Через тернии

— Всем привет. Давайте знакомиться? — я улыбалась, стоя в проходе раздевалки, время приближалось к отметке «Пора на лед», а мы все никак не могли сдвинуться с места. Команда смотрела на меня, я на них, и ни одна из сторон не знала, что делать дальше. Не знаю, сколько мы бы еще продолжали играть в гляделки, ожидая волшебного решения неудобной ситуации или волшебника, который все решит. Воз с места сдвинул один из игроков, по нашивке на форме я поняла, что он капитан команды. Егор Щукин. На играх яркий, активный, хорошо забивает, хоть и играет чаще вторым звеном. Лидер. Думаю, и здесь он взял все в свои руки, потому что привык все начинать первым. — Егор Щукин. Капитан команды. Очень приятно, — Егор отчеканил эту речь, слова вылетали быстро и четко, он не раз говорил это и еще не раз скажет. Но со мной стандартная схема не работала, нельзя было просто пожать руку и стать друзьями, произошел сбой, и дальше кэп говорил не так уверенно, подбирая слова в голове, будто они разбегались в ужасе. — Ничего не слышал о тебе. Ты не играла раньше в других клубах? Может объяснишь тогда, как ты сюда попала? — Нет, ни в женских, ни в мужских клубах я не играла. — Да, ждать теплого приема было глупо. Я решила действовать сама. Пока хоккеисты стояли и разглядывали меня, вдруг их обманули, и я на самом деле парень, моя сумка уже лежала на единственном свободном месте, около моего утреннего знакомого и еще одного игрока, на майке была фамилия Антипов. — Сюда я попала через главный вход Ледового Дворца и вон ту самую дверь, — показав капитану на вход в раздевалку, я достала форму, которую получила еще вчера. Вместе с красной футболкой мне полагалась еще полная защита, которая весила немного легче меня. Для того, чтобы облачиться в форму, нужно приличное количество времени, не застегнув или забыв хоть один элемент, от любого силового приема посыпется даже самый крепкий игрок. Поэтому все, начиная от налокотников и заканчивая нагрудником, необходимо было закрепить на себе. — Я присяду здесь? Не хочу опоздать на первую тренировку. — То есть Макеев взял в тебя команду просто так? — капитан не унимался, он стоял напротив меня и сверлил меня своим серьезным взглядом, по голосу было слышно, что он готов меня отчитать. — Ты, может, что-то объяснишь? — Не просто так, — я говорила с ним не поднимая лица, потому что выяснить отношения мы еще успеем, если ему нравится смотреть, как я переодеваюсь — пожалуйста. — Я показала ему, что умею, он оценил и сказал, что возьмет меня в команду, — я осмотрела всех игроков в поисках Кисляка, который вчера видел меня на льду, — а что, Андрей Кисляк Вам ничего не рассказал? Это был отличный ход. Стоило мне сказать, что кто-то из команды был в курсе моего прихода — все переключились на него. Даже капитан, до этого обеспокоенный только моим нахождением в раздевалке, уже и забыл, что хотел спросить. Все окружили нападающего, который молча стоял у своего места и смотрел на наше знакомство. Время не ждет, пока они заняты расследованием моего прихода в команду, я уже надевала нагрудник, за ним следовали коньки и футболка, а дальше коньки. На тренировку мы опоздали всей командой, и, если бы не моя фраза: «Не хотите посмотреть, что я умею на льду? Или будете и дальше обсуждать, кто и кому и что должен рассказать?», мы бы так и сидели в этой раздевалке. Макеев ждал нас на льду, недовольный он стоял около входа, за ним у скамейки находилось еще двое. Василий Геннадьевич, который помог мне с Макеевым и, кажется, второй тренер. В отличие от Сергея Петровича, он не вызывал положительных эмоций, увидев меня среди игроков, его челюсть слегка отвисла вниз, и глаза нервно забегали по сторонам. Выйдя на лед, капитан остановился недалеко от бортика, за ним, кто на коленке, кто стоя распределились и остальные Медведи. Я видела, как радостно улыбнулся врач и подмигнул мне, он единственный был рад моему нахождению здесь. Чувства остальных не оставляли мне и шанса на спокойствие. Оставалось