Замёрзшие сердца

      Пока Дитфрид убирал стол и готовил постель ко сну, Вайолет сидела молча, нервно сжимая полы своей рубашки. После его шуток собственное предложение казалось глупым и неправильным, но в тоже время она по прежнему не хотела, чтобы Бугенвиллея снова спал на полу.       -Что-то ты притихла, - сказал мужчина, подходя к ней. – Что-нибудь болит?       Она подняла на него взгляд и едва не захлебнулась от заботливого волнения по странному украшающего его лицо. Нахмуренные брови, поджатые губы и глаза, ясные зелёные глаза, в которые хотелось смотреть до скончания времён.       -Нет, - она поспешно отвернулась, засмущавшись, и рассеяно улыбнулась. – Наоборот, чувствую себя полной сил после такого ужина.       -Ну вот, сейчас поспишь и завтра попробуешь встать на ноги, - Дитфрид и сам испытывал сейчас странные ощущения, но его так сильно клонило в сон, что он не мог разобраться в их природе. – Ты будешь спать у стены, чтобы я ненароком не спихнул тебя с кровати, хорошо?       -Да, - кивнула Вайолет, стараясь снова не попасть в плен его глаз.       Он аккуратно подхватил её на руки, а она вновь замерла, как раненная птица, боясь сделать лишний вдох. Своим плечом она чувствовала, как сильно бьётся сердце Дитфрида, как поднимается его грудная клетка с каждым вдохом. В этом было что-то до ужаса волнующее. Он слишком быстро оказался у кровати, и девушка поймала себя на пугающей мысли, что была бы не против задержаться у него на руках подольше. Её щёки вновь заалели и она опустила голову пониже, надеясь, что мужчина этого не заметит.       Но он заметил. Он стал замечать каждое изменение её эмоций, даже незначительное. И ему это почему-то нравилось.       Опустив её на постель, он помог ей улечься поудобнее, бережно укрывая одеялом. Забота о ней приносила Дитфриду удовольствие и от этого осознания пульс снова участился. Ему нравилось прикасаться к ней, нравилось носить на руках, поправлять вот так на ней одеяло. Знание, что с Эвергарден всё в порядке и она в безопасности, стало едва ли не самым важным для него за эти дни их задания. Рука сама потянулась к её лбу, легко касаясь. Кожа была не горячей и Бугенвиллея с облегчением вздохнул. Значит румянец на её щеках – его вина. Он легко усмехнулся, возвращаясь к столу, чтобы погасить свечи.       Вайолет заёрзала, поворачиваясь к стене на здоровый бок и плотнее закутываясь в одеяло, хотя в доме было довольно тепло. Столько разнообразных мыслей крутилось в её голове, что она не представляла, как сможет уснуть.       Источник света погас и на комнату опустился приятный мрак. Тихие шаги Дитфрида, шорох одежды, которую он снял и сложил в аккуратную стопку, скрип кровати, когда он улёгся на свою половину и довольный вздох, с которым он, наконец, вытянул ноги. Девушка сосредоточилась на своём слухе, чтобы хоть как-то отвлечься от собственных мыслей. Но нахождение Бугенвиллеи так близко, заставляло её сердце стучать ещё сильнее. Он лежал на спине, дыхание его было размеренным и спокойным, казалось то, что рядом с ним лежит девушка его ни капли не волновало. На секунду в мыслях Вайолет промелькнула обида, но она сразу же заглушила её в себе. Что вообще за дурацкие чувства она испытывает в последнее время? С каких пор она стала такой импульсивной и чувствительной?       Повернувшись к мужчине спиной, свернувшись аккуратным комочком, чтобы занимать как можно меньше места, за всеми своими бушующими мыслями она даже не сразу заметила, что Дитфрид уснул. Ей даже стало чуточку смешно. Конечно, после стольких испытаний, лежи перед ним хоть богиня красоты, Бугенвиллея всё равно выбрал бы сон. Эти мысли её успокоили, позволили расслабиться. Она задышала ровнее, пытаясь, зачем-то, подстроиться под ритм его дыхания и совсем скоро сама провалилась в уютную темноту сна.

