How to Court A Fool in Under Three Months / Как добиться дурака за три месяца

Эджворт не смог выспаться — что было скорее плюсом в ситуации, учитывая, что ему нужно было провести десять часов в самолёте, прекрасно подходящих для того, чтобы отдохнуть и расслабиться. Однако, если судить по крайне озабоченному выражению лица служащего, проверявшего багаж, его недосып каким-то образом отразился на его лице. Эджворт не получил никакого личного удовлетворения от того, что заставил почувствовать себя служащих некомфортно, но определённо оценил, насколько это сократило время их светской беседы. Он был не в лучшем настроении. Каждый шаг давался с таким трудом, что ему казалось, что он всё больше и больше увязает в чём-то, каждый раз теряя силы для нового шага. Даже после того, как он отдал свой багаж, ему казалось, что он всё ещё тяжело тащит его за собой. В глубине души билось чувство, будто бы он что-то забыл — но он, конечно, ничего не забыл, он перепроверил всё раз пять, прежде чем выйти. И Франциска, конечно же, прибыла на аэровокзал раньше него. Эту женщину просто невозможно было застать, опаздывающую куда-нибудь. Она кивнула ему, приветствуя. — Выглядишь, как человек в прекрасном расположении духа, — слегка саркастически заметила она. Эджворт невыразительно хмыкнул. — Ну, ну, Майлз Эджворт, — проворковала Франциска. — Попробуй немного поменять своё отношение к ситуации. Ты же не хочешь встретить наших спутников с такой кислой миной, не правда ли? — Спутников? — переспросил Эджворт. Франциска ухмыльнулась, и по воле судьбы на его вопрос в следующую же секунду уже был дан ответ. — Тётя Франциииииииии! Брат и сестра оглянулись, найдя взглядом девушку-подростка, воодушевлённо машущую рукой и приближающуюся к ним на огромной скорости. И только когда она оказалась совсем рядом с ними, Эджворт смог узнать её — прежняя яркая накидка, выделявшая её среди толпы, была заменена на непривычную зимнюю куртку. Он замер, но Франциска просто улыбнулась, раскрывая объятия. Труси налетела на неё, прижавшись в крепких ответных объятиях. — Мы здесь! — воскликнула она. — Конечно, уже здесь, — сказала Франциска. — Ещё чуть-чуть — и начнёшь светиться, как лампочка. — Хе-хе, тебе придётся смириться с этим. О, и мистер Эджворт! — Труси подпрыгнула и оказалась рядом с Эджвортом, сжимая его в таких же энергичных объятиях. — Огро-омное тебе спасибо! — Сп-спасибо? — переспросил он, заикнувшись одновременно и из-за растерянности, и из-за того, как девушка-подросток сдавливала его где-то в районе груди. — За что? Труси наконец отстранилась от него, и Эджворт едва смог сдержать вздох облегчения. — За то, что пригласил нас, конечно же! Что? — Не смотри так удивлённо, Майлз Эджворт, — сказала Франциска, самодовольно покачивая пальцем. — Ты был так любезен, что оплатил Райтам билеты на самолёт, помнишь? Что? Смысл слов Франциски постепенно дошёл до Эджворта. Нет. Она просто не могла этого сделать. И всё же сейчас, прямо перед ним, она выглядела слишком самодовольной. И на него выжидающе смотрела Труси. О, нет. Билеты Райтов. Райтов. В множественном числе. Нет, нет, нет, нет, нет- Эджворт скорее почувствовал, чем услышал мужчину, подходящего к нему со спины, и напрягся, когда девушки обернулись к нему. Вынудив себя сделать то же самое, он медленно повернулся — и увидел то, что, в общем-то, и ожидал увидеть. Райта, одетого в дутую голубую куртку и в ярком красном шарфе, с не менее ярким голубо-розовым рюкзаком, закинутым на одно плечо, и чёрной спортивной сумкой в другой руке. Его улыбка и широкий шаг были ходячей человеческой катастрофой, которая совершенно не подозревала, что её появление разрушало абсолютно всё. Первой мыслью Эджворта было: «Ну, по крайней мере, он хотя бы не надел эту шапочку», а после этого на него нахлынуло облегчение. …Облегчение?.. Да, облегчение. Один взгляд на этого несуразного мужчину — и то напряжение, которое было в нём, мгновенно растворилось. — Ты здесь, — произнёс он тихо и немного неверяще. Возможно, он хотя бы должен был попытаться вложить в свои слова хоть какие-то негодующие эмоции — но вместо этого в них не прозвучало ничего, кроме тихого благоговения. И даже если бы он и попытался — вряд ли бы в этот момент Эджворт смог бы быть неискренним. И, честно говоря, он уже даже подумывал потрогать Райта за куртку, чтобы проверить, насколько он реален. — Ну, конечно же, я здесь, — слегка рассеянно, как всегда, ответил Райт. — Труси меня бы просто убила, если бы мы пропустили самолёт, — рассмеялся он. — Кстати говоря, об этом — когда посадка? — Его не должно быть ещё как минимум полчаса, по моим последним проверкам, — ответила Франциска. — Может быть, даже и дольше, зная эти авиакомпании. — Папуль, может, тогда мы позавтракаем? — спросила Труси. — Я проголодалась. — О, конечно. Давай найдём место, где мы можем присесть. И, кажется, там наш самолёт, — сказал Райт, проходя к сидениям мимо всё ещё слегка сбитого с толку Эджворта. Когда Труси, подпрыгивая, отправилась вслед за ним, Эджворт почувствовал тяжесть на своём плече, вырвавшую его из мыслей. Он обернулся — и увидел Франциску, положившую ладонь на его плечо и ухмыляющуюся ему. Эджворт нахмурился. — Ты перешла все границы, Франциска. — Хочу верить в то, что это твой способ сказать «спасибо». — Хмпф. Может быть, это он и был. Франциске, в любом случае, об этом знать было необязательно. _____________________________________ — Всё, что я хочу сказать, так это то, что Труси совершенно не нужно учиться, как использовать кнут вдобавок ко всем её остальным знаниям, — сказал Райт. И когда две девушки ушли, чтобы купить еды на завтрак, Райт и Эджворт вызвались сторожить сумки. Или, если быть точным, это Райт вызвался сторожить сумки, а Франциска заявила, что все её вещи слишком важны для того, чтобы оставлять их на одного-единственного глупца, и настояла на том, чтобы Эджворт тоже остался. Эджворт не стал жаловаться. И, на самом деле, после небольшого проведённого самоанализа он понял, что он даже слишком доволен для кого-то, чьи планы только что были сорваны его сестрой и двумя… друзьями? Да, друзьями. Райт, конечно же, был другом. И Труси… Труси же можно было посчитать за друга, верно? Она была кем-то большим, чем просто приёмной дочерью его друга. Но всё-таки слово «подруга» не слишком подходило для неё. Если подбирать другое, она больше была похожа на… — Эй, Эджворт? Ладно, ему усилием воли пришлось прервать эту мысль. Возвращаясь к более актуальной теме. Важнее было то, что даже несмотря на то, что Эджворт должен был бы быть злым, или испуганным, он просто… не был. Хотя, нет, можно было бы и сказать, что сейчас, когда он начал думать об этом всём, он почувствовал лёгкий, нарастающий испуг. Но его куда больше беспокоила его собственная реакция, чем то, что сделала Франциска. — Эджворт. И Эджворт