***
— Мы сказочно богаты, сказочно богаты, сказочно богаты — ты и я! Эй, подожди, куда ты? Подожди, куда ты, молодость моя? * — Теплое июньское утро солнечными лучами оставляло нежные поцелуи на щеках парней, пока они вместе шли на их первую в жизни работу (корректнее сказать просто подработку, ведь с несовершеннолетними зачастую не совершают трудовой контракт, но в этом возрасте любой первый опыт воспринимается с большой серьёзностью, а потому для ребят это была именно работа). Джош напевал эту странную песню, которую когда-то услышал по радио, в то время как Тайлер вглядывался в свои ботинки. — Грустная песня… — Произносит брюнет, — Время идёт слишком быстро. Мне шестнадцать, а я себя чувствую уже старым, будто жизнь уже прошла мимо, осталась где-то в беззаботных днях седьмого класса… — Это… Временно. — слегка помедлив, отвечает парень с фиолетовыми волосами. — После восемнадцати жизнь значительно поменяется, надо просто дожить. Помнишь Джерарда? У парня в свои семнадцать было три попытки суицида за спиной, жить не хотел, плакал каждый раз возвращаясь домой к пьяной истеричной матери. Но в конечном итоге ему стукнуло восемнадцать, он дожил, и мать-тиран перестала быть для него законом, он съехал, нашел друзей и увлечения, теперь в художественном колледже учится и выглядит вполне жизнерадостным. Я думаю, это и нас ждет. Джи как-то сказал мне, что в восемнадцать лет он наконец успокоился, потому что стал властителем своей судьбы и отпустил все школьное дерьмо. Так что, все будет хорошо, ладно? — Джош мягко улыбнулся Тайлеру, но тот не ответил тем же. — До восемнадцати нужно дожить… А жить не хочется. Не хочется знать что дальше, все равно смерти не избежать и что бы ты не делал в конце только разочарование… — Парень задрал голову к солнцу, в надежде что оно согреет его душу, согреет что-то внутри него, подарив желание жить. — Хэй, ну чего ты? — Дан хватает своего собеседника за плечо, тем самым останавливая их обоих, и разворачивает лицом к себе. — Нам только шестнадцать, вся жизнь впереди, все хорошо. — Вся жизнь впереди… И что же там, впереди, Джош? Можно ведь всю жизнь говорить, что «вся жизнь впереди», живя в ожидании чуда, которого не будет. Жизнь не впереди, она здесь, сейчас, ускользает от меня. Жизнь впереди у тех, кто имеет в жизни цель, знает кем хочет стать. А у меня этой цели нет. Я не знаю кто я, Джош. Поэтому я пытаюсь жить сейчас, просто идти по этой улице и наслаждаться солнцем, наслаждаться мелочами, потому что сомневаюсь, что в моей жизни будет что-то по-настоящему радостное. — После этих слов Джош нахмурился, и выражение его лица стало по-настоящему озлобленным. Тайлера это напугало. «Что?..» — шепетом спросил брюнет, но собеседник тут же перебил его, с агрессией процедив сквозь зубы: — Так найди её, цель, в чём проблема? — Джозеф был ошеломлен такими словами, он вновь попытался что-то сказать, но Дан опять его перебил, — Ты хотя бы пытался ее поискать, а не ныть, Тайлер? — Младший опустил голову и продолжил идти в тишине. В следующие несколько секунд злобный оскал исчез с лица Джоша, оставив место грустным, полным раскаяния, глазам. — Тайлер, я… –Юноша догнал своего возлюбленного и схватил за локоть в попытке остановить. — Ты все правильно сказал, не извиняйся. Я правда слишком много ною в последнее время, прости. Мне просто тяжело, понимаешь? И прости, если слишком часто прошу у тебя поддержки, просто я не знаю как поступить, я не знаю как мне жить и чего я хочу, я вообще ничего не знаю и не понимаю! Прости… — на лице Тайлера проступили первые слезы. — Блять, опять плачу. Даже слезы не могу контролировать, блядство… — Тайлер, — Юноша с волосами цвета фиалок и сочувствующими глазами обнял Джозефа, крепко прижимая к себе, и погладил по волосам. — давай вместе поищем эту цель, хорошо? — Вдвоем?.. — Тайлер поднял глаза, что, по мнению Джоша, сделало его похожим на котенка. — Ага, — Честно? — Честно. — Дан мягко улыбнулся и поцеловал Джозефа в лоб.***
