By feel (На ощупь)

Блудный автор искренне просит прощения за все хд Я обещаюсь выкладывать чаще тт ______ Доктор Тредсон недоумевает от собственного поведения и глупо смотрит на итог этих неясных порывов. Валдессеки, которого он уже точно обозначил безумно милым человеческим экземпляром, лежит на диване в гостиной, одетый в веселенькую пижамку с зелененькими цветочками, которую доктор терпеть не может, но не может не согласиться, что парнишке она идет, сопит в две дырки и улыбается абсолютно искренне и мило. Прелесть прямо какая! О том, что этот человек бесстыже вломился в его мир, Оливер думает напряженно. Много думает. Из-за этого даже яйца на сковороде сгорели и пришлось поспешного готовить что-то другое. Ну да, ведь в его рационе завтрак отсутствует, почему бы и нет. Лишнее время на ненужный факт. Все и так в его жизни было вполне замечательно. Женщин, правда, ненавидел он все больше, оптом. А чтоб было. Противные и безответственные создания, что стремятся быть на равных с мужчинами. И детей они бросают точно так же, как мужчины. Ха. Даже мужчины любят детей больше, нежели эти несчастные много возомнившие инкубаторы. Хотя, вполне возможно, это его предвзятое мнение, как выросшего в детдоме. Кто его мать? Явно, что это была уличная девка. Сколько еще таких брошенных, как он, по всему штату или всем Штатам? От этой девки? Так, стоп. Серьезно, стоп. Мысли надо собирать воедино, а то уже вторая яичница отправилась в помойное ведро. К черту женщин. У него в доме сейчас обретается милейшее создание, которое не вынуждает его прятать глаза и пытаться юлить со слащавой улыбочкой или с проницательным и сочувствующим лицом. Это удивительный мальчик, который тянется к нему, как подсолнух тянется за солнцем. В подобной роли Тредсон себя чувствовал впервые. Действительно. Это так, будто у него есть младший брат. Что-то такое безумно родное. Ну вот как даже себе объяснить (хоть себе, не говоря уже о ком-то еще), что Денни лежит сейчас укрытый пледом поверх одеяла, которое он подоткнул хорошенько, проходя на кухню. Никак же. Совсем. Нет, конечно, это можно объяснить, но подобного за собой Оливер не замечал. С третьей попытки сковорода избавлялась не от нагара в мусорку, а от гренок и на тарелку, а следом за ними - колбаски, плавленый сыр и овощи. Отличный же завтрак? Тредсон ловит себя на мысли, что он уже думает, как бы выкручиваться и не морочить голову у плиты, а готовить все заранее для завтрака с Денни. И снова он не знает, как это объясняется более адекватно. Слишком много мыслей. И не тех, к которым он привык. Так необычно… Валдессеки хотелось опекать. Помогать ему. Давать почувствовать мир шире. Но парень гордый, хотя и кажется простым. Оливер улыбается. Он нравится ему таким. Действительно нравится. Необычно же. И так сохранить открытость, доброту и наивность, в комплексе с гордостью и чувством собственного достоинства действительно удивительно. Какой же экземпляр у доктора в руках! Восхищение! Просто восхищение! - Доброе утро. Тредсон не слышит тихих шагов слепого и едва не выпускает тарелки из рук. - Доброе, - выдыхает он. - Я проснулся от странного смешения запахов. Горель с чем-то вкусным. Причем вкусное на запах было в точности как мамины гренки! - Мне счесть это за комплимент? - Вполне возможно. Спросонья я точно не определю, но то, что гренки есть, это я понял. Еще тянет копченой колбасой. Но точно есть что-то еще. - Гренки по-французски, овощи, плавленый сыр… сейчас я еще сварю кофе, - Оливер ищет в шкафчиках как можно скорее потерявшуюся турку. - Не надо кофе… - Денни тянет руки к источнику звука и улыбается. – От меня и так много хлопот. - Что ты! У меня редко бывают гости. Мне даже… интересно. И доктор не врет. Ему интересно. И даже научный интерес работает. Серьезно. Он насыпает пару ложек молотого кофе в турку, заливает кипятком и ставит на плиту. Параллельно с этим он успевает поставить на стол тарелки, чашки и усадить Денни. Кофе едва не сбежал. Оливер подхватывает турку, напрочь забыв, что она горячая, обжигает руку и инстинктивно отшвыривает турку от себя. - Ты обжегся? – у Денни неподдельно взволнованный голос, что заставляет доктора на секунду даже растеряться и забыть о том, как у него болят руки. Тредсон смотрит внимательно, выжидающе. Да что за модель поведения такая?! Как ее раскусить?! Валдессеки встает, подходит, присаживается рядом и аккуратно берет поврежденную