действительно почувствовал облегчение, когда увидел Райта. Даже несмотря на то, что наибольшее, чего он хотел — это на время оказаться как можно дальше от Райта. Исследуя несоответствия в своих чувствах, Эджворт пришёл к нескольким возможным причинам происходящего. Безумие было где-то в топ-5 наиболее вероятных. Он помнил, что Франциска сказала ему неделю назад: «Он не будет гнаться за тобой до самой Германии, братишка». И было ли это тем, чего на самом деле хотел Эджворт? Чтобы Райт всё-таки выбрал его? Ха! Смешно. И иррационально. Это было абсолютно неразумно и нелогично. И всё же, вот он, Майлз Эджворт, неспособный думать ни о чём, кроме того, как он был счастлив, когда появился Райт, чтобы… — Эджворт! Эджворт моргнул, вырванный из своих мыслей, и обернулся на Райта, который внимательно смотрел на него, хмурясь. — Ты в порядке? — Д-да, прости. Я немного задумался. Райт слегка расслабился, но на его лице не появилась привычная улыбка. — О чём? — Я просто… рад тебя здесь видеть, — сказал Эджворт. Он проигнорировал удивление, проявившееся на лице Райта, и продолжил: — Мы довольно давно никуда не выезжали вместе. — Э-э, да… — Райт неловко прочистил горло. — Эй, Эджворт? Я могу тебя кое о чём спросить? — Ты уже сделал это. Райт закатил глаза. — Ты знаешь, что я хотел сказать, — ответил он. Эджворт промычал нечто, похожее на согласие, давая Райту разрешение продолжить, но даже несмотря на это тот заговорил только после долгой паузы. — Почему ты пригласил меня в этот раз? Эджворт приподнял брови. — Разве ты не хотел… — Что? Нет, нет, это совсем не то, что я имел в виду. Ты знаешь, я очень рад быть здесь, не говоря уже о Труси. Просто раньше такое случалось, когда мне надо было помочь тебе с работой. Ну, и для того, чтобы я не превратился в ленивого, ненавидящего себя придурка. — Эджворт собрался было возразить, но Райт покачал головой. — Прежде чем ты скажешь, что это не так — нет, это так. Я знаю, что я не ошибаюсь, и я не идиот. И, к слову, ты действительно тогда помог этим. И Труси тоже понравилось. — Райт вздохнул, расправив плечи и будто собираясь с мыслями. — В любом случае. Я просто хотел спросить… что подтолкнуло тебя на мысль пригласить нас в этот раз? — Потому что… э-э… — Не имея ни единой причины лгать и не имея заранее подготовленной лжи, Эджворт со вздохом решил сказать правду. — Это всё Франциска, говоря прямо. — Франциска? — переспросил Райт. — Но Труси сказала мне, что Франциска сослалась на твоё приглашение. — Что ж… Что бы ни сказала моя сестра — я могу заверить тебя, что это было не моей инициативой. Райт слегка наклонил голову, задумчиво потирая подбородок. — Да, это было немного странно, что ты сам не позвонил… — Он помолчал. — Так, значит, ты не ожидал, что мы появимся? Вообще? — Нет, это было полной неожиданностью для меня, — кивнул Эджворт. — Вот как… — Райт задумался над этим на мгновение, прежде чем улыбнуться. — Ну, что ж, прости за то, что вношу хаос в твою конвенцию, — шутливо произнёс он и весело рассмеялся, но в его смехе прозвучала неуверенность. — Я сказал, что это было неожиданностью для меня. Но я не говорил, что это была нежелательная неожиданность, — сказал Эджворт. — Как я уже сказал… я действительно рад видеть тебя здесь. — Д-да, но это не… — Райт замолчал, прикусив губу. — Это не?.. — Ничего, — принуждённо рассмеялся Райт, снова потирая затылок и неловко улыбнувшись. — Я просто подумал, что ты мог пригласить нас по какой-то другой, особой причине, но, похоже, я ошибался. — По другой причине? — спросил Эджворт. — Например? — Не волнуйся, это глупо. Ты бы даже рассмеялся, если бы услышал, — ответил Райт. Эджворту осталось только гадать, чего всё-таки мог ожидать Райт, но он решил не думать об этом. Он откинулся на спинку сидения, и Райт сделал то же самое. Вместе они наблюдали за людьми, проходящими мимо них по вокзалу — некоторые из них направлялись к очередям за завтраками, некоторые торопливо шагали к своему рейсу, торопясь для того, чтобы тот не взлетел без них. Некоторые дремали, уткнувшись в чьё-то плечо или расслабившись на сидении, с книгой, замершей в их руках. В той комфортной тишине, которая установилась между ними, Эджворт понял, что всё больше и больше ощущает руку Райта рядом со своей. Райт был здесь, совсем рядом с ним, на расстоянии, позволяющем прикоснуться к нему. Попытка отдалиться каким-либо образом и исчезнуть на время из жизни Райта с треском провалилась, и Эджворт с каждым мгновением всё больше и больше склонялся к мысли, что если бы у него и получилось это сделать — то это превратилось бы в ужасную, чудовищную ошибку. Он надеялся, что его упорное отрицание и попытки дать Райту немного больше свободного пространства без него уменьшат его чувства — но, однако, похоже, всё привело к тому, что попытки отвергнуть чувства их только усилили и сделали слишком сильными. Что ж, в таком случае пришло время плана «Б». Если отрицание не работает, может быть… помогло бы каким-то образом позволить себе выразить чувства? * Если бы он он нашёл хоть какие-то пути, не разрушая при этом их взаимоотношения — может быть, тогда бы это помогло ему. Райт был довольно рассеянным человеком. Может быть, фразу или две в виде, э-э, «флирта» он бы просто не заметил? Проверить. Ему нужно это как-то проверить. Что-то совсем незначительное, что можно было бы прервать в любой момент за секунду… Рука Райта была просто ужасающе близко. Эджворт намеренно решил не смотреть на Райта, пока медленно перемещал руку в нужное положение — настолько осторожно, чтобы это можно было принять за абсолютную случайность. Он почувствовал, как мужчина рядом с ним слегка вздрогнул, напрягшись от прикосновения — и он знал, что Райт смотрит на него, ожидая, когда Эджворт снова отодвинет руку. Он не стал. Он чувствовал себя полным идиотом, его щёки пылали, пока он ждал того, как Райт первым уберёт руку подальше. Но он этого не сделал. И они остались так вдвоём, пока девушки не вернулись с завтраком. _____________________________________ Едва выбравшись из такси, Райт широко зевнул. — Скажи мне, пожалуйста, что ты хотя бы немного поспал в самолёте, Райт, — нахмурился Эджворт. — Если ты ляжешь спать — тебе это только навредит, сейчас раннее утро. — Ага, да, я знаю, — кивнул Райт. — Я уже сталкивался со сменой часовых поясов. Не волнуйся, я поспал немного. Хотя, если честно, я уверен, что вечером я очень захочу лечь пораньше. — Я подозреваю, мы все захотим, — ответил Эджворт, оборачиваясь к таксисту, достававшему последний чемодан из багажника. Он дал ему чаевые и подхватил свой багаж в то время, как девушки уже подняли свои сумки. Райт последовал его примеру, и вся группа направилась в отель. Эджворт запросил три комнаты — одиночную для него, одиночную для Франциски и ещё одну на двоих для Райтов. Мужчина за стойкой поморщился. — Мне ужасно