Deep bond

      Рукия ёжится от холода и кутается в тонкую куртку, слишком лёгкую для нынешней погоды. Ренджи приобнимает её за плечи в скромной попытке согреть, но она отступает, не следует никому знать, что они знакомы, это может поставить операцию под угрозу, они и так с трудом попали сюда.       «Xcution» организация крайне странная. Прийти на первое ознакомительное собрание может абсолютно любой, а вот попасть на второе далеко не каждый. Впрочем, уже после первого раза большинство здравомыслящих людей отсеиваются самостоятельно, понимая, что «Храм Очищения и Веры», коим позиционирует себя организация — полнейший бред для неудовлетворённых жизнью неудачников и сумасшедших. Однако, немало и тех, кто с энтузиазмом и надеждой воспринимает любую чушь и с удовольствием развешивает лапшу на своих ушах. С такими проводят работу адепты Храма, в личной беседе выясняя о человеке всё возможное, и тех, кто подходит, приглашают снова.       Подходят в основном люди с низким социальным статусом, не имеющие семьи, родственников, друзей, то есть те, кого никто не хватится. И даже среди таких предпочтение отдают зависимым от крови. Нехитрый критерий отбора, но для вампиров практически непроходимый. Каким-то образом адепты отличают людей от вампиров, даже при тщательно скрытых спектрах.       После множества неудачных попыток внедриться в организацию Сейрейтей, наконец, преуспел. Именно поэтому Рукия сейчас мёрзнет на промозглом ветру, потому что Очищение проходит в отдалении от города на лоне природы, но вот где именно, никто не знает.       Рукия усталым взглядом осматривает пустырь и людей вокруг. Набралось их немного — человек пятнадцать, по энергетике все закоренелые кровиманы, кроме самих Рукии и Ренджи и ещё парочки вампиров, наверняка засланцев Эспады, хотя их спектры искусно скрыты, но полностью подавить энергию тёмных невозможно. И как только они прошли отбор?       Брр! Холодно! И темнеет уже. Они топчутся здесь как стадо озябших промокших баранов уже не первый час.       Ренджи сутулится и тихонько раскачивается из стороны в сторону, смотрит в одну точку почти не моргая. Лицо небритое, бледное, со впалыми скулами и синяками под глазами смотрится жутко. Не знай Рукия кто перед ней, действительно подумала бы, что кровиман. Впрочем, её лицо со смертельной бледностью, которую не скрыть даже ярким макияжем, выглядит не лучше. Они оба специально несколько дней толком не ели и не спали — всё ради прикрытия.       Наконец на пустынной дороге появляется белый автобус, на котором они поедут дальше, в «Храм Очищения и Веры». Автобус тормозит, из бесшумно открывшихся дверей навстречу выходит человек в белом. Таком ослепительно-стерильном белом, что больно глазам.       Кровиманы или, лучше сказать, будущие послушники «Храма Очищения и Веры» оживляются, желая быстрее попасть внутрь в тепло. Человек в белом пропускает по одному, пристально рассматривая каждого — не проскользнёт ли кто неугодный.       Когда очередь доходит до Рукии, она спокойна, пустым взглядом смотрит на человека в белом, её зрачки слегка расширены, а движения заторможены от тщательно рассчитанной дозы депрессанта, который она принимает уже неделю, для того, чтобы скрыть сущность вампира. Ещё небольшой запас шприцев-капсул и крохотный мобильный спрятан в подкладке широкого пальто Ренджи. Будущим адептам запрещено брать в «Храм» телефоны и личные вещи, ибо всё мирское мешает очищению. Рукия надеется, что обыскивать их не станут, а по приезде не начнут тут же сдирать одежду, чтобы сжечь в очищающем пламени. Без депрессанта им придётся туго.       Человек в белом несколько секунд пристально смотрит на неё, потом коротко хмыкает и пропускает в автобус. Что это было? Он понял, что Рукия вампир, или просто потешается над никчёмностью кровиманки?       