Огненные дьяволы

      Первой пришла в себя сеньора Старк, оглянулась на остальных и произнесла светским тоном:       — Ну вот, видите, он живой!       — Живой… — процедил Пьетро, и Каз тут же понял, что это ненадолго.       Он переступил с ноги на ногу, не очень понимая, что делать ему, а тем более, что здесь делают они.       — Что ты мне написал? — Инеж потрясла телефоном. — Сначала Маттиас позвонил, уверенный, что тебя укусила змея и ты умираешь, потом это сообщение, а потом мы узнаем, что тебя увезли в машине в неизвестном направлении. Что происходит, Каз?!!       Каз невольно попятился. Инеж гневно сверкала глазами, лица сеньора Гафа и сеньоры Старк тоже выражали вежливое осуждение, Пьетро и вовсе пытался его испепелить одним тяжелым взглядом.       Доктор Вика не без интереса наблюдала за происходящим, явно пытаясь оценить ситуацию и разобраться, что происходит. Каз в этом помочь не мог, он и сам ни черта не понимал.       — Я же написал, что я в порядке, — сделал он неловкую попытку оправдаться. — Как вы меня нашли? А, понятно, Маттиас…       — А ещё Джаспер, который не находит себе места, потому что ты пропал, — с понятным лишь Казу намеком добавил Пьетро. — Оба уверены, что ты в беде. Ты совсем сдурел, парень? Что ты устраиваешь?       — Я должен был уехать, — произнес Каз сдержанно. — Обстоятельства так сложились.       Не стоило уточнять, что сначала он сам их активизировал, а потом эти обстоятельства стали значительно сильнее его и без особых затруднений затолкали бы хоть в багажник, если бы сочли нужным.       Доктор Вика кашлянула в кулак, намекая, что выяснение отношений затянулось, и Казу пора бы сказать нечто более вразумительное. Он скосил на неё глаза и произнес:       — Прошу прощения. Я не подумал, что мое исчезновение вызовет столько суматохи.       По правде сказать, думать у него в тот момент вообще плохо получалось.       — Зато хотя бы всё закончилось хорошо! — жизнерадостно заключила сеньора Старк. — Кстати, сеньор Бреккер, вы не представите нас? А то ситуация постепенно становится неловкой!       Каз почувствовал прилив горячей благодарности, сеньора Старк успешно переключила общественное внимание с него на Вику.       — А, конечно, — Каз дал себе мысленный подзатыльник и спешно включил профессионального крупье. — Позвольте представить вам Викторию, хотя местные и я тоже называем её доктор Вика! Она глава здешней волонтерской клиники, замечательный врач и просто очень хороший человек! Вика, это мои друзья! Несмотря на их заслуженно сердитый вид, зла они нам не желают!       Вика и сеньора Старк невольно издали тихие смешки. Вдохновленный Каз незаметно перевел дух, возблагодарив небо за свои навыки светски трепать языком практически в любом состоянии.       Инеж по-прежнему зло щурилась и прожигала Каза гневным взглядом, но все же приветливо кивнула новой знакомой. Пьетро этот маневр тоже не обманул, однако и он хотя бы отвлекся.       — Доброй ночи, сеньора, — вступил в разговор сеньор Гафа. — Приношу вам свои искренние извинения, что так вторглись к вам посередь ночи! Карим Гафа, к вашим услугам.       — Сеньорита, — поправила его Вика. — Все в порядке! Я не совсем уловила, что у вас произошло, но рада, если всё разрешилось и все нашлись живыми и здоровыми.       — Кажется, возникла неразбериха, в ходе которой у нас возникла стойкая уверенность, что сеньора рядом с вами укусила змея, и его увезли в неизвестном направлении, — пояснил отец Инеж. — В конце концов, удалось установить, что, скорее всего, его везут сюда. Поскольку дозвониться не получалось, мы с сеньором Хаскелли приняли решение ехать самим. С нами ещё моя дочь Инеж и сеньора Старк, которая помогла нам добраться сюда.       — Просто я совсем не пью, — улыбнулась Эллен Старк. — И мы с мужем буквально на днях приобрели машину как раз для здешних дорог. Ну вот, милая, а ты волновалась. Никуда твой тренер не пропал!       Каз безмолвно вытаращил глаза и бросил быстрый взгляд на Инеж. На её лице отражалась целая гамма эмоций от невероятного облегчения до едва сдерживаемого бешенства. Инстинкт самосохранения из далекого детства подсказывал, что сейчас лучше помалкивать. Ещё смутно вспоминалось, что очень полезно сделать виноватый вид и несчастно взирать на гневающихся дам, старательно давя на жалость, но на это Каз пока что не поднялся.       Ему, наоборот, в свою очередь хотелось резонно спросить, на кой черт они вообще рванули вслед? А если бы его увезли в джунгли, чтобы там грохнуть, можно подумать, утонченная сеньора Старк или миниатюрная Инеж смогли бы этому помешать… Да их бы там всех закопали!       Пьетро и сеньор Гафа картины не улучшали, но хотя бы добавляли в неё какой-то осознанности.       Вика тем временем сделала для себя какие-то выводы, потому как улыбнулась куда приветливее, чем в первый раз, и ответила вполне любезно:       — Это и правда неразбериха, потому что сеньор Бреккер действительно помог довезти сюда пострадавшего, но сам он в порядке. Его змея не кусала точно!       — Очень радостно это слышать, — мрачно произнес Пьетро и одарил Каза взглядом настолько неласковым, что нога сразу заныла, предвкушая грядущие воспитательные нагрузки.       