Десять дней.

Вечерку, на которую Дин пришел звать Кастиэля и Стива, юноша все-таки решил пропустить, посвятив все свое время хождению по территории Школы. Какое может быть настроение смотреть тупые или смешные номера Звеньев, если тебя чуть не изнасиловали минут десять назад? Кас с тоской наблюдал за блеклыми лучами солнца, лениво ползущими за горизонт, лишая всю округу света. О тепле уж нечего было и говорить: день выдался одним из самых холодных за всю Школу, по коже то и дело пробегали мурашки, а нос, кажется, и собирался отвалиться. По крайней мере, его кончик точно. Кастиэля зажал его между двумя указательными пальцами и принялся усиленно растирать, постоянно облизывая обветрившиеся губы. Как часто делал Дин. Руки Кастиэля упали сами собой, все мысли сразу заполнились только одним. Новак поднял глаза, провожая торопливо уходящее солнце с какой-то прекрасной печалью, и, видит Бог, даже небо завидовало синеве этих глаз. Почему Кастиэль так часто позволял себе думать о вожатом, почему это так нравилось Новаку? Винчестер почему-то представлялся Касу супергероем, сошедшим с экранов кинотеатра, которому хотели подражать все мальчишки, и по которому сохли все девчонки. Смелый, добрый, приходящий всегда именно в тот момент, когда кажется, что надежды на спасение уже вовсе и нет, в случае Каса это произошло даже дважды. И безумно красивый. Даже Новак по достоинству оценил внешность Винчестера: широкая, ровная спина, светлые волосы, торчащие в разные стороны, детские веснушки возле носа, еле заметные морщинки вокруг глаз. И сами большие, выразительные зеленые глаза, в которые, кажется, можно смотреть бесконечность. И выглядел явно моложе своих лет. В Школе вожатым было по двадцать три – двадцать четыре года, но Дину можно было дать только двадцать, если не смотреть на глаза… Слишком взрослые, словно повидавшие так много, что и тридцатилетнему не дано было видеть. И все равно прекрасные, как никакие другие. А если Дин – супергерой, то ему, конечно, полагалось встретить ту самую единственную, которая будет верна ему, заоблачно красива и готова отдать за него жизнь. Единственную. Ее, все в порядке, но почему это слово не нравилось юноше? Даже вызывало легкую ревность. Кастиэль снова провел языком по губам и прикрыл глаза. Видимо, ему никогда не суждено будет узнать это «великое чувство любви». Но нужно ли это вообще? Чтобы его потом опять обманули, использовали и бросили разбитого и уничтоженного? Пусть он лучше будет один, так проще. Снова снег. Снова поражает своей легкостью, своей чистотой, своими красотой и изящностью, несвойственными ничему живому. Медленно, крупными хлопьями снег опускается на землю и на плащ юноши. И тут же тает на теплой одежде, оставляя мокрые следы. Скоро, буквально через несколько минут деревья обновляют белые платья, стряхнув старый снег и покрывшись свежим. Словно сказка, воплотившаяся в жизнь. Но только не для Кастиэля. Кас подул вперед, раздувая от себя снежинки, но вскоре понял, что это бесполезно: наглецы опускались на ресницы, нос, касались щек. Одна, особо ловкая, коснулась верхней губы так близко к уголку, и Кас невольно улыбнулся, чувствуя капельку воды у себя на губах. Аккуратно слизнул ее, пробуя на вкус, но тут же выплюнул. Все-таки обычная вода намного вкуснее. Кастиэль не мог определить, что лучше: ходить по морозу или пойти в Главный Зал, оба варианта ему не нравились. Поэтому в раздумьях, что же делать дальше, он проходил по снегу еще полтора часа. Солнце уже давно ушло за горизонт, уступив место ночной темноте, и территория Школы внезапно сделалась еще более враждебной и пугающей. Плотнее закутавшись в плащ, Кас направился обратно к себе. Скорее всего все на дискотеке, и комната в его полном распоряжении. У Новака еще оставалось время, чтобы нормально уснуть и подремать лишний часок. Нос уже отваливался, Кас трясся всем телом и уже вслух ругал себя за то, что проторчал на морозе столько времени. Не хватало еще заболеть в Школе, когда он не взял никаких