How to Court A Fool in Under Three Months / Как добиться дурака за три месяца

глава будет ниже комментария. спасибо каждому, кто прочтёт. ♡ _____________________________________ охохо, а кто тут внезапно вернулся?.. за это время я успела выбраться из достаточно тяжёлой депрессии (да, у вашей покорной слуги она уже десять лет как, и вскоре после перевода седьмой главы она усугубилась), переехать из региона военных действий, съехаться с будущим мужем, взять академ и снова вернуться в университет, и это далеко не всё, совсем не всё. но я всё это время помнила об этом фанфике. я очень его люблю, всей своей душой, вы бы только знали, насколько сильно, и я изо всех сил не хотела ставить его в «заморожен». и, знаете, я пару дней назад заглянула, увидела 90 ждущих, увидела количество лайков… и подумала: я уже в порядке, кажется. а эти люди ждут перевода. самое время вернуться и сделать хотя бы что-то, а лучше — не просто что-то, а доперевести это произведение. на данный момент я выкладываю часть перевода восьмой главы — чтобы показать, что я жива, порадовать вас пока что небольшой порцией взаимоотношений наших котиков (и франциски! франциска в этой главе жжёт, простите, я её люблю, очень), но следующие главы будут выходить в обычном формате. постараюсь выпускать главу не реже раза в неделю. с каждой главой объём всё больше, а я при этом стараюсь подбирать подходящие русские аналоги английским устойчивым фразам, вычитываю все 20+ страниц текста на предмет ошибок, кривых построений предложений (а при переводе с другого языка они неизбежно будут, автоматически переводишь так, как написано в оригинале, и только потом понимаешь, что это не похоже на русские предложения), стараюсь текст сделать как можно более мелодичным, лёгким для чтения, приятным и достаточно литературным и экспрессивным в одном флаконе; так что чаще выпускать главы не получится, хотя хотелось бы. оставшаяся часть этой главы будет выпущена в ближайшие четыре-пять дней. надеюсь на вашу поддержку. оставляйте по возможности комментарии, пожалуйста, для меня очень важен ваш отклик. ♡ целую в лобик и тех, кто просто поставил лайк, и оставивших комментарий, а тех, кто просто молча прочёл — надеюсь, вам понравилось, милые. простите, пожалуйста, за такой огромный отступ от истории, и надеюсь, что вас это не слишком отвлекло. приятного чтения. (пожелайте мне удачи на экзаменах, мх. после академа их очень тяжело сдавать.) _____________________________________ Следуя правилам любых романтических комедий, Эджворт должен был бы проснуться в объятиях Райта… или, упаси небеса, Райт в его. Небольшим утешением для него было то, что он, по крайней мере, избежал этой катастрофы — хотя это вряд ли компенсировало остаток ночи. Как только Эджворт был близок к тому, чтобы погрузиться в глубокий и блаженный сон, он резко проснулся от громкого шума, который напомнил ему разъяренного астматичного гиппопотама, каким-то невозможным образом попавшим в его кровать. Да, Труси предупреждала его не давать Райту засыпать на животе. Эджворт чуть было не последовал её предложению просто стукнуть мужчину, но решил побыть вежливым и подождать. Примерно через полчаса он принял новое решение о том, что быть вежливым с него довольно, и попытался растолкать Райта. К сожалению, мужчина по-прежнему был в отключке. Он попытался перевернуть Райта на бок в попытке заставить его перестать храпеть, но это было похоже на попытку сдвинуть намокший мешок с картошкой. С огромным усилием, но Эджворт наконец перевернул его — и переоценил количество пространства на кровати, которое оставалось у Райта. Мужчина в конце концов свалился, проснувшись с криком, и за этим последовала утомительная перепалка, после которой оба мужчин остались недовольны друг другом. В конце концов Райт забрался обратно, и, немного повозившись, устроился на своей стороне спиной к Эджворту. Это помогло избавиться от его храпа, но в скором времени Эджворт обнаружил ещё одну даже ещё более раздражающую привычку Райта во сне: он тотально и категорично крал одеяла. Мужчина комкал их и крепко держал так, как сладко спящий ребёнок мог бы цепко обнимать своего плюшевого мишку. И это могло бы быть милым — если бы Эджворту не хотелось бы уснуть под одеялом. После небольшой игры в перетягивание одеяльного каната (в которой адвокат явно был полон решимости