держаться, нельзя сдавать позиции и показывать страх, иначе меня просто затопчут. Я ведь сама этого хотела и за свои поступки нужно отвечать. — Петрович, вот щас не понял, а что у нас девка в команде делает? — первым заговорил второй тренер, обращаясь к Макееву, он не обратил внимания на остальную команду и назвал меня так, будто я не слышу его. Но все поняли, что я это услышала. — Меня Агата зовут. И я в команде играю в хоккей, — мне не хотелось ссор в первый день нахождения в команде, но смолчать я не могла. Не умею быть сдержанной, в обиде могу наговорить многого, да и просто от нахлынувших эмоций. Видно, тренер был человек не простой и находить с ним общий язык предстоит еще долго, но первое, что стоит сделать — это показать ему, на какой позиции мы будем общаться. И быть для него игроком второго сорта и «девкой» я не собираюсь. — Юрий Михайлович, — Макеев прекратил наш разговор резко, он говорил громко и едва не срывался на крик, делая это так, чтобы его все услышали. — Для тех, кто не в курсе, это Титова Агата и она будет играть в команде Медведи, — после этой фразы на льду начал подниматься шум, все разом хотели что-то сказать или спросить, но Петрович не слушал. — Месяц у Агаты испытательный период, дальше мы будем думать о ее нахождении в команде. Но пока она игрок клуба, и я прошу относиться к ней уважительно. Она такой же хоккеист, как и Вы все. Авторитет Макеева витал в воздухе, незримый, но ощущаемый каждым, никто не перебивал его, даже Юрий Михайлович молча перебирал челюстями, только успевая выдыхать набираемый воздух в легкие, от злости он почти задыхался. — Агата, познакомься. Юрий Михайлович Романенко — второй тренер команды и наш врач Василий Геннадьевич Фролов, — после представления Романенко кивнул, недовольный тем, что ему не дали ответить и продолжить перепалку. Он стоял отдельно, и интереса наша тренировка у него не вызывала. Макеев свистнул, все игроки подскочили со своих мест. Разминка была активной, все задания мы выполняли либо колонной, где ведущим был Щукин, либо делились по позиции в команде. Нападающие и защитники по звеньям разминали вратарей. Оба вратаря были способными, но запасной чаще витал в облаках и по глупости пропускал легкие шайбы, когда самые сложные брал легко, даже не понимая как здорово это выглядело. После разминки и бросков началась игра пять на пять. Макеев определил меня в команду с нападающим Костровым и защитниками Пономаревым и Назаровым. — Ну что, в этот раз не упадешь или готовиться тебя ловить? — перед началом игры Костров решил подколоть меня, но выбрал для этого слишком простой путь. Думаю, в его голове эта шутка была смешнее, для меня она была ожидаемой. Симпатичный парень, надеюсь он такой же хороший игрок. — Главное сам не упади. Игра началась по свистку, задача нападающих — обойти защитников и забить шайбу. Перед началом Макеев попросил быть аккуратнее защитников и не применять на мне все силовые приемы. И это меня расстроило. Всю ночь перед тренировкой я думала, как правильно поставить себя в команде. Мне не нужны поблажки. Если ребята будут все время обходить меня, на игре с соперником меня сломают. Я должна показать им, что тоже умею играть в хоккей и не боюсь упасть. После небольшой паузы нам предстояла последняя игра, Макеев не поменял составы, и я решила действовать. За время тренировки я заметила, что Назаров играет намного жестче Пономарева, который боится даже толкнуть нападающего. Вадим летал по площадке, жестко пресекая попытки пересечения его зоны. И это может сработать мне на руку. — Вадим. — Назаров сидел на скамейке, невысокий парень с темными волосами, он не производил впечатление хитрого или расчетливого человека. — Ты можешь играть против меня жестче? — Что? — он отвлекся от своих мыслей, по глазам я заметила, что он не осмыслил даже половины сказанных слов. — Я не буду этого делать. — Почему? — я начинала злиться, потому что чувствовала, что он не видит во мне равного игрока. Мой голос стал на тон выше. — Ты думаешь, что, если