«Ceterum censeo Carthaginem delendam esse»
15 июня 2021 г. в 20:26
Примечания:
«А кроме того, я утверждаю, что Карфаген должен быть разрушен»
— Вы напряжены, док.
Улыбка Делары едва заметно дёргается, и свет позади высокой статной фигуры Дженсена как будто меркнет. Окончательно погибает, как только дверь отрезает от шума голосов, помноженного клацанья кнопками клавиатур, шагов. Вопрос мягким тоном — «С чего ты так решил, Адам?» — не способен противостоять драматизму, с которым приближаются и настигают.
И когда Дженсен делает паузу, прежде чем ответить, становится окончательно ясно — он усвоил абсолютно все уроки, невольно преподнесённые в этом небольшом замкнутом пространстве.
— С того, что вы чересчур пристально смотрите на мои оптические импланты.
Разучиться бы чувствовать полностью, перестать испытывать волнение от бегущих по спине мурашек. Не смотреть бы, не задерживаться чересчур долго на том, что богомерзко и прекрасно одновременно: частота микросокращений расстояния между слоями искусственных радужек заставляет идеально сымитировать непостоянный влажный блеск живых глаз. И выражением лица агент слишком хорошо прибавляет взору эмоциональности, картинности. Из-за этого не сразу заметно другое. То, без чего не обходится теперь ни одна их сессия.
— Ты снова это делаешь, — выдыхает Делара, как только видит перед собой кружку с чаем, преподнесённую чуть ли не со всей галантностью. От напитка, пышущего жаром, веет замшелым бергамотом, а не любимыми малиной и мятой. Желание привередничать? Нет, отнюдь. Оно не возникает, и причина не в том, что так вести себя — грубо и глупо.
— Вы никогда не говорили слово против, док. Имею смелость считать, что вам подобное даже нравится.
— Да, нравится. Это…
Трагедия.
— Удобный способ понаблюдать за тобой, — предложение оканчивается краткой и негромкой усмешкой, руки тянутся к кружке, но не придвигают, а касаются боков самыми кончиками пальцев. Колкая горячность беспокоит точки чувствительности. — Исследовать твой нрав. Твою не самую очевидную, но имеющую место быть резкую смену настроения. Я могу лучше понять тебя. И мне от этого приятно.
Она поднимает взгляд, ожидая увидеть ироничный прищур да снисходительное искривление рта, коими Дженсен одаривал раньше, после рассказа о миссии в «Пентхаусе».
— Выдержит ли ваше понимание, если всё это окажется фальшью?
…но Делару режет лихорадочной болезненной дикостью, прорывающейся даже сквозь толстый слой арктического льда.