8 лет в коробке, посреди тайги.

***

События после нового года ничем таким особым не отличались и прошли как в трансе. Новый год тоже не был таким запоминающимся, разве что Рейх немного расстроился, что я не сделал ему подарков, но грустил он не слишком долго, начав заниматься домашними заботами и погружая теперь и меня в них потихоньку. После того случая с его подарками я ещё долгое время был в крайне ослабленном состоянии... И по итогу он просто сварил свиную голову, а матку аккуратно поместил в банку и какой-то раствор, в котором она после плавала. Не знаю, может, это был формалин? Я даже и вспомнить не могу, но она стояла у нас на кухонном столе, из-за чего у меня постоянно были рвотные позывы, но я даже привык к ней в какой-то момент. Ее наличие немного закрывало меня от глаз Рейха, так что я был даже немного рад, что она появилась на кухонном столе. Ру настойчиво пытался сунуть мне мясо, и я его даже ел иногда, но когда полностью был удостоверен, что это было мясо животного, а не... Чужого. Если честно, я бы предпочел вместо этого оказаться на месте свиньи. Потихоньку я начинал верить, что во мне есть что-то вроде матки. Мы вместе сидели на кухне, в наших тарелках был суп, а рядом лежали кусочки хлеба. У меня немного засушенные и походящие на сухари - зубы Рейха были чуть более чувствительны, поэтому он отдавал весь такой чёрствый хлеб мне, приговаривая, что я должен укреплять этим зубы. Для меня вскоре появились и некоторые правила, которые начали задавать настроение моему графику дня, что вскоре станет больше похож на ряд каждодневных унижений. Из таких правил были: 1. Есть хлеб сухим и не макать его в кофе/суп/другие жидкости, чтобы его размягчить.(Чтобы я мог укреплять свой желудок(? ) и зубы) 2. Если Рейх выпивает спиртного, то я должен был, хоть и немного, но выпить того же, что и он.(Чтобы так же укреплять желудок и быть "здоровее"(из-за повышения градуса тела при употреблении алкоголя и наличия спирта в нем, Рейх говорил, что это прекрасное средство от всех болезней, по типу обеззараживающего.), а так же, чтобы быть хорошим собутыльником, который не будет улетать с пары рюмок.) 3. Называть его "отцом", "папой" или другими похожими названиями. Допускались также и другие ласковые прозвища по типу "котенок", "солнышко"... Я его никак подобно не величал, особенно последними прозвищами. Я продолжал называть его Ру, или же в крайних случаях, с комом в горле, но мог назвать "отцом". Рейх же... Ну, вы знаете как он меня мог называть. "Принцесса", "солнышко", "луч мой", "ангел мой", "любимая" и "мама"... Словно из этого всего состоял его словарный запас. Мы тихо ели, а я жевал хлеб, прячась за банкой со свиной маткой. В какой-то момент у меня даже проявилась к ней странная симпатия. "Польша?" Я приподнял голову, оглядываясь. Рейх всего лишь ушел в зал! Это очень напугало меня. Возможно, единственное, что пугало меня больше мужчины - это темный подвал и погреб с крысами и мышами, а так же некие галлюцинации, которые начали у меня появляться на фоне стресса. "Польша, здесь же воняет! Как на свалке!" Я сглатываю, устремив свой взгляд на банку с маткой. Приоткрыв рот, мои губы не могли никак двинуться, застыв в одном положении, как и весь я. Там... Не было запаха, как я помню. Был запах супа. Голова почему-то начала тихонько кружиться, а живот скрутило. Матка говорила? Говорило что? Здесь ничего не было, кроме меня. Только матка. "Воняет! Нужно уходить!" Воняло в банке или снаружи воняло? Где воняло? Стало так страшно. Я взялся за волосы, сложившись в три погибели, тихо взвыв в колени, слабо потряхивая руками, неосознанно вырывая себе небольшие клочки волос. Из меня издавался скулёж, мычание, вой и болезненные стоны. А может и вправду воняет? Но где? Я воняю? От себя я не чувствовал запаха. Мысли неожиданно стали этим заполнены - вонь, вонь, вонь, вонь! Одна сплошная вонь! Может быть, воняло все вокруг? Было чувство, словно я мерзко гнию изнутри, что лишь слегка надавишь на кожу, и она порвётся как тоненький листик, выпуская гной и черную трупную