Сиблинги

Осень, 1918       Тот день не отличался от других, таких же насыщенных проблемами дней. С проклятой эпидемией и расшалившимися кровососами вчера сливалось с завтра в единый, тоскливый ком, где было сложно разобраться чем следующий день отличается от предыдущего. Я не мог точно сказать, когда устал видеть лужи крови и оскалившиеся в безумном голоде пасти вампиров, но осознание того, что каждую ночь, убивая этих тварей, мы спасаем чью-то жизнь определённо помогало собраться с силами. Скалей становилось на улицах всё больше и это уже напоминало новую эпидемию, гораздо страшнее ужаснувшей весь мир испанки.       Я разрывался между домом и штабом Стражей Привена, пытаясь успеть везде. В итоге, после очередного, двухдневного дежурства, Джеффри самостоятельно, не привлекая к этому других охотников, выпихнул меня за порог нашей штаб-квартиры, настоятельно посоветовав явиться лишь, когда хорошо высплюсь и не буду напоминать всем вокруг своим видом экона. Я не был особо против, понимая правоту грубых высказываний МакКаллума, но выполнить его просьбу оказалось не в моих силах. Вернувшись домой, в родной особняк, я не обнаружил там Мэри.       После смерти мужа и сына, моя дорогая сестра вернулась в родительский дом, не в силах оставаться там, где всё вокруг напоминало ей о счастливой, семейной жизни. С гибелью Райли и Фрэнка в Мэри будто потух внутренний свет. Она до болезненного сильно напоминала мне нашу мать, после того, как наш отец предпочёл семье далекие страны. Я боялся, что она поступит также, закрывшись от всего мира, и первые месяцы с тревогой следил за её состоянием.       Словами сложно описать охватившее меня облегчение, когда я понял, что моя дорогая сестра начала оправляться от тяжелого удара. Большую роль в этом сыграла новость о возвращении нашего брата. После его письма о возвращении, Мэри вновь начала оживать, вот только ни о каком выходе в свет пока и речи не шло. Она не желала вновь ходить среди толпы знатных и богатых горожан, улыбаясь им и делая вид, что с ней всё в порядке. Именно поэтому понять, что её нет дома после захода солнца было для меня тревожным знаком.       Поспешив принять душ и переодеться, я вышел из своей комнаты и прислушался. Судя по тихому бормотанию, матушка находилась в своей спальне и вновь думала, что говорит с отцом. Тяжело вздохнув, я направился на первый этаж. Стоило найти нашего дворецкого, Эйвери Корка, который служил семье Ридов уже не первое десятилетие. Я нашёл его в комнате для приёма гостей. Дворецкий осторожно отряхивал несуществующую пыль со старинных напольных часов, которые хранились в нашей семье уже четыре поколения. Подойдя ближе, я, поправляя дорогие часы на цепочке, подаренные отцом, негромко произнес: — Добрый вечер, мистер Корк, — я мягко улыбнулся: — Не могли бы Вы подсказать, где сейчас находится моя сестра? — Добрый вечер, господин Джейкоб, — кивнул Эйвери. — Госпожа Мэри была опечалена отсутствием известий о вашем брате Джонатане и ещё утром приняла решение отправится на его поиски. — И Вы отпустили её одну? — возмутился я: — Даже если Вы не могли её сопроводить, то стоило хотя бы сообщить о её решении мне! — Вас не было дома почти двое суток, господин Джейкоб, — спокойно ответил дворецкий. — Я смог лишь уговорить госпожу Мэри взять револьвер из вашей коллекции.       