жаль, — сказал он по-немецки. — Но у нас переполнены номера. — Что? — уставился на него Эджворт. — Мне жаль, но все свободные комнаты уже зарезервированы. — Я запрашивал одну заранее. Майлз Эджворт. — Хмм… Да, у нас действительно есть номер, зарезервированный на ваше имя. Мы можем предложить её вам — но для остальных у нас нет возможности… — Я тоже запрашивала одну, — надменно произнесла Франциска. — Франциска фон Карма. — Простите, я не вижу… Франциска в раздражении щёлкнула кнутом, и мужчина издал невнятный звук. — Посмотри повнимательнее, — прорычала она. — Я уверена, что ты найдёшь меня в списке. — Я, э-эм… — мужчина запнулся, и Эджворт на какое-то мгновение пожалел его. Но если Франциска таким образом сможет достать для них вторую комнату — что ж, он это примет. — Ох, Франциска фон Карма, конечно, вы зарезервировали у нас комнату, прошу прощения. — Так, э-э… что-то случилось? — поинтересовался Райт. Этот мужчина никогда даже и не пытался хоть как-то изучить немецкий язык, но, очевидно, даже он смог понять, что это не очень-то и похоже на обычный разговор в отеле при регистрации. — Отель переполнен. Мы сможем снять только два номера, — сказал Эджворт. — О, да всё в порядке. Так, значит, я с Труси, а ты с Франциской? — Нет, не значит, — огрызнулась Франциска. — Я отказываюсь делить комнату с этим глупым глупцом. — Когда Франциска была маленькой, она вешала на дверь своей спальни табличку: «Мальчикам вход воспрещён!», — чуть обернулся к Райтам Эджворт. — Это правило, которое она перенесла во взрослую жизнь. — Хмпф, — надменно протянула Франциска. — Апартаменты леди — это частная территория. И там не место для мужчин. — Ну, в таком случае, почему бы мне и не пожить с тётей Франци? — спросила Труси. — А папочка — с мистером Эджвортом! — Я… не уверен в этом, — поспешно начал Эджворт. — О, а почему нет? — поинтересовалась Труси. — То есть… Райт, тебя это устраивает? — Ну, я думаю, у нас нет выбора, разве не так? — улыбнулся Райт. — Я имею в виду, Франциска не хочет делить комнату с тобой, и единственной другой комбинацией было бы… Он помедлил, глянув на Франциску. Та ответила ему взглядом, говорившим: «Попробуй это предложить — и я тебя отхлещу». — Ну, видимо, это абсолютно неподходящий вариант, — быстро закончил он. — Так что в основном у нас есть только тот, который предложила Труси. Если ты, конечно, не хочешь разрешить ей пожить вместе с нами, тогда бы мы могли разделить комнаты три на один. Эджворт задумался. — Я уже не раз останавливался в этом отеле. Комнаты будут маловаты для троих, так что, думаю, два на два будет более практичным вариантом. Получив согласие ото всех остальных, Эджворт обернулся к мужчине за стойкой и сказал ему, что они займут два номера. Они получили ключи, разделившись после — Труси и Франциска направились к лифту, когда Райт и Эджворт — к лестнице. Если бы Эджворт знал, насколько много всё это будет значить. — Эй, Эджворт, — начал Райт, когда они наконец вошли в комнату. — Ты же просил комнату на двоих, да? — Хм? — Эджворт оглянулся на него, заметив, что Райт на что-то смотрит. Он проследил за его взглядом, пока… — О. Ну конечно же. Номер был зарезервирован только на Эджворта. И до сегодняшнего утра Эджворт планировал занимать комнату в одиночку. И даже если Эджворт думал, что он ясно дал понять, что комната нужна на двоих — свой запрос он так официально и не изменил. И в результате он и Райт обнаружили себя, стоящих вдвоём и смотрящих на белую, пушистую, и что самое главное, одиночную кровать. — Похоже, у нас произошло недопонимание, — сказал он. — Отель переполнен, так что я не думаю, что смогу поменять комнату. Но я уверен, что смогу достать хотя бы раскладушку. Райт принялся распаковывать вещи, и Эджворт взял телефон, набрав номер дежурного. Как он и думал, все комнаты на двоих уже были заняты. — В таком случае, нам нужна дополнительная кровать. — Мои извинения. К сожалению, у нас нет ни одной. — Что?! — Эджворт практически рявкнул, заставив Райта в дальнем углу комнаты вздрогнуть. — Прошу прощения, сэр. — Эй, Эджворт, что случилось? — В каком это смысле у вас нет ни одной?! — Как я уже упоминал, сэр, номера переполнены. В результате у нас много посетителей, проживающих вместе. Нашу последнюю кровать, которую мы могли бы предложить вам, запросили всего минуту назад. Чёрт! У Эджворта ещё было, что сказать дежурному, но, к несчастью, всё выглядело так, как будто они действительно ничего не могут сделать. Он позволил себе поразмышлять над тем, не подкупить ли ему этого человека, прежде чем решить, что он не будет этого делать и повесить трубку. И когда он обернулся, он увидел, что Райт с любопытством смотрит на него. — Выглядишь несчастным, — сказал он. — У них нет запасных кроватей, — категорично заявил Эджворт. — Ох. — Райт посмотрел на кровать, а после пожал плечами. — Думаю, раз мы ничего не можем сделать, мы просто можем поспать вместе. Ещё чуть-чуть — и Эджворт бы умер от сердечного приступа прямо на том месте, где стоял. — О, да ладно тебе, — заметив лицо Эджворта, сказал Райт. — Ты же не будешь заставлять меня спать на полу, правда? Не то что бы никогда до этого не спали на одной постели. Помимо едва не случившегося сердечного приступа ему потребовалась ещё секунда, чтобы понять, о чём на самом деле говорит Райт. — Райт! Это было на детской ночёвке! — Да, да, но в чём разница? — спросил Райт. — Делить кровать с другом — это не странно, если только ты не пытаешься сделать это странным, ты знаешь. «Нет», — подумал Эджворт. — «Делить кровать с другом не странно, если только ты не испытываешь к нему крайне и крайне неподходящие чувства. В таком случае это становится очень, очень странным». — Ладно тебе. Слушай, я обещаю спать в футболке и спортивных штанах. — Эджворт даже не допускал мысли, что Райт может спать не полностью одетым, так что ему снова потребовалась время, чтобы с трудом, но принять этот факт. — Что в этом такого? — Я… всегда спал один, — сказал Эджворт. — Та ночёвка, которую ты упомянул… Я думаю, это был последний раз, когда я… эм… с кем-то делил кровать. Точнее говоря, последние годы я даже не делил ни с кем спальню, не говоря уже… — О, — неловко произнёс Райт. — Да, я забыл. Думаю, он не допускал частых ночёвок, да? Эджворту не пришлось уточнять у Райта, кого он имеет в виду. — Нет. Не допускал. — …Эй, иди приляг со мной. Эджворт вздрогнул. — Что? Райт сел на кровать, похлопав по месту рядом с ним. — Я хочу тебе показать, что это не странно. — Эджворт нахмурился. — Да ладно тебе. Пожалуйста? После долгой паузы Эджворт вздохнул. — Я надеюсь, что ты собираешься снять свою обувь, прежде чем лечь на кровать, — сказал он, подходя к обозначенному Райтом месту. Райт пробормотал что-то неразборчивое в ответ и наклонился, чтобы выполнить просьбу Эджворта, и тот сделал то же самое. И когда они закончили, Райт