жидкость. Руки сами начали себя чесать, ногти впивались в кожу, оставляя красные полоски и совсем маленькие кровотечения, почти точечные. Слез не было, стало лишь ужасно мерзко. Вокруг все воняет, гниёт и разлагается, я не мог больше быть чистым здесь. Мусор. Рейха слишком долго не было. Я выбежал из кухни, снося за собой все, создавая невообразимый грохот за собой, несясь к двери, начиная судорожно дергать ручку и долбиться в нее, ударяя то руками, то ногами, то бьясь всем телом. И... Она открылась. Она была открыта! Лес, свежий морозный воздух, холодный ветер, а я лишь в рубашке и носках! Это меня вовсе не смутило на самом деле, я побежал в чем есть. Пробегая намокшими носками по снегу, что хрустел под ногами, я чувствовал, что при этом обмочился как животное. Весь я неожиданно ослаб, из-за чего остановился и начал с трудом шагать, потряхиваясь, пока в голову бил адреналин и страх. Но перед чем? А где Рейхоугольник? В лесу, конечно. Теперь я с ним вновь один на один. Оглядевшись, я осматриваю все вокруг и быстро дышу, думая, что убежал далеко от дома... И это тоже не правда. Я говорил когда-нибудь о природе Рейха? О невозможной, противоестественной, богом непозволительной... Сюда ещё можно много подобного подобрать, но природе. Я не испражнялся уже несколько дней - на фоне недоедания у меня был запор, который никак не мог пройти, а Ру я об этом говорить не решался. Ещё и раньше я чувствовал в себе что-то крайне странное, маленькое, словно шарик - и видимо Рейх его в один из моих обмороков... Ввел его в меня, прости Господи. Мне очень стыдно о всем этом говорить, простите меня бога ради, грешен, самому мерзко. Итак, однажды тихо ночью, пробравшись в ванну и заперевшись, подперев дверь стулом(хотя сомневался, что это поможет) и сам на нее оперевшись одной рукой, под себя я подставил один из тазов, положив в него полотенце, став... Выталкивать из себя тот шарик. На удивление это было сложно - словно он прирос к стенке моей кишки. Я смочил руку водой и начал просовывать ее в себя, стараясь перебороть боль. Что я делал? Для чего я это делал? О боже мой... Я старался просовывать руку все глубже, чувствуя на пальцах маслянистость и тепло своей кишки. Я закусил свою свободную руку, которой опирался на дверь, нос заложило, а перед глазами была пелена боли и слез. Я мог все бросить в тот момент и перестать делать это, но я просто по какой-то причине не мог. Вскоре в меня начали просовываться несколько моих пальцев с отросшими ногтями. Меня распирало изнутри даже от моей худенькой руки, сердце билось так, словно оно вскоре взорвется и вылетит через ту же мою кишку, в которую я сувал руку. Я пихал глубже и глубже, пока не влезла вся рука - только тогда я смог нащупать шарик. И не знаю, может это из-за природы этого предмета, но он и вправду покрылся странной коркой, присосавшись ею к моей кишке. Это не были частички плоти или структуры кишечника... М... Тяжело объяснить, на что это было похоже. Оно было склизким и очень больно отдавалось, когда я пытался оторвать его. Уже тогда из меня каплями текла кровь, ибо я по неаккуратности порвал себя. От боли я этого не заметил, в один момент ухватывая шарик между двумя пальцами и отрывая его, издав писк в руку, которую я раскусил до крови. Шарик я выбросил на тряпку в тазик, а сам аккуратно опустился на колени, тихо взвыв от боли снизу, осматривая руку, которая была во мне - остатки испражнений, какая-то прозрачная субстанция, и кровь. Я с трудом доковылял до раковины, старательно вымывая руки, пока их не начало слегка жечь... Хотя я даже тогда не хотел останавливаться, настолько неожиданно мерзко мне стало от самого себя. В той же раковине я смачивал руку... И вычищал себя, так скажем. Убирал всю кровь, когда мне пробило нос - запах был такой, как будто кто-то сходил в туалет. Одновременно с этим мне стало кошмарно стыдно. Воняло кошмарно, но я продолжал себя вычищать, шмыгая носом и уткнувшись в свой локоть, стараясь слишком не дышать всей этой вонью в комнате. Вымыв все, что мог, то я обратил внимание на тазик, который