Что-нибудь вроде ста пятидесяти кругов по местному стадиону, пока не упадешь, желая исключительно одного — просто и без всякого пафоса сдохнуть.       Пьетро вообще редко наказывал за косяки непосредственно грубой силой, хотя однажды взял в руки нечто вроде прыгалок и от души отходил их с Джаспером по спинам и ниже. Каз не помнил, за какие конкретно проделки, но был уверен, что за дело. Сам бы так сделал сейчас. Тем более что убегать им Пьетро не запретил, поэтому пострадало тогда разве что их эго.       — Думаю, вы проделали долгий путь, поэтому если хотите, можете передохнуть у нас, — предложила Вика. — Нам уже все равно спать в эту ночь не придется.       Каз с трудом удержался, чтобы не скривиться особенно страдальчески. Последняя конспирация летела к черту. Сейчас Пьетро столкнется с Хуаном нос к носу, и ему не составит труда сопоставить одно с другим.       — Будем очень благодарны, — сеньора Старк вновь вступила в разговор. — Давненько я не водила по здешним дорогам.       Удивительно, но каждая фраза этой женщины странным образом разряжала обстановку. Сеньора Старк завоевывала симпатии с первых минут знакомства. Каз видел, что Вика, немало напрягшаяся при виде незваных гостей, окончательно расслабилась и прониклась к ним определенной доброжелательностью.       — Рады видеть вас в нашей клинике! Пожалуйста, проходите! Каз отведет вас туда, где можно отдохнуть.       — А ты с нами не пойдешь?..       Каз был на девяносто девять процентов уверен, что где-то по дороге его и закопают. Лица у четверки были настолько многообещающие, что оставаться с ними один на один ему категорически не хотелось.       — Мне нужно зайти к А… к пациенту, — Вика, видимо, заметила его страшный, умоляющий взгляд и вовремя поправилась, — но я вас провожу, пойдемте!       Казнь слегка откладывалась. Тут Каз вспомнил о Хосе, всё ещё сидящем на кухне, и сообразил, что знаменательной встречи все равно не избежать. Пьетро и так всё поймет, а вот Инеж с отцом вряд ли будет ясна вся подноготная. Ну так им и не надо, они не из этого мира.       А вот сеньора Старк вызывала разумные сомнения…       — У вас такой интересный акцент, — Эллен Старк уже шла рядом с Викой. — Откуда вы?       — Это очень далеко отсюда, — та рассмеялась. — С другого края света!       Каз отвлекся от них и оглянулся на остальных: Пьетро, к счастью, было не до него, он о чем-то переговаривался с отцом Инеж. Кажется, о том, как возвращаться и куда — в отель или сразу в город.       Инеж шла, на ходу печатая что-то в телефоне, пользуясь пойманными остатками интернета. На Каза она не смотрела.       В кармане блямкнуло. Каз вытащил свой телефон. В общем чате воронов ярко светилось последнее сообщение, краткое и скупое:       “Жив.”       Каз сглотнул, по спине пробежал неприятный холодок. Он подошел к грани так близко сегодня, и это сообщение воскресило вдруг то беспощадное дыхание пламени, в котором он так страстно хотел сгореть. Сейчас думать об этом было страшно.       — Маттиас просит твоё фото, — произнесла Инеж бесстрастно. — Посмотри на меня, будь добр.       Они остановились, и Каз обернулся к ней. Вспышка на мгновение ослепила его. В руке блямкнуло ещё раз.       Каз открыл рот, чтобы что-то сказать, но Инеж уже обошла его и последовала за остальными, бросив лишь на ходу:       — Мне надо позвонить. …Аллё, добрались, мам! Нашли! Жив и судя по всему, в полном порядке! Пьетро? Он нормально, сердечные не понадобились. Да ты же его знаешь… Поняла, да. Ты как?       Каз рассматривал собственную фотографию, вылезшую в окошке уведомлений, и пытался узнать в этом растерянном незнакомом человеке самого себя. Отекшее от таблеток лицо, залепленное вспышкой, хмурое, искаженное — будто бы какое-то темное уродливое отражение его “я” вырвалось на свободу.       Вот только его тьма была красива, она жила в вихре искр и расцветала от жара пламени, алчная до риска и знаний. Тот Каз стремился к опасности и жаждал её, тот Каз блистал.       А этот, измотанный и тусклый, был настоящим и в сущности не представлял из себя ничего выдающегося. Ничего, что заслуживало бы общественного внимания и того, чтобы нестись неведомо куда на чужой машине.       Каз поморщился и убрал телефон в карман. Любоваться на собственную перекошенную физиономию не было никакого желания — он и так её уже видел в зеркале. Лицо отекло так, что впору было пить что-то противоаллергическое, но в организме и так уже плескался такой коктейль из препаратов, что Каз не рискнул бы добавить туда ещё хоть лишний миллиграмм.       Он ускорил шаг и поспешил нагнать остальных. Ситуация пока радовала: Вику плотно взяла в оборот сеньора Старк, заняв её светской беседой и периодически вовлекая в неё остальных. Пьетро тоже был пока занят, они с сеньором Гафа ещё не пришли к единому решению, куда держать путь дальше и в каком составе.       Инеж не выпускала из рук телефон и на Каза подчеркнуто не обращала внимания. От этого неожиданно на душе стало очень горько.       