лёг на свою сторону кровати, выжидающе посмотрев на Эджворта. Тот подавил желание закатить глаза, проигнорировал бабочек в животе и лёг рядом с Райтом. В недолгой тишине оба мужчины смотрели в потолок. — …Ну? Эджворту пришлось признать, что это не было таким уж странным, как он думал. Конечно, они оба были на одеялах, а не под ними, но всё же… — Всё не так плохо, — наконец неохотно признался он. — Вот видишь. Я же говорил, — сказал Райт. — Всё так, как тогда, когда мы были детьми. И сейчас здесь нет Ларри для того, чтобы он не дал нам уснуть, так что… даже есть плюсы. Эджворт едва удержался от того, чтобы не издать смешок. — Насколько я могу вспомнить, ты тоже был за то, чтобы посидеть подольше. — Да, но это только потому, что ты хотел лечь спать в девять! Это просто преступление. — Это прекрасное время для ребёнка, в которое он может пойти спать. — Да, но не на ночёвке. — Мы должны были пойти в школу на следующий день. Та причина, по которой мы вообще решили пойти на ночёвку — это учёба. — Да, и всё прошло прекрасно, — фыркнул Райт. — Я говорил вам двоим, что мы должны учиться, но вы просто хотели посмотреть Самурая, — сказал Эджворт, глядя в потолок. — О, как будто ты сам этого не хотел. — Это вы меня уговорили его посмотреть, — сказал Эджворт, — но это в любом случае не отменяет того факта, что это была ужасная идея. Мы втроём получили ужасные баллы за тот тест. — Да, я с Ларри его даже не сдал, — вздохнул Райт. — А ты получил «С», да? — Это означало, что я сдал его, конечно, но это была не та оценка, которой я хотел бы гордиться, — сказал Эджворт. — Хотя, может быть, я получил некоторое лёгкое удовлетворение от того, что я в итоге оказался прав. — Тсс, это всё неважно, — сказал Райт. — Если бы я мог повторить ту ночёвку, я бы всё равно посмотрел Самурая вместо учёбы. — Даже зная, что ты провалишь тест на следующий день? Райт пожал плечами. — Это была всего лишь одна непроходная оценка, которую я получил, это едва ли что-то меняло в моей учёбе. И мне было весело проводить с тобой время. И если бы я знал, что произойдёт в следующем месяце, я бы не отказался получить гораздо больше двоек в обмен на большее количество времени с тобой. Скептические фразы, которые Эджворт уже успел заготовить, исчезли за мгновение. Он отвернул голову, вспоминая те времена, когда он, Ларри и Райт были детьми. Во многом, честно говоря, это было лучшее время в его жизни. Или, по крайней мере, самое беспечное. Райт был прав. Если бы Эджворт оглянулся назад, на то время, когда он ещё не встретил фон Карму, если бы он сравнил все случаи, когда он не справлялся с чем-то или совершал ошибку со всеми теми случаями, когда он веселился, стало бы ясно, что для него было важнее. — Я… думаю, я… думаю так же, — сказал он — и оглянулся на адвоката, который встретился с ним взглядом и улыбнулся ему. На этот раз Райт первым потянулся к его руке. _____________________________________ — Папуля! Феникс встрепенулся, просыпаясь от громкого стука в дверь. — М-м… который час? Рядом с ним зашевелился Майлз — по-видимому, они вместе уснули на кровати. Да, наверное, это было не самое умное решение в то время, как они пытались бороться со сменой часовых поясов. Заставив себя подняться, он спустил ноги с кровати и подошёл к двери. — Привет, папуль, — сказала Труси, улыбнувшись ему. — Закончил распаковываться? Феникс оглянулся на комнату, где теперь уже Майлз пытался заставить себя встать с кровати. Ни один из них так не успел распаковать вещи, но признаваться в этом было бы слишком неловко, так что Феникс решил солгать. — Почти, — весело сказал он. Или Труси ничего не заметила, или была достаточно вежлива для того, чтобы притвориться, что ничего не заметила. — Тётя Франци сказала, что мы могли бы пообедать. Ты готов? — Э-э, да, думаю, да, — сказал Райт. Он опустил взгляд на свои носки. — Только дай пару минуток. Мы можем встретиться внизу, в вестибюле. Труси кивнула и убежала по коридору, а Феникс закрыл дверь и вернулся ко своему другу. — Мы собираемся на обед, — сказал он ему. — Тогда, когда ты будешь готов. Майлз кивнул, выглядя всё ещё немного сонным. — Ложиться было плохой идеей. — Да, согласен, — сказал Феникс, подтаскивая свою обувь. Он обулся, похлопав себя после по карманам, пытаясь найти бумажник. — Эй, Майлз, ты случайно не видел нигде мой бумажник? — Посмотри под кроватью, может быть, он… — Майлз моргнул. — Феникс, ты только что назвал меня Майлзом? — А? — Феникс моргнул. — О… Да, думаю, я… Эй, так ты тоже назвал меня Фениксом! Прокурор неловко прочистил горло. — Я… это только потому, что ты первый назвал меня по имени, Райт. — Да, я, если честно, понятия не имею, почему так сделал, — сказал Феникс. — Думаю, может, это потому, что мы говорили о прошлом перед тем, как уснуть? — он потёр затылок. — Но я думаю… мы могли бы называть так обращаться друг ко другу. По имени, я имею в виду. Нет ни одной причины не делать этого. Брови Эджворта приподнялись, и какая-то эмоция, которую Феникс не смог определить, появилась на его лице. Обеспокоенный тем, что он мог перейти какую-то незримую черту, он поспешно отступил. — Я имею в виду, мы не обязаны или вроде того. Я просто подумал, что, знаешь, мы так долго были друзьями, и я уже даже обращаюсь по имени к твоей сестре, так что… Эджворт нахмурился, обдумывая. — Феникс… — протянул он, пробуя назвать его имя. — …Прости, не думаю, что это хорошая идея. — О, к-конечно, — кивнул Феникс, пытаясь казаться не слишком подавленным. — Я думаю, это даже немного странно, на самом деле. И Эджворт останется Эджвортом, и Феникс останется Райтом. Феникс думал об этом, пока Эджворт разбирался со своими вещами. Ну, что ж. Это не так важно. Если всё должно быть именно так — значит, его устроит и это. Это значит, что всё останется так, как прежде, и в этом не было ничего плохого. Фениксу нравилось быть с Эджвортом в той точке развития их взаимоотношений, в которой они были. Им потребовалось так много времени для того, чтобы просто сделать их дружбу крепче. Конечно, иногда ему всё ещё хотелось бы как-нибудь подтолкнуть события, зайти немного дальше. Но думать об этом было слишком опасно, и хотя бы одна попытка могла привести к… осложнениям. Феникс не забыл то, что говорила Франциска в их разговоре. Когда Майлз… нет, Эджворт. Когда Эджворт пригласил его поехать с ним в Германию, он сложил два и два, и, как бы сложно в это ни было поверить — он почти начал подозревать, что Эджворт, возможно, отвечает взаимностью на некоторые его чувства. И только тогда, когда они уже были в аэропорту, он узнал, что его пригласил не Эджворт — это всё сделала Франциска. Что означало, что даже если Эджворт и знал об уговоре Райта с Труси — он всё равно решил уехать в Германию, не сказав ему об этом ни слова. И не только это — он даже посоветовал ему выйти в люди, попытаться