Осторожно выдохнув, Рукия проходит в тёплый салон автобуса и занимает место у окна. Ренджи, шаркая ногами, проходит мимо неё минутой позже и устраивается в хвосте.       Последние в очереди — парочка из Эспады. Неужели пропустят? На этот раз человек в белом широко и мерзко ухмыляется, но… пропускает.       Двери закрываются, и автобус плавно трогается с места. С началом движения на стёкла опускаются плотные жалюзи, чтобы ничто за окном не отвлекало от медитации, на самом же деле, чтобы невозможно было проследить дорогу. Но никого это не заботит, после нескольких часов под дождём на холодном ветру люди хотят лишь согреться и отдохнуть. Включается музыка — что-то умиротворяющее, по-видимому, тоже способствующее медитации. Рукия прикрывает глаза, разрешая себе расслабиться и даже задремать. У неё в заколке для волос спрятан маячок, который передаёт данные прямиком в Сейрейтей, так что как бы дальше не развивались события, Шихоин как минимум узнает, где находится «Храм».       Спустя несколько часов неспешной поездки, показавшейся Рукии вечностью, автобус, наконец, останавливается. Жалюзи поднимаются, затем открываются двери, впуская в салон поток свежего прохладного воздуха. Всю поездку было слишком тепло и душно от каких-то благовоний. Очень хотелось спать, что и делало большинство пассажиров, включая Ренджи. Рукия удивляется его спокойствию и актёрской игре, хотя, возможно, Унохана-сан переборщила с дозой депрессанта, уж слишком он «ватный».       Место, куда они прибыли, больше всего смахивает на какой-то санаторий, где люди наслаждаются природой и дышат целебным горным воздухом. Большая территория за высоким кованым забором с трёх сторон окружена горами и лесом, где-то вдали слышится шум бьющихся о камни волн. Красота. И умиротворение. Или. Глушь, откуда пешком никогда не выберешься.       Человек в белом дожидается, когда все выйдут из автобуса, и просит следовать за ним, по аккуратной тропе покрытой мелкой галькой. Буквально в десяти минутах пути от кованых ворот, через которые они попали на территорию храма, в тени широко раскинувшихся ветвей деревьев возвышается белое пятиэтажное здание, похожее на маленькую гостиницу. Никакой вывески, номера дома или других опознавательных знаков на фасаде не видно, но, видимо, это и есть храм, в котором их очистят от скверны и подарят новую жизнь.       На крыльце здания их встречает ещё пара человек в белом, представляясь старшими адептами — брат Шукуро и сестра Джеки. Тот, что вез их сюда, брат Моэ.       Новичков делят на две группы — мужскую и женскую, ибо братья должны жить отдельно от сестёр во избежание прилюбодеяний. Рукия едва сдерживается, чтобы не шлёпнуть себя рукой по лбу — отрицание мирского, целибат, братья и сестры — ну настоящая секта! Что дальше? Шествия и молитвы во имя истинного бога? Неудивительно, что люди с относительно здоровой энергетикой сюда не допускаются. Задурить башку такой чушью можно только потерявшим чувство реальности кровиманам.       Послушники первого уровня, коими называют всех новеньких, живут на втором этаже. Мужчины в восточном крыле, женщины — в западном. Заходить в чужое крыло без разрешения старших адептов запрещено. Так же запрещено подниматься на верхние этажи, там живут послушники более высокого уровня, старшие братья и сёстры. Духовные уровни ни в коем случае не должны пересекаться, иначе всё очищение обнулится. Нарушителей, естественно, ждёт наказание, но какое им не говорят.       На первом этаже находится столовая, библиотека и зал для общих собраний и медитации. Рукия облегчённо выдыхает, когда узнаёт, что они общие для всех послушников первого уровня, иначе ей пришлось бы туго, депрессант у Ренджи, а без него уже завтра её сущность вампира станет заметна. Уходя вслед за сестрой Джеки на женскую половину здания, Рукия замечает, что пару из Эспады почему-то не разделили и уводит их брат Моэ, и не на второй этаж, а выше. Неужели их уровень сразу второй? Рукия очень в этом сомневается.       