***
Центр был как никогда сегодня оживлённым. Именно тут проживала вся «элита» Парадиза. Тут не было забот, люди жили, не думая о войне; лишь беззаботные походы в кафе, рестораны, клубы. Наркотики и алкоголь были главными заботами этих жителей. Впереди виднелась крыша высотного здания с огромными горящими буквами «Three walls». Местный, знаменитый отель, славящийся своим сервисом и удобным расположением. Я поняла, куда Райнер меня привёз как только мы въехали в центр. Мы съехали на парковку и вышли из машины. Страсть не утихла, но мы не стали рисковать, шли немного порознь, не заставляя прохожих заострять внимание. Райнер подошёл к ресепшену и о чем-то уже договаривался с молодым администратором, пока я делала вид, что смотрю что-то столь важное в телефоне, с весьма серьёзным лицом. Жан не звонил, не писал, не искал меня. «Вот и чудно», —успокоила я себя. — Лиа, пойдём, — он аккуратно положил руку со спины на мою талию, как бы направляя к лифту, но, увидев людей, тут же убрал ее. От такого количества народа и моя уверенность слегка поутихла, страшно было даже поднять лицо вверх. Все-таки Жана знало немалое количество людей, а «закон подлости» никто не отменял. Двери лифта распахнулись, с нами вошла высокая девушка вместе со швейцаром и нажала на кнопку третьего этажа. — Нам на двадцать первый, — наклонившись ко мне, шепчет Браун нарочно задевая губами мое ухо и, опускаясь ещё ближе к моему плечу, тянется, нажимает на кнопку «21». Даже шёпот его был горяч, как пламя, что волнение тут же накрыло меня, доводя до легкой дрожи в коленках. Деваться было уже некуда. Ещё немного и я предамся плотским утехам с этим чертовым Райнером Брауном. —Хм… на самый последний? — С видом на весь Парадиз. Короткий звон, и двери распахнулись на третьем этаже. Девушка вышла, громко стуча своими каблуками, а следом и швейцар с горой ее чемоданов. Тяжелая ладонь Райнера упала мне на поясницу, из-за чего я немного вздрогнула. Двери начали смыкаться, и, взяв инициативу в свои руки, я повернулась к нему и сама поцеловала его. Зубы Райнера впились в мою нижнюю губу, немного оттянув ее, как бы наказывая за самовольность. Он ухмыльнулся сквозь нашу близость и приник губами. Хитрый лис, что вот-вот заманит свою добычу в искусную ловушку. Он знал это, от чего получал наслаждение. —Блять, —срываясь, он вжимает меня в стену лифта и, опираясь ладонью возле моей головы, сверлит своим плотоядным взглядом, проходясь вверх-вниз. —Ты окончательно с ума сведёшь меня сегодня, —сдавлено, сквозь зубы, выговаривает он, оборачиваясь на маленькое табло с цифрами. Двенадцатый этаж. «Чертов лифт». Рука ослабляет хватку, и, пытаясь утихомирить свой пыл, он старается лишь медленно поглаживать мое бедро. «Девятнадцатый». Встаю на цыпочки, приближаясь к его уху, и шепотом произношу на одном дыхании: —А ты сведёшь меня с ума сегодня, Райнер Браун? От моих слов в нем словно зверь проснулся. Как и у моря он подхватывает меня на руки и подходит к дверям лифта. Двери открыты. Кусает меня за ключицу, шею, скулы и выходит из лифта к номеру 2103, неся меня на руках. Ну точно зверь… Обхватываю его крепче и лишь слышу, как он проводит карточкой у входного магнитного замка. Мы не обращаем внимание ни на комнату, ни на все остальное, Браун даже не включает свет, закрывая лишь дверь за собой, не глядя на неё. Сегодня лишь мы и эта дикая, необузданная страсть. Света от огней ночного города, отражаемых в панорамных окнах, достаточно. Ослабляю хватку и сползаю на цыпочки. Вещи летят куда-то на пол, разбрасываясь по всему номеру. Футболка Райнера слетела самой первой, и я уперлась холодными ладонями в его «бронированную» грудь, кончиками пальцев нащупывая пару шрамов. Следом на полу оказывается мое платье. И прежде чем мой рассудок погрузился в сладостную