все ещё спокойно стоял. На полотенце были впитавшиеся капли крови, некоторые были ещё даже тёплыми, а на краю лежал шарик в органическом коконе (назову это так, ничего лучше и графичнее в голову не приходит... Даже смешно, если честно.), на одной стороне которого был ярко-красный кусочек с кровью... Мда уж, ну я и натворил делов. Если честно, я был в такой панике и вновь так подавлен, что чуть не впал в истерику прямо на месте. Тогда я ужасно испугался, что теперь у меня в кишечнике дырка от этого треклятого шарика, прости Господи, и весь кал с кровью будут по частичкам выходить внутрь тела, а я заражусь и умру от этого! Вообще, было больно, я правда чувствовал, что оторвал что-то внутри. Но как я потом понял, все то красное было лишь обмазкой из крови, которая была почти на выходе, а внутри осталось лишь что-то типо маленьких царапинок, но все равно было крайне неприятно. Когда я все таки вышел тогда из ванны, то Рейх ждал меня на пороге моей комнаты, оперевшись о дверной косяк и сложив руки на груди. Не буду расписывать наш разговор, но если быть кратким... Он ударил меня за то, что я навредил себе, а потом заставил проглотить вновь этот шарик. Благо, я хорошенько помыл его перед этим. И ещё меня ударили по заду окровавленным полотенцем, что было в моих руках. Я хотел его спрятать где-нибудь, где не знаю, но вот, не вышло... Возвращаясь к делу - к чему же я вообще говорил о неестественной природе Ру и этих самых шариков? Потому что это самая настоящая магия, по другому я объяснить это никак не могу! Каждый раз мой мозг взрывается вновь и вновь, когда я пытаюсь это осознать... Или же это только игры моего разума? Если честно, я не понимаю до конца... Одни говорят, что того дома никогда и не было, а вторые, что тоже где-то видели тот дом. К ним отношусь и я. Я же жил там! Жил! Восемь лет я жил в том доме! Своими глазами все видел! Но говорят, что там нашли лишь братскую могилу неизвестных и несколько разложившихся трупов, которые не удалось распознать из-за повреждений. Как я считаю, шарики обладали особой магией - они были чем то типо билетов в это место. Вокруг дома было поле, которое скрывало его от чужих глаз, ибо ты не видел сам дом, когда выходил за пределы поля (был у тебя шарик или не было), но с шариком ты мог зайти обратно в это поле, а без него - для тебя это будет пустой местностью и дальше. Как я считаю, меня не нашли тогда именно по той причине. Когда ты заходишь в поле с шариком, то становишься частью всего того, что есть внутри, и за полем тебя так же не видно, как и дом. И именно поэтому вокруг нет птиц и животных! Те, кто в поле, не видят тех, у кого нет шариков, когда они тоже находятся внутри поля. Тяжело, сложно, но все мои мысли превращаются в такую сумбурную кашу... Воспоминания о тех временах в целом тяжело мне даются, с такими подробностями, да и выставлять это все на публику. Но мне надо это делать, чтобы хоть как-то, но перебороть страх перед ним, стать свободнее, подняться на ступень вверх ещё раз. Сбросить лишний груз... Как бы то ни было, но некоторые моменты бывают поводами для моих кошмаров. Они могут крутиться, как пластинка, вновь и вновь, вновь и вновь... Пока я не начну путаться, что было реальностью, а что было сном. Может все, что я пишу - это все мой собственный бред, и я и вправду провел все это время, валяясь в неестественном опьянении у братской могилы все восемь лет? Как же тяжело иногда... Но для этого я и пишу эту книгу, чтобы сохранить хоть какие-то частички того, что осталось от тех травмирующих воспоминаний. Иногда думаю - а в чем мораль моей истории? И думаю, что каждый ищет ее здесь для себя сам. Кто-то увидит здесь то, что с американцами спорить нельзя (я не одобряю это, ведь мы все перед богом едины, а на Америку я больше не могу держать зла.), кто-то, что одному в лес идти нельзя, что нельзя падать по песчаному склону, идти в лес за ягодами... Влюбляться. Ах, эта прекрасная юношеская влюбленность... Такая нежная и трепетная. Ее косички были такими милыми... Она как была самим очарованием, так и осталась, все