На пороге комнаты, в которой ей предстоит жить вместе со своими «сёстрами», Рукию охватывает дрожь. Просторное помещение абсолютно без мебели, нет даже кроватей. Ни светильников, ни розеток, похоже, электричество тоже мешает очищению. Хорошо хоть отопление есть.       Все белое. Очень, просто до жути, напоминает белую комнату в Сейрейтее, единственное исключение — довольно большое окно и отдельные туалет и душевая.       Вдоль стены выстроен ряд небольших контейнеров с аккуратно сложенной одеждой и спальными комплектами, всё тоже белое. Спать, по-видимому, придётся даже без футона, прямо на полу. Всем в общей куче.       Сестра Джеки объявляет, что через час будет ужин для послушников первого уровня и до этого времени всем необходимо помыться и переодеться. Вещи, в которых они прибыли, включая заколки, часы, драгоценности, нужно сложить в коробки из-под белья и сдать на хранение, всё это вернут после завершения очищения, то есть бог знает когда.       Сестра Джеки советует поторопиться и не опаздывать, так как опоздания здесь не приветствуются, а затем уходит, тихо прикрыв за собой белую дверь.       Девушки по очереди отправляются в душ, чтобы всем успеть к ужину, у каждой минут по пятнадцать. Рукия не понимает, почему никто не возмущается и безропотно принимают идиотские правила и спартанские условия жизни. Все девушки кажутся заторможенными и слишком расслабленными, особенно в данной ситуации. Теперь Рукия уверена, что в благовониях в салоне автобуса точно содержалось что-то наркотическое. Она и сама чувствует лёгкое головокружение и какое-то бессилие, а ведь её разум намного крепче разума обычных людей, тем более кровиманов. Что же, после томительного ожидания и долгой поездки хочется только поесть и поспать, а разобраться что к чему можно и завтра, на свежую голову.       Пока ждёт своей очереди Рукия смотрит в окно, из которого видны лишь лес и горы. Никаких ориентиров. Странно, но её это не слишком тревожит, быть может, из-за усталости, в любом случае Шихоин уже получила их координаты с маячка. Свою заколку она спустит в унитаз, как только попадёт в ванную, гораздо сильнее Рукия переживает за то, сможет ли Ренджи спрятать депрессант и телефон. Если они в ближайшее время не выйдут на связь, Сейрейтей активизируется, а это может сорвать всю операцию. Нет, они с таким трудом проникли сюда, нельзя, чтобы всё пошло прахом, им просто необходимо выяснить, что скрывают здешние белоснежные стены.       В горах темнеет быстро и к ужину Рукия убеждается, что электричество отсутствует во всём здании. Коридоры и столовая освещены свечами, но помещения слишком большие для столь ненадёжного источника света. Люди все сплошь в белых одеждах, словно бледные призраки, медленно плавают в полумраке, отбрасывая на стены зловещие тени.       Из мебели в столовой только столы и стулья, чему Рукия тайно очень радуется, хотя бы есть она будет как человек, а не из собачьей миски. Несколько столов составлены в один длинный, чтобы все сидели вместе, мужчины справа, женщины слева. Во главе стола место остается пустым, как сообщает всем сестра Джеки, это место наставника Куго, но сегодня его не будет. Чертовски жаль, Рукия очень хотела бы посмотреть на хозяина этой сумеречной зоны. Она видела Рируку Докугамине, но та казалась вполне обычной женщиной, впрочем, если снять с сестры Джеки и остальных эти нелепые одежды, они тоже будут выглядеть вполне обычными. А вот наставника Куго никто пока не видел ни здесь, ни в Токио.       