Работа консультантов в магазине одежды не могла не казаться скучной двум подросткам, но всё было лучше, чем сидеть дома без денег. По сути они просто целый день сидели за стойкой, так как в нашем обществе редко встретится такой человек, который осмелится попросить помощи консультанта, вместо того, чтобы молча пялиться на полки с потухающей в глазах надеждой, и это вполне устраивало ребят. — Давай возьмём мороженное? — произносит Джош, когда они выходят из магазина и победно несут свои первые заработанные деньги в карманах (им платили наличкой за каждый день, т.к. подростки не были официально устроены), всего десять долларов, но парней это более чем устраивает («всё лучше, чем ничего»). — Ага, — Кивает Тайлер и, хватая Дана за руку, отводит в сторону кабинки с молочными продуктами. Парни берут по рожку молочной холодной сладости, Джош берет фисташковое, а Тайлер выбирает шоколадно-ванильное. Подростки сидят на скамейке рядом с торговым центром, неспеша поедая лакомство и разговаривая о всяком. — Вот, возьми… — Немного помедля, Джош протягивает Тайлеру смятую пяти долларовую купюру, пытаясь скрыть улыбку. — Но… Это твои деньги. Твои честно заработанные деньги. — Брюнет жестом отодвигает руку парня. — Я знаю. Возьми, я хочу отдать их тебе. — Джош, я не могу принять их, — краснея, робко отвечает Тайлер, — Я ведь столько же как и ты выручки получил, все нормально… — Возьми, я хочу, чтобы они были у тебя. Это мои деньги и я решаю как ими распоряжаться, и сейчас я решаю отдать их тебе. Я люблю тебя, Тай, — Подросток с фиолетовыми волосами вкладывает купюру в руки своего собеседника, после чего оставляет ему поцелуй на лбу и губах. Джозеф моментально краснеет и в следующее мгновение крепко обнимает Дана, зарываясь головой в шею любимого. — И я тебя люблю, Джош… Спасибо…***
Лето казалось бесконечным и в то же время стремительно утекало, как песок из рук, но мальчики предпочитали не задумываться об этом. Днём они работали, а вечером смотрели фильмы вместе или собирались целой компанией с друзьями из школы, когда у кого-то из них родители уезжали на выходные. Это превратилось в повседневность, которая по какой-то причине не надоедала, от которой не хотелось сбежать. Наверное, дело в том, что Джош отнёсся с полной серьёзностью к своему обещанию найти цель жизни для Тайлера, а потому раз в пару недель они пробовали себя в чем-то новом. Настольные игры, рисование, фотография, писательское дело, спорт, — что только не перепробовали парни. Все это, конечно, было интересно, но ничего не цепляло. «Мне это нравится, Джош, правда, но… Цель это не то же самое, что и увлечение. Есть огромная разница между «мне это нравится» и «я хочу посвятить этому жизнь», — говорил Джозеф, постепенно теряя интерес к поискам. Зачем пытаться? Никакое искусство не спасет от смерти, как ни старайся, сколько картин ни нарисуй, сколько книг ни напиши, сколько спортивных соревнований ни выиграй, ничто из этого не спасет тебя от могилы, так зачем все это? Для того, чтобы другие тебя запомнили? Для других людей, которые тоже умрут и унесут память о тебе под землю? Бессмысленно. — Может, оставим это? Глупая была затея искать эту цель. Многие и без нее живут, просто так, по инерции, значит и я смогу… — предлагал Тайлер, но подросток с фиолетовыми волосами не слушал его и отрицательно мотал головой: — Мы найдем ее, и все будет хорошо, обещаю. — После этих слов Джош брал Тайлера за руки и наклонялся к парню, чтобы поцеловать его в щеку. В какой-то момент они дошли до музыки. Дан притащил Джозефа в музыкальный магазин, в котором можно было бесплатно поиграть на инструментах. Таким образом парни попробовали себя в барабанах (Джошу они больше всех понравились), гитаре, аккордеоне, арфе и, конечно же, фортепиано. Последний инструмент больше всего приглянулся Тайлеру, простая в использовании незаменимая классика. Но ничего опять не зажгло огонь в сердце подростка. Ребята уже собрались уйти и подошли к кассиру, чтобы попрощаться, как вдруг на стене за кассой брюнет заметил странную гитару, вдвое меньше обычной и лишь с четырьмя струнами. — Эм, извините, сэр, — начал подросток, — а почему