревновались друг с другом. Даже Мо Сюаньюй замолчал, не успевая за ними. Возможно, Вэй Ин даже рискнул бы задать Лань Чжаню какой-нибудь странный вопрос, но стоило ему отставить плошку с супом, как к их столу подступил неброско одетый горожанин. — Господа заклинатели, — начал он. Вэй Ин тут же встрепенулся. Пусть сам он был одет в заношенное ханьфу, утратившее привлекательные оттенки, и потому вряд ли бы показался местным жителям уважаемым человеком, ослепительная белизна одежд Лань Чжаня, его удивительная красота и благородная стать каждому должны были показывать, что это — наследник великого клана. Вэй Ину отчего-то не понравилось, что их вот так смешали вместе. — Перед тобой сам Ханьгуан-цзюнь! — возмутился он. — Разве ты не узнал его?! — Ханьгуан-цзюнь, — послушно поправился тот, поклонившись Лань Чжаню ещё раз. — Неужели вы пришли сюда, чтобы посодействовать в нашей беде? — Беде? — переспросил Лань Чжань. — Что здесь случилось? — снова вмешался Вэй Ин, и Лань Чжань подвинул к нему ещё одну тарелку, словно намекая, что он должен молчать. — Господа-заклинатели, — повторил горожанин. — Несколько месяцев назад произошло несчастье. Небеса прогневались на нас, не иначе. Из-за сильного урагана часть горы Дафань сошла вниз, прямиком на погост, много могил оказалось уничтожено. И хоть мы усиленно молились, снова отстроили погост, но уже семь человек с той поры потеряло души! Какое-то зло поселилось в окрестностях, и нам не по силам справиться с ним. — Как это случилось? Кто пострадал? — насторожился Лань Чжань, и горожанин, конечно, принялся долго и запутанно перечислять, что за напасти свалились на голову несчастных жителей городка. Вэй Ин слушал его и задавался вопросом, неужели никакие другие заклинатели не постарались помочь. Выходило, что в потревоженных могилах спал дух, а пробудившись, принялся мстить тем, кого посчитал в ответе. Стоило рассказу прерваться, как Вэй Ин тут же задал этот вопрос: — Разве тут поблизости нет заклинателей, что могли бы справиться с напастью? — спросил он. — Дело не выглядит слишком сложным… — Господин, — покачал головой горожанин. — Сюда приходили и другие заклинатели, но они ничем не помогли. Говорят, — и тут он зашептал: — Все они были пойманы в сети наследника клана Цзинь. Да тот слишком заносчивый, юный и глупый, чтобы самостоятельно справиться с монстром! Ваши одежды показывают, что вы — не чета сельским кланам. Вы наверняка сможете и сразить нечисть, и урезонить разгулявшегося юнца, — и горожанин торопливо поклонился. — Наследник клана Цзинь, — повторил заторможенно Вэй Ин, и сердце его заболело. — Неужели… — Цзинь Лин, — закончил за него Лань Чжань, и снова взгляд его, подобный клинку, пронзил насквозь. — Вряд ли справится в одиночку, даже опутай он сетями всю Дафань. Нам придётся задержаться, чтобы решить это дело. Обрадованный горожанин отступил, а Вэй Ин наконец понял, что не может больше съесть ни кусочка. Он отодвинул от себя последнюю тарелку, с сожалением посмотрел на засахаренные фрукты на отдельном блюде и, прищурившись, глянул на Лань Чжаня. — Ханьгуан-цзюнь не притронулся к еде, так, может, он хотя бы выпьет со мной чай? — и тут же налил две чашки. — У нас при себе свирепый призрак, природу которого мы не знаем, разве стоит задерживаться здесь? — Поклялся всю жизнь защищать слабых и бороться со злом, без сожаления в сердце, — ответил на это Лань Чжань и взял одну из чашек. Вэй Ин в тот момент как раз потянулся за своей, но услышав ответ, выронил её. Упав на каменный пол, она раскололась надвое. — Я так неловок, — поспешно склонился он, чтобы собрать осколки, но тут подскочил слуга и принялся хлопотать над ними. Взгляд Лань Чжаня прожигал Вэй Ина насквозь. «Что такое? Что привело тебя в такое смятение? — возник Мо Сюаньюй. — Только попробуй сбежать». «Он…» — но Вэй Ин не смог передать своих эмоций словами. Беспомощный перед шквалом чувств, он вспомнил, как поднимался в небо белый фонарь с нарисованным на боку кроликом. Их фонарь, что они зажгли вместе на церемонии в Облачных глубинах.