Тепло наших тел

Турист пахнет мертвечиной. Сладковатым запахом тления и горечью дурной крови. Неощутимый для живых, этот гнилой смрад витает вокруг него, заставляя зомби кривить лица в отвращении и напряженно прислушиваться к сбитым ударам взволнованного сердца. Хорошего ждать не стоит. Когда ребята наконец достигают конца коридора и выбираются на пожарную лестницу, им приходится остановиться на мгновение, чтобы привыкнуть к внезапному сумраку. Из-за отсутствия окон, на площадке довольно мрачно. Лишь тускло мигающие красным, аварийные маячки освещают спуск вниз. Этого оказывается вполне достаточно, чтобы группа могла передвигаться. Держа наготове пистолет, Сода идет первым, Па, с Туристом на руках, следом за ним, а Дима прикрывает тыл. Зеленая табличка с бегущим человечком то и дело цепляет его взгляд и, на долю секунды, хотя на самом деле еще ничего не кончено, мужчина чувствует облегчение — они почти выбрались. К сожалению, оно не длится долго. До выхода на улицу им остается всего один лестничный пролет, когда на том самом четвертом этаже, откуда они спустились, раздается оглушающий грохот. Одна из тварей с легкостью выбивает деревянную дверь и, чуя добычу, пронзительно кричит. Где-то вдали ей так же злобно вторят другие скелеты. — Быстрые уроды, — выдыхает Дима раздраженно. Его ладонь касается спины Па, побуждая ускориться. Однако тот, пройдя еще пару ступеней вниз, останавливается на месте. — В чем дело? — Заперто, — Саша толкает дверь, но та не поддается. — Что де-лать? — Черт, — выглянув из-за плеча зомби, Дима оценивает масштаб проблемы и с его плеч будто падает гора. Это даже замком назвать сложно. Обычная врезная дверная ручка-защелка. Справиться с такой не составит труда. Мужчина устало улыбается Саньке: — все нормально, просто тресни рядом с ней хорошенько, должно сработать. Сделав пару шагов назад, Сода набирает разгон и, навалившись всем весом, пинает место совсем рядом с язычком. Петли натужно скрипят, но сам замок не поддается. Попробовав еще пару раз, парень оборачивается к друзьям. На его лице отчетливо читается недовольство. Рык твари становится все ближе и Дима с тревогой оглядывается назад. — Должно быть заклинило, — предполагает он. — Попробуй выстрелить в замок, только не поранься. Справишься? — Да, — Сода снимает глок с предохранителя. Ему не вспомнить, когда он стрелял в последний раз, но почему-то он уверен, что не промахнется. Пальцы сами удобнее обхватывают рукоятку, вес немного смещается, а дыхание замирает в груди. Тело словно действует самостоятельно. На мгновение зажмурившись, Саньке вдруг мерещится собственный учащенный пульс. Взволнованной птицей он бьется где-то в горле, пытаясь вырваться наружу. Руки мелко дрожат, но времени бояться нет. Распахнув голубые глаза, парень медленно выдыхает и нежно нажимает на курок. С коротким сухим свистом пуля прорезает пространство и сталкивается с замочной скважиной. Хлопок от выстрела смешивается со звуком ломающегося механизма и деформированная дверная ручка падает к ногам Соды. — Дай-ка, — Дима протискивается вперед и с удовольствием оглядывает дыру, что осталась от замка. В толстом луче света, пробивающемся сквозь нее, танцует древесная пыль и пышет жаром летний зной. Не желая больше оставаться в этом гадюшнике, ударом ноги, мужчина распахивает дверь настежь и на мгновение слепнет. После сумрака коридора, солнце застает его врасплох и мужчина, чертыхаясь, прикрывает глаза ладонью. Он совсем забыл, что снаружи едва перевалило за полдень. Когда зрение возвращается, он оглядывается, отмечая, что они вышли на парковку для сотрудников. Она находится с противоположной стороны относительно центрального входа, но по иронии, именно здесь и припаркован их транспорт. Скрытый от посторонних глаз и затерявшийся в рядах запыленных временем машин. — Синий форестер, давайте. — Выудив из кармана ключ, Дима бросает его Сашке, слегка залипая, когда тот ловит предмет одной рукой. Губы парня трогает легкая самодовольная улыбка, а внезапно налетевший ветер взъерошивает отросшие русые пряди, путая в них жаркие солнечные нити. Сердце Димы пропускает удар и он делает для себя открытие, что даже бледное, перепачканное чужой кровью лицо Саньки такое же прекрасное, каким он его запомнил. В груди снова болезненно колет и усилием воли, Дима берет себя в руки. Сейчас следует позаботиться о другом. Он машет рукой, указывая направление: — Положите Тёму на задние сидения и заводите машину. Я задержу скелета и догоню вас. Па послушно кивает, бросаясь к кроссоверу, а Сода мажет по Диме неясным взглядом напоследок. Человек остается один. Главное выиграть немного времени, напоминает он себе. Повернувшись обратно к дверному проему, Дима целится в приближающийся из тьмы силуэт. Но в тот момент, когда его палец уже ложится на курок, а тварь делает рывок на улицу, что-то будто отбрасывает ее назад во тьму. Парковку оглашает болезненный вой. — Что за… — Дима отводит пистолет в сторону и вглядывается во мрак здания. По загривку пробегает дрожь. Скелет не один. Их не меньше десятка и того, что кинулся первым, сородичи в мгновение ока разрывают на части. Как только от раненого существа остается лишь труха, твари наконец обращают внимание на Диму. Вытянувшись в полный рост, они синхронно поворачивают черепа на человека и злобно щерятся. Их пустые глазницы ловят каждое его движение. Неуютное чувство, но… Отбросив сомнения прочь, Дима на пробу стреляет одному из скелетов в голову. Они уже выяснили, что это неэффективно, но у мужчины есть догадки и он должен их проверить. Это может быть важно. Пуля отскакивает от черепа, не оставляя даже царапины, а разозлившийся на жертву скелет прыгает вперед. К счастью, Димка угадывает верно. Яркие солнечные лучи с противным шипением обжигают плоть твари, заставляя существо забиться в агонии и вернуться к сородичам во мрак. Но его это не спасает — в оживших костях нет милосердия. Раненый скелет разделяет участь своего предшественника. Когда и от него не остается целых частей, а пустые глазницы вновь обращаются к человеку, Дима расплывается в злорадной усмешке. — Вот значит как, да? Не можете выйти на солнце? Хах, — ухмыляясь во весь рот, Дима демонстрирует тварям гордый фак. — Пошли нахер, сукины дети. Оставаться больше нет причин и, убрав пистолет в кобуру, мужчина стремительно бежит к машине. Он не замечает, как один из скелетов, приникнув к ступеням, гнилым языком слизывает с них кровь Туриста, и в пустых глазницах твари загорается торжествующий огонь.