***
У каждой мафиозной семьи есть отряд гражданских людей, не принадлежащих ей, но сотрудничающих на строго оговорённых условиях — строители, садоводы, повара и им подобных персонал. Они приходят по призыву и уходят сразу после, зная, что семья обеспечит их безопасность. Последнее время людям, сотрудничающим с Вонголой, никак нет покоя. Едва они закончили с подготовкой загородного коттеджа перед годовщиной, как их вызвали строить новое крыло главного поместья. И, стоило им закончить это дело и расслабиться, как Хаято снова связался — нужна помощь в создании сложного защитного барьера. Поэтому задний двор поместья не утихал ни на день. Люди продолжали мельтишить туда-сюда и даже их болтовня вполголоса звучала как громкий гул... Уже пару месяцев, но не сегодня. Сегодня работники чувствовали себя параноидально, не смеея сказать ни одного лишнего слова, работая быстро и слаженно, пока Хибари Кёя бдил за каждым их действием. Конечно, Хранитель Урагана был немногим лучше, когда он решал ввязаться в работу, но все же Облако — отдельный разговор. После того, как он поздоровался со всеми утром, он не сказал ни слова, сидя на этаж выше и наблюдая. Сегодняшнее строительство так же отличалось от предыдущих. Это было не просто расширение поместья, а дополнение уже существующего крыла по технологии, разработанной Хаято за считанные дни — сложный, замысловатый механизм, работающий с пламенем посмертной воли. Поэтому все итак были напряжены, а тут ещё надзор Кёи. — Не отвлекайся, он смотрит, — шепчет один работник другому, когда тот чересчур теряется в размышлениях. Второй поднимает взгляд — и тут же натыкается на хмурого Хибари, пялящегося на них сверху вниз. Он трясёт головой. Как, черт подери, они должны работать в таких условиях?***
На часах уже почти полночь, когда Тсуна поднимается в палату Мукуро снова, зная, что он не спит. Многие ограничения сняли, так что в спецкостюме нет строгой необходимости, и он лишь поверхностно обеззараживает ткань и открытые участки кожи. На короткий глухой стук Мукуро прикрикивает «входи» слегка раздраженным тоном. Савада не обращает внимания на его настроение, зная наверняка, что сможет его изменить. Он появляется из-за двери в своём рабочем костюме без пиджака и с развязанным галстуком. Его длинные каштановые волосы убраны в пучок, а на губах — дружелюбная улыбка, как будто он ходит сюда каждый день, навещая близкого родственника. Но стоит приглядеться и становится понятно, что он выглядит уставшим, как будто уже неделю не вылезал из-под завалов книг: на штанах и жилете видны следы от пыли, а на отвороте рубашки — чернила ручки. — Снова без вкусностей, прости, — говорит он сразу, но Рокудо итак это понимал. У него в носу — тонкая трубка, ведущая к желудку, и никакой другой еды ему видать ещё несколько дней. Иллюзионист выглядит чуть лучше: сам сидит, поддерживая спину ровно, вокруг него меньше аппаратов, нет гигантской маски на лице и даже крупных дренажей, сливающих жидкость из лёгких. Он всё ещё бледен и почти не двигает конечностями, но даже такой прогресс радует Саваду безмерно. Он садится на край кровати, рядом с тощими ногами, покрытыми шерстяным одеялом. — Но у меня есть хорошие новости. Мукуро смотрит на него почти безразлично, не ожидая ничего по-настоящему хорошего. — Я отправил запрос Виндиче на преждевременное освобождение Кена и Чикусы. И ничего не меняется после этих слов. Мукуро выглядит все так же безразлично, потому что попросту не осознает, что он только что услышал. Эта фраза звучит так абсурдно, что даже предположить это невозможно… тем не менее, Савада не выглядит так, словно шутит. — Зачем тебе это, Вонгола? — Они были осуждены за то же, за что и ты. Даже за меньшее. Это имеет смысл, — непринужденно отвечает Тсунаеши. — Кроме того, у тебя маловато посетителей, и это не способствует восстановлению. Иллюзионист медленно кивает, хотя он до сих пор не до конца понимает мотивацию. — Заставишь их вступить в семью? — Нет, они могут делать все, что захотят, пока это не нарушает договор с Виндиче. — Как благородно. Ждешь слез счастья? — Я просто пытаюсь помочь. — С чего ты взял, что мне нужна помощь? — Всем она нужна. Его слова не воспринимаются всерьёз. На самом деле, это любопытно Саваде: лицо Рокудо выражает очевидную неприязнь, хотя в прошлом это было не так заметно. Раньше он держался отстраненно и только насмехался, но похоже это было лишь работой иллюзий — теперь, когда ему приходится общаться собственным телом, он неспособен скрывать истинные эмоции так же хорошо, как прежде. Это должно раздражать: всё это время Мукуро мог ненавидеть их и скрывать это за своим безупречным иллюзорным образом, но к своёму удивлению Тсуна не зол. Нет, напротив, он жадно разглядывает эту бровь, дергающуюся на каждую неприятную фразу, бегающий взгляд и искривленные от неприязни губы. Наконец-то, его Хранитель Тумана выглядит и ведёт себя, как живой человек. Человек, которого можно понять и которому можно сопереживать. — Даже тебе? — Еще бы. Не знаю, что бы я делал без своих людей, которые на самом деле держат эту семью в целости и сохранности. Странно, но Мукуро не отвечает на это. Он просто не знает, что сказать. То, как с ним обращаются после освобождения, кажется ему абсолютно нелогичным, и он начинает думать, что Десятый Вонгола на самом деле свихнулся. Проходит еще минута в тишине, и последний решается: — Мне сообщили, что ты недавно использовал пламя, — Тсуна, кажется, пытается говорить так аккуратно, как возможно. — Я не знаю подробностей, но, похоже, договор с Виндиче не нарушен. Это было рискованно. Мы уже начали разработки. Скоро я установлю фильтр снаружи этой комнаты, который скроет использование пламени, чтобы Виндиче не обнаружили. Но все равно будь осторожнее.