победить даже во сне) Эджворт наконец смог отвоевать себе небольшую долю комфорта, улёгшись на бок и подоткнув одеяло под себя, прижимая таким образом края. Это была далеко не его любимая поза для сна, но она сделала своё дело, и он наконец смог отоспаться оставшуюся часть ночи. Когда его будильник наконец зазвенел к утру, Эджворт подавил стон недовольства. Феникс, напротив, зажаловался вполне себе громко. — Ещё пять минуточек, — простонал он, вытаскивая подушку из-под головы и тут же накрывая ей лицо и уши, пытаясь заглушить звук. — Ни одной, Райт, — отрезал Эджворт, выключая будильник и заставляя себя встать с кровати. — Чем дольше ты будешь сопротивляться восстановлению твоего режима сна, тем сложнее у тебя пойдёт это дело в будущем. — Протестую, — пробормотал слабо Райт из-под подушки. — Протест отклонён, — буркнул Эджворт, отсоединяя телефон Райта и бросая ему. Тот приземлился мужчине прямо на грудь. — Ауч! — У тебя новые сообщения, — поставил точку Эджворт, хватая свою одежду и направляясь прямо в ванную. Райт простонал снова, прежде чем с усилием убрав подушку с его головы и сев проверять телефон. Он умылся в ванной, и холодная вода помогла ему немного проснуться. Последняя ночь явно не была ночью для продолжительного, непрерывного сна, но поскольку они рано легли спать, Эджворт не то что бы сильно не выспался. К тому же… в некотором смысле это было облегчением знать, что делить постель с Райтом было скорее раздражающим делом, чем неловким. И чем больше Эджворт думал об этом, тем постепенно больше он приходил к мысли, что даже с подобными, неудобными ему привычками Райта он смог бы справиться достаточно легко. Всего лишь надо было не позволять Райту спать на животе и крепко кутаться в одеяла, прежде чем уснуть. Казалось, это просто. Райт был прав, Эджворт слишком накручивал себя. И ко времени, когда он оделся, он был уверен, что держит ситуацию под контролем. А затем он вышел из ванной, и вся его уверенность мгновенно полетела в тартарары. — Райт! — рявкнул Эджворт, хотя это куда больше походило на то, как будто бы он поперхнулся воздухом. Он почувствовал, как жар медленно приливает к его лицу. Стоя спиной к нему, Райт был одет в спортивные штаны и… ну, в общем-то, это было всё. Ни носков, ни обуви, ни… рубашки. — А? Что? — Райт обернулся. Белая майка, в которой он ложился спать, была смята в его руках… он, должно быть, только что снял её, за пару секунд до того, как Эджворт вышел. — Что такое, Эджворт? — Т-ты не можешь переодеться в ванной? — Чёрт, он определённо не должен был заикаться. — А? Но почему? — Это неприлично. — Пфф, серьёзно? — Райт закатил глаза. — Я знаю, насколько ты ханжа, но… — В ванну, — твёрдо произнёс Эджворт, молясь небесам о том, чтобы ему только казалось, что он так сильно покраснел. — Ладно, ладно, — проворчал Райт, отбрасывая рубашку в сторону чемодана. — Богом клянусь, я вызываю у тебя слишком сильное отвращение. Возможно, Эджворту стоило ответить на это хотя бы что-нибудь, но прямо в данный момент он был слегка отвлечён от сути их разговора. У Феникса всегда были такие широкие плечи? А этот намёк на мускулы на его груди? Теперь, когда он смог это увидеть, он видел все эти детали с излишней четкостью. Хотя было сложно разглядеть больше, когда Райт закрывал часть обзора, беря в руки одежду. Феникс остановился перед Эджвортом, приподняв бровь и скрестив руки на груди. — …Ну? — Что «ну»? — тупо спросил Эджворт. — Я не могу пойти в ванную, пока ты стоишь в дверях, — ответил Райт. Эджворт покраснел ещё сильнее, и ему хватило ясности ума и силы воли для того, чтобы сделать несколько шагов в сторону. Райт прошёл мимо него в ванную, дверь со щелчком закрылась, и Эджворт уставился на неё, затаив дыхание, чувствуя, как унижение медленно начинает охватывать его. О боже. Он только что оценивал внешность своего лучшего друга. Он пялился. На его мускулы. Эджворт никогда ни на кого не смотрел так в своей жизни. Он даже не мог обвинить во всём Райта, заявив, что тот был слишком привлекателен физически. Нет, фигура мужчины не была разочаровывающей, конечно, и если говорить исключительно только об эстетике, Эджворт мог уверенно сказать, что он видел и гораздо лучше. Но дело было не только в этом. Было что-то в Райте, что заставляло его выглядеть настолько невозможно привлекательно. Это не то что бы вызывало