Глава 12. Главный зал.
18 июня 2022 г. в 11:53
Том и Антонин, уже одетые в мантии остроконечные шляпы, спустились в лодки на берегу Черного Озера. Преподавателю по заклятьям еле удалось оторвать детей и велеть смотреть, куда они садятся, пока завороженно смотрят на замок, сияющий золотыми огнями в темноте.
— Ого, вот это красота! — сказал Том, садясь на край маленькой деревянной лодочки, куда помещалось около четырех учеников. К ним села девчонка с вздернутым носом и волосами, туго связанными на затылке в узел. Вместе с мантией и шляпой в блеске масляной лампы девочка действительно напоминала ведьму:
— Тебе только зеленой кожи не хватает и огромной бородавки на носу, — гоготнул Антонин, глядя на девочку. — Гляди-ка, смелости хватило к парням в лодку залезть!
— Это я смотрю, вам смелости хватило со мной начать говорить! Ты смотри, в озере-то не только гриндилоу и русалки водятся. Упадешь в темноте и сразу, чумазый, там и скроешься с концами, — огрызнулась девочка. Она еще сильнее задрала голову, скрестив руки на груди.
— А как тебя зовут?
— Ты грязнокровка что ли, не знаешь, как меня зовут? — спросила девочка. — Фу с такими общаться!
— Так, дети, мы плывем в лодках до Хогвартса. Постарайтесь не шуметь, не раскачивать лодки, не драться, все понятно? — спросил преподаватель по заклинаниям, пересчитывая всех детей в лодках.
Дети в лодках активно закивали; как лодки сами плавно тронулись, оставляя позади небольшой каменный причал, и поплыли по озеру к светящемуся замку. Том завороженно смотрел на все это, вцепившись в бортик лодки. Он боялся вывалиться в воду и периодически поглядывал на черную гладь воды, переливающуюся бликами. В темной воде он увидел несколько лиц и уставился на них с огромными глазами:
— Кто это? Кто это там, в воде?
— Русалки, кто ж еще… Они приветствуют первокурсников таким образом. Вот тупица, русалок никогда не видал! — буркнула девочка и отвернулась к своему краю.
— Да, не видал он, представь себе! — громко сказал Антонин.
Из воды вынырнула русалка, сделав дугу над их лодкой и осыпая их каплями воды, он зашипела на мальчика, поднеся указательный палец с перепонками к пухлым зеленым губам и скрылась в воде, создав массу брызг вокруг себя.
— Ни хера себе, — прошептал Антонин, капельки воды осели на ткани его мантии и остроконечной шляпы, в бликах замка сияя как тысяча маленьких золотых звездочек.
Том просто молча и шокировано смотрел на воду, откуда только что выпрыгнула русалка. Её изящный хвост в блеске огней казался бледно-золотым, а волосы были белыми и гладкими как шелк. Лодочки все ближе подплывали к замку, и теперь он казался еще больше и могущественнее, величественнее и мрачнее. Том понял, что никогда не забудет этого впечатления. Ему хотелось бы нарисовать это или сфотографировать.
Лодка, в которой плыла троица, мягко ударилась о деревянный пирс в лодочном домике, где уже было шумно. Дети радостно делились между собой впечатлениями и ожиданиями, находясь в предвкушении чего-то особенного и необыкновенного. Ведь светящийся замок с вида озера — это только начало. Том вместе с остальными последовал за преподавателем по заклинаниям по высокой и узкой каменной лестнице, выточенной в камне скалы. В некоторых местах были виднелись мягкого и влажного моха. Том шел, внимательно глядя себе под ноги, чтобы не споткнуться и не упасть. Первокурсники шли тесной группкой, никто не хотел отставать друг от друга, дети едва не наступали друг другу на пятки и мантии. Пришлось свою мантию поднять, как кисейная барышня, и тащиться наверх.