Я понимал, что зря срываюсь на такого верного слугу, как Эйвери, но из-за усталости и двух бессонных ночей не смог удержать свой рот закрытым. Находясь дома или в высшем обществе, я старался не показывать ту часть себя, которая проявила себя во всей красе на подпольной арене, а затем в Страже Привена. Для всех, кто не знал эту мою сторону, я был вежливым и учтивым джентльменом, прекрасным и начитанным собеседником. Я всегда был мастером в искусстве притворства и лжи. — Простите, мистер Корк, — я устало потер шрам на перебитой несколько лет назад в драке переносице. — Новость о том, что моя сестра сейчас находится где-то там, за пределами безопасной зоны, немного выбила меня из душевного равновесия… Вы случайно не знаете, куда она могла направиться? — Всё в порядке, господин Джейкоб, ваше волнение естественно, — невозмутимо произнёс Эйвери. — Кажется я слышал, что прежде чем уйти, госпожа Мэри заходила в вашу комнату. Может быть она что-то могла оставить на вашем письменном столе или прикроватной тумбочке? — Спасибо, мистер Корк, ваша наблюдательность всегда меня выручала, — тепло улыбнувшись, я поспешил на второй этаж.       Зайдя к себе, я стремительным шагом подошёл к письменному столу и удивленно выдохнул, заметив на раскрытой книге с отчётами сложенный пополам лист бумаги. Как я был слеп, если не заметил его сразу? Взяв записку в руки, я развернул тонкую бумагу и внимательно вчитался в строки, написанные изящным почерком моей сестры. Мой дорогой брат Джейкоб.       Прошло уже два дня, как наш старший брат Джонатан должен был прибыть в Лондон. Корабль, на котором он приплыл, уже стоит в порту, но наш брат так и не вернулся домой. Тебя нет целыми днями и мне не к кому обратиться за помощью. Нашей матушке не стоит волноваться, поэтому я предупредила лишь мистера Корка. Вчера я обошла все больницы поблизости, но Джона нигде не видели. Он не поступал к ним и это тревожит меня. Мне больно признавать худшее, но, возможно, нашего Джонатана уже нет в живых. Сегодня я отправлюсь дальше и обойду братские могилы. Я хочу пройти в Саутуарк. Моё сердце подсказывает, что Джон может быть там.       Если ты прочитаешь моё письмо раньше, чем я вернусь и заберу его из твоей комнаты, то прошу, Джейкоб, присоединяйся ко мне в поисках. Знаю, вы с Джоном не особо ладили в последние годы до войны, но он и твой старший брат. Ты любишь его, пускай и тщательно скрываешь это в своём сердце даже от себя самого. Я верю, что ты поступишь правильно.       Жду тебя в Саутуарке, мой дорогой брат.

Твоя верная сестра Мэри.

      Я был неприятно поражен содержимым строк, написанных Мэри. Подобное безрассудство могло было быть простительным, если бы снаружи Вест-Энда не бушевала эпидемия испанки. Это мною ещё не были упомянуты пресловутые скали, которых стало слишком много. Эти безумные твари стали настоящей проблемой ночного Лондона.       Саутуарк выделялся на фоне других районов даже сейчас, когда Стражи Привена уже успели прочистить местность. Это был неблагополучный район, почти полностью опустошенный болезнью и скалями. Ночами там могло быть смертельно опасно. К счастью, район патрулировался Стражами Привена. Мою сестру знали, и я был уверен в том, что к ней уже приставили охрану. Это было одним из условий, которые я вытребовал у Джеффри за финансовую поддержку организации. Я всегда старался защитить в первую очередь свою семью.       Но теперь, после чтения письма, меня волновала ещё и судьба Джонатана. Я знал, что он скоро прибудет домой, но с делами Стражей Привена совсем замотался и пропустил дату, когда корабль Джонатана должен был встать в порту Лондона. Поразительно, но если бы Мэри не подняла волнение, я бы не скоро вспомнил о приезде Джона. В чём-то сестра в своем письме определённо была права: наши с Джонатаном отношения перед войной стали хуже, но, как бы мы не спорили до военных событий, я не держал на него обиды. Моё игнорирование приезда Джона было обусловлено банальным оправданием. Позор мне — забыть о приезде родного брата с фронта! Стоит немного больше уделять время отдыху и сну. Я твёрдо решил, что когда найду Джонатана, то устрою себе выходной. В конечном счёте, я определённо это заслуживал.       