лекарств. Корпус встретил его приятным теплом, мягко расслабившим все тело, и Кастиэля потянуло спать. Лениво стянув с плеч плащ и перекинув его через плечо, юноша побрел вперед, потирая глаза. В коридоре было пусто, слабо горел приглушенный свет, и Кас щурился, путаясь увидеть табличку «Комната № 403». У него защекотало в носу, и Кастиэль громко чихнул, при этом сам себе пожелав здоровья, улыбнулся и уже собрался зайти в свою комнату: - Кас! Он вздрогнул, но оборачиваться не спешил. Конечно, он снова узнал этот грубый голос, он спиной чувствовал этот уже знакомый тревожный взгляд зеленых глаз. Но не спешил повернуться. Только замер, крепко сжимая пальцами ручку двери. Дин все видел. Кастиэль не сомневался, что Дин знал причину его вчерашней попытки суицида, только вот что он предпринял на этот счет? Спас Кастиэля, да, но, может, уже вся Школа знала о том, что произошло в той комнате, и что чуть не натворил Кас. Юноша вспомнил лицо вожатого, и эти мысли тут же отпали сами собой. Нет, Винчестер не мог этого сделать. Он бы не стал поступать так низко, Новак верил ему. - Ты так и будешь стоять ко мне спиной, пытаясь сделать вид, что уснул и меня не слышишь? – с сарказмом спросил Дин. Кастиэль еще крепче сжал ручку двери, тихо ругнулся и повернулся к вожатому в пол-оборота. Он поймал на себе взгляд Дина, сердце сжалось в ожидании следующих слов, но Винчестер смотрел на юношу заботливо и почему-то устало. - Спасибо,- тихо проговорил Новак, стараясь не глядеть на вожатого. - За что? – Дин искренне удивился, продолжая стоять и неотрывно глядеть на Каса. - О, только не начинай! – юноша полностью развернулся к нему и со злостью поглядел на Дина. Синее пламя вспыхнуло в его глазах, и Винчестер почувствовал, как от этого по спине пробежали мурашки. Красивые, необычные глаза, и почему на них никто не обращает внимание? Дина забавляла реакция юноши: растрепанный, с румянцем на щеках, словно ребенок в плаще, но взгляд холодный, осуждающий, полный злобы и непонимания. - Кас, те, кто на меня так смотрит… - Дин промолчал, стараясь подобрать слова. – Хорошо кончают. И с умилением заметил, как щеки Новака залила краска, вся злость мигом испарилась, уступив место смущению. Ангел. Маленький, чистый ангел, который терпит мучения на земле, и некому помочь ему, никто не хочет защитить его от беды, потому что боится врагов этого ангела. А раз так, значит, Дин возьмет на себя эту обязанность. Он защитит Кастиэля, постараясь уберечь его большие белые крылья и пернатую задницу от всех несчастий. Кас отвернулся и собирался снова уйти к себе, но Дин остановил его, улыбаясь и протягивая руку вперед: - Подожди, Кас, я же шучу! – он подошел к Новаку и посмотрел на него сверху вниз, и Кастиэлю вдруг захотелось провалиться сквозь землю. В голову полезли всякие мысли, навеянные тишиной, приглушенным светом и непосредственно близостью Винчестера, который стоял теперь совсем рядом, наплевав на личное пространство их обоих. Кас опустил взгляд и немного прикусил губу, а Дин снова улыбнулся: юноша снова смутился, причем очень мило. Но почему такая реакция на его присутствие? – Я хотел тебе предложить кое-что. Раз ты живешь с этими дикарями, а у меня полностью свободная комната, перебирайся ко мне. Там тебя никто обижать не будет, да и мы, может, найдем общий язык. Кастиэль поднял голову и заметил полный надежды взгляд вожатого. Сердце екнуло, ведь Кас уже знал, что он ответит, но ему так не хотелось растаивать парня. Хотя к черту все, у Каса никогда не спрашивали его мнения, говоря все, как есть, не боясь задеть или обидеть, так почему же он должен заботиться о том, как бы кого не ранить? - Прости, - Новак чуть покачал головой. – Я лучше здесь. И тут же проклял себя в душе за то, что сказал это. - Почему?