правую руку в ладони, дует ориентировочно на пальцы. - Тебе нужна мазь. - Заживет и так… - Я бы не доверял психиатру со странными руками, обожженными. Вдруг у него самого проблемы с психикой?! – парень хмурится очень строго, будто он тут в роли любящей мамаши. Интересно, а его мать так хмурилась бы, если бы растила его? Если бы смотрела, как маленький Олли обжег пальчики, стремясь сделать ей приятное? Стоооооп! В который раз за сегодня говорится это слово? Стоп! Отставить мать! Пардон: Отставить предположения об этой шлюхе! - Ты критичный пациент, но меня не выбирают. Мной ставят перед фактом… - Оливер усмехается. - Где ты работаешь? – парень хмурится. О! Неужели у него появились догадки! - В Брайерклиффе. Я выношу приговор о вменяемости преступникам, направленным на экспертизу. И все, как приговор. Работать в Брайерклиффе считается клеймом. А тут еще и сразу специализацию. Мо-ло-дец Тредсон! Сам себе тест на вменяемость завалил! Теперь тебе точно не дружить с человеком. - Если я попрошу мне дать послушать, понюхать и пощупать твое место работы, ты не откажешь мне? А вот этот вопрос Денни ставит его в тупик. В абсолютный. - Меня интересуют подобные вещи.Я хочу стать адвокатом… Странный парень. Даже при таком объяснении. Хуже всего то, что Оливер ведётся, прикрывает глаза и торжественно говорит: - Только после того как съешь завтрак, переоденешься и будешь достойно выглядеть. К нам привозят сегодня парня, которого считают Кровавым Ликом… - Хм… я слышал радио. Я хочу и его увидеть… Денни, мать его, камикадзе. Нелогичный, непредсказуемый. И Оливеру это нравится. **** В Брайерклиффе сегодня внезапно очень тихий и спокойный день. Даже у больных в центральном холле не случалось приступов в течении утра. «Лестница в Рай» Сестры Джуд начищена и натерта до блеска. Солнце светит так, что все кажется ярким и светящимся. Потрясающим. - Жаль, что ты не видишь этой восхитительной лестницы! Сегодня она мне понравилась впервые за всё мое время работы здесь! – Оливер усмехается и помогает переступить Денни через порог. Парень же крутит головой по сторонам так, будто пытается что-то разглядеть. Только спустя несколько минут Тредсон рассмотрел, что у него чуть шевелятся ноздри так, будто он вынюхивает окружающую обстановку. Шум, запахи, прикосновения. Они заменяют ему глаза. - Я слышал о местной лестнице! У нее должна быть потрясающая конструкция! – радостно и как-то совсем по-детски улыбается Валдессеки. - Сестра Джуд, которая от Церкви руководит больницей, считает ее Лестницей в Рай. Я считаю ее путем обмана, путем в ад. Отсюда почти никто не выходит… - Цветочек! – психичка по имени Пеппер, микроцефалка, мило улыбаясь, подошла к Денни и протянула ему цветок. - Где? – чуть вытягивая свободную руку вперед, спрашивает тот. - Вот… - улыбаясь она вкладывает ему в пальцы сорванную на больничной клумбе лилию. – Тебе подходит! Прежде, чем Оливер успевает обругать и прогнать пациентку, она уходит сама, а его слепой с милейшей улыбкой нюхает цветок. - Она добрая… - бормочет Денни. – И искренняя. В ее голосе ни капли фальши… - Она отрезала уши и нос своему племяннику и утопила его, - хмурится Тредсон и подводит спутника к ступеням. – Начинаем подъем. Высота ступени примерно 12 сантиметров. - Я в это не верю и не поверю. Человек, настолько искренний в интонациях, настолько просто выговаривающий слова… нет, она этого не делала. Не смогла бы, - поднимая ноги, Денни отрицательно мотает головой. - Хм… Вот тогда посмотрим, что ты скажешь после беседы с Кровавым Ликом, - Оливер хмурится и кривится. Подсудимый, направленный на экспертизу, в своей невиновности уверен. И орет, что его украли инопланетяне. Что тут скажет Валдессеки? - Доктор Тредсон! – на одной из лестничных площадок к доктору подлетает злая, как тысяча чертей, Сестра Джуд. - О! Приветствую! – тот слащаво и фальшиво улыбается. - Вы опоздали, - хмурится она. – Почему Доктор Арден за ваше отсутствие отчитывает меня? - Наверное потому, что вы бездарный руководитель, - усмехается Оливер. - Это новый пациент? – промолчав на шпильку, Джуд пытается улыбнуться Денни. Она прекрасно понимает, что в словесной перепалке с Тредсоном выстоять трудно. Да и плетями его не отходишь в кабинете. Он подчиняется только Ардену. И то, с трудом. - Нет, это мой друг и юрист, - все также криво улыбается доктор. – Он поможет мне составить полноценную картину… - Если хоть