Сложив письмо, я спрятал его в карман и, подойдя к стеклянному шкафу, снял с крепежей меч с посеребренным лезвием, с которым обычно ходил на свои дежурства в роли охотника на вампиров. Недолго он пролежал. Заметь я пропажу Мэри сразу, то не стал бы развешивать оружие, как обычно делал, возвращаясь от Стражей Привена. Вложив меч в ножны, я закрепил их на поясе под плащом и, взяв кобуру с револьвером, без которого никогда не выходил на улицу, поспешил выйти из комнаты. Стоило поторопиться.       Выйдя на ярко освещённую улицу, я прошёл мимо Шарлотты Эшбери, приёмной дочери леди Эшбери. Лично я никогда не видел леди Эшбери, но знал, что она, как и я, продолжала спонсировать Пемброукскую больницу в эти тяжелые времена. Я уважал её за это решение. Такое доброе сердце определённо стоило подобного к себе отношения. А вот её приёмная дочь вызывала во мне двоякие чувства.       Шарлотта везде пропагандировала свои лозунги про независимость женщин и боролась за их возрастающие права и возможности в современном мире. Как по мне, то лучше бы помогала в борьбе с эпидемией, как и её приёмная мать, а не кричала на каждом углу о мифическом вставании с колен. Сейчас было не то время, чтобы вести себя подобным образом. — Мистер Рид! — Шарлотта догнала меня и, широко улыбнувшись, протянула список: — Подпишите моё заявление? — За что боретесь в этот раз? — с иронией спросил я, просматривая список подписавшихся и подмечая знакомые имена и фамилии: — С таким напором вам определённо стоит встать во главе профсоюзов всего Лондона, мисс Эшбери. — Вы мне льстите, мистер Рид, — махнула рукой Шарлотта и послушно пустилась в объяснения: — Сегодня мы собираем подписи для ресторана мистера Шан Соя. Несмотря на то, что мистер Шан Сой доказал санитарное состояние своего ресторана, его собираются закрыть, хотя то же кафе Френка, пользующееся дурной славой, где, к слову, на прошлой неделе ночью была убита чета Сойеров, продолжает работать. Подобная несправедливость не должна иметь место в Вест-Энде! Ну так что, подпишите?       Кафе Френка МакСвелла мне было хорошо известно, ведь на прошлой неделе именно моя команда занималась зачисткой этого места, когда там, прямо на кухне, кухарка с поварёнком, ставшие скалями, не сдержались и загрызли поздних посетителей. В свою очередь ресторан мистера Шан Соя действительно был хорошим. Прекрасные блюда китайской кухни, адаптированные под вкусы европейцев. Что же, выбор в данном случае был очевиден: — Естественно подпишу, мисс Эшбери, — я улыбнулся, ставя предложенной ручкой свою размашистую подпись: — Не могу сказать, что являюсь искренним поклонником прекрасной кухни далекой Поднебесной, но мне определённо нравится то, как мистер Шан Сой хранит традиции своего культурного наследия так далеко от родины. — Спасибо, мистер Рид! Я не сомневалась в вашей благоразумности! — Не за что, мисс Эшбери, — я сделал шаг назад: — А теперь прошу простить: меня ждут дела, которые я не в силах отложить. — В таком случае желаю Вам удачи, мистер Рид, — Шарлотта вновь улыбнулась и, цепко оглядела улицу, выискивая новую жертву во имя блага ресторана Шан Соя.       Поспешив отойти, я обдумывал свой путь. Быстрее всего в Саутуарк можно было попасть через порт. Вот только, если идя по Вест-Энду я ещё сохранял видимость невозмутимого аристократа, прогуливающегося перед сном по улице, спокойно шагая вперёд, то как только я вышел за пределы огороженной от остальных районов территории, то сразу перешёл на бег, и уже через десять минут был в порту.       