Он как будто вернулся в свои одиннадцать, когда они с Джаспером потерялись в горах, а на самом деле сбежали, чтобы отыскать древние индейские клады. По легендам, чтобы их найти, по-хорошему сначала нужно было задобрить духов жертвоприношением, и лучше кровавым. Каз и Джаспер этим пунктом пренебрегли, так что духи остались глубоко недовольны и из кладов преподнесли только высохший трупик летучей мыши, упавший Джасперу прямо за шиворот. Он, к слову, до сих пор гордился этим трофеем.       Тогда взрослые молчали почти так же зловеще, только Джорди в сердцах отвесил подзатыльники обоим и за шкирку оттащил к матери и сеньоре Фахи. На обеих не было лица, но они молчали тоже. Страшно, непоколебимо, так, что чувствовал себя готовым умолять, чтобы тебя отругали, накричали, наказали, да хоть выпороли, только прекратилась бы эта пытка молчанием.       Почему-то в их исчезновении виновным сочли Джорди, их самих так и не наказали. Брат принял это безропотно, а у Каза так и осело внутри горькое чувство несправедливости и осознания собственной вины.       Иногда Каз действительно не понимал, почему Джорди не уехал. Он мог бросить всё тогда, стать вольной птицей, уехать в другую страну — родители бы и не заметили. А он остался и продолжал опекать младшего до самого отъезда родителей. Каз больше не знал людей, кто бы добровольно взвалил на себя такую обузу, как младший брат, на которого вдобавок нужно было оформлять опекунство.       Если бы Джорди не любил так мать и Каза, то, быть может, остался бы жив… А сам Каз, вероятно, к совершеннолетию уже сменил бы не одну польскую колонию, собрав полную их коллекцию — он всегда стремился исполнять данные обещания.       Едва ли лощеная лицемерная Европа выдержала бы своенравного и отбитого подростка из далекой экзотической страны, умеющего не просто драться, но сразу убивать.       Оставшись здесь, воспитанный под неотступным приглядом строгого падре Иоганна, требовательного Пьетро и светлого улыбчивого Джорди, он сохранил в себе это стремление созидать, несмотря ни на что. И порой оно чертовски мешало жить.       Если бы Инеж только знала, кого они спасали, то она бы посмотрела на него иначе!       Что?..       Каз моргнул в ужасе от себя самого. Кажется, он настолько привык восхищать и удивлять её, стал зависим от её восхищенных и уважительных взглядов, что теперь внутренне метался, не зная, как вернуть их. Будто мальчишка, ей-богу!       Ничего ему не надо!       Голосок честности внутри въедливо уточнил, что надо и даже очень, и у него даже есть список по пунктам, чего именно и сколько. Каз мрачно фыркнул и прибавил шагу, стремясь обогнать всех и проверить, на месте ли Хосе.

* * *

      На кухне обнаружился не только Хосе, но и Хуан, и на вошедших они воззрились без малейшего восторга. Каз в очередной раз убедился, что сегодня не его ночь.       Правда, прибытие Пьетро их слегка расслабило. Алехандро и Пьетро слишком тесно сотрудничали, чтобы такое событие могло пройти мимо последнего.       Каз лишь молча развел руками.       Проконтролировать чужие инициативы на таком уровне ему было не под силу, и кажется, Хуан это понял. По крайней мере, сверлить взглядом Каза он перестал, переключился на Пьетро.       — Всё в порядке? — весьма проницательно уточнила сеньора Старк. — Сеньоры, мы не помешаем? Мы скоро уедем.       Сеньоры в один голос заверили, что никаких проблем не видят, после чего Хуан вежливо подхватил Пьетро под локоть и утянул в сторонку — очевидно, посвящать в ситуацию целиком. Вика, воспользовавшись моментом, ускользнула по своим делам.       Каз оглянулся и, поняв, что больше помощи не предвидится, заставил себя собраться и даже изобразил нечто похожее на жест радушного хозяина.       — Присаживайтесь, пожалуйста. Здесь есть чай, еда…       — Я буду всё! — безапелляционно заявила сеньора Старк и без лишних церемоний рухнула в ближайшее пластиковое кресло, подумала немного и решительно сбросила с ног туфли. — Инеж, солнышко, дай мне что-нибудь попить? Чтоб я ещё раз села за руль, не сняв шпилек!.. Верите-нет, про тапочки даже не вспомнила, а ведь убирала в багажник!       — Обратно поведу я, — утешающе произнес сеньор Гафа. — Спасибо, Эллен! Эту помощь невозможно недооценить! Инеж, налей и мне, пожалуйста.       Инеж быстро организовала обоим стаканчики с чаем и ловко утащила из-под носа Каза последний кекс. Не то чтобы Каз на него претендовал, скорее, наоборот, хотел предложить кому-нибудь, но быстро понял, что злая Инеж отличается особой безапелляционностью и резкостью движений, и лучше не попадаться ей под горячую руку. Когда он случайно оказался у неё на пути, она без малейших колебаний отстранила его, даже не взглянув, словно он был не более чем шторкой.       В другой раз, пробираясь мимо в узкой кухне, она не больно, но чувствительно толкнула его локтем в бок и задела бедром ногу. Учитывая её ловкость и неуловимость в обычной жизни, Каз пришел к выводу, что лучше помалкивать и делать вид, что его здесь нет, пока она не остынет.       Пару раз он поймал слегка сочувственный взгляд сеньора Гафа и окончательно утвердился в мысли, что стратегию поведения избрал верную.       Помнится, Нину в благодушное настроение возвращали сладости. Маттиас этим успешно пользовался всё то время, что они были вместе. Впрочем, попытка Каза повторить тот приемчик бесславно провалилась ещё на первом шаге: предложенные сладкие хлебцы Инеж передала отцу, остатки чизкейка достались сеньоре Старк. Инеж ограничилась чаем, устроилась на стуле, поджав под себя ноги, и нахохлилась, точно сердитая птица.       