В замке перед дверями их встретил профессор Дамблдор. Он был одет в изумительную лиловую мантию, расшитую золотыми звездами. Его роскошные рыже-каштановые волосы волнами спускались на его плечи и спину. На переносице поблескивали очки-половинки, скрывая взгляд игривых синих глаз. Первокурсники неожиданно разразились аплодисментами и радостными возгласами, приветствуя профессора. Том неожиданно для себя обрадовался, что стоит почти в самом конце, и Дамблдор едва ли разглядит его лицо за мелькающими остроконечными шляпами. Мальчик осторожно потянул за полы шляпы, натягивая её на самые брови.
— Добрый вечер, дорогие дети! — дружелюбно и тепло сказал Дамблдор. — Добро пожаловать в Хогвартс! Скоро начнётся банкет по случаю начала учебного года, но прежде чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор — очень серьёзная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьёй.
Дамблдор открыл двери Главного зала и повел за собой первокурсников. Том последовал со всеми остальными, и от увиденного у него буквально отпала челюсть. Огромный зал с высокими окнами, украшенными витражами. В зале стояло четыре длинных стола со скамейками, за которыми сидели еще волшебники. Много волшебников-подростков в таких же черных мантиях и остроконечных шляпах.
«Неужели они все тоже волшебники, как и я? А нас и не так уж и мало», — подумал Том, и тут его взгляд упал на потолок. Праздничные свечи повисли в воздухе, а над ними возвышалось чистое звездное небо. Дети шагали до помоста, постоянно глядя по сторонам и на потолок. Профессор Дамблдор остановился и отошел в сторону, демонстрируя деревянный стульчик со старой ведьмовской шляпой. Том похлопал глазами, явно не понимая происходящего. Дамблдор поднялся на помост и осторожно поднял шляпу в воздух, слегка встряхнув ее.
Шляпа открыла глаза-дырки и запела о факультетах в школе, и о том, какой замечательный учебный год начался. Том слушал шляпу в пол-уха и несколько нервно посматривал на Дамблдора, для которого явно ничего особенного не случилось. В отличие от него самого. Дамблдор выглядел эффектно и еще более уверенно, чем в Лондоне.
— Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — сказал Дамблдор, лучезарно улыбаясь. Дети широко улыбались ему в ожидании. Кажется, Диппет ничуть не ошибся, выбрав на место своего представителя Дамблдора. Молодой, обаятельный мужчина, привлекательный внешне. Дети от него просто в восторге.
Тому же захотелось провалиться под землю, найти какое-нибудь укромное место и больше никогда не выходить оттуда. Ему придется выйти в центр, сесть на табуретку, и на него будет смотреть огромное количество людей, а рядом будет стоять Дамблдор. И Шляпа скажет ему, на каком факультете ему надо учиться.
— Вальбурга Блэк, — сказал Дамблдор, держа перед собой кусок пергамента с именами студентов. Пробираясь через толпу, больно толкнув Антонина и Тома плечом, вперед пробилась та самая девочка из лодки. Вальбурга оказалась высокой и угловатой, а в хорошем освещении черты ее лица казались миловиднее и аккуратнее. Её глаза цвета виски смотрели на всех уверенно и даже слегка высокомерно, волосы, которые явно в распущенном виде ложатся волнами, были стянуты в тугой узел на затылке.
— А… Внучка нашего покойного директора, Финеаса Найджелуса Блэка… — промурлыкала Шляпа, удобнее устраиваясь на голове Вальбурги. — Слизерин!
Вальбурга выглядела так, словно иного выбора быть и не могло, когда спускалась с школьного помоста.
— А… Э… Она внучка умершего директора, серьезно? — спросил Антонин.
— Да, остолоп, так и есть! — Вальбурга снова ударила его плечом, а потом смело зашагала в сторону слизеринского стола, где расположилась удобно между ребятами.
