It all started here

Бакуго находился, мягко говоря, в недоумении. Нет, он был в бешенстве. Дичайшем. Куда подевался этот задрот и что за ублюдок ответил на звонок? Долго думать он не стал, а сразу же забежал в бар обратно, хватая свою куртку, и, собираясь уже выходить, его остановил возмущенный голос Киришимы: – Эй, Бакубро, куда ты так рано собрался? Мы же только начали. – Кажется, с задротом что-то случилось. – Волнуешься за него? – спросил Каминари, расплывшись в улыбке и играя своими бровями, отчего Кацуки поморщился. – Бакуго способен на такие чувства? – поинтересовалась Джиро, на что тот лишь цыкнул, посылая их к чёрту. Когда он выбежал из бара, направляясь к машине, то Ашидо спросила у парней: – Про кого вы говорили? – Бакуго, по всей видимости, влюбился в одного парня со второго курса нашего университета. – Я слушаю, – сказала Мина, потирая свои ладони и сверкая глазами, словно сейчас ей расскажут что-то нереальное. Хотя, возможно, так оно и было, ведь он никогда не влюблялся ни в кого. Через минут двадцать Бакуго подъехал к дому Мидории и начал настойчиво стучать в дверь, ожидая, когда её откроют. Не прошло и минуты, как дверь открыл какой-то ублюдок, по мнению Кацуки, конечно, который выглядел слишком важно и пафосно, словно смотрел на всех с высока. Под глазами у него были большие круги, будто он никогда и не спит вовсе. Волосы были необычного цвета – фиолетового. И такие же кудрявые, как у Изуку. Бакуго толкнул того в грудь, врываясь в дом, и спросил: – Где Деку? – А ты, по всей видимости, тот грубый нахал, про которого сегодня говорили, – быстро догадался Хитоши. – Отвечай на вопрос, – прорычал Бакуго, подходя вплотную к парню. – Поубавь свой пыл. Мидория напился и я отвёз его домой. Ничего сверхъестественного. – Где он? – Спит в своей комнате. – Где Инко-сан? – Много ты ещё вопросов задавать будешь? – скорее, риторически произнёс Шинсо, на что Бакуго лишь грозно посмотрел на него. – Когда я пришёл, то никого не было дома. Скорее всего, она на ночной смене. Кацуки тяжело выдохнул, садясь на диван, и закрыл лицо руками, начав устало потирать глаза. – Шинсо Хитоши, – решил представиться перед ним парень, протянув руку. – Бакуго Кацуки, – с нежеланием ответил он, пожимая ладонь. – Так и останешься сидеть здесь? – Боюсь оставлять Изуку с тобой наедине, когда он без сознания, – спокойно ответил он, пожимая плечами и садясь в кресло. – Думаешь я насильник какой-то? – удивлённо спросил Бакуго, вскинув брови вверх и указывая пальцем на себя. – Это сказал ты, не я. – Ты уже достал меня, ублюдок, – протянул Бакуго, устало выдыхая. – Уж извини, что мне не плевать на моего друга. – Тут Кацуки подумал, что парень и правда неплохой друг, но всё равно раздражал. Так они и уснули: Бакуго на отвратном диване, с которым он думал, что больше никогда не встретится, а Шинсо сидя на кресле, тоже не в самой удобной позе. Встав утром раньше всех, Кацуки сразу направился в комнату Мидории со стаканом воды и таблетками, даже не умывшись. Открыв дверь пред ним предстала довольно милая, но в то же время смешная картина: Изуку лежал на полу, запутавшись в собственном одеяле, с открытым ртом, из которого текла слюна, а также храпел и временами нервно дёргался. Бакуго достал телефон, открыл камеру и принялся нажимать по кнопке, делая фотографии, но к нему внезапно подошёл сзади Шинсо, который, положив руку на плечо, спросил: – Чем ты тут занимаешься? От неожиданности он уронил стакан с водой, которая растеклась по всему полу, но, к счастью, он не разбился. – Какого хрена ты так подкрадываешься сзади, придурок?! – закричал Кацуки, совершенно позабыв