пучину, руки Брауна, обвились вокруг меня крепко и уверенно, рывком прижимая к своему телу. И вот когда, наконец, наши губы снова соприкасаются, вокруг наступает странная тишина. Предчувствие утяжеляет грудь. Волнение… словно вот-вот раскаты грома прогремят во всем ночном небе Парадиза. Отступаю немного назад и упираюсь в край кровати. Разрываю на мгновение поцелуй и опускаюсь на мягкое покрытие, но не прерывая при этом зрительного контакта. Райнер смотрит сверху вниз, желваки играют на лице, грудь вздымается, а я кончиком языка провожу по его напряженному прессу, чередуя с влажными поцелуями. Он вздрагивает от каждого нового прикосновения. Его тело дымится. Расстёгиваю его ремень и небрежно тяну за пуговицу джинс. — Нет, Лиа… больше не-ет… сил! — хриплый голос Райнера раздался эхом в пустой комнате. Он снимает с себя остатки одежды, и в секунду я оказываюсь прижатой к простыни. Ощущать вес его тела, жар кожи, его приторные поцелуи, точь-в-точь напоминающие мёд — невероятно. Жарко, пылко, изнеможенно — невероятно. — Рай-нер… — протяжный стон с его именем срывается с губ, когда сквозь тоненькую ткань белья я чувствую его возбужденный до предела член. Я уже задыхаюсь от нахлынувших чувств, недостаточно даже сил, чтобы внятно выговорить слова, и я шепчу, умоляющим взглядом смотря ему в глаза: — Возьми меня… И ему сносит крышу! Последние преграды слетают с моего тела в абсолютно неизвестном направлении. Лишь секунда, он направляет его, помогая себе рукой и резкими движениями входит на всю длину. Мой стон будто из утробных глубин вырывается с груди и разносится так далеко-далеко по всему номеру, удаляясь вглубь салона, в неизведанную темноту. Внутри меня бушует такое пламя, что все бабочки давно уже сгорели дотла. Но он терпелив, ждёт моей реакции. Такой необузданный и дикий, но в тоже время внимательный и чуткий. В нем точно боролись две личности. Райнер гладит меня по щеке, убирая растрепавшиеся волосы, и я сама поддаюсь вперёд. Его губы везде. На шее, груди, на ложбинке между ними, на рёбрах и щеках. Я выгибаюсь навстречу каждого движения, поддаюсь, сдаюсь, не имея даже капли возможности на другой расклад. И я понимаю, что все, что у меня было до Райнера, было лишь сплошным недоразумением.***
В комнате очень душно. Воздух спёрт, разгорячен до предельных температур от недавних соитий. Номер пропитался страстью, стены слышали все наши стоны, а постель впитала запах наших тел. Я лежала у Райнера на плече, закинув на него ногу и прикрыв глаза, мое дыхание постепенно восстанавливалось. Пальцы Брауна путались в моих волосах. Он приподнял мое лицо и нежно коснулся губами моей переносицы. — Надеюсь, ты ни о чем не жалеешь… Я с выдохом подняла на него глаза и задала вопрос: — Думаешь, что из меня вышла херовая, неверная жена? — Все, о чем я могу думать, Лиа, это то, как ты прекрасна, — он снова коснулся пересохшими от недавних стонов губами кончика моего носа. — Остальное меня не интересует. — Кто ты, Райнер Браун? Какой ты человек? Расскажи о себе хоть что-нибудь. — Что ты хочешь знать? — Все что угодно. Что-нибудь о твоём детстве, книгу, которую ты читал последней или… — я задумчиво подняла зрачки. — Твоё любимое блюдо? — Хм. Только на один. Я ведь могу ответить на один вопрос? — я кивнула головой в знак согласия. — Тогда… ты слышала что-нибудь о чёрном кофе без сахара, сваренном вот-вот из свежих семян в сочетании с чернично-малиновым французским тартом? Мне кажется, это лучшее сочетание для кофе. Я рассмеялась в голос: — Что-о? Французский тарт? Так ты у нас сладкоежка? Я вот ожидала услышать сейчас о каком-нибудь ТАРТаре, или как минимум о стейка средней прожарки, но точно не это. — Это что, не делает меня более привлекательным? — Райнер заулыбался в ответ. — Ну-у-у, это делает тебя очень милым. Но нет, менее привлекательным тебя уже вряд ли что-то сделает. Разве что, если я узнаю, что у тебя есть жена и куча детей. Впервые за долгое время, мне было так хорошо этой ночью. Физически и морально. Мне было хорошо чувствовать его пыл и просто чувствовать, то как он лежит рядом, слышать его смех, жарко целоваться и, обнявшись, вместе заснуть. Эта ночь навсегда останется для меня чем-то особенным.***
