Скажи мне, кто твой друг...

Несмотря на то, что почти всегда герой и его верный спутник придерживались сходных взглядов, иногда и между ними случались размолвки. Бастиан, порывистый и горячий, порой судил слишком поспешно и поверхностно. Однако Тильдрамион всегда находил для него весомые, убедительные и неопровержимые аргументы. И тучи, набегавшие на безоблачность их дружбы, никогда не задерживались надолго. *** — Только не говори, что ты опять!.. Ты специально меня злишь, да? Тиль обернулся на резкий окрик и встретился взглядом с сердитым насупленным Бастианом. — Ну оно же прям само в руки просится, — извиняясь, объяснил он. — Буквально на дороге валяется… — На дороге?! — возмутился Бастиан, окончательно свирипея. — Мы свернули с тракта, ползли по колючим кустам, почти свалились в канаву и в конце едва не свернули шеи, карабкаясь по руинам. И это ты называешь — на дороге?! — Ну, подумаешь, чуть-чуть сбились с пути, — не моргнув глазом, согласился Тиль. — Зато смотри, какой тут вид… — Точно такой же, как и на тракте, — кипятился Бастиан. — О, прости… с тракта, конечно, не видно воровские тайники. — Конечно, — Тиль невозмутимо пожал плечами. — На то они и тайники, чтобы кто попало не находил… — Тогда объясни-ка мне, герой, как ты умудрился стать «не-кем-попало»? — Просто я от природы любопытный и наблюдательный, — невинно отозвался ничуть не смущённый Тиль. — Тут тайный знак, там приметный камень… Не понимаю, что ты кипятишься: не я же эти вещи крал! Бастиан, хмуро сопя, подошёл ближе, глянул через Тилево плечо на содержимое маленького сундучка… — Ты — пособник! — припечатал он. — Посмотри только, какой-то беспринципный негодяй украл детские игрушки! А ты… Ты собираешься нажиться на слезах ребёнка! — А ты бы что предложил сделать с добычей? — развеселился Тиль. — Бегать по всей округе и утешать рыдающих карапузов? — Да! — отрезал Бастиан. — Это было бы достойным делом! Только представь: мальчишки и девчонки сейчас не могут уснуть без своих плюшевых гуарчиков… Может, эти подвиги для великого тебя — мелкие и незначительные, но именно они и есть подлинная доброта… — Да-да, — согласно закивал Тиль. — Доброта, Басти, отличная вещь. Только глянь-ка на это. Тиль вытащил одного уродливого, похожего на кулёк с криво пришитыми лапами, плюшевого гуара, повертел его в руках, ощупывая, и наконец с довольным лицом сунул палец прямо гуару под хвост. Мятая сплющенная мордочка игрушки от такой бесцеремонности вытянулась, глаза-бусинки вылезли на лоб, и вид у гуара стал особенно жалкий. — Фу, — возмутился Бастиан. — Это перебор даже для тебя, Тиль! — Твои рыдающие детишки, Басти, и в самом деле лишились своих сладких снов, — хмыкнул Тиль, выворачивая гуара наизнанку и показывая его «внутренности» — плотный кожаный мешочек. — Это тайник для контрабанды скумы. Увы, сейчас пустой. Ну так что, поищем тех милых маленьких сорванцов, кого мы ограбили, и вернём им игрушки? Бастиан вытащил второго гуарчика, близнеца первого, и сердито принялся потрошить, будто тот был не инструментом контрабанды, а как минимум главным участником. — Признай уже, что украсть у воров — отчасти даже благородное дело, — поддел Тиль. — И мы поступаем хорошо… — Ты собираешься их перепродать! — снова оживился Бастиан. — А значит, тоже наживаешься на воровстве! — А на вырученные деньги купим пару книг, — невинно продолжил Тиль, проигнорировав обвинение. — Я, кстати, видел в гильдии магов полное собрание легенд и преданий Даггерфолла… Бастиан засопел, потом уставился на распотрошённого гуарчика. Мешочек для скумы торчал у игрушки из-под хвоста, навевая не самые приятные ассоциации. — Вот умеешь же ты вывернуть всё наизнанку, Тиль, — проворчал он наконец. — И этим бесишь даже больше, чем своей страстью к воровским тайникам… И биографию Галериона тоже возьмём. — Вот за что тебя уважаю, Басти, — невинно сказал Тиль, складывая в рюкзак гуаров, — так это за незыблемые принципы!