о спящем Мидории. Который, к слову, не был уже спящим после такого шума, который навели его гости. – Голова-а... – простонал Изуку, садясь на полу и схватившись за свою голову двумя руками, зарывая пальцы в волосы. – Слышь, ублюдок, из-за тебя пролилось – ты и вытирай. А я пошёл заново набирать воду. – Не знаю, что ты о себе возомнил здесь, но слушаться тебя я не собираюсь. Мидория, пусть ему и было максимально плохо, всё же понял, что сейчас Бакуго взорвётся, поэтому буквально прохрипел, зная, что его, как близкого друга и хозяина этого дома, послушают: – Не ругайтесь. Шинсо-кун, можешь, пожалуйста, вытереть эту лужу. Хитоши кивнул, направляясь в ванную комнату за тряпкой, одарив при этом Бакуго презрительным взглядом, на что тот лишь фыркнул, отворачивая голову в другую сторону. Он передал таблетки в руки Изуку и направился за новым стаканом. Обойдя Шинсо, который уже заканчивал протирать пол, он подошёл к Мидории, вручив ему воду, на которую тот незамедлительно набросился, выпив всё до последней капли. – Спасибо, Каччан, – он улыбнулся. К ним подошёл Хитоши и Изуку продолжил: – И тебе большое спасибо, Шинсо-кун, что доставил меня до дома. Немного подумав, он вдруг понял кое-что и спросил: – Простите за такой, возможно, бестактный вопрос, но что вы тут оба делаете? Парни переглянулись между собой, но Бакуго решил начать первым: – Я позвонил тебе вчера вечером, а трубку взял этот придурок, сказав, что ты не можешь говорить, и скинул. Поэтому я приехал сюда. – А я решил остаться здесь, потому что не знал, что взбредёт в голову ему, – спокойно произнёс Хитоши, кивая в сторону Кацуки. – Да, мать твою, не стал бы я его насиловать! – Спасибо, что остался, Шинсо-кун. – Деку, я не понял, ты тоже считаешь меня насильником? – возмутился Бакуго, указывая пальцем на себя. – Ты делал уже слишком много намёков и... – Нихрена себе, сидит сама невинность, вы посмотрите! А не ты ли просил наказать тебя? – Давайте вы обсудите свои ролевые игры без меня, – скривился Хитоши, не желая слушать о половой жизни своего друга. – Нет-нет-нет, у нас нет никаких ролевых игр. Ничего не было в принципе, – начал тараторить Мидория, размахивая руками в разные стороны и полностью краснея от такого неловкого разговора. – Тц. – Бакуго отвернулся, смотря в окно и пытаясь хоть как-то отвлечься от того, что сказал этот бесячий друг Деку. Чёрт. Он резко развернулся и направился в ванную комнату, чтобы наконец умыться, и желательно холодной водой, чтобы прийти в себя. Он вышел через десять минут и заметил, что друга Мидории уже нигде не было. Снова зайдя в комнату Изуку, тот сразу начал говорить: – Каччан, мне очень приятно, что ты волновался за меня, но мне, если честно, очень плохо. Шинсо-кун уже ушёл... – Я тоже сейчас уйду. У меня есть свои дела, которые сегодня нужно выполнить, а не сидеть здесь словно твоя нянька. Взрослый уже, сам справишься. – Естественно, у Бакуго не было никаких дел, но он и не хотел постоянно находиться с Деку и навязываться ему. Сейчас он сидит и удивлённо смотрит на Кацуки, думая, что тот бы начал отпираться и захотел бы остаться здесь. И было бы неважно: хотел этого Изуку или нет. Он бы и не спрашивал. А тут вот как оказалось в итоге. – Тогда я провожу тебя. Бакуго помог ему встать и довёл до двери, словно это Мидория должен был уйти, а не он сам. У того кружилась голова, поэтому Кацуки помогал ему, давая опираться на себя и тихо радуясь такой возможности побыть так близко с ним. – Ещё раз спасибо, Каччан! – он радостно улыбнулся и помахал Кацуки рукой. – До завтра, Деку. Он сел в машину и по пути домой заехал в магазин, где купил