Солнце палило, как сумасшедшее, освещая мое «невыспавшееся» лицо. — М-м-м, кто-нибудь, отключите это противное утро, — я отвернулась в другую сторону, недовольно кряхтя и планируя развалиться на постели, но уперлась в рядом лежащего Брауна. С непривычки поднялась на кровати, прикрывая своё обнаженное тело белоснежным одеялом. Напротив кровати стоял туалетный столик с изящным резным зеркалом. Взъерошенные волосы и растекшаяся тушь под глазами, а рядом лежал он. Мужчина, от которого несло похотью и страстью этой ночью. Светлые брови Райнера нахмурились. — Я отключу, только ложись обратно, — он притянул меня к себе и обнял так крепко, буквально вжимая меня в себя, что отчетливо слышались удары его сердца, а эти руки казались такими родными, хоть и малознакомыми. Конечно же мы не стали рисковать, дожидаясь вечера. Жан мог закончить дела пораньше и в любой момент приехать домой до меня. Мы сели в машину молча. Слова не складывались, никакие темы сейчас не имели смысла. Мы ехали, будто двое малолеток после тусовки с дешевым алкоголем, наделавшие уйму глупостей. Хотя нет. Не были это никакие глупости. Очевидно, что мы просто не знали, как нам дальше быть. — Ты знаешь, Ли, у меня такое чувство… — но он замолчал, а я лишь вопросительно вскинула брови и выжидала продолжения его слов. Не выдержав этой тишины в ответ, наконец, осмелилась задать ответный вопрос. — Какое, Райн? — Не бери в голову, — резко оборвал он. — Наверное, я просто не хочу тебя так быстро отпускать. Мы завернули за угол и заехали на нашу улицу. — Останови тут. Я на всякий случай дойду до дома пешком. Мы не стали прощаться. Ни поцелуя, ни объятий, ни даже короткого взгляда. Я лишь вышла из машины, вышла и даже не оглянулась. Только отойдя уже на метра два, услышала рёв мотора, быстро удаляющегося куда-то прочь. Весь вечер я вздрагивала от каждого телефонного звонка, от каждой вибрации сообщений, от любого уведомления, но все это был не Райнер. Кто угодно, но только не он. Мое внутреннее состояние было настолько подавленным. Видно, он пожалел, что провёл эту гребаную ночь со мной. Ключи в двери провернулись, заставляя меня легонько вздрогнуть, сидя на диване. Слышала, как распахнулась входная дверь, — приехал Жан, но так не хотела его встречать. Не знаю почему, но именно в тот момент накатили слёзы. Его громкий топот по деревянному полу в полной темноте и раздавшийся удивленный голос: — Ли, детка, ты дома? Тыльной стороной ладони второпях я растерла скатившиеся слёзы по щекам. — Да, дорогой. Дома. «Дорогой? Что это было? Отчаяние?». — Как все прошло? Яркий свет ударил в глаза. — Замечательно, мы не стали понижать ставки, как и планировал Леви. У них все равно не было других вариантов, другие компании совершенно не конкурентноспособны и, — «бла-бла-бла». Вся эта его неинтересная болтовня и хвастовство своей работой мной не воспринимались сейчас абсолютно. За весь вечер Жан даже не поинтересовался моими делами, все никак не закрывая рот о том, какой он бесценный работничек. А после лишь поел, выпил бутылку пива и лёг спать. Не хочу больше ни о чем думать. Не хочу винить себя за интрижку в отеле и за то, что вообще пошла на эту авантюру. Не хочу забивать голову и без того тяжёлыми мыслями. Выпью снотворного и просплю до завтрашнего обеда. Хватаю телефон и иду на кухню за стаканом холодной воды, экран мобильного загорается; Р. Б. ну