Идя быстрым шагом мимо паба «Бирюзовая черепаха», я заметил странность в местном пьянице Уильяме Бишопе. Вопреки обычной, слегка шатающейся и неуверенной походке, Бишоп передвигался достаточно плавно, пускай некая неуверенность в его движениях всё же оставалась. Это было настораживающим знаком, поэтому я решил позже рассказать об этих изменениях Джимми Барлоу, который до вступления в Стражу Привена жил в западных доках. Джимми получил прозвище Искра за свою любовь к сжиганию скалей огнемётом. В этом он был одним из лучших бойцов среди Стражей Привена.       Саутуарк был закрытым районом и попасть в него можно было либо на лодке по реке, либо через мост. Обычно, оказываясь в команде патрулирования, я использовал лодку, но сделать это сейчас было попросту невозможно, поэтому я решительным движением сбил рукоятью револьвера замок на лестнице, ведущей на верхний переход по мосту. Поднявшись по лестнице я вновь принял решение пробежаться. Что-то подсказывало мне, что стоит поторопиться.       О том, что моя интуиция меня не подвела, я понял, когда увидел Мэри, бродящую среди тел на местной братской могиле. Самой крупной в Саутуарке. С тоской я смотрел, как, подходя к каждому новому телу, она с надеждой приподнимала края простыни, надеясь и, одновременно, страшась увидеть у очередного покойника лицо Джонатана. Моя бедная сестра страдала, пока я игнорировал её и пропажу Джона, и это неприятным укором грызло меня изнутри. Подбежав к Мэри, я крепко обнял её, прижав к себе. Она была жива и цела, что определённо радовало в свете сложившейся ситуации в городе. — Зачем ты пошла сюда? — я обхватил ладонями изможденное лицо Мэри и заглянул сестре в глаза: — Почему ты не послала мне весть с кем-нибудь из Стражи?       Дернувшись из моих объятий, Мэри сделала шаг назад, покачав головой, и с тоской оглядела тела в братской могиле. На её лице отчётливо были видны мучения от гложущих её мыслей. Прижав руки к груди, Мэри тихо ответила: — Твои Стражи Привена… чем они лучше тех же «Мокрых ботинок»? Они говорят об угрозе вампиров, но я не видела ни одного из тех, от кого они защищают нас. Ты вступил в их ряды, финансируешь… Ох, Джейкоб, это так похоже на секту! Наш брат пропал, а ты предлагаешь довериться тем, кто пользуется мифами и болезнями людей, чтобы вымогать деньги! Неужели ты думаешь, что я так наивна? Они наживаются на чужом горе, Джейкоб, и ты им в этом потакаешь!       Я видел, что сестре плохо. Она была готова обвинить кого угодно, тщетно надеясь, что ей самой станет легче. Эта, не особо приятная, черта её характера ярко проявила себя после смерти Райли и Фрэнка. Я не раз замечал в последнее время за Мэри подобные выпады, направленные на весь мир вокруг. В таком состоянии она могла говорить многое о чём потом всегда жалела. Стражи Привена, врачи, аристократы, я… что угодно могло стать для неё источником глобальных неприятностей. — Иди домой, Мэри, — устало попросил я. — Завтра днём мы вместе вновь пройдемся по больницам и моргам. — Обещаешь? — всхлипнула Мэри: — Хорошо, я пойду, но сначала хотела бы проверить это место… — Иди, — я погладил сестру по тёплой щеке, стараясь говорить твёрдо, чтобы она не услышала в моем голосе дрожь усталости: — Я сам всё здесь проверю. На соседней улице должен быть патруль Стражей Привена. Знаю, тебе они не нравятся, но ради Джонатана и самой себя, назови своё имя и попроси их проводить тебя до дома.       Мэри промолчала, отвернувшись. Я видел, как ей претит подобное, но, когда она решительно направилась в сторону патруля, я облегчённо выдохнул — сестра прислушалась к моему совету. Я знал, что завтра она будет жалеть о своем поведении несколько минут назад, а потом, когда мы найдем Джона… Оглядевшись, я поморщился: провести полночи, копаясь в трупах, вместо того, чтобы спокойно отсыпаться дома, было не самым лучшим решением. Как бы я не хотел просто уйти, обещание сестре и осознание того, что где-то здесь может лежать тело моего брата, заставляли меня оставаться на месте.       