в Эджворте желание сделать с этим что-то, он просто хотел сесть, сложить руки и восхищённо любоваться им. Неужели это люди имеют в виду, когда говорят, что находят кого-то «горячим»? Эджворт никогда не понимал этого ощущения, но боже правый, неужели есть люди, которые ощущают это постоянно? Как они вообще живут и функционируют? Если бы он ощутил это в суде, лицом к лицу с Райтом, он бы ни на что больше не был способен до конца суда. Он застонал, садясь на кровать и откидываясь на неубранные простыни. Он позволил себе на мгновение уставиться в потолок. Может, если ему повезёт, он умрёт, прежде чем Райт выйдет из душа. _____________________________________ Отель, в котором они остановились, может, и был небольшим, но в нём, по крайней мере, был континентальный завтрак. Райт и его дочь быстро направились осматривать предложенные блюда, накладывая горы еды на их тарелки. В этот раз Эджворт не мог осуждать Райта за его поведение — прошлым вечером они пропустили ужин, и утром они оба проснулись голодными. — Это правда? — спросила Франциска. — Хм? — Ты и это дурачьё вернулись в отель и нигде не поужинали? — Да, мы были слишком уставшие для того, чтобы… — Треск! — Нгх! — Идиот-братец! — рявкнула Франциска, в раздражении переходя на родной язык. — О чём ты думал?! — Я думал о том, как мне хочется выспаться этой ночью, — возразил Эджворт, инстинктивно тоже переходя на немецкий. — А я-то думала, что ты уже выучил хоть что-нибудь о последствиях бездействия. Однако, как всегда, ты неспособен научиться ничему, что не навязано тебе насильно. — Что ты имеешь в… — Аэропорт. — Губы Эджворта сжались в тонкую линию, когда Франциска продолжила. — Не притворяйся, что ты не почувствовал облегчение, когда узнал, что этот простофиля летит с нами. Я видела твоё лицо в тот момент, когда ты увидел его. — Она покачала головой со смесью превосходства и разочарования. — Ты действительно такой полный влюблённый дурак, Майлз Эджворт. — Франциска! — прошипел он, нервно оглянувшись. Они были в Германии, в конце концов, и этот разговор становился… не слишком конфиденциальным. — Мы на людях! — О, значит, мы снова говорим по-английски? — усмехнулась Франциска. — Я уверена, этот дурак с удовольствием присоединится к нам, когда подойдёт. Эджворт нахмурился, но не мог не признать, что Франциска в чём-то была права. Если бы какой-нибудь случайный прохожий подслушал их, это было бы неловко. Но ситуация, в которой Райт услышал бы их… что ж, это абсолютно точно было бы исторически задокументировано в небольшом разделе «причина смерти» в отчёте о вскрытии главного прокурора. — Убедила. — Я не знаю, в чём твоя проблема, — продолжила Франциска, игнорируя его слова. — Или, точнее, я полагаю, я знаю, в чём проблема, но это настолько чрезвычайно глупо, что я требую, чтобы ты немедленно это исправил. — Будто бы ты можешь понять, — пробормотал Эджворт. — Ты думаешь, я не могу? — спросила Франциска. — Ты думаешь, я не понимаю, через что ты проходишь? — …Разве это не так? — Раздражение в его голосе исчезло, уступая место слабой заинтересованности. Франциска щелкнула языком, оглядевшись на мгновение, избегая взгляда Эджворта. — Ты веришь в то, что существуют идеальные отношения? — спросила она. — Хм? — Эджворт поднял бровь. Лёгкое замешательство проявилось на его лице, выдавая его эмоции из-за внезапной смены темы. — Ты слышал, что я сказала. Ты веришь в то, что два человека могут идеально соответствовать всем требованиям романтических отношений? Эджворт фыркнул. — Ну, если бы у кого-нибудь и получилось это сделать, то этим «кем-то» была бы ты. — Ты ошибаешься, Майлз Эджворт, — неожиданно и удивительно для него ответила Франциска. — Такой подвиг невозможен — даже для того, кто идеален во всём. — Это всё из-за Адрианы? — спросил он. — Нет! — огрызнулась Франциска. — Да! И да, и нет! — Она резко выдохнула, сжала своё плечо в нервном жесте и закрыла глаза, морщась. — Адриана сама по себе не имеет никакого отношения к этому всему. Ты должен знать, что то, что было между нами, осталось в прошлом. Эджворт кивнул. — Это была… неудачная партия, — неловко произнёс он. — Неудачная партия, — фыркнула Франциска. — В некотором роде, да, но вряд ли это было корнем проблемы. Эджворт не смог с этим согласиться. Адриана легко поддавалась влиянию, а Франциска была… напористой. Знаки надвигающейся