Каз незаметно наблюдал за ней из-под ресниц и тщетно пытался прогнать из головы воспоминания о том дивном сне, который пережил несколько часов назад. Это ведь был всего лишь сон, верно?       Инеж казалась такой недоступной сейчас, словно далекое видение из другого мира. Тронь — и растает. Она злилась, а Каз не мог отвести от неё глаз и всё ещё чувствовал её хрупкие руки на своем теле. Этот танец на площадке, настолько же дерзкий, насколько и отчаянный. Каз знал, что ещё не скоро сумеет его забыть.       Сеньор Гафа будто бы услышал его мысли:       — Так и не выдалось возможности выразить вам свое восхищение сегодняшним номером. Признаюсь, вы меня впечатлили, Каз! Не думал, что силами только четырех человек можно устроить настолько захватывающее шоу! Первая часть была безупречна! Во второй, мне показалось, было многовато импровизации. Не чувствовалось слаженности.       Каз чуть не поперхнулся чаем и осторожно взглянул поверх чашки на отца Инеж. Вот чего-чего, а в импровизации нынче ночью недостатка не было.       — Э-э-э, вы правы, — вежливо произнес он. — Иногда такое случается.       — Да, Каз любит импровизировать в самый неожиданный момент, — с непривычной едкостью подтвердила Инеж. — Иногда едва успеваешь подстроиться. Но шоу состоялось, и это главное! Следующее, надеюсь, будет ещё лучше и обойдется без… импровизаций.       Она бросила на Каза долгий нечитаемый взгляд и отвернулась. Каз предпочел продолжить детально изучать свой чай.       Инеж, которая целовала его у дерева, несомненно нравилась ему куда больше, но едва ли он мог с уверенностью судить, было ли это на самом деле или нет. А за прямой вопрос он определенно рисковал заслуженно получить с размаху в челюсть. Или куда там у Инеж был поставлен удар?       Проверять, честно говоря, не тянуло.       — Пойду подышу, — произнесла Инеж. — А то в машине слегка укачало. Я недалеко.       Она поднялась и быстро вышла, будто бы мгновенно растворившись в ночной тьме.       Каз вздохнул. С другого конца стола ему вторил солидарный Хосе. Атмосфера была тягостная.       Пока они мчались по серпантину и выталкивали машину из грязи, было как-то легче. Всё-таки, что ни говори, а женщины умеют всё усложнять, даже если не говорят при этом ни слова...       — Пойду-ка я тоже подышу, — сеньора Старк шустро натянула туфли и поставила стаканчик на край стола. — Чизкейки, кстати, чудесные! Очень рекомендую!       Мужчины дружно проводили её взглядами и понимающе переглянулись.       Каз еле слышно хмыкнул и тоскливо взъерошил волосы на затылке. Неожиданно захотелось обратно в армию. Там как-то не было нужды заботиться о чужих эмоциях и вообще лишний раз думать. Там было проще.       На самом деле Каз никогда особенно не тяготел к дисциплине и целенаправленному насилию, но, тем не менее, трудностей у него ни с тем, ни с другим не возникало. С физическими нагрузками они с Джаспером справлялись получше других, а некоторые упражнения казались даже веселыми, хотя туповатые новобранцы, в конце концов, превращали любое веселье в ту ещё пытку.       В мирное время страна в них не нуждалась, так что по закону Каз должен был служить два года, а по факту вышел всего год. У Маттиаса было чуть подольше, но и он до двух лет не дотянул. Можно было пойти дальше уже добровольцем, но учитывая потрясающую военную мощь их страны и те жалкие остатки техники, доставшиеся из Штатов, особой карьеры там было не сделать. Разве что пойти контрактником, как Мал, но эта дорога Каза не прельщала. Ему вполне хватило тех нескольких забастовок, которые им приказано было разгонять.       Сеньор Гафа кашлянул, и ушедший в свои мысли Каз поднял голову и вопросительно взглянул на него.       — Что-то их уже изрядно нет. Каз, вы не могли бы…       — Пойти подышать? — иронично уточнил Каз и, не дожидаясь ответа, принялся вылезать из-за стола. — Сейчас.       Он вышел наружу и оглянулся, пытаясь отыскать исчезнувших дам, прошел совсем немного и нос к носу столкнулся с идущей навстречу Инеж.       — А где?..       — Сеньора Старк? Пошла к врачам. Хотела попросить пластырь и что-нибудь из дезинфекции, а то у неё кровь пошла, — отозвалась Инеж. — Она скоро вернется.       — Хорошо… — пробормотал Каз.       Инеж постаралась обогнуть его, но он неожиданно даже для себя коснулся её плеча, останавливая.       — Подожди! Я…       — Ты хоть понимаешь, что мы с Пьетро подумали? — Инеж обернулась к нему так резко, что волосы хлестнули по спине. — Я подняла отца, мать, сеньору Старк… Настояла, чтобы поехать с Пьетро и отцом, не зная, что мы обнаружим здесь, найдем ли тебя! Найдем ли тебя живого! Я ехала и не знала, кому молиться, Богу или чёрту, лишь бы ты оказался жив и не замешан… ни в чем!       — Тогда твои молитвы оправдались в полной мере, — Каз сделал к ней ещё шаг. — Я не мог не поехать. Если вы не дали мне разрушить свою жизнь, то я не мог позволить этому человеку умереть.       Инеж прикрыла глаза и сокрушенно покачала головой.       — Я пережила столько за этот вечер, Каз, что я пойму тебя, наверное. Но не сегодня. Я не знала, за кого переживать больше, за Пьетро или за тебя! Точнее, мы пытались привыкнуть к мысли, что тебя больше нет… Пьетро — сильный человек, но никто не знал, сумеет ли он справиться с таким ударом. Поэтому поехал отец! Это было трудно, Каз. Я… я должна это как-то пережить. Я пойду!       — Инеж! — Каз схватил её за руку раньше, чем успел подумать.       Мягко говоря, он вообще не думал. В горле знакомо запершило, но Каз это проигнорировал и шагнул ещё ближе, вынуждая Инеж поднять голову.       — Ты держишь меня за руку, — констатировала она без особого удивления.       — Я под таким количеством препаратов, что даже не знаю, как они там внутри друг с другом уживаются, — честно признался Каз. — Я ещё и обезболивающих добавил.       — У тебя зрачки так расширены…       Лучи фонаря попадали на его лицо, а вот лицо Инеж оставалось в тени. Он видел в полутьме лишь блеск глаз и изящный контур очерченных губ.       — Мне это приснилось?..       — Что? — Инеж нахмурилась.       — Вот это…       На этот раз ему не понадобилось обманывать мозг или прибегать к каким-то другим приемам. Всё получилось само собой.       Каз наклонился ещё ближе и осторожно приник к её губам в простом, почти детском поцелуе. Инеж вздрогнула, но не отстранилась, и спустя несколько томительных мгновений Каз почувствовал едва ощутимый легкий отклик, чуть заметное движение губ, наполняющее душу отчаянной надеждой.       Такой знакомый травяной привкус наполнил рот, затуманивая разум и разливаясь по телу тягучей горячей волной. Каз привлек Инеж ещё ближе, посылая к черту все видения и зарождающееся где-то внутри инстинктивное отторжение, и пытаясь углубить поцелуй до того жаркого, исступленного, который помнил под деревом.       Губы Инеж, мягкие, дурманящие, поддавались его напору, отвечали мягкой лаской и отвлекали нежными мелкими поцелуями по краям его губ.       Но вот когда он попытался ощутить этот манящий его привкус кончиком языка, Инеж сначала зачарованно подалась навстречу, покорно приоткрывая рот, а затем будто резко опомнилась и деликатно отстранилась, а затем прервала поцелуй вовсе, отступив на шаг.       Каз непонимающе взглянул на неё. Ему было так хорошо и легко, словно он совершил нечто головокружительное. Голова, кстати, действительно кружилась, и лицо Инеж казалось чуть размытым.       — Вот здесь мы, пожалуй, и остановимся, — заявила Инеж весьма безапелляционно, — потому что примерно на этой стадии ты и падаешь в обморок.       Каз медленно и неверяще улыбнулся.       — Ты бледный как мел, а я не намерена тебя ловить, чтобы спасти твою дурную голову от бетонных плит, а затем пояснять, почему ты лежишь без сознания, — Инеж тряхнула головой. — Идём, нам пора.       Каз заторможенно кивнул и тут же понял, что ему лучше не шевелиться в принципе. Организм в отличие от головы такой эмоциональной встряске не порадовался и готовился выдать на бис все сопутствующие реакции от естественно одобрительных до максимально негативных. И что самое неприятное — выдавать их он собирался одновременно.       Посвящать Инеж в тонкости собственных ощущений Каз определенно не собирался.       — Иди одна, а то твой отец будет волноваться — произнес он самым естественным тоном, какой смог изобразить. — Я, пожалуй, ещё немного подышу.       Инеж смерила его подозрительным взглядом, но Каз сделал максимально невинный вид, и она все же ушла в сторону светлого проема дверей.       Слава всем святым!       Каз с силой втянул в грудь прохладный горный воздух, пытаясь нормализовать состояние, и привалился спиной к ближайшей стенке. Ноги заметно дрожали. Он с тоской спросил сам у себя, какого черта ему это понадобилось?       Он ведь это уже проходил…       Какой смысл делать первый шаг, если дальше ты сможешь в лучшем случае ползти? Иногда достойнее просто сойти с дистанции, чем изображать то, что у тебя никогда не получится. Ничего кроме презрения и брезгливой жалости эти корчи не заслуживают. И это верно как для соревнований, так и для более деликатных областей человеческих взаимоотношений.       В конце концов, он отлично научился заменять эту составляющую в своей жизни. Зачем он опять пытается сломать привычный уклад?       Лучше бы он влюбился в компьютер или цветочный горшок… Сейчас такой век, когда это даже модно и считается нормальным. Сошел бы за оригинала, а не за убогого.       Каз честно попытался проникнуться любовью к стене, на которую опирался. Для тренировки, так сказать. Психологическое упражнение успехом не увенчалось, но он хотя бы сумел убедить себя от неё оторваться.       Возвращаться к остальным не хотелось. Каз после собственных же действий пребывал в растрепанных чувствах, у него не было сил делать ровное вежливое лицо и поддерживать хоть какой-нибудь разговор.       Последние несколько часов он только и делал, что пытался осознать последствия собственных поступков, и с каким-то невероятным упорством продолжал делать всё не так.       Каз медленно двинулся вдоль приземистых зданий, не особо задумываясь, куда он идет. Ему просто хотелось занять чем-то голову и не думать о том, что он уже натворил и чем это могло бы закончиться.       