встретить кого-нибудь, прежде чем самому после этого улететь в Германию. Насколько Феникс мог понять, это могло означать только одну из трёх вещей. Первая: Феникс неверно понял Франциску, и в этом случае ему придётся вернуться к этой мысли и попытаться понять, что она вкладывала в их разговор. Вторая: Франциска пыталась ему сказать таким образом, что Эджворт влюблён в Феникса, но говорила это только для того, чтобы поиздеваться над ним. Третья: Франциска и сама верила в то, что Эджворт влюблён в него, но ошибалась. Может быть, где-то там и был четвёртый вариант, что-то, что могло оставить возможность того, что он нравится Эджворту, но, учитывая все обстоятельства, он не считал, что это возможно. Что, опять-таки, было нормальным. Феникс был другом Эджворта. Эджворт не испытывал к нему никаких особых чувств. Феникс ещё примерно одиннадцать лет назад решил, что он больше никогда не будет что-то чувствовать по этому поводу. То, что он не смог окончательно уничтожить свою привязанность, совершенно не означало, что у него было хоть какое-то желание начать действовать и разрушить десятилетия их дружбы. Эджворт и романтика не могли сосуществовать в одном предложении, в конце концов, и Феникс мог проявить к этому уважение. И, честно говоря, Феникс был уверен, что он смог бы оправиться после того, как его чувства бы отвергли (знать, как Эджворт относится к любви, уже было некой особой формой отказа), но он боялся разозлить Эджворта, боялся вывести его из себя. Этот мужчина не то что бы хорошо понимал, как справляться с некоторыми вещами. Что, если он воспринял прошлые действия Феникса как проявление чего-то большего, чем дружба? Феникс не пытался заботиться о нём, потому что он надеялся на свидание, и ему не нравилась идея, что ему, возможно, придётся объяснять это. Или иметь дело с Эджвортом, неловко избегающим его. Снова. Боже, сколько времени вообще понадобилось для того, чтобы Эджворт просто перестал это делать на постоянной основе? Если не считать письма, которые он посылал (что с лёгкостью добавляло ещё более двух лет к сроку), то около трёх месяцев, либо же больше года — в зависимости от того, считать ли короткий промежуток времени между делом Роберта Хаммонда и событием «Прокурор Майлз Эджворт выбирает смерть». И считал ли сам Феникс то время или нет, зависело целиком и полностью от его настроения. Он уже давным-давно не злился на Эджворта, он простил его, но всё же он совсем не чувствовал, что смог легко пережить эту ситуацию. Забавно, как твой лучший друг инсценирует свою смерть, а потом выступает против того, чтобы ты рисковал вместе с ним. И к этому времени Феникс уже научился игнорировать свои чувства. Ну, может, «игнорировать» было и неправильным словом. Он признал то, что он чувствует к Эджворту, принял свою судьбу и просто продолжил жить дальше. Со временем незрелые, легкомысленные и давяще сильные чувства, которые он испытывал в колледже, переросли во что-то более спокойное, более устойчивое. Теперь он знал, что и как он испытывает, но больше не зависел от этих чувств. На самом деле, теперь у него довольно редко возникали какие-либо романтические мысли об Эджворте. Или, по крайней мере, мысли, которые можно было бы назвать романтическими. Это не означало, что разговор с Франциской не добавил в его мысленную схему… несколько интересных фактов. Но Эджворт не был в нём заинтересован, поэтому Феникс быстро их отбросил. Он и Эджворт никогда не будут большим, чем просто друзьями, и это нормально, потому что, по крайней мере, Эджворт по-прежнему оставался в его жизни. И Райту этого хватало. _____________________________________ Когда они встретились с девушками в вестибюле, Феникс позволил Франциске и Эджворту самим решить, где им лучше всего пообедать. В конце концов они остановили свой выбор на месте с названием, которое показалось Фениксу смутно знакомым, и компания направилась туда. — Ты знал, что эти глупцы-сотрудники пытались дать нам одиночный номер? — фыркнула Франциска, пока они шли. — Я уверена, та кровать, которую мы забрали, была последней! Вы вообще можете в это поверить? — А, так это вы её забрали, — протянул Райт. — Да, она была последней, так что нам в итоге приходится спать на одной. — Даже так? — спросила Франциска, по какой-то причине выглядя крайне довольной и поглядывая на Эджворта. Феникс, тоже коротко посмотрев, заметил, как Эджворт угрюмо отвёл взгляд на кирпичную стену слева от них. — О, не переживайте, мистер Эджворт, — воодушевлённо сказала Труси. — Иногда, когда я была маленькой, я спала с папой в одной кровати. Это не так уж и плохо. О, только не позволяйте ему уснуть на животе, он тогда будет храпеть. Но вы можете просто толкнуть его, и он проснётся — одного хорошего удара в бок должно быть достаточно. — Н-да… Пожалуйста, не надо меня бить, — ответил Феникс. Труси рассмеялась. И, как оказалось, место действительно было знакомо Фениксу — маленькое, милое кафе, которое не очень-то и требовало особого дресс-кода, что было отличным вариантом для него и Труси и при том никак не относилось к двум прокурорам — те, казалось, всегда одевались одинаково. Нет, серьёзно, сколько у них вообще было шикарных костюмов и этих пышных украшений? Феникс был уверен, что у Эджворта всегда было как минимум пять разных вариантов — просто на всякий случай. Когда они сели, Феникс просмотрел меню, пытаясь найти что-нибудь знакомое из того, что он мог бы заказать. Труси тем временем расспрашивала Эджворта и «тётю Франци» обо всём, что сама видела в меню, и он, как он решил, не может винить её, учитывая, что он и сам забыл, что представляет из себя большая часть этих блюд. И когда подошёл официант, Феникс выбрал то, что звучало наиболее знакомо. — Ungarisches gulasch, bitte. (нем. «Венгерский гуляш, пожалуйста») Он глянул на Эджворта, проверяя, правильно ли он произнёс. И, увидев, что Эджворт не выглядел полностью уж разочарованным в нём, Феникс пришёл к выводу, что это прозвучало удовлетворительно. Труси заказала что-то, точного названия чего он не расслышал, а Франциска и Эджворт долго перечисляли что-то официанту (видимо, делая уточнения в том, какое именно блюдо они хотели получить), так что Феникс не смог понять и у них названия блюд. — Так, значит, какие планы на сегодня? — спросил он после того, как всем принесли напитки. — Ну, я обсуждала это с тётей Франци, и она сказала, что мы можем походить вместе по магазинам! Франциска кивнула. — Вы уже должны знать, что здесь есть события, требующие особого дресс-кода — Рождественская вечеринка и Новогодняя. Несмотря на это, я заметила, что у неё только одно платье. — Ну, да, но разве ей нужно ещё одно? — поинтересовался Феникс. — Она просто может надеть одно и то же платье дважды. — Конечно, она может, — ответила Франциска. — Но всё же я думаю, что будет бо́льшим проявлением вкуса, если у неё