- Винчестер удивленно повел бровями, искренне поражаясь отказу. Ему все казалось, что юноша только и ждал момента, чтобы удрать из Ада. Кастиэль и вправду ждал. Но не такого момента. Будь на месте Дина кто-то другой, Кас, не раздумывая, согласился бы, но сейчас… Кастиэль чувствовал, что ему стоит держаться от вожатого подальше, он словно магнит притягивал юношу к себе, затягивал в свою ловушку, и Кастиэль прекрасно понимал, что если он позволит этой ловушке захлопнуться, то он больше не сможет вырваться. Просто попадет в вечный плен зеленых глаз и не сможет освободиться, потому что даже не захочет этого сделать. Кас вспомнил отца: «Станешь педиком – убью». «Нет, я же не докачусь до этого! Какая чушь! Я гей?» - тут же успокоил себя Новак. Нет, он просто доверится Дину, но это же не значит, что он влюбится в вожатого. Дин вообще парень, у него, должно быть, масса фанаток, его еще ждет та Единственная. Поэтому Кастиэль просто уйдет. - Просто я не хочу, - не поднимая глаз, проговорил юноша. - Кас, да они же убьют тебя просто! – воскликнул Винчестер, вперив в него непонимающий взгляд. Дин искренне молил Бога, чтобы тот помог ему достучаться до Кастиэля, чтобы юноша понял, что в этой комнате его не ждет ничего хорошего, а Дин сможет ему помочь. Но Новак поднял на него тяжелый взгляд синих глаз, и Винчестер увидел, что ничего ему не светит: эти твердость и решимость никто не сломит. А Кастиэль разрывался в душе. Одна его часть требовала, просто устраивала грандиозные демонстрации за то, чтобы он немедленно принял предложение Дина, чтобы наплевал на последствия и просто был счастлив хотя бы вечер. Но другая, говорившая голосом рассудка, исходящим лично от тараканов в голове, требовала уйти и дать понять вожатому, что Кас справится и без его помощи. И эта часть определенно выигрывала. -Какое тебе-то до этого дело? – гневно ответил Новак вопросом на вопрос. – Ну, умру я, станет одним отбросом меньше! Всем будет лучше, а тебя это, в принципе, и не касается! - Кас! – укоряюще окликнул его вожатый, и в его глазах юноша увидел сильную обиду, а потому моментально сбавил обороты. - Прости, - быстро сказал Кастиэль и отвел взгляд. Дин смотрел на него, и сердце трепетало от обиды. Почему этот Ангел не понимает его? Винчестеру есть до него дело, он ему жизнь спас, как никак, только девственность паренька сохранить не успел и поэтому внутренне изводил себя за это. Почему он не приехал чуть раньше и не спас его? Этого человека Дин спасал бы хоть ежеминутно, и ему было не жаль своих сил, он понимал, что Кастиэль стоил того. - Ты не отброс, - прочеканил он, ставя особое ударение на каждом слове. – И ты ошибаешься, говоря, что это меня не касается. Но это твой выбор. Если передумаешь о своем решении, то ты знаешь, где меня искать. И, развернувшись, Винчестер быстро направился прочь от юноши, жалея, что вообще завел весь этот разговор. Кастиэль проводил его пристальным взглядом и пару раз чуть было не сорвался, чтобы броситься за ним со словами: «Я передумал», но у него хватило сил перебороть себя. И только Дин скрылся за дверью, по щекам Каса потекли слезы. Юноша даже немного удивился, он вроде не собирался плакать, но слезы настойчиво лились из его глаз, а потому он лишь отер их рукавом рубашки и быстро зашел в свою комнату и бросился к себе на кровать. Зарывшись лицом в подушку, он зарыдал, то и дело повторяя «Идиот!» и «Прости, Дин, прости!». - Вернись, пожалуйста, - тихо прохрипел Новак, уже даже не следя за словами и давая им полную свободу. Пусть сейчас он говорит то, что хочет, следующий такой шанс представится не скоро. Рыдая, он сотрясался всем телом и ненавидел себя за свою ничтожность, за беспомощность, бессилие и гордость, которая всегда начинала свое действие не в то время и не в том месте. Почему Дин так с ним? Почему он не презирает его? Обесчещенный горесуицидник! Да такому как Винчестер на него вообще смотреть не подобало, а он пытается поддержать Новака, который не достоин этого. Кастиэлю проще было бы умереть еще при родах, чтобы не омрачать этого мира, чтобы не мучиться. За что ему эта жизнь? Она ведь, по сути, и не нужна, в ней не было ничего хорошего. Пара маленьких, ярких, редких моментов радости не могла осветить