катастрофы были очевидны с самого начала. И всё шло на удивление неплохо, учитывая все обстоятельства, но через несколько лет всё это закончилось достаточно неприятно, если не сказать — диковато. — Я знаю, о чём ты думаешь, Майлз Эджворт, — заговорила Франциска. — Это правда, я могу быть… железной леди. А Адриана не такая. И это действительно создало между нами недопонимания. — Должно быть, судьба предназначила вам других людей. — Предназначила? Неужели ты теперь веришь в судьбу, Майлз Эджворт? — Франциска фыркнула. — Я не верю в родственные души, мой маленький братец. И я не верю, что существует человек, который был создан специально для того, чтобы быть с тобой. Я не верю в связующие кого-то красные нити, золотые цепи или другие нелепые образы, которые люди придумывают для того, чтобы доказать, что они с кем-то связаны. Во что я верю, так это в выбор. — Выбор? — Эджворт поднял бровь, и Франциска открыла глаза, пристально посмотрев на брата. — Да, в выбор. Любые взаимоотношения, романтические или дружеские, все они строятся на выборах обеих сторон. Выбор провести время вместе. Выбор времени поговорить и времени помолчать. Ты находишь кого-то только потому, что ты сделал этот выбор. Ты остаёшься с ними только потому, что ты сделал этот выбор. Это всегда о выборе. Выборе приложить усилия. Или не сделать этого. — Это… интересный взгляд на вещи, — ответил Эджворт. — Хотя и я не могу утверждать, что я согласен. Я с трудом верю в то, что ты выбрала испортить твои отношения с мисс Эндрюс. — Не будь бестолковым, младший братец, конечно, это никогда не было моей целью, — огрызнулась Франциска. — Однако было много других вещей, которые я решила выбрать. Например, работу за границей. Я выбирала спорить чаще, чем слушать. И что самое важное, я выбирала… выбирала… Франциска поморщилась, пытаясь заговорить. Эджворт не стал вмешиваться, да и не чувствовал необходимости в этом. Чтобы быть точным в том, что он чувствовал — он был удивлён. Франциска редко говорила о себе плохо, и ей, должно быть, было сложно начать этот диалог, но то, что она продолжала эту тему, говорило о том, насколько важным она считала это для Эджворта. По крайней мере, такие вещи о своей сестре он точно мог понять, и потому продолжал молчать. — Я… выросла в вере в определённый эталон, Майлз Эджворт, — заговорила она наконец, отведя взгляд на мгновение. — В вере в требования к определённому образу жизни. К манере держаться. — В совершенство. — Эджворт сказал это за неё, и Франциска кивнула — В совершенство, — согласилась она. — Я… всё должно быть идеальным. И всё это тоже должно было быть идеальным. Мы… мы должны были быть идеальными. Эджворт нахмурился, слушая сестру. Он наконец начал понимать, к чему ведёт Франциска… хотя и всё ещё не понимал, зачем. — Я уверена, ты понимаешь, к чему может привести принуждение к совершенству, Майлз Эджворт. Я… я никогда не хотела ранить этим. Я никогда не хотела требовать от Адрианы совершенства для меня. Я просто хотела дать ей в наших отношениях то, что она заслуживает. Но я была так одержима своим совершенством, что не уделяла ей внимания, того, чего она хотела… или даже того, чего хотела я, если уж на то пошло. Это превратилось в ужасную ношу, которая в конце концов разлучила нас. Она… она пыталась со мной поговорить об этом, пыталась много раз, но я никогда не слушала. Она содрогнулась. Эджворт хотел было утешить её, но в следующее мгновение она, казалось, уже взяла себя в руки. — Не пойми меня неправильно. Несмотря на все мои сожаления, я не хочу возвращаться во времена, когда мы были вместе. Я двинулась дальше, и я уже не могу представить себе жизнь, где всё между нами сложилось бы по-другому. Однако это было… тяжёлым уроком для меня. — Франциска выпрямилась. — Итак, Майлз Эджворт, ты понял? Ты не должен дать твоему стремлению к совершенству встать на твоём пути. Эджворт нахмурился. — Франциска, я… я знаю, что тебе тяжело было сказать мне об этом, — заговорил он после короткой паузы. — Но суть в том, что я давным-давно отказался от стремлений к совершенству. Прошло уже достаточно времени с того момента, как я позволял чему-то подобному влиять на мои действия. — Может быть, в некоторых вещах, — согласилась Франциска. — Но не во всех. Эджворт почувствовал, как глубоко внутри него поднялось острое раздражение от её слов. — Что