Rainbow Wings

      Позаботившись о Чимине, Чонгук спешит скорее за вещами домой. Попутно в салон сотовой связи заглядывает, где покупает для Тэхена новенький телефон и сим-карту. По приходе в особняк, бежит в свою комнату, чтобы собрать все, что только может в храме понадобиться в объемную сумку. Увидь его сейчас кто со стороны, то подумал бы, что он в путешествие отправляется. На необитаемый остров, да. Не забывает и на кухню заскочить, ему, в отличие от ангела, еда все еще нужна. Матери врать не хочется, но как бы она его ни поддерживала, с каким бы пониманием ни относилась, вряд ли ей понравится, что ее сын посреди леса ночует, поэтому он обыденно прикрывается лучшим другом и пулей вылетает из дома. Направившись в сторону храма, Чон задумывается, что Тэхен не отказался бы понежиться в теплой воде, да и кто откажется после стольких лет затворничестве в месте, в котором ничего нет? В памяти так кстати всплывает бьющий около его новой обители чистый родник, так что с водой проблем не возникнет, а вот электричество, к сожалению, туда не завезли, благо, что с прогрессом двадцать первого века все решаемо. В итоге, Чонгук забегает в хозяйственный супермаркет и покупает надувной, размером с приличное джакузи бассейн, насос, ведро и бензиновый генератор. Кассир, пробивая немаленькие покупки, на него странно косится, но вопросов не задает. Черт этих мажоров разберет, главное платит. Добираться через лес по скользкой тропинке перегруженным сумками довольно-таки тяжело, но художник, предвкушая скорую встречу, справляется. — Тэхен, я пришел! — поставив свою ношу на пол, громко оповещает и, не успев даже пары шагов сделать, ловит в объятия буквально впечатавшегося в его грудь ангела. — Вернулся! — счастливо визжит тот. — Я тоже рад тебя видеть. Не сильно скучал? — посмеивается Чонгук, ласково поглаживая его крылья. — Конечно, скучал, а еще очень переживал, — все, как есть, выпаливает Тэхен, неохотно отстраняясь. — Как Чимин? — Там такая история неприятная. Один придурок столкнул его с лестницы, и Чимин заработал несколько ушибов. Не знаю, случайно это было же или нет, но факт остается фактом - тот парень виноват. Хён теперь не сможет на конкурсе выступить, из-за чего подавлен и депрессирует, — расстроенно рассказывает Чон. — Я вчера весь вечер и ночь с ним пробыл, немного позаботился и, конечно, остался бы еще, но ему захотелось побыть в одиночестве, поэтому я здесь, а он от меня отдыхает. — Мне жаль, Чимин не заслуживает подобного. Как бы я хотел ему помочь, но, увы, я больше не могу исцелять… — неподдельно огорчается ангел. — Он сильный и быстро поправится. Возможно, когда-нибудь я смогу вас познакомить, — улыбается Чонгук и, подхватив одну из сумок, поднимается наверх. Ангел семенит следом, с интересом поглядывая на его поклажу. — Тут еда для меня и много вещей для тебя, — поясняет художник, доставая одеяло с одеждой. — Я торопился, поэтому мог что-то забыть. Вот, кстати, твой телефон, сим-карту я уже вставил, — выуживает из из кармана куртки смартфон, передавая его в руки растерявшегося от неизвестного слова Тэхена. — Прости, Тэ, — сразу же догадываются о причинах чужого замешательства. — Постоянно забываю, что ты немного от времени отстал. Сим-карта - это своего рода опознавательная штука, которая определяет номер телефона и дает возможность звонить другим людям. Для каждого она уникальна, одинаковых нет. — Я понял. Это как наш мозг, — с умным видом выдает ангел, вызывая смех человека. — Ну, если тебе так удобнее, можешь считать так. — Не смейся! — по-детски дуется юноша, отчего щеки Чонгука готовы треснуть от умиления. Этому очаровательному существу точно пятая сотня идет? — Не обижайся, я не со зла. Кстати, у меня к тебе заманчивое предложение. Хочешь искупаться? — Звучит хорошо, но, кажется, ты забыл, что выйти отсюда я не могу, — положив смартфон на стол, печально выдыхает ангел, глядя на продолжающего искриться весельем парня. — Не переживай об этом, я все продумал. Пойдем вниз, — схватив его за руку, ведет на первый этаж Чонгук, где после распаковывает коробку с бассейном и надувает его с помощью насоса. Тэхен, бессильный противостоять своему любопытству, вертится рядом, принимая происходящее за магию, на что снова смеются и терпеливо объясняют ему принцип работы «волшебных» вещей. — Я сейчас, — закончив с бассейном, говорит Чон и, прихватив ведро, скрывается за дверьми храма, затем с ним, полным воды, возвращается обратно, так повторяет несколько раз, пока до краев импровизированную ванну не наполняет.       