весь остальной мрак, составляющий почти всю его жизнь. Проще было бы умереть. Зачем Дин тогда подошел к тому дереву? Зачем спас его? Не стоило, без Кастиэля мир бы вздохнул спокойнее. Юноша на заметил, как заснул. Ему снова ничего не снилось, он спал мертвым сном, иногда всхлипывая или вздрагивая всем телом. А потом внезапная вспышка озарила его голову, и Кастиэль открыл глаза. Часы на телефоне показывали три часа ночи, но комната была пуста, значит, Стив и его банда нашли, чем себя занять. Ну, не Новаком, да и ладно. Поздно, надо бы еще поспать. Кас опустил голову на подушку, но сон бесследно исчез в просторах Вселенной, и пытаться уснуть было бесполезно. Кастиэль сел на кровати, поджав под себя ноги, пробыл в таком положении несколько минут, неотрывно глядя в одну точку в темноте, а потом, плюнув на все, встал с постели и направился прочь из комнаты. Ноги сами вели его, Кас совсем не следил, куда идет. Он поднялся на третий этаж, миновал коридор, долго брел, не разбирая дороги, и, наконец, с удивлением обнаружил, что стоит перед очень знакомой дверью. В комнату Дина. Нет, он не хотел сюда идти! Или хотел, но боялся себе в этом признаться? Во всяком случае, надо уходить отсюда. Новак быстро развернулся и бросился прочь. Он бежал, петляя из коридора в коридор, пока вконец не заблудился. А ведь казалось, что в таком небольшом здании это невозможно. Что ж за шесть дней Кастиэль привык заблуждаться. Он остановился, повертел головой в стороны и, повернув направо, медленно побрел дальше, надеясь встретить кого-нибудь. Ну да, разумеется, в коридорах полно народу в полчетвертого утра. Но Фортуна, очевидно, была не настроена на плохое: уже через пять минут юноша увидел свет из одной из комнат, расположенных вдоль по коридору. Он тихо подкрался к двери, прислушался, а потом негромко и неуверенно постучал. - Да? – послышался из-за двери сонный женский голос. У Каса отлегло от сердца, он узнал этот голос. Кейт Ноубел, а она вроде всегда относилась к Касу хорошо. - Можно? – спросил Новак, отворяя дверь и заглядывая внутрь комнаты. Кабинет чем-то напоминал библиотеку, только на стенах висело очень много картин, видимо, написанных предыдущими участниками Школы. Пейзажи, портреты, на одном из которых Кас узнал Руди - коменданта. Кейт сидела за столом, склонившись над какими-то бумагами, посекундно моргая и подперши голову рукой. Рядом с ней стояла кружка с недопитым кофе, на столе неярко горела лампа. Девушка заправила за ухо прядь волос, выбившихся из растрепанного пучка на затылке и подняла на Кастиэля сонный взгляд. - Кас? – удивленно спросила она. – Ты чего не спишь? А если Руди увидит? Тебе ж попадет, - она зевнула, прикрыв рот ладонью. - Я не хочу спать, - честно признался юноша. – И тем более я заблудился. А ты что делаешь? - Адскую работу, которую ненавидят все вожатые, - отозвалась Кейт и снова пригладила волосы. – Нужно перебрать договора учеников Школы, и эта работа в этот раз досталась мне. Она взяла кружку с уже остывшим кофе и сделала пару глотков. Кас, все это время стоявший у двери, прошел вперед и сел перед девушкой. -Я мог бы помочь, - предложил он, по-дружески улыбнувшись, и взял в руки одну из папок. - Кас, - протянула девушка и с надеждой посмотрела на юношу. – Я тебе по гроб жизни буду обязана! - Ты только расскажи, что и как делать, - Кастиэль придвинулся чуть ближе. И уже через десять минут они оба сидели, полностью ушедшие в работу, и юноша был счастлив, не отвлекаясь на ненужные мысли и проводя ночь в приятной компании. И не знал, что его приход к комнате на третьем этаже не стался незамеченным. Винчестер, разумеется, слышал шаги за дверью, чувствовал, как билось его сердце, ожидая стука в дверь, и помнил жгучее разочарование, когда услышал быстрый удаляющийся топот ног. Снова этот мальчик оттолкнул его. Словно дикий зверек, затравленный обществом и боящийся подойти даже к тем, кто не желал ему зла. И этого зверька еще нужно было приручить. Жаль, что времени осталось так мало…