Старшие адепты, коих оказалось всего пять, поздравляют новичков с первой очищающей трапезой и милостиво разрешают сесть за стол. Присутствуют все, кроме той пары из Эспады, которую увёл брат Моэ. Рукия не удивляется.       Болтовня во время еды здесь тоже не приветствуется, поэтому ужин проходит под звук приборов и треск свечей. К счастью Рукии удалось сесть напротив Ренджи и обменяться хотя бы взглядами, давая понять, что с каждым из них всё хорошо. Жаль, что они не могут обмениваться мыслями, как Гриммджоу и Ичиго, впрочем, под депрессантом им всё равно это не удалось бы.       Здешний полумрак играет на руку, и Ренджи под столом передаёт напарнице шприц. Рукия надеется, что мобильник тоже уцелел.       В конце ужина, к слову, очень обильного, где было всё: рыба, мясо, рис, овощи и фрукты; всем подают по чаше саке. На вкус очень необычного, Рукия думает, что в нём тоже какой-то наркотик, но заставляет себя выпить, чтобы не вызывать подозрений.       Сестра Джеки снова провожает девушек в их комнату и велит спать. У послушников первого ранга самый ранний подъём, потом завтрак и первое собрание — день обещает быть полным впечатлений. Одна из девушек спрашивает, придёт ли кто-нибудь их разбудить, иначе, как они поймут, что время подъёма наступило, ни у кого из них нет ни часов ни телефонов. Сестра Джеки отвечает, что утром они поймут.       Рукия хмыкает, но не решается задавать вопросы, она так устала, от «саке» и вкусной еды её разморило и сейчас улечься спать на полу больше не кажется ей проблемой, как и всем остальным.       Девушки раскладывают одеяла и подушки, места всем хватает и, едва устроившись, все проваливаются в сон.       Среди ночи Рукию будит чудовищный вопль, доносящийся откуда-то сверху. Быть может, этажом выше что-то случилось? Она прислушивается, напряжённо глядя в белый потолок, но слышит только мерное дыхание своих соседок. Никто больше не просыпается, может, ей просто приснилось. От «саке» болит голова и подташнивает. Рукия снова пытается уснуть, но тошнота усиливается с каждой минутой, и в конце концов ей приходится встать и, аккуратно переступая через спящих, добраться до туалета, где недавний ужин с мучительной болью покидает её желудок.       Умывшись холодной водой, Рукия снова возвращается на своё спальное место, но уснуть больше не может. неизвестно, сколько она так лежит — нигде нет часов. За окном занимается бледный рассвет, наверное, скоро подъём.       Что же это был за шум? Кричали так, словно кого-то на куски рвали — полный боли и страха вопль. Приснилось ей или вправду было? Если представится случай, нужно будет спросить, слышал ли что-нибудь этой ночью Ренджи. Сегодня нужно собрать как можно больше информации, депрессанта хватит всего на три-четыре дня, да и принимать его без надзора Уноханы-сан опасно, подавляя сущность вампира, легко можно спровоцировать голод, и если кто-то из них потеряет контроль и выдаст себя, то операция точно провалится.       Головная боль постепенно проходит. Рукия чувствует, как энергия вместе с кровью бежит по венам, зрение и слух становятся четче — действие депрессанта закончилось. До подъёма она успевает принять душ и вколоть новую дозу, рассчитанную Уноханой-сан так, чтобы скрыть сущность вампира, но при этом не превратиться в пускающий слюни овощ. Разломав шприц-капсулу, она смывает её в унитаз. Хлынувший в кровь наркотик действует почти мгновенно, и Рукия снова перестаёт чувствовать себя вампиром, превращаясь в обычную девушку не способную защититься от чужого влияния.       О том, что они поймут, что наступило время подъёма сестра Джеки не соврала — всех будит звонкий, разносящийся по всей территории храма, гонг. Рукия затыкает уши и пытается понять, откуда именно идёт звук, но кажется, будто его издают сами стены, может быть, в них спрятаны динамики или что-то в этом роде.       