эта гитара такая маленькая? Она игрушечная? — В ответ кассир рассмеялся. — Хах, нет, парень, это укулеле, особый вид гитары, появившийся на гавайских островах. У этой крохи струны не железные, а нейлоновые, что делает звук более мягким. Хочешь попробовать поиграть? — Тайлер смутился вопросом кассира, но, после небольшого раздумья, решил попробовать. Как только инструмент попал в руки Джозефа и мягкие пальцы ударили по белым струнам, что-то необъяснимое создало дрожь в теле парня, что-то глубоко в сердце вскочило и тут же ушло в самый низ тела, добравшись до пальцев ног. В этот момент Тайлер осознал, что его поиски закончены. Подросток купил укулеле, получив книжку с аккордами в подарок, и вышел из магазина с чувством удовлетворения.***
Лето убегало, пока юноши проживали каждый из его драгоценных дней в работе, а после вечерних посиделках за чашкой чая, или кофе, или какой-то другой сладкой жидкости. Тайлер старательно учил аккорды на укулеле, но дальше этого не заходил. Парня немного расстраивало, что он не знает как сыграть полноценную песню на этом инструменте, как держать ритм, как не бояться бить рукой по струнам и бить так, чтобы пальцы в этих самых струнах не заплетались. Чаще всего, пока Тайлер разбирался с этим, Джош просто лежал рядом, разглядывая закаты за окном, или же читая комиксы, или просто смотря на Джозефа и его попытки освоить мир музыки. Последнее занятие нравилось фиолетоволосому больше всего, ему нравилось видеть огонь в глазах Тайлера и верить, что он никогда не потухнет. Дан очень переживал, что и музыку брюнет быстро забросит, но тот изо дня день упорно делал маленькие шаги к осваиванию игры на укулеле, и даже когда у него что-то не получалось делал глубокий вдох и, проявляя невероятное терпение, отрабатывал свои ошибки. Джоша это завораживало, сердце бедного подростка дрожало от радости при мысли, что его любимый человек наконец чувствует себя лучше и с каждым днем всё чаще улыбается. Юноша даже сам задумывался о своем месте в мире музыки, Джош раздумывал над тем, чтобы научиться играть на барабанах. Этот инструмент казался ему слишком шумным, нескладным, диким, и потому завораживал. Барабаны будто бы были олицетворением высвобождения всей той агрессии, всего того избытка чувств, что таились в парне. «Просто представь, ты можешь показать людям, что ты чувствуешь, при этом не говоря ни слова. Это как будто бы открытая дверь в твою душу, за которой, при этом, ты можешь спрятаться так, чтобы тебя никто не увидел. Не знаю, может это и странно, но мне это безумно нравится…» — Объяснял Джош свои мысли Тайлеру, и последний соглашался с ними. У мальчиков не было особых целей и планов на будущее. Нельзя сказать, что они не задумывались о том, чтобы стать известной на весь мир музыкальной группой и выступать везде где только можно. Просто они вроде как боялись мечтать, думали о том, что слишком юны для чего-то столь масштабного, слишком мало знают о жизни и потому боятся её. Поэтому прямо здесь и сейчас, в это бесконечное лето 20** года, они были просто двумя шестнадцатилетними мальчиками без планов на жизнь, и это было неплохо.***
Лето запомнилось вкусным мороженым, приятными разговорами за кружкой чая поздно вечером, звуком приближающегося трамвая, запахом душной, нагретой земли и освежающей мысли вечерней прогулки в сине-бело-розово-черном ускользающем летнем небе. Лето запомнилось беззаботностью и легкостью, но лето прошло. Всё-таки, как бы нам ни хотелось, как бы мы ни старались замедлить момент, время идет и жизнь двигается, повторяя многолетний, древний цикл. Наступила осень, и мальчикам пришлось вернуться в школу, начав новую главу их жизни под названием «выпускной класс». Если бы Тайлер, или Джош, или кто-нибудь из их знакомых ребят имел возможность вычеркнуть эту главу из книги своей биографии, вырвать все исписанные о ней страницы, удалить всю информацию, сжечь все напоминания и развеять их по ветру, они бы так и сделали. Но это невозможно, ровно как и вернуться в прошлое и изменить события, ровно как и исправить «происшествие»