Тепло наших тел

Зомби не ездят на машинах. Нет, это прерогатива живых. Когда ты мёртв, все вдруг теряет смысл и спешить становится попросту некуда. По крайней мере, в том месте, куда ты так стремился, тебя, почти наверняка, давно никто не ждет. Уж точно не в облике вечно голодного монстра-людоеда. Поэтому зомби не торопятся. Им больше по вкусу неспешные прогулки по опустевшим улицам. В одиночестве или же, напротив, в компании таких же ходячих мертвецов, как они сами. Единственное исключение — охота. Когда голод становится практически невыносимым, вся сонливость разом уходит и, на смену ей, приходит необычайное возбуждение. Ради того, чтобы заполнить эту жадную пустоту внутри себя, можно и пробежаться. Сначала в поисках жертвы, потом за ней. Не суть. Правда в том, что хотя зомби и бегают быстро, такой скорости им не развить никогда. Дима топит педаль газа в пол и субару, оглашая окрестности ревом двигателя, уносит ребят все дальше от проклятого молла и его жутких обитателей. Затаив дыхание от смеси страха и восторга, Сода впивается пальцами в мягкую кожаную обивку автомобильного кресла. Мир вокруг него — смазанное пятно, наполненное сияющим небом, массивами зданий, потускневшими билбордами и бесконечным буйством зелени. Апокалипсис определенно пошел на пользу природе. Ветер из открытого окна хлестко бьет Сашке в лицо, но, даже несмотря на резь в глазах, парень не в силах зажмуриться. С трудом отцепив одну ладонь от сидения, зомби неуверенно выставляет ее наружу, желая поймать тугие воздушные потоки. Он поочередно сжимает и разжимает кулак, но в руке остается только пустота. Прежде, чем Сода позволяет себе расстроиться, его осеняет — это ведь почти как гладить кошку, нельзя быть жадным. Парень прекращает попытки подчинить себе ветер и позволяет ему самостоятельно ласкаться о кончики пальцев. Мертвые легкие щекотно пузырятся восхищенным смехом и, набравшись храбрости, он высовывает в окно голову, позволяя громкому смеху вырваться наружу. Смех прерывается судорожным кашлем — кажется он проглотил муху. — Эй, нет! — Дима хватает Соду за рукав толстовки и тянет на себя, затаскивая обратно в салон. — Так нельзя делать! Что будет, если ты выпадешь? Вернувшись в кресло, зомби единым слитным движением, словно делал это тысячу раз прежде, защелкивает ремень безопасности и обиженно складывает руки на груди. Можно подумать, даже выпади он из машины, это его убьет. Сода совершенно не замечает задумчивый взгляд, который бросает на него человек. — Никак не пойму… — бормочет себе под нос Димка, но прежде чем он успевает закончить, полицейская рация, встроенная в автомобиль, оживает обрывками чужого разговора. Они слабые настолько, что слов не разобрать, однако Дима узнает этот голос. Им чертовски повезло — из всех, кто мог дежурить сегодня в радиорубке, они нарываются на единственного доктора в их колонии и по совместительству лучшего друга. Выхватив с панели переговорник, Дима пробует пробиться через помехи. — База, прием! Это Джо, ответьте! — В ответ раздается продолжительное шипение и мужчина прокручивает регулятор, меняя частоту: — База, прием! Дизофф, это срочно, ответь! — Дж… — хрип и свист в приемнике смешивается с булькающими звуками, — плох… …игна… Дима вновь меняет настройки. — Джо, прием! — взволнованный голос Дизофа, искаженный сильным электрическим треском, врывается в салон. — Дима! — Дизоффик! Ты не представляешь, как я рад тебя слышать! — Взаимно, друг мой, — легко хмыкает парень, но почти сразу же меняет тон на обеспокоенный: — Что там у вас случилось, Тёма в порядке? Вы нашли лекарства? — О лекарствах не беспокойся, нашли все, что ты просил и даже больше. А Тёма, — Дима осекается, бросая взгляд в зеркало заднего вида. Уложив голову Артёма себе на колени, Па держит свою холодную ладонь на лбу человека, пытаясь таким образом сбить жар, но это мало помогает. Лицо Туриста заливает лихорадочный румянец, а с губ то и дело срываются хрипы. Он определенно не в порядке. Но говорить об этом прямо не следует. Неизвестно, кто еще слышит их разговор. Нарочито весело, Димка рапортует: — Мы попали под дождь и он немного простыл. А так, все хорошо. Передает тебе привет. Дизофф молчит долгие двадцать секунд, словно обдумывая сказанное, а затем подключается вновь: — Я один, отправил Воланда поправить антенну. Но лучше поспеши, он скоро вернется. Что случилось? Не размениваясь больше на светскую беседу, Дима рассказывает о том, что с ними произошло. Он говорит о скелетообразных мертвецах, неуязвимых для пуль и получающих ожоги от обычного дневного солнца, об укусе Туриста и его состоянии сейчас. Умалчивает лишь о главном, о том, что нашел Саньку. И какой он теперь. Нет, лучше уж пусть Дизофф сам увидит. — Черт, Дим, я не уверен. Укус обычного зомби — это обращение с вероятностью процентов девяносто девять. А что если яд скелета сделает с ним что-то гораздо более страшное? Может лучше сейчас избавить Тёму от страданий? Дима не сомневается, что сказанное дается Дизоффу с трудом. Даже помехи не скрывают в его голосе неуверенную дрожь. Они проходили это не раз и даже не два. Думали, что проявляют милосердие, лишая близких жизни. Но что, если, Дима бросает взгляд в сторону Соды, у них появилась надежда? Вновь поднося рацию к губам, он аккуратно подбирает слова: — Я знаю, ты прав, может и стоить так поступить, но прежде, тебе нужно увидеть… кое-что. — Понял, — вздыхает Саня, после небольшой паузы. Он сжимает переносицу пальцами, пытаясь сдержать накатившую мигрень. — Только не вези Тёму в город. Его сразу на месте и пристрелят. — Окей, я думал над той старой инфекционной больницей? Ты ведь помнишь, где она? Мы везем Туриста туда, думаю, к вечеру будем на месте. Нужно, чтобы ты вырвался за стену. — Нет, стой, это плохая идея! Там был пожар, вряд ли хоть что-то полезное уцелело. Я знаю место получше. Помнишь клинику возле старой мэрии… Голос друга прерывает нарастающее шипение. — Дизофф? — Дима проворачивает регулятор еще несколько раз, но кажется сигнал окончательно теряется в океане помех. С раздражением он отбрасывает от себя переговорное устройство. Единственное, что его радует это то, что они смогли договориться хотя бы о месте встречи. Уже немало, правда ведь? Он знает наверняка, если есть хоть какой-то способ помочь Туристу, Дизоффик его найдет. И может, Дима позволяет себе немного надежды, он поймет, как вернуть ему Саньку. Словно услышав его мысли, Сода поворачивается к Диме всем корпусом и, наклонившись вперед, заглядывает в лицо. Его бледные губы расплываются в белозубой улыбке. Он говорит: — Мы хотим есть.