я пришла играть в мужской клуб, то я не понимала, что ко мне применят силовые приемы? — еще немного и я бы начала кричать, хорошо, что на тренировке никто не понял бы, что я красная не от усталости, а от закипающей внутри злости. — Пожалуйста, Вадим. Если что, я скажу что сама тебя попросила. Помоги мне. Свисток Макеева прервал наш разговор, и ответа от Вадика я не услышала, надеясь лишь на его понимание, я стояла в центре и морально готовилась к любому исходу событий. Если он сам не станет выбивать меня из зоны, я пролезу за Костровым, и он все равно сделает то, что я просила. Сергей Петрович следил за нашей игрой пристально, я видела его взгляд, он все время меня оценивал, пока парни на скамейке о чем-то шептались. Я уверена, что не нравлюсь им. Но мы знакомы всего два часа, и покажи я хорошую игру, они изменят свое мнение. По свистку я отобрала шайбу у Кострова, чувствуя, что он хотел вести игру, не давая мне лидерства. Чтобы столкнуться с Назаровым, я специально поехала в его сторону, он должен встречать меня и отбирать шайбу. Но, вместо этого он лишь выбил ее клюшкой и отдал назад, надеясь попасть в Мишу. Костров успел перехватить ее раньше и на всю площадку раздался крик Макеева «Вадим, встречай! Жестче!». Следующая моя попытка вывести Назарова на силовой прием завершилась более удачно, когда вместо Кострова к борту прижали меня, команда резко замолчала и все взгляды были направлены только на игру. Чувствуя, что задразнила защитника, я лезла напролом, цепляя его при удобном случае. В конце концов Вадим разозлился и в мою очередную попытку прокинуть шайбу Кострову, опрокинул меня через спину. На секунду я почувствовала всю спину разом, а потом перестала чувствовать ее совсем. Собрав все силы, я встала на ноги и попыталась поехать вперед, делая все движения машинально, без поддержки спины, которая горела от удара. Услышав свисток, я заставила себя доехать до Макеева, не опираясь на борт. Как же больно. От боли я закусывала губы, чтобы не издавать звуков и, держа спину прямо, чувствовала как каждый шаг отдается больной вибрацией внутри. Но ноги я чувствовала, спина не отнималась, значит сильной травмы не было. А к такому придется привыкнуть. — Все нормально? — сзади послышался обеспокоенный голос Назарова, он положил руку на плечо и хлопнул два раза, подбадривая и делая только больнее. — Да, все хорошо. Спасибо, что выполнил мою просьбу. Век не забуду, — я кивнула, стараясь не выдать голосом, что чувствую. Макеев отпустил нас в раздевалку, сообщив, что завтра после льда будет еще и тренировка на земле. Предстояло решить, как мне переодеваться и ходить в душ в мужской раздевалке. Я лишь заикнулась о женской раздевалке, но Сергей Петрович пожал плечами, этот вопрос нужно было решать со спортивным директором. Зайдя в раздевалку, я почувствовала себя неловко, и не знала, что сказать. Ужасное ощущение беспомощности, когда вокруг меня игроки, уверена, каждый из них хочет высказать свои мысли о моем нахождении в команде. И разговор решил начать Щукин, но с первой фразы он ошарашил меня, оказывается я ошибалась. — Мы с ребятами посовещались. Короче. Иди первая в душ, потом мы пойдем, а ты сможешь переодеться, пока никого не будет, — Егор говорил спокойно, излучая полное дружелюбие. Видимо, я сильно в них ошиблась. Я быстро ушла в душ, планируя занимать его минут 5, чтобы не задерживать всех игроков. Раздеваться было страшно, но я заставила себя поверить, что они взрослые парни и подглядывать за тем, как ходят в душ девочки, точно не будут. За дверью слышались шорохи и смех, я специально выбрала душ поближе к выходу, чтобы слышать все. Когда из лейки сверху полилась горячая вода, все мысли разбежались, я чувствовала как по спине проходит холодок, а дальше тепло постепенно заменяет ноющую боль. Я не слышала ничего за собой, когда дверь открылась и в проходе появился… Костров. — Черт! — я увидела, как он испуганно захлопнул дверь, и как погрузился в громкий хохот игроков. Все таки не ошиблась.