будет особое платье для каждого события. — Она благосклонно улыбнулась Труси. — Считай это моим рождественским подарком, раз уж мой брат оплатил твой билет. Феникс решил не сообщать о факте, что это именно Франциска оплатила билеты. Зная её, Эджворту в любом случае уже был отправлен счёт со всеми записанными расходами. — Так, значит, я могу ожидать от тебя смокинг в пода… Шучу! Шучу я, шучу! — Райт поднял ладони, сдаваясь, а Франциска опустила кнут. — К слову говоря об этом. У тебя же не было смокинга, я прав, Райт? — спросил Эджворт. — Я впечатлён тем, как ты быстро смог найти портного. — Портного? — переспросил Райт. — Я просто купил его в первом попавшемся магазине. — Эджворт с ужасом уставился на него. — О, да ладно тебе, ты серьёзно думаешь, что мне стоило тратиться на пошив? Он и так прекрасно на мне выглядит. — Чепуха, — отрезал Эджворт. — Труси и Франциска пойдут днём по магазинам, а мы отправимся к портному. — Это действительно так необходимо? — Я был прав насчёт костюма, — ответил Эджворт. Феникс только вздохнул. — Да, думаю, да… Когда он только решил снова сдать адвокатский экзамен, Эджворт убедил Феникса на покупку нового костюма. Сначала Феникс сопротивлялся — что, если экзамен он провалит и в итоге получит совершенно новый костюм задаром? Конечно, у него не было другого, даже если бы он и сдал — но у него бы получилось как-нибудь разобраться с этим. Он находил предлог за предлогом для того, чтобы отказаться от предложения Эджворта, но тот не хотел ничего слышать, и Фениксу пришлось сдаться. Эджворт настоял тогда на том, чтобы они шили на заказ, и Феникс пошёл на попятную, заявив, что он в таком случае хочет костюм синего цвета. Он думал, что Эджворт будет против настолько броского и, казалось бы, неподходящего цвета — но тот неожиданно для него практически сразу согласился. На самом деле даже тогда, когда Феникс начал обдумывать другие цвета, Эджворт практически неуловимо вернул его обратно к синему. И он не был уверен, по какой причине, но это оказался правильный выбор. Когда костюм закончили, когда Феникс надел его и первый раз посмотрелся в зеркало, он почувствовал, что видит там… себя. Таким, каким он должен быть. — Я думаю, ты должен пойти с мистером Эджвортом, папуль, — сказала ему Труси. — Я сразу тебе сказала — плечи сидят как-то не так. — Ладно, ладно. Я пойду. Эджворт удовлетворённо кивнул и отпил воды. Франциска усмехнулась и наклонилась к брату, что-то тихо сказав ему. Феникс не смог ничего разобрать, кроме чего-то о «твоём друге» и «мило выглядит». Эджворт выплюнул всё, что выпил. _____________________________________ Обед прошёл настолько спокойно, насколько он вообще мог пройти в компании двух прокуроров, адвоката и мага. Что, говоря прямее, означает, что он прошёл на удивление хорошо. Франциска только единожды пригрозила Райту хлестнуть его кнутом, и её оскорбления на протяжении всего обеда были настолько мягкими, что их можно было бы даже принять за лёгкое подшучивание. Может быть, причиной этому было присутствие Труси. Франциска, казалось, особенно симпатизировала своей «племяннице». (— А это делает тебя моим дядей Майлзом? — обратилась Труси к Эджворту. — Нет, — одновременно ответили все трое.) Когда они покончили с обедом, девушки отправились в магазины. Райт дал Труси немного на карманные расходы и предложил оплатить платье, если только девушки не решат переборщить и взять его за невозможную цену. Франциска ответила, что они могут оплатить счёт напополам и что они обязательно переборщат. Райт попытался возразить им, но Франциска и его дочь образовывали вместе настолько мощную комбинацию, что, сдавшись под их совместным напором, он согласился дать им возможность творить то, что они хотят. Райт же с Эджвортом вернулись обратно в отель закончить разбор вещей. После этого Эджворт попытался найти хотя бы одного приличного портного, пока Райт лежал на кровати и переключал каналы. В конце концов он остановился на одной из предлагаемых передач, которая, похоже, заинтересовала его, хотя и Эджворт сомневался, что он понял там хотя бы слово. И, наконец найдя портного, Эджворт сказал Райту взять его смокинг, и они отправились на такси. У Эджворта было несколько портных, которых он предпочитал больше остальных, но к ним редко можно было заскочить без предварительной записи. Да и, в любом случае, он сомневался, что Райт сможет их оценить, так что они отправились к тому портному, у которого Эджворт никогда не бывал, но о котором, как он знал, были хорошие отзывы. Здание, в котором тот находился, было необычным и маленьким, втиснутым между рядами кафе и узкоспециализированными магазинами, и когда они вошли, над дверью зазвенел колокольчик. Крупный мужчина с приветливым лицом и с улыбкой поздоровался с ними. — Чем я могу помочь джентльменам? — Мы ищем портного, который может заняться смокингом моего друга, — ответил Эджворт, кивая на Райта. — О, это правда? — спросил мужчина, переводя взгляд на адвоката. Заметив, что к нему обратились, тот резко выпрямился и неловко указал на смокинг на вешалке. — И-извините, я говорю… по-немецки… не хорошо. Эджворт подавил желание закатить глаза от настолько нескладно составленного предложения, но мужчина рассмеялся. — Всё в порядке, — сказал он, — боюсь, мой английский тоже достаточно плох. — Я говорю на обоих языках, так что могу переводить для вас. — Эй, вы двое смеётесь надо мной? — спросил Райт. Эджворт его проигнорировал. — Чудесно. Скажи своему другу переодеться, мне нужно увидеть, как костюм сидит на нём. Место для переодевания там, — мужчина указал на занавески, отделяющие пространство от них. — Иди, переоденься, Райт, — сказал Эджворт, указывая направление. Райт ушёл, и портной отвернулся к инструментам. — Не расскажете, когда вы познакомились? — спросил он. Эджворт приподнял бровь. — Мы знаем друг друга уже много лет. — И как долго вы вместе? — обыденно спросил он. Эджворт поражённо уставился на портного, пытаясь вдохнуть воздух, как рыба, выброшенная на сушу. К счастью, тот не смотрел на него, и Эджворт смог поспешно взять себя в руки. Тонкость немецкого. В нём не было слов, точно выражающих романтические отношения вроде «парень» или «девушка», или, как минимум, не было слов, использующихся в таких повседневных ситуациях. По большей части, если это было необходимо, нужно было тщательно уточнить контекст, используя точную и длинную формулировку. Эджворт не стал принимать это во внимание, оставив выражение «mein Freund» («мой друг») свободным для интерпретации. И его истолковали неправильно. Это не было какой-то необычной ошибкой, скорее, он даже мог бы поправить мужчину без неловких последствий для себя, но если бы он этого не сделал — это могло стать достаточно проблематичным. В конце концов, это был… Это был… совершенно незнакомый им человек. Которого Райт не понимал. И