Бродя среди тел, я искренне надеялся, что Джонатана среди покойников я не найду. Спустя пару часов, я, широко зевая, уже засыпал буквально на ходу. Сказывались почти двое суток без сна. Поэтому, когда позади раздались шаркающие шаги, я, к своему стыду, отреагировал не сразу. Обернувшись, я с изумлением узнал в подходящем ко мне человеке Джона.       Несмотря на то, что мы не виделись уже четыре года, я узнал его сразу. Бледный, одетый лишь в легкую рубашку и штаны, без обуви и весь в крови, брат вызывал нешуточное волнение одним своим видом. Сделав шаг вперёд, я положил руки Джонатану на плечи, поддерживая его. Было ощущение, что он вот-вот упадёт. Что же могло с ним произойти? Я знал, что есть вещи, пострашнее смерти, поэтому боялся худшего. Цепким взглядом окинув брата, я замер. Моё внимание привлекла кровоточащая рана на шее. Она была следом… укуса?       Переведя взгляд на лицо брата, я дернулся в сторону, попытавшись вырваться из ставших неожиданно крепкими объятий. Бледная и прохладная кожа, еле заметная сеточка сосудов, холодный цвет радужки и клыки. Весь мой опыт охотника на вампиров шептал, что передо мной определённо находился экон. Но это было невозможно, ведь этот вид тщательно подбирает кандидатов для обращения и всегда следит за новорождёнными!       Но я не мог ошибиться. Передо мной был экон. Кто-то сделал моего брата кровососущей нежитью и бросил на произвол судьбы! Судя по всему он только очнулся, ведь в его глазах я не видел даже проблеска разума. На меня смотрел безупречный хищник, которым становился любой вампир в периоды сильного голода. Подозреваю, сейчас в представлении Джона я был не больше, чем сосудом, наполненным кровью.       Позже я отчётливо понимал, что мог убить его. Убить Джонатана до того, как тот придёт в себя. Может тогда всё было иначе. Хуже или лучше, не знаю. Но я мог выстрелить ему в сердце, а потом снести голову с плеч посеребренным клинком. Мог, но это было выше моих сил. Мой старший брат тянулся ко мне, скаля свои клыки, а я мог думать лишь о том, что хоть бы мимо не прошёл патруль Стражей Привена. Впервые я не хотел встречаться с теми, кого уже пару лет называл своими коллегами. Я не хотел думать о том, что мог сказать сейчас при виде меня Джеффри. Наверное, он бы крепко выругался, а потом, отодвинув меня, убил бы Джона не моргнув и глазом.       Я понимал, что не могу дать укусить себя, ведь если оголодавший экон вопьётся в тебя своими клыками, то осушит за считанные секунды. Так же я знал, что вернув себе контроль над телом, приглушив голод внутреннего хищника, Джонатан вряд ли сможет простить самому себе смерть младшего брата. Это я мог сказать точно, так как отлично знал Джона. Он всегда хранил свет внутри себя, искренне стараясь всегда быть лучше. Чище. Помня заветы отца и выросший на книгах из личной библиотеки нашей матушки, Джонатан стремился быть рыцарем в сияющих доспехах во всём. Как же хорошо, что я успел до того, как на пути Джона встала Мэри. Сестра не должна увидеть нашего брата таким.       Решение пришло быстро. Вампиры, а именно эконы, как одни из самых высоких представителей своего вида в иерархии, были способны насытиться кровью любого. Даже скаля. Мне оставалось лишь оглушить Джонатана и найти ему жертву. Мог бы я ещё утром предположить, что буду искать кровь для своего новообращенного брата? Жизнь порой преподносит воистину дурные сюрпризы. В ту ночь я принял судьбоносное решение, которое, впрочем, было предсказуемым. Я спас своего брата.