А ещё больше хотелось отвлечься от этой дурацкой волнующей радости от того, что она откликнулась, ответила! Не сон! Не всё было сном! Он целовал её, и Инеж отвечала ему, тянулась навстречу, желала того же, что и он…       В семнадцать такая радость была бы вполне объяснима, в нынешнем возрасте казалась идиотизмом. Лучше бы он и дальше грезил о несбыточном, чем думал, как объяснить девушке, что он — худший партнер для каких бы то ни было отношений, несмотря на горячо проявленную им же самим инициативу.       Он дошел до помещения непосредственно клиники и осторожно толкнул дверь, заходя. Может быть, ему бы удалось найти Вику и посоветоваться насчет лекарств. Хоть бы избежать полного отравления.       Впрочем, Каз ещё с порога понял, что прогадал. В просторном помещении, разгороженном ширмами, врачей не наблюдалось. Виден был лишь край койки, на которой лежал человек, тщательно укрытый одеялом. Он отвернул голову, и Каз видел только темные волосы и изящную женскую руку, на мгновение коснувшуюся чужого лба и поправившую прядь волос.       Алехандро пошевелился. Сеньора Старк тотчас отдернула руку и отступила назад.       — Алина…       — Она умерла, дорогой, — прошелестела сеньора Старк. — Ещё в той деревне. Ты убил её вместе с остальными.       Алехандро заворочался, пытаясь обернуться на голос. Эллен Старк резко развернулась и торопливо прошла к выходу. Каз заметил, что она прихрамывала. Когда она поравнялась с ним, он увидел слезы на её лице. Сеньора Старк торопливо смахнула их ладонью и выскользнула наружу.       Всё произошло так быстро, что Каз даже не сообразил, что стал невольным свидетелем чего-то не предназначенного для его глаз. Он тряхнул головой, обернулся вслед сеньоре Старк, недоуменно пожал плечами, развернулся обратно и столкнулся взглядом с непроницаемо черными глазами Алехандро.       Тот смотрел прямо на него.       — Подойди, — произнес он тихо.       Каз не посмел ослушаться, с такой волей и властностью прозвучали эти слова. Он сделал несколько шагов вперед.       — Здесь была женщина только что?       Каз молча кивнул. Алехандро покачал головой в такт каким-то своим мыслям.       — Прошлое всегда настигает однажды, — проговорил он с кривой усмешкой. — От него очень сложно избавиться.       Каз продолжал молчать. Что тут можно сказать, он не знал.       — Многие были бы рады, если бы я умер сегодня, — Алехандро смотрел пристально, гипнотизируя точно змея кролика. — Благодаря нашему проводнику, я всё ещё жив. Я благодарный человек. Что ты хотел бы получить?       Каз смотрел на него в ответ и ничего не чувствовал. Ни радости, ни гордости, ни даже страха — только невозможную усталость и желание поскорее уйти. Какие-либо желания или дипломатические выверты в голову как-то не шли. Единственное, что вспомнилось — первоначальный мотив, толкнувший его на эту эскападу.       — Неизменность нашего бытия, — сказал он наконец. — Не умирайте больше. Система должна работать.       Алехандро усмехнулся и взглянул на Каза уже с интересом.       — Не раскаешься? Бескорыстное добро, по иронии жизни, часто возвращается горем. Мне бы не хотелось этого. Лучше попроси что-то конкретное, и будем в расчете.       Каз вдруг вспомнил Маттиаса. Решение пришло неожиданно, красивое, наглое и смертельно опасное:       — Тогда… однажды вы не тронете тех, за кого я попрошу. Даже если будете желать их смерти или она вам будет нужна. Никому их не закажете и не будете преследовать. Вот моя цена.       Алехандро склонил голову набок, и Каз на всякий случай попрощался с собственной жизнью.       — Жизнь за жизнь — достойная цена, — проговорил тот спустя непродолжительное молчание. — Я принимаю её. Отныне у кого-то будет второй шанс, я не трону тех, о ком ты попросишь, Каз Бреккер.       Каз вздрогнул, Алехандро усмехнулся.       — Скажи Хуану, чтобы зашел ко мне. Если сейчас появится связь, пусть дозвонится до Теодоро и даст мне трубку, мне нужно отдать ряд распоряжений.       — Я передам, — Каз кивнул.       — Благодарность доктору Вике я выражу сам, но все же передай и ей кое-что, — Алехандро стянул через голову нательный крест и протянул его Казу на шнурке. — Пусть хранит его.       Крестик, простой, похожий на две соединенные щепки, медленно проворачивался в воздухе, контрастно озаренный светом лампы с одной стороны, и погруженный в тень с другой. Каз следил за ним взглядом и хмурился от несоответствия вещи и человека, который носил её. Такие кресты носили индейцы в горных деревнях из тех, кто в принципе принимал для себя христианство. Некоторые делали их сами, грубо, крепко и вместе с тем невыразимо искренне. Но белый человек… такого иметь не мог.       — Она другой веры, — Каз все же протянул руку. — Православная.       Нагретый чужим телом шнурок опустился на его ладонь. Каз с трудом сдержал приступ омерзения и стиснул кулак как можно крепче.       — Это неважно, — Алехандро улыбнулся, но в глазах его виднелась плохо скрытая печаль. — Я уверен, ты сумеешь объяснить мой подарок.       Каз поднял на него взгляд и спустя несколько мгновений кивнул:       — Сумею.       — Тогда не смею задерживать, — Алехандро чуть качнул головой в сторону выхода.       Каз молча повернулся и пошел прочь, крепко сжимая в ладони шнурок, похожий на горячую скользкую змею.