которого ни Райт, ни Эджворт, скорее всего, никогда больше не увидят за всю их жизнь. Эджворт прикусил щеку изнутри. Он не должен, он правда не должен этого делать. И всё же его мысли вернулись к тому моменту, когда он сидел с Райтом в аэропорту. Это ведь не принесло бы никому никакого вреда. Никто даже не узнает. В конце концов, это тоже было одной из форм проверки. Вроде упражнения, в, э-э… хмм. Портной выжидающе смотрел на него. — Мы, э-э… — Он сглотнул. — Мы вместе уже довольно давно. — Это даже было достаточно близко к правде. Портной выглядел так, как будто он хотел услышать больше, так что Эджворт попытался уточнить. — Мы знаем друг друга с детства. Когда мы подросли… Райт, знаете, первым открылся мне. Я… сначала сомневался. Но после я понял, что он действительно занимает особое место в моём сердце. — И с тех пор вы всё ещё вместе? — Более или менее, — ответил Эджворт. — Мне часто приходится уезжать по работе, и иногда это вызывает… некоторые трудности. Но, в конце концов, мы всегда можем положиться друг на друга. Райт вышел к ним, заставив Эджворта виновато вздрогнуть. Чисто теоретически, ничего из того, что он сказал, не было ложью. Может быть, там и был подтекст, который не был правдой, но он всегда мог бы сказать о том, что это просто недопонимание. Не было ничего, из-за чего ему стоило бы волноваться — Райт не мог следить за разговором с того момента, как он ушёл переодеваться. Тот же поднял руки, разводя их в стороны, повернулся пару раз, словно демонстрируя костюм. — Ну? Что думаешь? Эджворт скрестил руки на груди. Как Райт и сказал, костюм не выглядел на нём совсем уж плохо, но, однако, то тут, то там были места, в которых он смотрелся нелепо. И особенно — в области плеч. Брюки тоже были длиннее, чем это было необходимо, но это хотя бы не бросалось в глаза. — Плечи… — Да, я с вами согласен, — перебил его портной. — Брюки тоже не помешало бы подправить. Отлично, теперь давайте займёмся измерениями. Эджворт стал переводить Райту указания портного — где стать, как держать руки и так далее. Иногда, когда Райт не мог принять необходимую ему позу, мужчина сам нетерпеливо ставил его так, как ему было нужно, не дожидаясь перевода их неловких объяснений друг с другом. — Я чувствую себя здесь куклой, Эджворт, — пожаловался Райт, смотря на него. — Скажи своему другу, что мне осталось всего несколько замеров, — сказал портной, уловив лёгкий дискомфорт в движениях Райта и в его голосе. — Перестань суетиться, Райт, он уже почти закончил, — сказал Эджворт. Райт с раздражением выдохнул, но смирился и снова повернулся к зеркалу. — Как много времени займёт работа над костюмом? — спросил Эджворт. — Не больше нескольких дней, учитывая все остальные заказы, — ответил мужчина, вставая и убирая в карман рулетку для измерений. — Вы можете забрать его семнадцатого. — Прекрасно, — сказал Эджворт. — Я буду занят, но смогу предложить Райту забрать костюм. Оплата за мной. — Так что, мы закончили? — спросил Райт. — Да, — ответил Эджворт, и Райт с облегчением выдохнул. — Наконец-то. Эджворт ухмыльнулся, поддразнивая над нетерпением друга, и спросил, сколько будет стоить костюм. Райт, по-видимому, смог уловить слово, означающее «деньги», и попытался убедить, что сможет сам всё оплатить, чего Эджворт категорически не захотел слышать. («Честное слово, Эджворт, я сам теперь могу заплатить за себя, ты не обязан платить за всё, у меня есть деньги» — «Ты даже не хотел ничего менять в костюме, заплати за ужин вместо него»). Жизнерадостно выглядящий портной рассмеялся, слушая их препирательства, и в конце концов попрощался с ними. — И вы, и ваш партнёр — приходите ещё! — сказал он, помахав им рукой, когда они выходили из магазина. Сердце Эджворта на мгновение подпрыгнуло при слове «партнёр», хотя и теоретически — он был первым, кто его сказал. — Что ж, это был незабываемый опыт, — вздохнул Райт. — Определённо был, — согласился Эджворт, имея в виду совершенно другие причины. Его «маленькая проверка» дала… очень интересные результаты. В первую очередь — ему оказалось на удивление легко говорить о Райте как о ком-то, кто может быть его романтическим партнёром. Даже слишком легко. Может быть, тренировки Франциски и мисс Фей повлияли на него гораздо больше, чем он думал. Он, на самом деле, не был до конца уверен, хорошо это или плохо для него. Во вторую очередь — Эджворт обнаружил, что ему нравится, когда люди называют Райта его партнёром. Несмотря на всё то, что делали мисс Фей и его сестра, они никогда не пытались притворяться, что Эджворт уже в отношениях с Райтом, и Эджворт впервые позволил задуматься себе об этом, минуя шаги, на которых он сосредотачивался каждый раз для того, чтобы в конце концов суметь достичь конечной цели — стать кем-то для Райта. И думать об этом было приятно. Это ощущалось… естественно. И, конечно, у него вряд ли получится снова повторить такое, но… что, если просто ненадолго вообразить, что он действительно сможет так себя вести? Погрузившись в размышления, Эджворт вопреки собственным желаниям стал мысленно представлять Райта другим людям, как свою вторую половинку. Приветствую, это Феникс Райт, мой друг и партнёр. Рад снова увидеть вас, позвольте представить вам Райта, моего партнёра. Привет, это мой парень, Феникс Райт. Привет, это Феникс, мой… …Вот чёрт. — Минуту, Эджворт, — сказал Райт, схватив прокурора за руку, остановив его и резко нарушив ход его мыслей. Эджворт уже собирался спросить, по какой причине они стоят на месте, но адвокат продемонстрировал ему телефон. — Пока мы не взяли такси, я хочу позвонить Труси и спросить, закончили ли они с покупками. Может, мы встретимся за ужином. Эджворт кивнул, и Райт позвонил дочери. Судя по тому, как он разговаривал, девушки ещё не успели закончить с покупками, и Эджворт мог бы даже обеспокоиться финансовым счётом Райта —если бы не знал, кто им занимается в его конторе. Из обоих Райтов Труси была гораздо более подкована в финансовом плане, и Эджворту хотелось бы знать, откуда она этому научилась. — Ага, м-м, нет… Нет, я могу подождать. Я имею в виду, если уж ты хочешь этим заняться. Ладно. Окей. Люблю тебя. Хорошо. Давай. — Райт завершил звонок, обернувшись к Эджворту. — Они ещё будут заняты некоторое время и сказали, что мы могли бы поужинать без них, если мы голодны. — Понятно, — ответил Эджворт. — Я бы не сказал, что я сильно голоден, на самом деле. — Да, то же самое, — кивнул Райт. — В таком случае, мы могли бы… — Телефон Эджворта загудел, оповещая о пришедшем сообщении. Извинившись перед Райтом, он достал телефон, проверяя — сообщение было от Франциски. «Я проведу вечер, занимая Труси Райт. Используй это время для того, чтобы пригласить этого глупца на свидание». Эджворт нахмурился, отправив ей ответ, состоящий из трёх букв, и убрал телефон. Когда телефон загудел снова, он его проигнорировал. — Прошу