небольшой холст для рисования и несколько тюбиков масляных красок, некоторые из которых у него уже закончились. На холсте и красками Бакуго рисовал довольно редко, ведь никогда не было особого настроя на это, да и рисовать то нечего было. Но Изуку настолько въелся в его сознание, перевернул там всё вверх дном и вдохновил его, что он решил попробовать изобразить того на холсте. Приехав домой, он достал остальные нужные материалы: кисти, палитру, растворитель, мольберт и набрал воды. Сев на стул, он впал в ступор. Всё же по памяти рисовать было достаточно сложно, а нормальных фотографий не было. Он решил поискать аккаунты Мидории в интернете, чтобы ориентироваться на них. Найти его аккаунт в инстаграме не составило никакого труда, он потратил менее пяти минут, чему был слегка удивлён. Не думал он, что настолько просто найти этого задрота. Кацуки сразу же подписался на него и принялся смотреть его фотографии, которых было крайне мало. Он думал, что тот постоянно что-то постит себе в профиль, а оказалось, что в этом они довольно схожи – раз в пару месяцев появляться, выкладывая одну несчастную фотографию. Но Бакуго должен признать, что профиль у придурка довольно атмосферный, несмотря на редкость его появлений. Все фото были тёплых цветов и в основном на улице, также он, как обычно, ослеплял всё своей прекрасной улыбкой, словно светясь изнутри. Кацуки и не заметил, что оценил все его публикации, за что ударил себя по лбу. Идиот. Полный. Ладно, их было всего-то 15 штук, у самого Бакуго и то 20. Удивительно даже. Он увидел, что у Мидории также есть актуальные истории, в которые тут же зашёл, внимательно просматривая каждую. Сначала не было ничего интересного: красивые снимки зданий, закатов, каких-то котов и еды. Ничего необычного. Но перейдя к следующему, уже последнему актуальному, он увидел, что там достаточно много фотографий с его друзьями. Он узнал только троих: четырёхглазый, круглолицая и напыщенный павлин Шинсо. Но вдруг заметил одного человека, который проскакивал там больше всех, и с ним Бакуго знаком не был. Нескольких людей он тоже не знал, но они появлялись достаточно редко и подозрений не вызывали. Небольшое волнение появилось в его груди, распространяясь по всему телу, отчего ему стало не по себе от такой реакции. Неприятно. У парня, который был запечатлён больше всего с Изуку, всегда было одно и то же выражение лица – безразличие. Спокойствие. Пару раз проскальзывала лёгкая улыбка или какое-то её подобие. По мнению Кацуки, они выглядели счастливо вместе. И всегда находились слишком близко друг к другу. Слишком. Бакуго незамедлительно перешёл к нему в профиль и узнал его имя. Тодороки Шото. Внешность у него довольно необычная. Волосы были двух оттенков: красный и белый. На левой стороне, где находилась красная часть волос, был порядком большой шрам, но вид этого парня явно никак не портил. Скорее, даже наоборот. Вкус в одежде у него тоже явно был, парень отлично сочетал вещи между собой и выглядел очень стильно и лаконично. И как он не пошёл в модели? Но не это сейчас важно. Просмотрев и его все публикации с историями, он заметил, что раньше они частенько ходили втроём: Тодороки, Мидория и ещё какой-то парень, на которого никаких ссылок не было, соответственно, и имени Бакуго его не узнал. Скорее, теперь появилось больше вопросов, чем ответов, ведь с тем парнем Изуку выглядел таким счастливым. Хрен пойми этих придурков, особенно этого Деку, который с каждым светится словно солнце. Кацуки отложил телефон, выключив при этом интернет, чтобы никто не смог помешать рисовать. И включил свою любимую музыку, которая расслабляла его.

