Новое величество

      Было лето, и было жарко. Горячее августовское солнце сверкало высоко на голубом небе, искрясь и переливаясь перламутром на глади пруда и играя в тёмной листве. Выходить на улицу в такой зной было невыносимо, и оставалось только сидеть на крыльце, свесив босые ноги с перил, и пить компот, сваренный из молодых яблок. Вкусно.       Жилой корпус для прислуги и свиты, которая трудилась во дворце, был почти пустым. Все были подключены к приготовлению церемонии по случаю сбора урожая, все садовники были подключены к уборке усадебной территории, повара и кухарки целыми днями жили на кухне, а уборщики и прислуга так и вообще не приседали ни на минуту. В корпуса они приходили только глубоко ночью, чтобы немного поспать, а наутро снова ударными темпами готовиться к очередному событию для дворца. Господин министр оставил своего сына под присмотр королевской портной, своей старой подруге, но она целыми днями ткала полотна для новых штор в тронный зал, так что перепоручила шефство над мальчиком своей коллеге. Так министерский ребёнок целыми днями оставался наедине с собой и маленькими детьми прислуги, за которыми тоже нужен был глаз да глаз.       Мальчик был нетребовательным до внимания и легко занимал себя сам. Отец оставил ему много книг, и Шин с удовольствием оставался с ними в своей комнате, пока дети слуг бесились во дворе и выполняли мелкую работу по дому. Сегодня Су Хёк прочитал рассказ про говорящих животных, которые сопровождали заблудившихся путников в тёмном лесу, и остаток дня ходил под впечатлением, пересказывая отрывки сюжета своим сверстникам. Они начинали его слушать, делая заинтересованный вид, а потом убегали, оправдываясь большой занятостью. На следующий день Шин снова прочитал этот рассказ и как в первый раз ходил под впечатлением, представляя тебя то бельчонком, то оленем, и додумывая диалоги с несуществующими людьми, которые по его представлениями попали в опасность. Министерский ребёнок был тихим и ненавязчивым, так что не навязывался и никто его не трогал.       Однажды вечером того же месяца Шин услышал лошадь во внешнем дворе и поспешил сунуть нос в окно, чтобы её разглядеть. Великолепный белый мерин с густой длинной гривой, золотыми вихрами спускавшейся с мощной шеи, бил копытом, стоя у ворот в жилые корпуса прислуги. Мерин был осёдлан по всем королевским стандартам: вышитые золотом ремни и поводья свисали с крупной морды, на багрово-красной попоне глубокое чёрное седло, низко опущенные золотые стремена и два охранника с угрожающе-обнажённым оружием и в блестящих латах. Несомненно, это был королевский конь.       Шин решил остаться в доме, чтобы не встретиться с его величеством случайно, но так его увлекла стража, лошади и разные воспоминания сюжетов книг, которые повторяли нынешнюю обстановку, что мальчик не заметил, как открылась дверь и двое мужчин в тяжёлой амуниции синхронно прогрохотали в комнату. От света из двери, от масляных ламп в руках охраны-сопровождения вдруг стало так светло, что Шин по-другому увидел свою комнату. До этого точно необжитую, заложенную какими-то сундуками и коробками с вещами отца, стеллажами и книгами, писчей бумагой, тёмную, он увидел с тусклым великолепно-золотистом сиянием.       Сюда шёл Король, о чём Шина поспешил предупредить глашатай, постоянно сопровождавший Его Величество на случай, если высокая особа захочет пройти через двери. Так что тихо и незаметно Король никогда не появлялся, его приход обязательно объявлялся специальным человеком, пускай предупредить нужно одного только ребёнка. Его Величество выглядел как всегда неотразимо и с достоинством шикарно, но без привычной Шину королевской мантии, перевязи, перстней с камнями и другими церемониальными предметами роскоши. Король был одет в будничное парадно-выходное одеяние, белоснежно-бархатное и шёлково-золотое. Один красный подбой его лёгкой куртки визуально отдалённо напоминал известный королевский плащ, а отлитый из чистого золота, ювелирно выполненный фамильный герб лишний раз подчёркивал достоинство правителя.       Шин вскочил на ноги, спрыгнув с софы у окна, и глубоко склонил голову.       - Добрый день, Ваше величество! – поздоровался он скромно и, не поднимая головы, стал чего-то ждать. Он никогда ещё не оставался с высокими чиновниками наедине, куда уж там наедине с самим Королём, так что он растерялся и весь сжался в точку, когда на него обратили столько высокопочтенного внимания.       - И тебе здравствуй, Су Хёк. Давно мы с тобой не виделись. С твоего времени, как тебя представили ко двору, прошло уже два года, а ты так и не пришёл ни на один званый ужин.       Шин ничего не отвечал, оцепенев от страха сказать что-нибудь неподобающе глупое, смешное или, что страшно, оскорбительное в адрес Короля. Он так и стоял в поклоне, спина у него была напряжена, как натянутая струна, и руки плотно прижаты к животу, веки зажмурены.       - Посмотри на меня, мальчик мой. Не бойся, - голос Короля звучал ближе, - давай поговорим.       Шин растерялся, в спешке неловко поздоровался с Его Величеством ещё раз, а потом понял, что сказал какую-то неуместную несуразицу, покраснел и снова опустил голову.       - Пойдём за мной, - пригласил Король и сделал пассы руками, показывая Шину, чтобы тот проследовал за ним. Охрана-сопровождение, человек в тяжёлых латах и с мечом, всё это время стоявший за мальчиком, сделал шаг вперёд, чтобы вынудить Су Хёка быстрее выходить из служебных апартаментов. - Отец говорил, что ты смышлёный и быстро осваиваешь науки. Это правда? – спрашивал Король на отвлечённые темы, чтобы разговорить мальчика, а тот только топтался на месте и говорил: «Да, Ваше величество» на все его вопросы. Короля забавляла такая пугливая робость Су Хёка, собственно, за неё он и прощал эту невероятную юношескую неловкость ребёнка своего министра, который, наконец, отправился в соседнее графство с поручением. Он не должен был вернуться до осени.       - Я видел, как ты смотришь на моего коня, - сказал Король, рукой позволяя Шину подойти поближе к жеребцу и потрогать его морду, гриву и богато вышитые ремни, - хочешь, прокачу с ветерком? – и мужчина пару раз ненавязчиво похлопал Шина под спину, имитируя какие-то панибратски-приятельские жесты. Он настойчиво добровольно-принудительно требовал согласия.       - Верхом? – Шин оторвал взгляд от носков своих ботинок и поднял лицо так, чтобы посмотреть своему королю глаза в глаза, но после мальчик подумал, что это тоже выглядит как какой-то дурной тон, и потупил взгляд обратно.       - А как же. А ну-ка, парни, снимите седло и подсадите юного наездника, пусть почувствует себя взрослым! – воскликнул Король, и тут же его паж побежал к коню исполнять приказ.       Шин интуитивно попятился, неловко вжимая голову в плечи, и занервничал. Он думал, что отец, узнав обо всём этом, строго бы его отчитал.       - Его зовут Докар, - говорил Король мягко, - это мой любимый жеребец во всей конюшне.       - Он очень красив, Ваше величество, - согласился Шин, глядя, как жеребца седлают заново, меняя часть снаряжения. Это выглядело очень мастерски и завораживающе. После этого человек, одетый в подобие золотой мантии, гораздо более бедной и невзрачной, встал на одно колено и подставил ладони так, чтобы мальчик мог наступить на них и со своим скромным ростом достать коню до холки.       - Вперёд, наездник, - и Король мягко подтолкнул Шина, широкой ладонью чувствуя его напряжённую спину и глядя на жилку, нервно дёргающуюся у парня на шее. Его величество улыбнулся.       Шин поставил правую ногу королевскому пажу в ладони, под которые тот сделал упор коленом, и, подтягиваясь, сел задом наперёд. Су Хёк никогда не сидел верхом, так что понятия не смел, как нужно было на неё забираться. Король демонстративно хохотнул и показал ладонью круговое движение по воздуху. Шин неловко улыбнулся и стал второпях переворачиваться, сбивая бархатную попону.       - Первый раз верхом? – Король взял коня под уздцы и повёл его медленным шагом по двору, оставляя позади медленно плетущуюся охрану.       - Да, Ваше величество, - Шин, сгорбившись в седле, бегло посмотрел на Короля и ужасно испугался того, что находится не на уровне его глаз, а порядком выше. Он боялся, что это будет расценено как попытка оскорбления королевской персоны, поэтому зажал коня ногами намертво, опустил плечи и повесил нос так, как если бы кланялся. В тот момент он почувствовал на своей пояснице сильную широкую ладонь, которая похлопывающими движениями настойчиво требовала выпрямиться. «Да, Ваше величество» - сказал тогда Шин и пугливо выгнул спину до боли в позвоночнике. Это выглядело карикатурно.       