Девушки поднимаются, складывают спальные принадлежности, одеваются и по очереди идут в туалет и умываться. Хорошо, что Рукия успела сделать это раньше. Никто не разговаривает, словно проглотили языки, и это самое странное — видели вы когда-нибудь женщин, живущих в одной комнате, и при этом молчащих? Чёрта с два! В женском монастыре и то, наверное, суеты и шуму больше чем здесь.       Завтрак проходит точно так же как вчерашний ужин, только при свете дня.       При дневном свете помещения не кажутся такими большими и мрачными, а вот люди в белом, теперь Рукия причисляет к ним и себя, по-прежнему напоминают призраков — тихие, бледные и медлительные.       Сегодня сесть ближе к Ренджи не выходит, они оказываются почти на разных сторонах стола. Рукия не спускает с него глаз, и ей кусок в горло не лезет. Напарник выглядит ещё более уставшим, бледным и больным. Тоже плохо спал ночью? Не спросить. Неужели она выглядит так же? Не узнать. Зеркал, как и часов здесь нигде нет, даже в ванной.       После завтрака, к слову, тоже очень обильного и вкусного всем снова дают «саке». Сестра Джеки говорит, что это очищающий напиток жизни. Рукия отдала бы правую руку за стакан простой воды.       Наконец наступает время собрания. Всех ведут в общий зал, где из мебели только неудобные стулья расставленные по кругу. Стены также выкрашены в белый. Весь интерьер «Храма» белый, молочно-белый или светло- бежевый, ни единого яркого или тёмного пятна.       После того как все рассаживаются по местам, старшие братья начинают собрание. Рассказывают об учении наставника Куго и о том, как оно поможет очиститься от тягот мирской жизни и буквально воспарить в небеса. Странная чушь, которую все, в том числе и она сама, почему-то внимательно слушают, не подвергая сомнению.       После «очищающего напитка» поданного за завтраком Рукию снова сильно мутит. Ренджи выглядит так, словно вот-вот потеряет сознание, но все остальные в порядке, если вообще можно говорить о порядке в этом странном месте. Все здесь, кроме старших адептов, заторможенные, словно под наркотой или гипнозом, Рукия подозревает, что и под тем и под другим, однако, после хорошей еды и крепкого сна кровиманы выглядят лучше, свежее, не говоря уж о том, что ни у кого нет признаков ломки, и только они с Ренджи едва сдерживаются, чтобы не блевануть себе под ноги прямо во время собрания.       Когда собрание наконец подходит к концу, Рукия едва может сидеть, так сильно кружится голова. Сестра Джеки говорит, что до обеда у послушников есть немного свободного времени, которое лучше посвятить медитации, и снова провожает девушек в их комнату. Едва дверь за ней закрывается, Рукия бежит в туалет, где её выворачивает наизнанку, но зато головокружение немного отступает. Демоны, неужели «напиток жизни», какой бы дрянью он ни был, и депрессант настолько несовместимы? Но если отказаться пить, это вызовет подозрения, а если не принять депрессант, себя проявит энергия вампира. М-да, незавидное положение, если Рукия хочет выяснить, что здесь происходит, ей нужно поспешить, пока она ещё в здравом рассудке.       Покинув ванную, она находит своих «сестёр», сидящими на полу в позах для медитации. Все в белом, в белой комнате неподвижные, словно статуи. Жутковатое зрелище. Рукия трогает одну из них за плечо, но не получает никакой реакции, будто действительно прикоснулась к камню.       Нужно добраться до Ренджи. Подойдя к двери, Рукия приоткрывает её всего на пару сантиметров, она уверена, что сестра Джеки караулит снаружи, как сторожевая собака, но коридор пуст. Почему-то Рукии кажется, что он стал намного больше, чем когда она шла сюда с общего собрания несколько минут назад. От одного только взгляда в «белый туннель» снова начинает кружиться голова. До лестницы на первый этаж всего несколько метров, а кажется, будто расстояние не преодолеть и за час. До мужского крыла ещё дальше.       