Шляпа мешкала с выбором факультета для Долохова минуты две, куда отправить мальчика: на Гриффиндор или Слизерин? Мальчик отлично подходил и тому, и другому факультету по характеру и способностям. В какой-то момент Антонин не выдержал, начав тихо ругаться. И Шляпа отправила мальчика на Слизерин. Антонин явно был этому не особо рад, потому что с ними на факультете оказалась Вальбурга Блэк, та самая задиристая девчонка. Долохов пожал плечами, проходя мимо Тома к столу слизеринцев.
Том в задумчивости стоял и смотрел на помост, куда ему еще не скоро предстояло подняться. Новоиспеченный друг, Тоня, оказался на Слизерине. И желание поступить на Слизерин у Тома только окрепло. Его место только на Слизерине и нигде больше, ведь Слизерин был его предком! И если Шляпа такая умная, как говорят, она поймет это тут же и отправит его на Слизерин.
— Том Реддл! — раздался голос Дамблдора.
Том ощутил себя так, словно прирос к полу. Он побледнел, медленно двигаясь к помосту и поднимаясь на него. Осторожно сел на табуретку и зажмурился до зеленых пятен перед глазами. Когда шляпа коснулась его головы, Том сам неожиданно для себя выпалил: «Слизерин».
— Ну конечно же, Слизерин! — воскликнула шляпа, и Том, ощущая, как рдеют его щеки, поднял глаза на Дамблдора, который лучисто ему улыбался, но за всей этой лучистой улыбкой где-то глубоко внутри закралось беспокойство, первые ростки тревоги. Дамблдор вспомнил письмо Гриндевальда, и какое-то время стоял, как громом пораженный: «мальчик с факультета змеи».
Том сел за стол со своими сокурсниками и осмотрелся, широко и наивно улыбаясь. Но улыбка его почти тут же померкла. Только сейчас присмотревшись к сидевшим за столом, Том понял, что ему тут не очень-то рады по непонятной причине. Дети, сидевшие за слизеринским столом, выглядели, безусловно, роскошно: под школьными мантиями на них можно было рассмотреть дорогие изящные костюмы и платья, инкрустированные камнями, семейные брошки и перстни с крупными драгоценными камнями. Том спрятал руки под стол, положил их на колени. Дети смотрели на него, осматривали с головы до ног, словно он сел голым за стол к ним.
— Ну, приятель, зато нам не будет одиноко вместе, вон и эта курица важная тоже здесь оказалась! — оскалился весело Долохов, обняв Тома. — Завтра начнутся уроки!
Том словно и не слышал того, что говорит Долохов. Он оказался за столом с волшебниками, которые так или иначе похожи на его предка, Салазара Слизерина. Шляпа выбирает ведь по качествам, как она и пела, неужели в этом списке еще затесалось: «Талант ходить с мордой-кирпичом и смотреть на всех как на навоз»? Тому стало дискомфортно, он укутался в мантию сильнее и ссутулился, ощущая себя за столом чужим. Желудок его предательски урчал от голода. Список первокурсников закончился, и Том увидел краем глаза, как профессор Дамблдор расположился за столом: по левую руку от директорского кресла. Сам же директор, поднялся с места, широко раскинул руки и сказал:
— Добро пожаловать! Да начнется пир! — директор хлопнул в ладоши, ипустая поверхность стола наполнилась всевозможными блюдами.
Том никогда не видел на одном столе так много блюд: ростбиф, жареный цыпленок, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон и стейки, вареная картошка, жареная картошка, чипсы, йоркширский пудинг, горох, морковь, мясные подливки, кетчуп, фрукты и ягоды на золотых вазах-этажерках, все возможные тарталетки и ягодные тарты, даже мороженое в хрустальных креманках с высокими золотыми ложками. Стояли и графины, наполненные соками и морсами. Том восторженно ахнул и первое время даже не знал, с чего ему начать. Он последовал примеру Антонина, положив на свою тарелку мясной стейк с гарниром из горошка и жареной картошки, дотянулся и до кетчупа, присыпанного сверху душистой зеленью. И начал есть…
Так вкусно и обильно он еще никогда в жизни не ел. Он даже мечтать не мог о таких пиршествах. Как нежный сочный стейк таял во рту, а картошечка хрустела. Порции студентов были большими и сытными, все ели в свое удовольствие. Тарелки пустели и тут же наполнялись едой со стола, которой, казалось, не было предела.