как ты? встретила мужа? «Вот же…», — даже в мыслях не могла подобрать нужных ругательных слов. Решение выпить снотворное ушло на второстепенный план. Осталась только ночь, вся ночь, длинною в бесконечность, с моим Райнером Брауном. Мы уснули, наверное, к пяти, когда рассвет уже врывался солнечными лучами в ночное небо. Сквозь сон чувствовала, как Жан обнимал меня с утра, как он встал и как чем-то гремел на кухне. Не хотелось вставать, но деваться некуда. Часы показывали уже десять. Я потёрла глаза и лениво побрела в ванную. За кухонным столом меня как и всегда уже встречал Жан, бодрый и выспавшийся в отличие от меня, с уже приготовленным для меня кофе. Не назову это внимательностью, скорее у него это уже вошло в привычку. — Доброе утро, Жан. — Доброе. Глаза его опущены в экран планшета с заголовком утренних новостей. Усаживаясь за стол, заметила, что в вазе уже стоял свежий, еще не раскрывшийся букет темных лилий. — Спасибо за цветы. Очень красивые, — я говорила с ним, но не могла поднять взгляда на мужа. Ощутимое напряжение висело в комнате. Это был уже не вчерашний вечер, когда, придя с удачной сделки, Жан был перевозбужден своим успехом и мог говорить открыто и беззаботно. Все же мы с ним отвратительно попрощались перед его отъездом, от этого сегодня и был такой накал. — Не поверишь, кто звонил мне сегодня с утра, — пытаясь разбавить эту атмосферу, Кирштайн сделал первым шаг навстречу. — Эрен? Леви? — я сделала пару предположений, отпивая свой кофе. — Нет-нет. Совсем мимо, — пережевывая завтрак, пробубнил он. — Райнер! Глоток жидкости комом застрял в горле, перекрывая доступ кислорода. Я подавилась, закашлялась, начала хлопать себя по груди. «Все! Пропала! Так и знала, что это какая-то подстава! Глупая, глупая, глупая!». — Он до сих пор не уехал, представляешь! — не обращая внимания на мой кашель, продолжал Жан. — Похоже нравится ему наш Парадиз. Я ничего не понимала, смотрела на него с вытаращенными глазами. Уверена, что в тот момент зрачки мои от страха были расширены не меньше. — Ну ты чего, детка, осторожнее, кофе горячий ведь. «Райнер. Звонил. С утра. Он вообще спит когда-нибудь? Это шутка какая-то?». — И чего он позвонил? — я пыталась максимально расслабить мышцы лица, но веко над левым глазом стало дергать от такого волнения. — Да просто, вроде как. Думаю, может, пригласим завтра его, ну, и ещё пару человек, к нам на ужин. Мы с тобой вдвоём все равно не особо ладим. — Почему бы и нет? — Вот и отлично. Закажем еды или приготовим что-нибудь вместе? Жан мыслил весьма противоречиво, пытаясь выглядеть непринуждённо, показывать свою гордость, говоря о том, как мы с ним не ладим, пытаясь воссоздать видимость его равнодушия и скуки к этой ситуации, но его попытки сблизиться я видела за версту. В такие моменты мне даже становилось его немного жаль. — Приготовим вместе, — я посмотрела на мужа и искренне улыбнулась ему. Не потому меня радовала новость о Брауне, а все ещё потому что какими бы ни были наши отношения тяжёлыми и напрочь убитыми Жан все ещё оставался мне близким человеком. Время, прожитое вместе, не стереть одним плохим моментом, не стереть вожделением к другому мужчине, не стереть и любыми другими проступками. Он все ещё оставался в моей жизни, и, думаю, как бы я не старалась и как бы не желала, не смогла бы его вычеркнуть окончательно. Настроение приободрилось у обоих, и пока Жан набирал пару звонков, я оформляла заказ необходимых на завтра продуктов. Р. Б. завтра в 18:00? Я ведь правильно понял твоего мужа? Ох, этот самодовольный лис. Все играл в свои игры со мной. Я смахнула вверх строку оповещений на экране, решив не отвлекаться сейчас на его сообщения, продолжая делать заказ. «Так, вроде все: мясо, овощи и выпивку — я заказала. Ах да, чуть не забыла, ещё черника и малина».