Собравшись с силами Рукия, выходит за дверь. Шаги даются с трудом, ноги ватные, хочется сесть, закрыть глаза и не двигаться. На лестнице слышатся шаги. Сестра Джеки. Сторожевая собака всё же здесь. Рукия спешит вернуться в комнату и сесть в позу для медитации, как остальные сёстры. Как только она делает это и закрывает глаза, то больше не в силах подняться. Сознание уплывает куда-то, перед глазами текут разноцветные пятна, нет, не разноцветные — красные, яркие и сочные, словно кровь. Рукии кажется, что она даже чувствует запах и металлический привкус. Приятно. Вкусно. Ещё чуть-чуть. Чуть-чуть и она поднимется, снова попытается выйти в коридор. Попытается дойти до комнаты Ренджи…       Рукия открывает глаза, услышав медитативный голос сестры Джеки, которая зовёт девушек на обед. Завтрак был в семь, обед в двенадцать. С тех пор, как она вернулась в комнату, прошло пять часов.       Обед ничем не отличается от завтрака — вкусная еда и тишина. В конце снова подают «напиток жизни». Рукия ловит взгляд Ренджи, напарник едва заметно качает головой, тоже понял уже, что пить эту дрянь им нельзя. Рукия делает глоток и с трудом удерживает жидкость во рту. Хорошо, что сестра Джеки не просит его открывать.       Вернувшись в комнату, Рукия бежит в ванную и выплёвывает всё в раковину, полощет рот и делает несколько глотков воды.       Вечером будет ещё одно собрание, а пока снова время медитации. Все её сестры уже расселись и погрузились каждая в свой транс. Интересно, что они видят, тоже кровь, как Рукия? Кровиманы страдают от голода едва ли не сильнее вампиров. Рукия тормошит одну из сестёр, но та словно безвольная кукла. Приподняв ей одно веко Рукия обнаруживает, что глаза девушки закатились, и где бы ни плавало её сознание, оно очень далеко от реальности.       Ручка на двери поворачивается, и Рукия едва успевает сесть в нужную позу —вездесущая сестра Джеки не дремлет. — Рук…       Услышав шёпот Ренджи, Рукия с облегчением открывает глаза. — Ты как? — напарник осторожно обходит неподвижных сестёр и, добравшись до Рукии, крепко обнимает. Ей кажется, она не чувствовала человеческого прикосновения целую вечность. — Отвратительно, — отвечает она, утыкаясь Ренджи в плечо. — Что, демон их раздери, здесь происходит? — Не знаю, но лучше не пей больше дрянь, что нам дают, и ешь поменьше, думаю, в еде тоже есть наркотики. Меня от них наизнанку выворачивает, а голова просто отказывается работать. — У меня та же история, — кивает Рукия. — Посмотри на них, — Ренджи отпускает её и показывает на застывших сестёр, — это ж… не спорят, не разговаривают, никаких эмоций не проявляют. Я одного из своих братьев ущипнул сегодня за обедом. Сильно. Так он даже не заметил. Они, похоже, вообще ничего не чувствуют, поэтому и ломки нет. — Ты сохранил телефон? — с беспокойством спрашивает Рукия. — Да, но связи тут нет — глушь, надеюсь, что маячок в твоей заколке сработал.       Рукия бросает на напарника испуганный взгляд. Если маячок отключился где-то по дороге, то Шихоин не сможет их найти. Депрессант скоро закончится, и старшие адепты заметят в них вампиров и… что тогда? Какой силой они обладают? Куросаки говорил, она не малая, но ни спектра, ни направленности, ни источника определить нельзя. После длительного приёма депрессанта Рукия и Ренджи едва ли смогут противостоять кому-то. — Как думаешь, что случилось с парочкой тёмных? — усилием воли подавив вспыхнувший страх, спрашивает Рукия. — Надеюсь, жуткие вопли ночью издавали не они, — отвечает Ренджи, передёрнув плечами.       Рукия и рада, и не рада, что крики, которые она слышала ночью, ей не приснились. — Вот, держи, — Ренджи протягивает ей дозу депрессанта, снова порывисто обнимает и поворачивается к двери. — Мне надо вернуться, пока брат Шукуро не пришёл с проверкой. Давай попробуем встретиться ночью.       