Аппетит покинул Тома в тот момент, когда из стены появилось привидение. Выпученные пустые глаза на вытянутом костлявом лице, одежда заляпана серебряной кровью, а тело привидения стянуто в некоторых местах цепями. Где-то в ножнах покоился его однорукий меч. Том осторожно отодвинулся и отложил еду из рук, боясь подавиться. Привидение тихо проплыло мимо стола Слизерина в одну сторону, а потом в другую, по направлению к преподавательскому столу. Явно сказать что-то Диппету или Дамблдору.
— Да не бойся ты, жри давай, а то я из твоей тарелки подъедать начну! — сказал Антонин, пихая локтем Тома, который повернулся к преподавательскому столу, обмакивая в кетчуп картошку.
— Что ты все время к нему лезешь и угрожаешь? А? Отстань от него! — фыркнула Вальбурга, она с удовольствием ела ростбиф с горошком. — Тебе даже русалка велела заткнуться, настолько ты всех достал своей болтовней!
— Я всего лишь переживаю от него, — Антонин посмотрел на Вальбургу, его рот и щеки с пальцами лоснились от мясного жира.
Антонин незаметно для себя проглотил два стейка, в то время как Том еле одолевал первый кусок мяса. Его стейк уже успел остыть, настолько Том ел, наслаждаясь едой и смакуя её на языке. Потому что в глубине души до сих пор боялся, что это все сон, который может кончиться в любую секунду. Том запил свой сытный ужин стаканом освежающего вишневого морса и пододвинул к себе торт, украшенный ягодами шелковицы и листьями мяты.
— Надо же, самый настоящий десерт, — сказал он, осторожно надламывая вилкой тарт.
Бисквит с прослойками нежно разломился. Том видел до этого десерты подобного вида только на витринах кондитерских лавок, куда ему не позволялось заходить ни при каких условиях. И Том мог лишь сквозь стекло любоваться на эти красивые и нежные тортики, вдыхать ароматы сладостей, доносящиеся из кондитерской. Но не пробовать их.
Пока Том ел, он несколько раз ощутил на себе взгляд Дамблдора и внутренне корил себя, что позволял себе оглянуться.
«Что ему надо? Он даже не извинился и ничего не сказал! А оставил меня одного со всем разбираться. Ну разве это дело?» — Том перевел глаза на других преподавателей за столом. И если Дамблдора посадили по левую руку от директора, то по правую руку сидел круглолицый профессор с пышными усами в роскошном костюме. Он с удовольствием тоже ел торт, а завидев то, что Том его рассматривает, дружелюбно подмигнул мальчику и поднял бокал с золотистой жидкостью в воздух. Том кивнул в ответ.
Дальше, по правую сторону стола сидела женщина в темно-синей тяжелой мантии. Женщина средних лет с глубоким, пронизывающим взглядом и уже полностью поседевшими волосами. Дамблдор тоже смотрел пронизывающе, но делал это не так топорно, как она. Он смотрел игриво и куда глубже, чем казалось по началу. Дамблдор же на другой половине стола задумчиво ел свой ужин, иногда он о чем-то разговаривали с директором и улыбался ученикам. Том понял, что в него могут еще влезть вкусности, а потом начал есть чипсы с сосисками, макая последние в душистый кетчуп:
— Тут всегда так вкусно и богато кормят? — спросил Том, облизывая кончики пальцев от удовольствия. Он закинул в рот несколько чипсин, а потом заметил, как на него почти вылупили глаза несколько однокурсников, для которых такое поведение за столом было явно неуместным.
