Цена одной ночи

Джеймс, не медля, потянулся к поясу Морана, дрожащими пальцами пытаясь расстегнуть пряжку, не только потому что он должен делать все, что он попросит. Его шепот завораживал, ему хотелось подчиняться. Хотелось подчиняться этой силе и волей, и телом. Мориарти, наконец, расстегнул джинсы мужчины и чуть сжал уже давно окрепшую плоть через тонкую ткань белья. Но хотелось коснуться этой горячей кожи, почувствовать жар и желание. И Джим оттянул последнюю преграду вниз, крепко перехватывая член Себастьяна, сжимая у основания и медленно двигая рукой. Уже только от этого брюнет застонал. Застонал сам, понимая, что скоро почувствует его внутри себя, сможет прогнуться под этим мужчиной. Никогда не чувствовал Джеймс такого желания подчиниться, отдать первенство. Нет, не "давно", а именно никогда. От прикосновений пальцев Джима Моран шумно выдохнул и зашипел, двинувшись чуть вперёд, крепче прижав его к окну. - Джим. Остановись, - прорычал он, едва контролируя себя, целуя подбородок парня. - Я должен... Растянуть тебя. Удивительно, но доставлять лишнюю боль партнёру и проникать без подготовки действительно не хотелось, несмотря на всю свойственную Себастьяну жестокость, которую он зачастую проявлял и во время секса с другими. Что-то было в этом Джеймсе такого, что вызывало непривычные ощущения и желания. Не теряя времени, мужчина поднёс к губам парня два пальца, настойчиво требуя пропустить их, одновременно желая наблюдать, как он вберёт их в себя. Джеймс понимал, что с его профессией подобные "процедуры" не нужны, но снова не мог не подчиниться Себастьяну. Он послушно раскрыл губы, принимая пальцы мужчины. Прошелся языком по огрубевшим подушечкам этих пальцев и потом, чуть прикусив их, начал обсасывать, будто бы насаживаясь на них ртом. Парень прикрыл глаза, наслаждаясь силой, исходившей от киллера. Хотелось быть ближе к нему, доставить такое удовольствие, о котором он никогда не смог бы забыть. Себастьян прикусил губу, наблюдая за покорной податливостью Джеймса, за тем, как его пальцы скрываются за припухшими влажными губами, мысленно пожалев о том, что не начал с минета. Вынимая пальцы изо рта Джима, он слизал языком паутинку слюны, тянувшуюся с его губ. Одновременно с мягким поцелуем в шею, Моран ввёл в парня один палец, но осознавая привычность подобного для Джеймса, спустя всего несколько неторопливых движений в него, ввёл и второй, ощущая, как колечко мышц упруго сжимается вокруг него. Блондин в возбуждённом полубреду смотрел в глаза партнёра, только теперь отметив, что они зацепили его не просто своей чернотой. Парень напротив был скорее похож на безумца. Он и был безумцем. Особенно сейчас, когда пальцы Себастьяна все резче и быстрее двигались в нем. Брюнет не мог сдерживать тихие стоны, все ближе прижимаясь к мужчине. Опомнившись, он снова начал ласкать его член, кружа большим пальцем по открывающейся головке. - Себастьян...- простонал Мориарти,- Пожалуйста... Мальчишка выгнулся и наклонился к шее Морана, облизывая солоноватую кожу, целуя. Он всего несколько секунд помедлил, прежде чем оставить темно-красный засос у ключицы блондина. Джеймсу тоже хотелось чувствовать его хоть капельку, хоть немножко своим. Себастьян и не думал заставлять парня просить, но, чёрт возьми, насколько же сексуальными показались ему эти слова именно с губ Мориарти. Последовал наполовину стон, наполовину шумный выдох. - Кажется... кому-то нравится... Быть у меня в долгу... - сквозь частые выдохи выдавал Моран на ухо Джеймса, продолжая движения пальцами, будто оттягивая время, чтобы подразнить его. - С тебя... Штраф. Всякой выдержке когда-нибудь приходит конец. Больше мужчина не желал себя сдерживать - подхватив обеими руками ягодицы Джима и немного их раздвинув, он стал медленно входить в парня, вновь примкнув к его губам, на этот раз заставляя его ловить свои приглушённые стоны-выдохи. Джим громко застонал, сцепляя руки за шеей Морана. Почему именно сейчас он испытывал такое наслаждение, подчиняясь, желая чужой власти. Себастьян был другим. Всем его клиентам нужно было удовольствие, но никто не думал об удовольствии самого Мориарти. Никто, кроме жестокого киллера. Парень чувствовал, как растягиваются мышцы под сильным напором горячего, напряженного члена, видел, как исказилось лицо блондина в гримасе сладчайшего удовольствия, и Джим не мог понять точно, что тому нравится больше - просто владеть его юношеским телом или иметь над ним полную власть, знать, что он выполнит любой приказ этого наемника. Себастьян недолго ожидал, пока парень привыкнет - уже при втором толчке в него он вошел во всю длину, ощущая тёплую пульсацию вокруг своего члена. Всё тело инстинктивно требовало ускорить темп уже на первых порах - уж слишком долгим было ожидание, и Моран недолго спорил со своими внутренними голосами, буквально вбиваясь, вколачиваясь в Джима, теперь будто заново пробуя на вкус, порывисто скользя губами, целуя и кусая его плечи, шею, ключицы, губы. Где-то в подкорках сознания он отдавал себе отчёт в том, что больше ни на долю секунды не воспринимает человека напротив, как мальчика по вызову, теперь этот парень, несмотря на вид деятельности, принадлежит только ему и никому более, никто больше не посмеет его "вызвать". Теперь слова Морана, о том, что никто не коснётся Джима, сказанные будто бы в шутку, приобретали самое, что ни есть истинное значение. Джим стонал при каждом толчке и лишь шептал: - Еще.. быстрее.. Голова шла кругом от движений Себастьяна, от его таких острых, требовательных и нужных касаний. Казалось, брюнет задохнется, если перестанет чувствовать тело мужчины рядом с собой. - Мне плевать,- выдохнул Джеймс,- что будет потом... Можешь убить... но сейчас...