что-то не то просочится за стены – я высеку вас! – проскрежетав, злая монахиня ушла. Сегодня она не нравилась Оливеру пуще прежнего. - Хм… она абсолютно неоднозначный персонаж… - Вот тут Денни хмурится. – С одной стороны – она не имеет фальши в словах, с другой – ей есть что скрывать. И она тебя ненавидит. И того Ардена тоже. Это слышно по тому, как она ставит ударение и произносит окончание слова. - Никогда не умел так разбирать слова по произношению, - честно признался Тредсон и за локоть повел своего гостя по направлению к своему кабинету. Через 20 минут там уже должен сидеть человек, которого обвинили в его грехах. Ха, парню не повезло. *** За дверью слышится ругань Сестры Джуд и чьи-то еще пререкания. Оливер хмурится. Хм… это пресса уже пронюхала и жаждет. Ба! Да он эту бабенку помнит! Тот самый типаж, который он предпочитает резать. Как она мило рассуждала на месте преступления! Фу, мерзость… Как же ее звали… А! Винтерс! Лана Винтерс! Ведет кулинарную колонку, но считает себя непризнанным гением журналистики. - Я только хочу на него посмотреть! – слышится возмущение «акулы половника», как шутливо назвал ее Тредсон. - Идите вон! – рычит на нее Джуд. - Нам пора встретить нашего гостя, - Оливер усмехается, будто смакует вероятности поведения своего пациента. - Я посижу здесь, - мотает головой Денни, который вцепился обеими руками в подлокотники кресла. – Не пойду… Доктору прямо обидно, но он понимает, что парнишка прав и лучше ему спускаться одному. Тредсон выходит из кабинета и идет к лестнице. Уже спустившись на один пролет, он слышит отрывок диалога: - Заглядывая в преисподнюю, помните, мисс Винтерс, что преисподняя может взглянуть в вас! - Хм… Я готова. Самоуверенности этой даме не занимать. Пожалуй, он нашел свою следующую жертву. - Сестра Джуд! – окликает монахиню доктор. - А… это вы, - фыркает та. – Спускайтесь скорее! Побудете надзирателем для этой журналистки-выскочки! У меня нет никакого желания нянчиться с ней! - Вы грубы, - хмыкает Лана. Оливеру хочется маньячно улыбаться и чтобы поскорее настала ночь. Тогда он добудет себе еще немного кожи на абажур. И волос в подушки. Замечательно. - Не грубите сестре Джуд! – галантно предупреждает доктор. – Никто не знает, где вы можете оказаться. В Брайерклиффе предостаточно коек, а злить настоятельницу я вам совершенно не советую. - Кто вы вообще такой? – хмурится та. - Вы паршивый журналист, если так уж не осведомлены о месте, куда вы суётесь! Тем более, что это ко мне привезли К… Кровавого Лика, - улыбка у Тредсона такая, что у журналистки по спине бегают мурашки. Одновременно же от сладости этой усмешки тошнит весьма явно. Она понимает, что Оливера надо бояться. И Оливер этим доволен. *** После трудного дня сны снятся странные. Ему никогда не снились такие сны. Он не верит в такие свои стороны. В огромной пустой комнате нет ничего. Только два человека, стоящие практически прижимаясь друг к другу. Тот, что немного повыше, чернявый, стоит за спиной светловолосого. Где-то на периферии мозг отмечает «Надо посмотреть в соннике у Фрейда, что означает наличие двух голых мужиков в почти компрометирующей позе» Высокий опускает на плечи тому, что поменьше, ладони и ведет ими вниз, по рукам, до запястий. И Оливер опознает с неким удивлением себя. Себя и… Второй поворачивается. У него закрыты глаза. Он так безмятежно улыбается и открывает искристые голубые глаза. Денни. Ни у кого таких глаз больше нет. И не может быть. Они нереальные. Выдрать и в формалин! На полку! Любоваться! «Моя прелесть!» Стоп! Нет! Денни будет больно! Нельзя! Ни в коем случае! Оливер наблюдает за собой со стороны. Да и за внезапным абсолютно слепым. Руки Денни опускаются на грудь того воображаемого Тредсона и начинают медленно и без тени робости изучать его тело. Пальцы плавно выписывают неясные узоры, скользят вверх и проходят шею, доходят до лица. Нежно он обрисовывает контуры глаз, линию бровей, скул, губы… Доктор просыпается. И просыпается практически от болезненного давления в паху. - Что за чертовщина?! – он воет и сильно ударяет кулаком по стене. В соседней комнате тут же слышится сбивчивый, только спросонья голос: - Все в порядке, Оливер? - Д-д-да, - хрипло выдыхает тот и с горестным вздохом опускает руку под одеяло. «Конечно! В порядке! Я просто на тебя онанирую!» - Тогда доброй ночи и хороших снов! – отзывается Денни за стеной и все стихает. Хороших, как же!