так же любит животных - как и ядовитых, опасных, так и мирных, домашних. Она всех любила и любит. Я рад, что она нашла свое счастье. Простите... Если честно признаться, то мне в каком то смысле даже обидно. Пока они все счастливо и относительно спокойно жили, то со мной происходило... Такое. Это звучит эгоистично и мне мерзко от этого. Не хочу продолжать эту тему, простите ещё раз. Остановившись на улице, было темно. Хоть какие-то огни дома пропали, я слышал шарканье вдали, как лес живёт своей жизнью, как ветер воет в вышине, как что-то писчит и скрипит. Вероятно, это были деревья. Одно из старых деревьев неожиданно упало, поднимая огромную снежную завесу, что полетела мне в лицо. Я побежал вновь глубже в темноту, хватаясь за себя самого, задыхаясь морозным воздухом. Город! Найти город! Бежать! Быстро! Дорога! Я словно потерял себя и свою голову. Тело двигалось как будто само по себе, прорываясь сквозь мертвые кусты и колючки, намокшими носками, на которые прилип снег, шагая через неровности и сугробы. Я не кричал и не плакал - времени на слезы не было, как и на крики. Он же мог меня найти. Неожиданно меня хватают за шкирку, поднимая над землёй и встряхивая, выбивая из меня хоть какое-то здравомыслие в тот момент. Крик оглушил меня, я дёргался как ненормальный, срывая ногти об охотничью одежду... Охотничью одежду? Меня заткнули, сунув какой-то скомканный кусок ткани в рот и дав мне отрезвляющую пощечину. Теперь я заметил фонарь и двух мужчин, что стояли около меня. Один из них, кто держал меня, удобнее перехватил и немного прижал к себе, осматривая. -"Мальчик, что такое? Ты потерялся? Ты помнишь, кто ты, малой? " Он выглядел обеспокоенным. Он осмотрел меня и мою голову, когда второй мужчина подошёл ко мне и стал укутывать в тонкое одеяло, снимая мои облепленные снегом носки. Они вынули из моего рта ткань, а я вжался в мужчину, который держал меня, не веря всему тому, что происходит. Я буду спасён? Губы дрожали и я не мог ничего сказать, открывая и закрывая рот, словно рыба. Оказывается, из моего носа текла кровь, из глаз слезы, а ноги и руки были в порезах от колючих кустов и замёрзшего снега. -"Похитили! " Из меня вырвался хриплый вскрик, когда после этого я услышал, как тело второго мужчины рухнуло на землю, а первому, который держал меня, спустя пару секунд перезарядки прилетело в ногу, заставляя его упасть со мной на руках и прижимая к себе. Взгляд устремился на Рейхоугольника. Его взгляд был налит кровью... Неожиданно сдерживаемой. Он был спокоен - не дышал как зверь, не махался и не кричал... Ну, внешне он точно был спокоен. Он молчал и мне ничего не сказал, держа какое-то оружие в руке, каким и выстрелил во второго и ногу первого охотника. Мужчина, который держал меня, отвернул мою голову и уткнул в свою одежду, подальше от Ру и трупа неподалеку, быстро дыша и переговариваясь с человеком с оружием. Хотя это было больше похоже на монолог, ибо, ещё раз повторюсь, Рейх не говорил и не отвечал. Вокруг было темно, а упавший около нас фонарь освещал лишь половину тела Рейхоугольника, оставляя его верхнюю часть тела и лицо в полной темени... А глаза светились. Глаза были четко видны, радужка и белок, в руках ружье, на ногах теплые штаны и высокие сапоги, какие я раньше не видел у него. Рейх застрелил мужчину, который меня держал, застрелив и расколов при этом моё сердце на части. Моё тело содрогнулось так сильно, что мне на секунду показалось, что моя душа вышла из тела, которое при этом провалилось под землю. Мозги и содержимое головы охотника растеклось по снегу и намочили его. Его штаны намокли и отяжелели, оставляя горячее коричневое и желтое пятно на белом снегу. Между моих ног от моей мочи тоже все давно замёрзло. Рейх аккуратно подхватил меня на свои руки, с силой прижав к себе, словно предупреждающе, и понес обратно в тот дом. Я не мог больше сопротивляться, повиснув на его руках, лишь изредка вздрагивая и без контроля дрожа. За спиной Рейха остались два трупа. Прошу, простите, это все из-за меня... Покойтесь с миром, неизвестные охотники.