***

Весь день Бакуго потратил на набросок Деку и когда боль в спине стала уже невыносимой, он решил продолжить в следующий раз, и прилёг на кровать, снова взяв телефон в руки. Включив обратно интернет, на него посыпалось куча уведомлений, которые, на удивление, в основном были от задрота, что поразило его. Придурок тоже подписался на аккаунт и проставил лайки на все публикации, и даже написал. Последнее поразило больше всего. М: «Каччан, у тебя такой блёклый профиль. Почему все фото чёрно-белые? И ты совсем не улыбаешься» Это было отправлено 20 минут назад, совсем недавно. Б: «Тебе не нравится?» Сообщение тут же прочитали, будто он всё это время ждал ответа. М: «Нет, конечно, ты отлично выглядишь. Очень в твоём стиле» М: «И я более чем уверен, что сейчас твоё лицо озарила ухмылка хаха» Б: «Уже настолько хорошо знаешь меня, задрот» М: «Не сложно было догадаться» Бакуго очень хотелось спросить про тех двух парней, прям руки чесались, но тогда это бы значило, что мало того, что он просмотрел весь профиль Мидории, так ещё и профиль его друга полностью проверил. Поэтому это желание он оставил при себе, думая, что поди сам Изуку когда-нибудь расскажет всё. Или же Кацуки незаметно позже подведёт тему к этому. Но явно не в переписке, лучше при личной встрече, где будет не избежать этих вопросов. Хотя Мидория умудряется и в жизни избегать подобных разговоров. Б: «Как чувствуешь себя?» М: «Волнуешься?» – Кацуки закатил глаза. М: «Немного лучше, но тошнота осталась. Весь день на кровати лежу» Б: «Ты хоть ел? Воды много пьёшь?» М: «Нет, голова кружится, встать не могу» Б: «Придурок, ты че, первый раз с похмелья?» М: «Вообще да. Я ведь не пью и не курю» Б: «Знаешь, как говорят? Кто не курит и не пьёт, тот сука нудный блять пиздец» М: «И кто же так говорит?» Б: «Я» Б: «Короче, запоминай, задрот, пока я жив. Когда с похмелья просыпаешься, то первым делом пьёшь таблетки. Если болит голова или в целом тело – обезбол. Но их я с утра уже тебе дал. Ешь какую-нибудь кашу и пьёшь крепкий чёрный чай с сахаром или же просто много воды. А теперь встал, пошёл и сделал всё вышеперечисленное, иначе тебе пизда, я гарантирую» М: «Ты такой заботливый, Каччан, спасибо!!😫🤲» Б: «Какого хрена тебя просвещаю я, хотя пил ты не со мной. О чём те придурки думали вообще?» М: «Но я по сути не маленький уже...» Б: «Я бы не сказал» Б: «Деку, ты сделал всё то, что я сказал?» – Прошло уже около десяти минут, поэтому Мидория должен был за это время хотя бы встать. Кацуки надеялся. М: «Я пошёл готовить и начал уже пить много воды, не переживай, Каччан ;)» Б: «А кто сказал, что я переживаю, придурок» М: «Я же знаю тебя» М: «Мне очень приятно, что тебе не всё равно. Это важно для меня» Б: «А ты, я смотрю, по переписке более щедр на комплименты и хорошие высказывания в мою сторону» М: «Наслаждайся, пока дают ахахах» Б: «Ты не даёшь мне...» – Кацуки сейчас представлял лицо Изуку и залился смехом. М: «Не заслужил» – вот говнюк, по-другому и не скажешь. Б: «Посмотрим» М: «У тебя только одно на уме?» Б: «Да, ты» На это Мидория ничего не ответил, ему стало слишком неловко от очередного внезапного честного ответа Бакуго. А тот и не ждал, прекрасно зная, что Изуку ничего не сможет прислать в ответ. Поэтому, отложив телефон, Кацуки направился в душ. Через полчаса он вернулся в комнату и заметил новое оповещение. М: «Спасибо за советы, Каччан, мне правда стало гораздо лучше» М: «Спокойной ночи💗» О, чёрт, этот придурок взаправду отправил грёбаное сердце. В это время собственное сердце Бакуго забилось чаще. Это диагноз. Это ненормально. С ним не бывало никогда такого. Ужасно, но в то же время так прекрасно. Б: «Спокойной ночи, задрот» Кацуки никогда в жизни никому не делал комплиментов (не считая Мидории, конечно) и тем более не отсылал какие-то там детские глупые сердечки. Но, должен признать, что да, он побоялся. Флиртовать для него было довольно привычным делом. Словно дышать. А вот на такие милости он не готов, нет. Не сейчас.