- и он впился в губы блондина жадным поцелуем. Все звуки: стоны Джима, пошлые хлопки кожи о кожу, стоны-выдохи самого Себастьяна будто создавали отдельное измерение, где-то ещё выше, чем просто "над Лондоном", а, возможно, даже глубже, чем "под Лондоном". Наслаждение било через край, вся обстановка, кажется, была накалена до предела, приятно щекотала лёгкими разрядами тока. Никогда прежде мужчина не знал подобного наслаждения контроля и единения. - Хорошая попытка... Надавить на... жалость, отдаться на растерзание, - рычал Моран, на миг отстранившись от губ парня и ускорив движения. - Но нет... Это... Не повлияет на моё решение. Он обхватил член Джеймса рукой и начал грубые, единственно возможные в этот момент, движения по всей длине. Джеймс застонал громче, когда Моран грубо сжал его член. Это было прекрасно - чувствовать его желание, знать, что он хочет тебя. Хочет и берет. Джеймса взбесил ответ мужчины и он, облизнув пальцы, прижался к нему ближе и обхватил половинки крепкой задницы. Мориарти знал, что делал. Он уже чувствовал приближение своего оргазма. Мощного, сильного, яркого. И хотел почувствовать взрыв Себастьяна внутри себя. Мориарти никогда не позволял клиентам кончать в себя. Но Моран был кем-то большим, чем просто клиент. Парень скользнул пальцами между ягодиц блондина, поглаживая сморщенное отверстие, и снова впился в его губы, требовательно покусывая и постанывая в них. Себастьян позволил себе глухой стон, когда парень принялся его массировать, однако за эту вольность наградил Джима довольно болезненным укусом в плечо, после возвращаясь обратно к его губам. Ощущая приближение финала, Моран заставил себя замедлиться, толкаясь в Джеймса редкими но сильными движениями, будто даже пытаясь задержать каждую секунду. Действия рукой также стали медленней, но не потеряли своей грубости - он хотел, чтобы парень ощущал удовольствие наравне с ним, не меньше, не больше, чтобы и его удовольствие оттягивалось, тормозило время. Джим тихо вскрикнул, почувствовав резкий укус. Он понимал, за что Себастьян наказал его, но руку не убрал. Брюнет продолжил массировать Себастьяна, мягко нажимая. Он хотел проникнуть в него, довести до конца, хотел кончить вместе с ним, чувствуя его в себе настолько сильно, насколько это вообще было возможно. Джеймс шумно вздохнул, пытаясь представить, что с ним сделает Моран за подобную выходку, но решил рискнуть и осторожно нажал, проникая внутрь, расширяя его мышцы. Не глубоко, совсем чуть-чуть, но остро ощутимо, глядя в его светло-серые глаза ласкового убийцы. Моран очередной раз больно укусил парня, на этот раз в шею; он сомневался, будучи одновременно против своевольных действий партнёра, но одновременно и за, не решаясь убрать руку Джима, ощущая по-извращённому болезненно-приятные ощущения, пусть и неглубокого, но проникновения Джеймса. - Джим, - прошипел он, сжав зубы, на выдохе, сам не осознавая, зачем. Просто захотелось произнести это имя, захотелось, чтобы обладатель услышал. Себастьян ускорил движения, ощущая, что долго не продержится, надеясь на то, что парень находится на той же степени возбуждения, что и он сам. Каждый последующий толчок сопровождался шумным выдохом, по телу проходили предоргазменные электрические заряды. Последними толчками Моран едва не вбивал Джеймса в стекло, желая ощутить его в последний момент полностью, желая, чтобы и он ощутил мужчину как можно лучше, заполнился им. Рассудок полностью затуманился, кажется, он целовал губы Джима, ощущая этот взрыв, изливаясь в него, растворяясь в остро-сладком и грубом оргазме. Плевать. Джим медленно двигал пальцем внутри Себастьяна. Он уже чувствовал, как напрягались его мышцы, знал, что конец близок. Сам же Мориарти при каждом толчке разгоряченной спиной чувствовал холодное стекло. Этот контраст лишь добавлял огня, лишь увеличивал скорость, с которой тело неслось в беспросветною темноту. Джим резко выгнулся, запрокинул голову, всем измученным, жаждущим разрядки телом прижался к киллеру и, почувствовав мощный взрыв внутри себя, вскрикнув, взорвался сам. На его памяти не было ничего более сильного, чем то, что он испытал сегодня, сейчас вместе с человеком, который имеет все возможности для того, чтобы убить его. Убить, но не забыть. Брюнет тяжело дышал, цепляясь за плечи Морана. Он будто бы на мгновенье потерял сознание, а когда очнулся, уже не чувствовал в себе мужчину.