Рукия кивает, надеясь, что ночью старшие братья будут спать, ну, или будут слишком заняты, выбивая из кого-то дикие вопли, чтобы обратить внимания на двух нарушающих режим послушников.       Остаток дня, собрание и ужин проходят в тишине и медитации. Рукия едва дожидается, когда сёстры уснут, а сторожевая собака проверит их напоследок.       Нельзя выходить сразу, нужно подождать немного.       Рукия подходит к двери и прислушивается — в коридоре абсолютная тишина. Рукия открывает дверь. Тьма окутала всё здание, здесь и правда нет ни одного источника света кроме тусклой осенней луны за окном.       Босой ногой Рукия осторожно ступает в темноту. Наощупь, осторожно делает несколько шагов до перил лестницы. На первом этаже тоже ни огонька. Во мраке коридор кажется больше и шире, чем днём, потому что стен не видно. А вдруг старшие адепты не зажигают свечей. Вдруг они где-то рядом. Перемещаются во тьме, словно призраки, и прямо сейчас наблюдают за Рукией. Здесь… прямо за её спиной…       Почувствовав прикосновение из тьмы, Рукия даже не успевает закричать. Чья-то ладонь затыкает ей рот. Они поймали её! — Это я, — в темноте слышится шёпот Ренджи. Рукия готова и пнуть его, и расцеловать. — Не кричи, — он убирает ладонь от её рта, но не перестаёт обнимать. Её застывшее в ужасе тело медленно расслабляется в его руках. Рядом с ним она в безопасности. — Я уже был внизу, — говорит он, — там никого нет. Пойдём посмотрим, что на третьем этаже. Не верю я, что здесь есть ещё какие-то послушники кроме нас.       Рукия кивает и, плавно освободившись от его объятий, берёт напарника за руку. Он прав, за сутки они не видели и не слышали никого, кроме своей группы. Старшие братья говорили, что послушники первого и второго уровня не должны пересекаться, но должны же быть хоть какие-то признаки их существования. Или они тоже целый день в трансе, как овощи, и приходят в себя лишь для приёма пищи.       Ренджи идёт чуть впереди, готовый в любую секунду заслонить напарницу собой. От этого Рукии становится тревожно и стыдно — они идут не по минному полю, а всего лишь по тёмному коридору и самое страшное, что им грозит, это оступиться в темноте, так чего же она так нервничает? Впрочем, не стоит забывать, что сейчас они оба едва ли не беспомощней простых людей. Способности вампиров подавлены, а разум и тело измучены наркотиками и бессонницей, не говоря уж о том, что если старшие их поймают, то скорее всего раскроют. Определённо есть из-за чего нервничать.       Третий этаж ничем не отличается от второго, такой же коридор с дверьми комнат по обе стороны. Ренджи дёргает первую попавшуюся ручку, дверь бесшумно открывается. В комнате света немного больше, благодаря большому окну, но комната пуста. Абсолютно. Ни души. Ни мебели, ни постельных наборов. Только голые стены. В остальных комнатах картина точно такая же. Если послушники второго уровня существуют, то живут они явно не здесь. Не сказать, что Ренджи или Рукию это сильно удивило.       Освоившись в темноте, они снова возвращаются к лестнице. — Думаешь, на четвёртом тоже пустота? — шёпотом спрашивает Рукия. — Сейчас узнаем, — отвечает Ренджи. — Слышал? — глядя в потолок, спрашивает Рукия.       Звук раздаётся снова. Кто-то стучит в дверь, над головой слышатся тихие шаги и ещё какой-то приглушенный шум. — Да, — отвечает Ренджи, — там явно кто-то есть. Пошли посмотрим.       Он крепче сжимает ладонь Рукии, переплетая их пальцы, и увлекает её за собой по широким ступеням.       Где-то наверху хлопает дверь с такой силой, что Ренджи сбивается с шага. Рукия впивается ногтями в его ладонь. Они замирают и с минуту стоят в темноте, но не слышат больше ничего, кроме собственного дыхания. — Идём, — шепчет Ренджи и ставит ногу на следующую ступень.       