ты имеешь в виду? — Почему ты не пригласил на свидание Феникса Райта? — Ты знаешь, почему! — прошипел Эджворт. — Скажи мне это вслух. Эджворт фыркнул. — Райт не заинтересован, — ответил он, и Франциска пожала плечами. — Это несущественно. — Несуще… — Свидание — это не одно и то же, что и признание в бесконечной любви до гроба, Майлз Эджворт. Ты сам это сказал в последний День Благодарения. Множество людей принимают приглашение на свидание, не испытывая никакого изначального интереса. И множество людей затем приходят к тому, что хотят снова и снова повторять эти свидания с тем же человеком. Нынешний уровень заинтересованности Феникса Райта несущественен. Дальше. Эджворт нахмурился. — Это бы разрушило связь между нами. — Каким образом? — Если Райт не ответит на мои чувства… — Что тогда, Майлз Эджворт? Ты думаешь, он перестанет быть твоим другом? — Нет, но… — Ты бы перестал быть его другом? Эджворт нахмурился сильнее. — Нет, но… — Тогда почему-то я в замешательстве, младший братец, потому что для меня всё выглядит так, будто ничего между вами не будет разрушено. — Это создаст между нами напряжение! — огрызнулся Эджворт. — Ни один из нас не будет знать, как действовать! Это обременило бы наше общение ненужными… — …Чувствами? — с ухмылкой встряла Франциска. — …Сложностями, — закончил Эджворт. — И при этом ты по-прежнему утверждаешь, что веришь в то, что вы справитесь с этими трудностями и сохраните вашу дружбу. — Ну, да… У меня нет сомнений в том, что и я, и Райт сможем в конце концов преодолеть их. — И разве преодоление этого не сработает на благо твоей проблемы? — спросила Франциска. — Ты не думаешь, что если бы ты обсудил это с этим дурацким адвокатом, ваши отношения бы стали менее напряжёнными, даже если бы он не ответил на твои чувства? — Я… возможно. — Тогда что тебя останавливает? — подняла она бровь. — Э-Это просто так… незначительно, — нерешительно начал Эджворт. — Этому совсем необязательно происходить. — Почему нет? — Я… это всё запутает на какое-то время. Я не хочу взваливать это бремя на плечи Райта. — Сомневаюсь, что этот мужчина посчитает это бременем. — Неважно, что думает Райт, — огрызнулся Эджворт. — Это глупо, незначительно и сумбурно, и я не позволю этому случиться! Это было бы недостойно наших… недостойно… моего… Эджворт осёкся, когда Франциска взглянула на него. Это был не взгляд жалости, на самом деле. Там не было и самодовольства, хотя и он заметил намек на удовлетворение, которое появляется, когда ты наконец добился того, чего хотел. Нет, это не был один из её обычных взглядов, но это был тот самый, редкий, но который Эджворт так хорошо знал. Это был взгляд сочувственного понимания. Эджворт замолк на полуслове. Он попытался снова заговорить, но понял, что слова просто не слетают с языка. Он сдался — и просто уставился на неё. — …Теперь ты понимаешь? — тихо спросила она. Тяжесть того, что Франциска пыталась донести ему всё это время, наконец опустилась на него, и Эджворт вдруг почувствовал себя очень уставшим. — …Это другое, — пробормотал он. В его словах едва ли была хотя бы капля уверенности, и он нервно сцепил ладони. — Я не могу тебя заставить разобраться с этим, Майлз Эджворт, — заговорила Франциска. — Я могла бы отхлестать тебя кнутом, пока ты не согласишься пригласить этого дурака на ужин, и я могла бы отхлестать этого мужчину, пока он бы не согласился пойти. Но изменятся ваши взаимоотношения или нет, решать только вам. Это не будет идеально. На самом деле, я могу тебе поклясться, что ты справедливо опасаешься: это будет гораздо более сумбурно и хаотично, чем сейчас. Однако если я могу поделиться с тобой немного сестринской мудростью, то слушай: не бывает совершенных отношений. Только совершенно несовершенные. Эджворт горько усмехнулся. Совершенно несовершенные, хах? — Хмпф. Как что-то такое вообще может существовать? — Это ты мне расскажи, — ответила Франциска, бросая на него многозначительный взгляд и кивая в сторону, привлекая его внимание. Эджворт проследил за её взглядом, туда, где дочь отчитывала Райта за несколько столиков от них. Тот неловко рассмеялся, вытирая салфеткой кленовый сироп, который он уже успел пролить себе на лацкан. Кончики ушей Эджворта покраснели, и его лицо окатило жаром. — Хмпф, — протянула Франциска, рассматривая брата. — Нелепо. _____________________________________