* * *

      Сеньора Старк всё ещё стояла на улице, задумчиво рассматривая светлеющий горизонт.       Каз не собирался подходить к ней, она окликнула его сама:       — Как вы себя чувствуете, Каз? Все в порядке? Вы очень бледный…       — Терпимо, — он приблизился к ней и, повинуясь инстинктивному порыву, сунул крестик в карман, пока тот не заметили. — Сожалею, что доставил столько хлопот.       Сеньора Старк чуть улыбнулась.       — Полагаю, вы знали, что делали, — сказала она и вновь перевела взгляд на небо. — Спасибо вам!       — Если я видел что-то, что должен забыть, то за чашку кофе готов забыть всё, что скажете, — осторожно произнес Каз. — Потому что без кофе я забуду даже свое имя.       Она рассмеялась звонко, как будто хрустальный колокольчик.       — Тогда приезжайте в Ла-Антигуа, в нашем офисе стоит лучшая кофемашина в городе! Не пожалеете! А так… На самом деле в том, что вы видели, нет особой тайны, по крайней мере для меня. Это далекая и очень горькая история, вспоминать которую время ещё не пришло.       Каз пожал плечами. Его мало интересовало чужое прошлое, а тем более такого человека, как Алехандро.       — Вы ходите по тонкой грани, Каз, — голос сеньоры Старк стал серьезным. — Я желаю вам удержать баланс, но служа сразу двум господам, вы рискуете попасть между молотом и наковальней. И хуже того, рискуете втянуть в это людей непричастных. Прежде чем продолжать что-либо, подумайте, готовы ли вы к тому, что от этого пострадает Инеж или ваши друзья?       — Я… — голос стал хриплым и непослушным.       — Вы уже слишком взрослые, чтобы лишать вас выбора, — Эллен Старк обернулась к нему. — Но я прошу вас прислушаться ко мне! Не втягивайте Инеж в эти интриги, какие бы чувства к ней не испытывали. Девочка пережила больше, чем вы когда-либо смогли бы себе представить, и немало из этих вещей будут тянуться за ней ярким следом через всю жизнь. Не добавляйте к этому своих штрихов.       — Я и не собирался…       — Поверьте, я не слепая, Каз, — сеньора Старк наградила его ироничным взглядом. — Но у меня хватает деликатности не разрушать чужой момент. Ваши хозяева — опасные безжалостные люди, я не хочу, чтобы моя подопечная пострадала из-за вас! Помните об этом, когда проворачиваете свои дела. Если что-то пойдет не так, я буду защищать именно её! И только еë!       — Это правильно, — откликнулся Каз спокойно.       О каких двух хозяевах она говорила? Об Алехандро и… Неужели о Пьетро?..       — В любом случае передайте Грязные Руки благодарность за информацию и нашу готовность сотрудничать, — продолжила сеньора Старк все тем же серьезным тоном. — У нас будет ещё один заказ…       О.       Оу…       Что ж Каз был слишком занят запланированным самосожжением, чтобы сопоставить все факты друг с другом в цельную картину.       Крупье Каз Бреккер доставал информацию о конкурентах для Алехандро и работал на него, а Грязные Руки продавал сведения за хорошую цену и сотрудничал с агентством “Rollins’ Lions”, поддерживая их начинания и прося о тщательном расследовании давних преступлений, связанных с сеньором Эскартиа.       Фаерщик же Каз оставался простой пешкой и мальчиком на побегушках, успевающим прислуживать обоим хозяевам и танцевать в объятиях пламени.       Оставалось надеяться, что за эту ночь он не успел фатально выйти из роли.       — Я передам, не беспокойтесь, — произнес он.       Гордиев узел, который он почти разрубил в эту ночь, теперь будто бы завязался ещё крепче, вплетая в себя ещё с десяток невинных жизней.       Каз прикрыл глаза, пытаясь успокоить бешено скачущие мысли.       — Доктор Вика! — воскликнула Эллен Старк, и Каз тут же стряхнул оцепенение. — Я вас искала.       Вика шла к ним со стороны кухни.       — Ваши друзья вас потеряли, они уже собираются в дорогу, — произнесла она, приблизившись. — Идите к ним скорее!       — Да-да, конечно, — Эллен Старк закивала. — Спасибо вам! Спасибо за всех, кого спасают ваши врачи!       — Это моя работа, — Вика пожала плечами и растерянно улыбнулась.       — Ваша соотечественница врач спасла жизнь моему мужу два года назад, — сеньора Старк сморгнула показавшиеся слёзы. — Он не выжил бы, если бы не еë мужество и подвиг! Эта война была очень далеко отсюда, и он воевал за таких же, как мы. Индейцев не считали людьми до девяностых годов, мы очень хорошо помним это. Я никогда не смогу поблагодарить ту женщину, лишь молиться за неё, но я могу поклониться вам! За всех спасенных людей, которые никогда прежде не могли рассчитывать на помощь на этой земле!       Сеньора Старк осторожно взяла руки доктора Вики в свои и действительно преклонила колени.       — О Боже… что вы! — испуганная и растроганная Вика старалась её поднять, но сеньора Старк поднялась сама.       Она чуть отстранилась и подняла руки к шее, расстегивая тонкую золотую цепочку.       — Возьмите. Пожалуйста! — она вложила Вике в ладонь крохотное украшение. — У меня больше нет ничего подходящего, а это… Пусть оно принесет вам удачу!       — Я не могу принять такой подарок! — ошарашенная Вика беспомощно оглянулась на Каза и вновь на сеньору Старк. — Это… это слишком! Нет-нет, пожалуйста! Я не могу!       — Пусть духи и Бог хранят вас и ваших детей, — Эллен Старк светло улыбнулась. — Прощайте! И спасибо вам!       И больше не обращая внимания на протесты, она легкой походкой ушла к кухне, где на пороге уже маячил недовольный Пьетро, возмущенно размахивающий руками.       — И что мне теперь делать?..       Вика раскрыла ладонь: золотые солнце и луна, сплетенные в одно целое, чарующе блеснули на белой коже.       — Назад она подарок не примет, — предупредил Каз. — Если её народ что-то дарит, то делает это от всей души и возражений не слушает. Можешь оставить, как память об этой сумасшедшей ночи!       Вика лишь пораженно покачала головой.       — На самом деле у меня к тебе тоже дело, — Каз помедлил. — Только не смейся!..       Он запустил руку в карман.       — Вы что, все сговорились?.. — Вика уже безропотно приняла в руки чужой крест. — Что это?       — Это храни и не теряй, — Каз наклонился к ней ближе. — Негласный хозяин этих земель благоволит вам и глубоко благодарен за спасение его жизни. Это его обещание никогда не трогать вас, не мешать вам и помнить, кому он обязан жизнью. О материальной стороне вопроса он скажет сам, а это никогда больше не упомянет, но будет держать обещание.       Вика выдохнула что-то на своем языке. Каз улыбнулся.       — Такие здесь порядки, — сказал он. — Спасибо тебе! Я не прощаюсь, если что. Я ещё намерен приехать сюда не раз. Удачи вам!       Он махнул рукой на прощание и направился к уже заведенной машине.       Когда он подошел, Инеж молча протянула ему его рюкзак, Каз кивнул ей с искренней благодарностью.       Хуан о чем-то переговаривался с Пьетро, Каз жестом привлек его внимание и, отозвав в сторону, вкратце изложил распоряжения босса. Хуан кивал и озабоченно крутил в руках телефон.       — Залезайте к нам, Каз! — позвала его сеньора Старк. — Сядете в середину?       — Лучше я в середину, — Инеж юрко скользнула на выбранное место. — Я люблю смотреть вперёд, а он все равно того и гляди уснет. Придавит ещё кого!       Сеньора Старк лишь улыбнулась.       Каз подошел к открытой дверце и ещё раз оглянулся на разноцветные здания клиники. Подсвеченные первыми лучами занимающегося рассвета, они казались наполненными каким-то неуловимым волшебством. Вика в своем распахнутом белом халате, озаренная отблесками солнца, была похожа на ангела. Или на ожившую святую… Она заметила его взгляд, улыбнулась и помахала им рукой.       Только заняв свое место на сидении, Каз понял, что для него сделала Инеж, ненавязчиво отдав самое свободное место, где было достаточно места для ног и хватало пространства, чтобы не соприкасаться даже плечами. Инеж даже ухитрилась втиснуть между ними рюкзак как дополнительную преграду.       — Едем сразу в город, — уведомил их Пьетро с переднего сидения. — Это ближе, чем возвращаться в отель. Возражения есть?       Возражений не было. Сеньор Гафа мягко тронулся с места, машина описала аккуратный круг и поехала вниз по дороге, постепенно набирая скорость.       Деревья сначала медленно ползли мимо окон, а потом вдруг замелькали всё быстрее и быстрее, сливаясь в одно цветное гудящее марево, стремительно затягивающее куда-то в странный и желанный мир сновидений.       Каз поначалу пытался бороться, но с каждой минутой сил оставалось все меньше и, в конце концов, он с облегчением закрыл глаза.