прощения. В любом случае, думаю, мы могли бы тогда вернуться в отель. — Да… думаю, это даже неплохо звучит, — ответил Райт. — Я слишком устал для того, чтобы хоть что-то делать. — Уже? Рановато для этого, Райт. — Да, но часовые пояса, — пожаловался Райт, с шутливо-театральным драматизмом повиснув на друге. — Сжалься надо мной, я всего лишь измученный старик. Эджворт хмыкнул. — Прекрати, ты и близко не стар. — Труси с тобой бы не согласилась, — ухмыльнулся Райт. — Просто признайся, ты хочешь пропустить ужин и вместо этого лечь спать. На самом деле, Эджворт просто хотел избежать того, что Франциска могла бы посчитать свиданием. Он, в конце концов, уже достаточно, э-э, «выразил свои эмоции» на сегодня, и продолжать это делать дальше… было бы уже проблематично. Но сейчас, когда Райт сказал об этом, он подумал, что лечь спать было бы действительно неплохой идеей. Или, что точнее, было бы ей, если бы попытка уснуть не означала бы открытие ещё одного ящика Пандоры. — Только не говори, что тебя всё ещё смущает перспектива оказаться в одной постели со мной, — протянул Райт.* Эджворт застыл на месте, чувствуя, как он краснеет до цвета не хуже костюма, в который он был одет. Конечно, это можно было бы сформулировать получше. Но Райт… то ли по причине его усталости, то ли по причине его обычной рассеянности… будто бы просто не заметил двоякой формулировки. — Давай же, ну, — будто пытаясь убедить, продолжил он. — Ты же уже спал со мной. Эджворт не знал, можно ли получить сердечный приступ и инсульт одновременно, но что он знал точно — он был очень близок и к тому, и к другому. «Выражения, Райт!» — отчаянно подумал он. — «Я тебя прошу, следи за выражениями! Ради меня!» Тот, внимательно посмотрев на Эджворта, вздохнул. — Если тебе так хочется, мы могли бы купить спальный мешок, — предложил он. — Не будь нелепым, — ответил Эджворт. — Я не собираюсь заставлять тебя спать на полу. Только не тогда, когда… когда есть такой вариант. Это было бы грубо. — Что ж, это утешает, — потёр затылок Райт. — Не уверен, выдержала бы моя спина такое испытание. Эджворт поразмышлял, стоит ли спрашивать Райта, почему он в таком случае вообще предложил этот вариант, но решил, что он, на самом деле, уже знает ответ. Конечно же, этот мужчина всегда бы поставил эмоциональный комфорт Эджворта выше своего физического дискомфорта просто потому, что он был таким добрым, заботливым человеком, каким он был. В любое другое время Эджворт оценил бы это, но прямо сейчас это могло бы пробудить некоторые более сложные чувства. Подул холодный ветер, заставив Райта невольно вздрогнуть и больше приблизиться к Эджворту, который только сейчас осознал, что Райт всё ещё шутливо склонялся к нему. По его спине пробежала дрожь, но она определённо не имела никакого отношения к холоду на улице. — Давай просто вернёмся в отель, — сказал он. _____________________________________ Когда они вернулись, Райт первым отправился в душ. Эджворт углубился в книгу, которую он взял с собой в поездку, надеясь отвлечься от мыслей, преследующих его с того самого похода к портному. Когда Райт вышел из ванной в спортивных штанах и майке, Эджворт демонстративно не стал смотреть на него и занял место в ванной. На самом деле, он и сам не подозревал, насколько ему нужен был душ после перелёта — горячая вода расслабляла и успокаивала, и на Эджворта накатила волна усталости. Он едва не уснул, стоя прямо там, но, конечно же, смог перебороть это, почистив в итоге зубы и переодевшись в пижаму. Когда-то, когда Райт впервые увидел его в ней, он улыбнулся. «Что, тоже оттенок розового?» — поддразнил он его тогда. Эджворт раздражённо посмотрел на него в ответ и ответил, что он, в свою очередь, удивлён, почему это Райт не одет в его любимый кричаще-синий. Райт попытался отстоять свои предпочтения, но Труси вмешалась и сказала, что розовый — лучший цвет, по её мнению, и дала пять Эджворту. Райт жаловался, что от него отвернулась его собственная семья, а Труси хихикала. Долгое время она поддерживала в этом Эджворта, но, повзрослев, всё-таки перешла на другую сторону. Подобно предателю. Эджворт почувствовал, как у него приподнялись уголки рта. Что ж, он не мог особенно обвинять девушку за то, что она решила придерживаться стороны отца, и, думая о Труси, он от души понадеялся, что они не станут нигде слишком задерживаться с Франциской. Конечно, она уже не была маленькой — но всё ещё была подростком. Эджворт не мог не ощущать определённое лёгкое желание защитить её, как ребёнка. Может быть, он должен отправить сообщение. Он вышел из ванной, собираясь уточнить у Райта, но, к его удивлению, мужчина уже лежал под одеялом — на животе, отвернув голову от Эджворта. Что ж… ему не потребовалось много времени для того, чтобы привыкнуть к ситуации, не так ли? — Райт, — позвал Эджворт, пытаясь привлечь внимание мужчины. Райт не пошевелился, и, обойдя его, Эджворт обнаружил, что адвокат крепко спит, свесив одну руку с кровати и приоткрыв рот. До этого он думал, что Райт преувеличивает свою усталость, но, похоже, это было не так. Хмпф. Судя по выражению его лица, Райт не слишком-то беспокоился из-за того, что не связался с дочерью. Эджворт тихо вздохнул. Ну, если Райт не волнуется — тогда не стоит и ему. Машинально он протянул руку, собираясь убрать прядь волос с лица Райта, и когда понял, что собирается сделать, замер, остановившись всего в нескольких дюймах от лба мужчины. Сердце пропустило удар, и он медленно отвёл ладонь, прижав её к своей груди. К счастью, Райт не пошевелился. Спустя мгновение Эджворт неловко отодвинулся на свою сторону кровати. Нервничая, он оглядел комнату, и его сердцебиение участилось. Прикусив изнутри щеку, он откинул простыни и напряжённо забрался в постель, стараясь не разбудить Райта. И когда он лёг, натянув на себя одеяло, он наконец позволил себе почувствовать хоть что-нибудь в моменте. Как и раньше, это не ощущалось настолько странно, как он думал. Но совершенно не так, как раньше, он чувствовал странное тепло и лёгкое покалывание. Он не был уверен, нравится ему это ощущение или нет. Спустя минуту или две Эджворт решил, что да, оно ему нравилось. Он может к нему привыкнуть. Он снял очки, положив их на тумбочку, и потянулся к лампе, выключив её и погрузив комнату в темноту. Неспособный больше ничего увидеть, Эджворт плотнее укутался в одеяло и лёг на спину, глядя в потолок. Медленно, со временем он почувствовал, как тревога покидает его, сменяясь всепоглощающим чувством усталости. Слушая ровное дыхание Райта, он постепенно начал засыпать и сам. Он всё ещё должен был многое сделать тогда, когда проснётся. У него было ещё несколько дней до съезда прокуроров, и он должен был решить, как ему лучше всего справиться с чувствами к его любимому человеку. Нет, нет, к его другу. Нет, к его… партнёру? Его… его… «Mein Freund».