Ангел же завороженно по поверхности глади ледяной, игнорируя холод, рукой водит. Скучал слишком по ней, не касаться не может. Человек видит иное, это не он ее касается, а она его, сама к подушечкам светящихся пальцев тянется, нежностью текучей ласкает, что взгляда от этого союза не отвести. Желание когда-нибудь в будущем картину представшую воплотить на холсте непреодолимо. Чонгук увиденное, выбивая его на подкорке сознания, как самое ценное сокровище, беречь обещает, Тэхена одного никогда не оставить, продолжать его радовать, забирать все печали. — А сейчас будет и впрямь немножечко магии, — наконец-то находит в себе силы оторваться от созерцания ангела Чон. Собранный, надеется правильно, генератор, распространяющий неприятный запах бензина, включает и, убедившись, что он исправно работает, ждет нагревания воды. — Пахнет не очень, — забавно сморщив нос, резюмирует Тэхен. — Согласен, но не переживай, скоро выветрится.       По прошествии пятнадцати минут запах действительно становится не таким противным, а от бассейна исходит теплый пар. — Ваша ванна подана, сударь, — комично перед Тэхеном склонившись, оповещает его не без гордости Чон. — И впрямь волшебство, — пропуская горячую влагу меж пальцев, восхищенно произносит ангел. — Залезай давай, а то быстро остынет, — хмыкает Чонгук, не приняв в расчет, что Тэхен сейчас обнажится, а зря.       Юноше повторять дважды не нужно, и он, сняв без всякого стеснения одежду, ныряет в бассейн, фонтан брызг поднимая. — Это прекрасно… — блаженно мычит.       Чон подвисает, думая, что - да, определенно прекрасно, только к ванне это никакого отношения не имеет. То, что он сейчас видит, его мир с ног на голову переворачивает. Кистей лучших художников достойно оно, но им, к их прискорбию, этого зрелища никогда не увидеть. Эта картина может принадлежать лишь одному самоучке-ему. Обсидиановое оперение темными лепестками ложится на водную гладь, его обладателя загадочной аурой окружает. Пепельные, рассыпавшиеся по бледным плечам волосы красиво крыльев черноту разбавляют, живыми лозами по сияющему телу ползут. Диких садов магия первозданная, никем не изведанная, разум, сердце и душу Чонгука пленяющая. Словно под ночным фонарем первый снег Тэхен светится, яростно с мраком помещения контрастируя, и Чонгук не уверен, что это метафора. Сгущается вокруг ангела тьма, но прикоснуться не смеет - права не имеет. Ангела, который, блаженно что-то под нос себе мурча, продолжает улыбаться, а человек в это время со смертью сражается, и очевидно, с ней не справляется. Не может в его мире красоты подобной существовать, но она, вопреки всему, существует, сейчас оглаживая без задней мысли острые ключицы, тем заставляет хрустальные капли вниз стекать к манящим, нежно-розовым ореолам. Чонгук шумно сглатывает, а Тэхен, как будто и вовсе его состояния не замечая, по незнанию добивает:        — Не хочешь присоединиться? Ты, наверное, тоже замерз…       Это точно выше его сил… — Н-нет, я п-помылся у Чимина. Сейчас я принесу тебе полотенце и шампунь, — заикается Чонгук и подрывается на второй этаж. Там по стеночке обессиленно сползает, глядя на свой топорщащийся в спортивных штанах пах. Никогда еще с ним ничего подобного не случалось, он же не малолетний, в пубертате застрявший подросток, в чем, пряча в ладонях лицо, как-то уже сомневается. Глупо отрицать, что Тэхен ему с первого взгляда понравился, но чтобы это обернулось так? За что теперь себя беспощадно песочит. Люди слишком порочные существа, и Чонгук, видимо, не исключение, раз думает в таком ключе о чистом и невинном создании, и решает, что он так себе человек.       Спустя долгие десять минут с горем пополам успокоившийся художник возвращается к ангелу. Закидывает в бассейн ароматную бомбочку и поясняет ему зачем нужен шампунь, в последствии подвязываясь помочь с помывкой его шелковистых волос. Ну не мазохист ли? — Мм, так хорошо... — стонет Тэхен, и Чонгуку, кажется, пора тушить свет или вызывать реанимацию. «За что?» - мигает красным сигналом его сознание, но приходится, ласково массируя чужую голову, терпеть, на деле - бессовестно залипать на хрупкие плечи. Тэ, между тем, что-то интересное рассказывает, но, очевидно, не на столько интересное, как он сам. — Тэ, с остальным, пожалуйста, сам, — хрипит Чонгук, передавая губку. — Да, конечно, — озадаченно принимают вещь. — Ты устал? — Н-нет, с чего ты взял? — нервно улыбается Чон, пытаясь не умереть не смотреть на обнаженное тело. — Просто обычно ты никогда не молчишь, а тут тишина. Я тебя утомил? — сквозящий грустью вопрос. — Нет... Конечно, нет. Наверное, ты прав, и я и вправду очень устал, не обращай внимания. — Тогда иди отдыхай, я скоро приду. Вода все равно уже сильно остыла. — В пакете найдешь полотенце и халат. Хорошо вытрись после. Мы до сих пор не знаем подвержен ли ты людским болезням, — заботливо говорит Чонгук, радуясь возможности от неосознанно устроенной Тэхеном пытки спастись.       Тэхен, смотря в спину удаляющему Чонгуку, благодарно улыбается. В него уже не вмешается вся та теплота, которая внутри зарождается от поступков и действий этого прекрасного во всех смыслах парня. Они знакомы всего ничего, но падший понимает, что больше без него не сможет, просто не выживет, умрет от тоски. И пускай, это совсем не по-ангельски, но он своего человека не намерен отпускать. Наверное, Тэхен так себе ангел, раз думает о подобном, но по-другому почему-то не получается. Не с ним. Не с Чонгуком.