Король провёл жеребца небольшой круг вокруг дома, а потом оседлал жеребца, приказал Шину крепче держаться за гриву, и взял в руки поводья. Он бросил коня в галоп и обогнул дворцовый сад и приусадебные территории по широкой дуге, иногда переходя на шаг, чтобы дать парню отдышаться и расслабить руки.       В служебные корпуса они вернулись вечером после скачки, прямо как обещал Король. Потом мужчина спешился и, делая шаг в сторону, протянул руки, чтобы помочь Шину спрыгнуть на траву. Мальчик сидел, вцепившись в ремень и попону, и поджимал под себя ноги. Прыгать, он считал, было очень высоко, но Король настойчиво взял его под руки и бережно поставил на землю. Глаза у Су Хёка сияли.       - Тебе понравилось? – спросил Король не своим голосом, как-то по-другому интонируя последнее слово, но Шин не придал этому никакого значения. Он скороговоркой поблагодарил Его Величество и за его великодушие, и за его доброту, и за его щедрость, и за заботу, и за его существование. Говорил он это, конечно, больше из страха, а не из восхищения, потому что непредсказуемо-переменчивый характер Короля был известен всему двору от мала до велика. Отец предупреждал, что у Его Величества особый характер, и с ним ни в коем случае нельзя расслабляться. Шин никогда бы не подумал, что эти предупреждения понадобятся ему в подобной ситуации.       Тот вечер положил начало довольно продолжительной и нисколько не понятной Су Хёку цепочке внезапных визитов Его Величества в служебные корпуса. Они виделись в одно и то же время, в одном месте, у ворот, которые были в двух минутах ходьбы от комнаты, где жил ребёнок министра финансов и его сиделка. Женщине настрого запретили останавливать ребёнка и что-либо у него спрашивать, а за любое неосторожно отправленное письмо господину Шину ей пригрозили отрубить кисти рук.       Король часто приходил в сопровождении одного только своего пажа или охранника, бывал у Шина недолго и постоянно приносил с собой гостинцы. Один раз он принёс импортные шоколадные конфеты, отлитыми в каких-то причудливых аккуратных формочках, и кормил его этими сладостями с рук. Парень, не видя никакого подвоха, ел эти конфеты, а потом по приказу Короля облизывал его пальцы, чтобы на ладонях Его Величества не осталось следов подтаявшего шоколада. В другой раз Его Величество пришёл, взяв с собой большой красивый леденец, пахнущий душистой карамелью и сиропом. Король попросил проводить его до скамьи-качелей, посадил Шина себе на колени и попросил при нём попробовать эту сахарную конфету, чтобы, по словам Его Величества, он понял, приносить ли такие снова. Ещё один раз правитель принёс диковинные фрукты, которые до этого Шин видел только на мозаиках во дворце и в книжных миниатюрах на иностранных пергаментах. Фрукты можно было оставлять себе, а не есть сразу, но шкурки от них нужно было обязательно закапывать во дворе, чтобы их не находили слуги. За это Король просил Су Хёка обнять его вместо сухой официозной благодарности, и накрывал его маленькую голову ладонью, подолгу не давая от себя отстраниться. Шин заметил, от Короля всегда очень приятно пахло свежей чистой тканью, лёгким ароматом цветов и пряностей и неописуемым запахом величественности. Так мог пахнуть только человек, который ни дня не работал физически и всё время проводил в чистоте, свежести и достатке.       - Я заметил, ты любишь читать, - сказал Король ласково, подходя ближе к мальчику, - на вот, возьми, - и сделал жест своему приближённому, чтобы тот скорее поднёс подарок.       Это была книга. Книга была тяжёлой, рукописной и очень красочной. Иллюстрации сопровождали текст на каждой странице, и, не читая, можно было угадать содержание. Это были мифологические сюжеты, где действующими лицами выступали маги, колдуны и воины. У Шина блестели глаза, и, кажется, он даже уже и забыл про короля.       - Спасибо большое, Ваше величество, вы очень щедры, - мальчик стал с любопытством разглядывать её, крутить в руках и открывать на случайных страницах, бережно перелистывая лощёные листы. Он прижал её к груди, ещё раз поблагодарил Короля и глубоко поклонился, задержавшись с опущенной головой какое-то время.       - Хочешь получить её? – спросил мужчина, меняясь в голосе, и достал из-под мантии обе руки, гостеприимно раскрывая их ладонями кверху. Шин, не понимая, утвердительно качнул головой и коротко ответил: «Да, Ваше величество». Он не понимал условных жестов и застыл в недоумении, глядя на Короля большими невинными глазами.       - Тогда закрой глаза, - и Шин покорно послушался. Король наклонился и, задрав острый мальчишеский подбородок одним движением руки, размашисто и влажно поцеловал его в губы. Су Хёк зажмурился, когда мягкая борода защекотала его шею и подбородок, а золотые волосы мягко упали на его лицо и плечи. Он не понял даже, что это было, так что, открыв уже глаза и глядя на улыбающегося довольного Короля, небрежно в одно движение вытер влажные липкие губы, нос и подбородок рукавом.       Его величество усмехнулся.       - Ну и что ты делаешь? – по-доброму сказал он, внутренне содрогаясь от умиления. Король так и предполагал, что мальчик не был искушён страстью поцелуев и как дичок отреагировал бы на них, - где твои манеры?       У Шина перехватило дыхание. Он тут же вытянулся, а книгу прижал ещё ближе к груди и выше, так чтобы она упиралась ему в подбородок.       - Простите, пожалуйста, Ваше величество, - он слова поклонился, - простите, я не знал. Я… я не буду больше, Ваше величество.       - Я тебя прощаю, Су Хёк. Но будь внимательнее в следующий раз… - Шин смотрел на него блестящими взволнованными глазами, окаменев от внутреннего напряжения и страха. Он давно хотел рассказать отцу о том, что Король стал периодически наведываться к нему, а сейчас мальчик впервые за всё время уловил нотку запретного во всей этой истории. Су Хёку стало не по себе. Шин кивнул почтительно и поблагодарил правителя ещё раз.       «Хороший мальчик, - подумал про себя Король, уходя из комнат для прислуги во внутренний двор, где его уже ждал экипаж, - из него однозначно выйдет толк…»       - Что я тебе говорил, когда уезжал! – не понижая интонацию голоса больше часа, кричал отец Су Хёка в первых числах сентября, когда вернулся из командировки и заметил внезапные и очень дорогие подарки в комнате своего ребёнка. Там стояли пара золотых финтифлюшек, дорого отделанные книги и хрустальная ваза с мягкими иностранными сладостями.       Шин стоял, сжавшись, и скулил, нечленораздельно объясняясь с отцом. Он с ужасом боялся этого часа и с каждым днём всё болезненнее предвкушал, как отец его выговорит. Но вот шло время, а папа не успокаивался, а с какой-то болью на сердце и отчаянием дотошно выспрашивал о том, когда приходил Король, чем они с ним занимались и предлагал ли он что-нибудь Шину. Парень не понимал ещё в полном смысле, где здесь подвох, но с самого первого раза почувствовал, что не спроста все эти специфические знаки внимания и подарки.       «Я не знаю» - часто отвечал Шин отцу, жмурясь, чтобы не видеть его рассерженного лица и стараясь как можно более стойко перетерпеть его гнев, чтобы только не расплакаться на этом же месте.       «Я не мог отказаться» - повторял он потом, когда вопросы господина министра стали повторяться, и его отец визуально и интонационно стал более спокойным, но не менее обеспокоенным.       - Я должен вернуть Его Величеству все подарки? – спросил Шин с тревогой, дрожа изнутри от страха. Он видел, как его отец, сильный и взвешенный человек, всегда очень отходчивый и молчаливо-строгий не мог сдержать эмоций, и сам от этого чувствовал подкрадывающуюся панику, - папа, я верну, правда, мне тут ничего не надо, - уверял Су Хёк и подбежал к отцу, присевшему на край стола от бессилия.       - Ты молодец, - сказал отец вдруг беззлобно, его лицо стало отчаянно-бесцветным, - не вздумай отказываться от подарков Его Величества, это знаки королевской благосклонности, нельзя просто так отвергать их. Я знаю, что тебе ничего не оставалось. Никому ничего не оставалось, - мужчина менялся в голосе, в его тоне стали появляться дребезжащие в самой груди нотки. Шин поджал губы и просил прощения, сам не зная, за что, а потом отец крепко обнял его, как никогда до этого, и долго не отпускал из объятий. В какой-то момент мальчик почувствовал горячие влажные слёзы на своей шее и понял, что отец плачет.       Шин стоял неподвижно, сам едва сдерживая слёзы, и дождался, пока отец не придёт в себя. Он стал по-обычному уравновешенным и тихим, стал даже как-то по-доброму смотреть на сына.       - Запомни, Су Хёк, сейчас может произойти всё, что угодно. Ничего не бойся, слышишь меня? – он положил руку сыну на плечо и ободрительно качнул парня, чтобы немного разогнать напускное спокойствие с его лица, - ничего не говори нашей маме про это, она уже обо всём знает, - мальчик с недоверием кивнул, - слушайся Короля и будь паинькой. Тогда всё будет хорошо…