— Я спрашивал у Дамблдора, когда он забирал меня из дома, говорит, что да, тут всегда так, — ответил Антонин, приступив к жареному цыпленку.
— А зачем ты спрашивал у Дамблдора про питание здесь? — изумился Том, приступая за новую сосиску.
— Видишь ли, я рассказывал тебе про репрессии у нас в стране. Да и времена у нас такие, когда нет чего-то твоего, есть только все общее: моего батю раскулачили в свое время. И с тех пор у нас ничего действительно своего и не было. Картошка государственная и зерно тоже. Я не видел никогда такой еды и не ел, ведь мои родители небогатые с тех времен, денег у нас совсем нет, живем на одних талонах. Но мама говорила, что Колдовстворец славится также богатыми столами. Что там подают каждый день сало, жареное мясо, свежую зелень, даже грибовницу варят и икру подают тазами, представляешь? Но сейчас из-за репрессий никто в СССР не хочет отправлять детей в Колдовстворец, это стало слишком опасно. И сами преподаватели в Колдовстворце писали, что они еще долго не будут работать.
— Так ты, значит, должен был учиться в Колдовстворце? — спросил кто-то из ребят, явно со третьего или четвертого курса.
— Да, но не получилось, — пожал плечами Антонин, вгрызаясь зубами в мясо.
— А что ж тебя в Дурмстранг не отправили тогда, как и остальных, кого туда не взяли? Я читал новости и видел все, — ответил светловолосый мальчик. Его мантия была выполнена из черного бархата, фамильная брошь сверкала на груди, а на пальце блестел семейный перстень с огромным изумрудом.
— Меня туда не взяли, сказали, что я такой же шабутной как и сам Геллерт Гриндевальд в свои годы обучения. Им больше такого не надо, — пожал плечами Долохов. — Поэтому я здесь. В Ильвермони меня бы точно не взяли, они берут только своих.
— Хогвартс уже превратился в какую-то помойку. Принимают всякий сброд, — мальчик с огромным перстнем махнул рукой. — Колдовстворец не принимает учеников, так обучались бы на дому. Дурмстранг не взял из-за характера. Зато в Хогвартсе любой свинье рады будут.
Том слушал его с ужасом. В смысле «в Хогвартсе любой свинье рады будут»?
— И этот слабоумный Слизнорт на пикник к себе пригласил полукровок, я думал, что от стыда сгорю, сидя рядом с ними на траве, — поморщился мальчик. — Хогвартс — давно уже не то место, куда брали лишь чистокровных волшебников. Будь Салазар жив, он бы не допустил, чтобы на Слизерин брали полукровок или маггловских отпрысков. Все же знают, что их магия дефектная.
Том сжал кулаки под столом, опустив голову вниз. Ему хотелось подняться и набить морду этому умнику за сказанное. Какого черта он сидит и провоцирует его и Антонина? Ну я ему покажу как-нибудь… Покажу…
Внезапно у говорившего вспыхнули кончики ушей, и он залился визгом как свинья, которую режут, извиваясь от боли. Директор поднялся с места и посмотрел на стол слизеринцев, как и все остальные. За столами наступила тишина, и Том остолбенел, увидев, сколько глаз смотрит на них сейчас.
— Том, прекрати! Пожалуйста, — попросил Дамблдор, поднимаясь со своего места тоже. Том махнул головой, ощущая, как жгучие слезы катятся по его щекам. Мальчик перестал визжать и теперь с ужасом поглядывал на него. Ужас сменился на агрессивную маску:
— Это ты сделал? — спросил мальчик. — Тебе крышка, ты понял? Я, между прочим, лучший дуэлянт в школьной Лиге по младшим курсам. Тебе не жить.
Том просидел остаток вечера ощущая себя подавленным, еда уже не казалось такой привлекательной и вкусной. Вальбурга же несколько сочувствующе посмотрела на Тома, а потом отвернулась к своей тарелке, продолжая нарезать ростбиф.