За шумом крови в ушах Рукия различает тоненький вой. Вой? Может, это с улицы. Собака. Но откуда ей взяться, когда приехали, они никаких собак не видели. Однако… Визжит, как будто ей на лапу наступили. Над ними. Не может быть. — Ты слышал? Снаружи? — шепчет Рукия, снова отчаянно вцепляясь в руку напарника. — Наверху, — неуверенно говорит Ренджи, остановившись в начале холла четвёртого этажа. Звуки доносятся сверху, может, сразу идти на пятый.       Холодный сквозняк проносится по холлу откуда-то из задней части здания. Слабый ветер, пахнущий разложением. Этот запах напоминает им обоим о мёртвой птице, которую они как-то нашли в детстве: залитая чёрной липкой кровью и в пыли, она воняла смертью.       Сверху снова слышатся вой и звук, как будто кто-то полощет горло.       Они снова замирают задрав головы и вглядываясь в тёмный лестничный пролёт, пока топот ног по тёмному холлу не заставляет их пошевелиться. Ренджи мешкает, решая спускаться вниз или подниматься выше, пока Рукия не толкает его в плечо и за руку не утягивает вниз по лестнице.       Наверху снова хлопает дверь. За шумом собственного дыхания и ударами сердца Рукия различает скрежет, как будто собака яростно скребёт когтями по деревянному полу. Топот, словно преследуя их, становится ближе.       Ступая негнущимися ногами в полную темноту, Рукия отчаянно желает света, ясности, которые могли бы преобразить мир и сделать его видимым и безопасным.       Почему ей так страшно? Она вампир. Агент оперативного отдела СТУПР. Её не должны пугать всего лишь темнота и странные звуки, но сердце колотится, словно вот-вот выскочит из груди, и если бы не Ренджи за её спиной, оно наверняка разорвалось бы от страха.       Добежав до второго этажа, Рукия замирает так резко, что Ренджи врезается ей в спину. Этот этаж жилой и кажется безопасным, даже воздух здесь чище. Никаких звуков больше не слышно. Ни воя, ни топота. Никто их не преследует. Рукии внезапно становится очень стыдно за неконтролируемую вспышку страха и паники. — Я…       Ренджи останавливает её, дотронувшись до плеча. Тянет ближе, обнимает. Снова дарит безопасность. Прижавшись к нему, Рукия слышит, как колотится его сердце. Так же громко как и её. Они опускаются на пол не в силах отпустить друг друга. Необъяснимый страх понемногу отступает.       Снова слышится хлопок двери и шаги, на этот раз с первого этажа. Где-то внизу загорается огонёк свечи, а потом голос сестры Джеки говорит: — Потише, адепты спят. — Можно подумать, их может что-то разбудить, — отвечает другой голос. — И всё же, — ворчит сестра Джеки, — поаккуратнее. Тащите его наверх.       Рукия и Ренджи отступают в темноту холла и наблюдают, как по лестнице со свечой в руке проходит сестра Джеки, освещая путь ещё двум фигурам, которые тащат что-то. Или кого-то. Точно. Ещё одного человека. Наверх. На пятый этаж. Во тьму.       Рукия отчаянно вглядывается, пытаясь понять, жив ли тот человек. В тусклом свете свечи почти ничего не видно и стоит она далеко, но что-то в нём кажется ей знакомым. Что-то…       Позабыв о страхе, терзающем её совсем недавно, она делает шаг ближе и ещё один, пока Ренджи не останавливает, иначе они рискуют быть замеченными.       Человек, которого тащат под руки двое других, явно без сознания, его голова безвольно опущена, а ноги волочатся по полу. Рукия видит только профиль. Очевидно знакомый профиль, но не может понять кто это, слишком темно. Процессия проходит мимо, поднимаясь вверх по лестнице, а её окутывает шлейф терпкого дорого и, без сомнения, мужского парфюма. Аромат резкий с горчинкой, но приятный и… возбуждающий. Она знает только одного мужчину с таким запахом… И ей становится по-настоящему страшно…