Семья

Крутясь перед зеркалом и в сотый раз поправляя сползшую с плеча бретельку, Шоё судорожно представлял реакцию братьев на подобный образ. Парень, уже накрутивший себя на плохое развитие событий, даже пару раз порывался переодеться и отложить белье в дальний ящик. Спрятать так, чтобы никто не нашёл и забыть о позорном походе в магазин, как о страшном сне. Но, вспомнив о том, как долго сам к этому шёл, всё же передумал.     Хината выглядел действительно сексуально. Черный, как оказалось, на бледной коже смотрелся лучше всего. Полупрозрачный бюстгалтер, с едва заметными очертаниями кружева, прикрывал грудь и розовые, слегка затвердевшие, бусины сосков, натирая нежную кожу. Он был больше, чем нужно, в виду отсутствия у парня груди, но в целом вид совсем не портил. Трусы во всем образе были самыми аппетитными — слишком уж хорошо подчеркивали плавный изгиб талии и выделяющиеся бедренные кости: тонкая резинка держалась на поясе, витиеватым узором спускаясь ко второй резинке. На плечах висела шифоновая накидка, спасающая от чрезмерной, по мнению самого Шоё, открытости. От Хинаты приятно пахло каким-то цветочным шампунем — в ванной тот просидел не меньше двух часов. В спальне витал легкий жасминовый аромат от зажжённых свечей, кровать была заправлена новым постельным бельем. Всё было готово, оставалось лишь дождаться братьев. Ждать, как оказалось, долго не пришлось.    В тишине дома раздался звон ключей и шум голосов. Хината, в последний раз кинув взгляд на отражение, и завязав пояс на накидке, вышел в прихожую, окидывая парней безразличным взглядом — Шоё честно пытался выглядеть таковым. Парни вмиг умолки, разглядывая возлюбленного, чтобы секундой позже сменить непонимание огнём в глазах.     — Проходите, чего встали в коридоре. Я пойду ужин разогрею, вы наверняка голодны, — блокирующий, не выдержав повисшей тишины и прожигающих взглядов, первым нарушил молчание и торопливо скрылся на кухне.    Казалось, братья еще ни разу в жизни не молчали дольше пяти минут. В присутствии друг друга, конечно. В этот раз даже обошлось без едких комментариев — был бы здесь Суна, он бы точно заснял подобное в сторис с надписью «Великое событие — они разучились орать.» Шоё же блаженно выдохнул, находя первый плюс за сегодняшний вечер. Мия всё так же молча уселись за стол, не переставая сверлить парня взглядом.     — Как прошёл день? — Хината поставил на стол тарелки с едой и сел напротив, подпирая голову рукой, словно ничего необычного не происходило.     — У тебя бретелька сползла, — Атсуму прочистил горло, — снова.     — Ох, — Шоё лукаво улыбнулся и немного подался вперед, — так поправь её.     Атсуму вытянул руку и на мгновенье замер, решая что-то у себя в голове. Он осторожно, будто боясь спугнуть момент, отодвинул край накидки в сторону и подцепил лямку указательным пальцем, возвращая её в исходное положение, попутно проводя свободными пальцами по нагой коже. Осаму молча наблюдал за развернувшейся картиной, стесняясь сделать первый шаг. Все стеснения отмёл его брат, который, не обращая внимания на вопросительные взгляды, встал из-за стола и, обойдя его, подхватил младшего на руки, унося того в спальню. Саму оставалось лишь загипнотизированным проследовать за ними, чтобы замереть в дверном проёме, наблюдая как Атсуму поспешно снимает с себя футболку и откидывает куда-то в сторону. Пара секунд и вторая футболка, небрежно скомканная, летит туда же.   На утро Хината вымученный, с больной поясницей и ноющей на местах укусов кожей — как оказалось, братья жуткие собственники — но ужасно довольный и успокоившийся, присылает Кенме фотографию спящих парней с фразой: «Всё же, ты был прав».