***

      Утро застигло Вайолет врасплох. Ей было жарко, а ещё поднывал раненый бок. Сначала она цеплялась за обрывочные сны, а потом воспоминания о вчерашнем вечере заставили её резко распахнуть глаза.       Солнечные лучи проникали в небольшое окошко, но здесь, у стены, всё равно царил полумрак. Девушка чувствовала тяжесть на своём теле, будто что-то лежало на ней. Опустив взгляд, она обнаружила причину. Рука Дитфрида обнимала её за талию поверх одеяла. На несколько секунд она забыла как дышать. Ни один мужчина не был к ней настолько близко. Свей спиной она чувствовала как размеренно двигается его грудная клетка в такт дыханию. От тёплого воздуха, который он выдыхал куда-то ей в макушку, по телу побежали мурашки.       Горячо. Жар заполнил её от кончиков ушей до пальцев ног. Лицо и шея будто горели огнём. Сердце забилось с такой скорость, будто она побывала на передовой. Хотя там она никогда так не волновалась. Мысли путались, она терялась в своих ощущениях. Скажи ей пару недель назад, что она будет вот так вот лежать с Дитфридом Бугенвиллеей в одной кровати, она бы скорее всего вспылила, заспорила и разозлилась. Но теперь… Теперь она не испытывала никаких негативных эмоций к этому человеку. Только безмерную благодарность и что-то ещё… Что-то, что заставляло её сердце биться чаще, дыхание сбиваться, а кожу покрываться мурашками.       Мужчина беспокойно дёрнулся, глубоко вздохнул и проснулся. Она почувствовала, что тело его напряглось, рука аккуратно соскользнула с её талии. Сначала она попыталась притвориться, что спит, но капитана провести не удалось.       -Прости, - тихо пробормотал он, немного, насколько позволяла кровать, отодвигаясь от неё. – Я не сделал тебе больно?       -Нет, - слегка дрожащим голосом ответила девушка, неловко поворачиваясь на спину и из-за тесноты постели снова касаясь его. – Со мной всё нормально.       Она не смогла посмотреть на него, боялась, что он сразу же заметит её яркий румянец. Но Дитфрид и так заметил. Как только он открыл глаза, он не отводил от неё беспокойного взгляда. Её близость приводила всё его естество в какое-то безумие.       -Всё равно прости, - так же тихо произнёс он.       И почему его так смутила эта ситуация? Почему Вайолет так влияла на него? Он не знал ответов на эти вопросы. Убирая с лица спутанные волосы, он снова закрыл глаза, пытаясь привести мысли в порядок. Ситуация была до безумия неловкой.       -Вам…, - начала Эвергарден и запнулась, вспоминая об их уговоре перейти на ты. – Тебе не за что извиняться.       Она всё-таки не удержалась и посмотрела на него. Дыхание снова сбилось, а сердце будто замерло. Он был таким красивым. Следы сна ещё не сошли с его лица, но не это больше всего тронуло Вайолет. Он был смущен. Так же как и она. Скулы его были розовыми, и в обрамлении синих волос этот контраст был ещё более заметен. Неужели он чувствует тоже, что и она? Те же противоречивые эмоции, те же ощущения где-то внутри грудной клетки и живота?       Мужчина опять распахнул глаза, и их взгляды пересеклись. И будто электрический разряд прошёлся по их телам. Оба они почувствовали такое сильное притяжение друг к другу, что противиться ему было едва возможно.       -Я… - Вайолет запнулась, не выдержав больше его взгляда, опустила глаза. – Я буду совсем не против, если ты будешь теперь каждую ночь отдыхать нормально и спать со мной.       Дитфрид не знал, что ему на это ответить. Он вообще не знал, что ему делать, как себя вести. Его симпатия к Вайолет становилась слишком очевидной даже для него самого. Всего мгновение назад он думал о том, что хочет её поцеловать. Хотя, честно говоря, эти мысли и сейчас никуда не делись.       Он снова тяжело вздохнул и сел. Пора было заканчивать всю эту неловкую ситуацию. Их с Вайолет просто очень сблизила эта операция, он понял, что она хорошая девушка и не более. А всё остальное… Закончиться вместе с этой миссией.       -Хорошо, спасибо, Вайолет, - теперь он намеренно избегал смотреть на неё. – Давай позавтракаем, а потом я обработаю твои раны?

***

      Утро проходило в неловком, тягостном молчании. Дитфриду хотелось вернуть ту беззаботность и спокойствие своему поведению, но он не мог. Что-то терзало его, не давало расслабиться. Вайолет тоже притихла, видимо, смущённая и расстроенная его поведением. Она молчала и за завтраком, лишь поблагодарив, и во время перевязки, после тоже ограничившись лишь короткой благодарностью.       Как же Дитфриду хотелось вернуть на её лицо тот смущённый румянец! Но имел ли он права так вести себя с ней? Как он мог позабыть о том, что они на задании, что она до безумия любила его младшего брата? Словив себя на мысли, что он упоминает её чувства в прошедшем времени, он разозлился. С чего он вдруг решил, что теперь Эвергарден по-другому относиться к Гилберту? Разве эти несколько дней могли так резко переменить её чувства и мысли? И вот на смену злости и растерянности пришла горькая ревность. Дитфрид сжал зубы едва ли не до хруста, комкая в руках старые бинты. Ему срочно нужно было оказаться от Вайолет подальше, остудить голову и привести в порядок и мысли, и эмоции.       -Я схожу к берегу, может, найду там что-нибудь полезное после кораблекрушения. Или хотя бы поищу варианты нашего спасения, - холодно, не удостоив девушку даже взглядом, процедил Бугенвиллея всё так же сквозь зубы.       Эвергарден ничего не ответила. Да и что она могла сказать? Потребовать, чтобы он объяснил свою резкую отстранённость и холодность? Признаться, что, когда он рядом, ей спокойнее и уютнее в этом маленьком доме посреди острова? Она была в смятении. Она не понимала своих чувств. И уж тем более не могла расшифровать эмоции капитана.       Когда дверь за ним закрылась и она осталась одна, почему-то захотелось заплакать. Девушка почувствовала вдруг такое сильное одиночество, что сдерживать слёзы стало просто невозможно. И крупные слезинки одна за одной покатились по бледным щекам. Упав на подушку, пытаясь скрыть в ней лицо, она взвыла от боли, совершенно забыв о своём ранении. Тоска сменилась злостью, едва ли не яростью, придавая силы. Сжав здоровую руку в кулак, Вайолет поднялась. В этот раз ноги не дрожали. Она сделала один маленький аккуратный шаг, затем ещё один, и ещё. Дошла до стола, потом до двери, открывая её настежь.       На улице было пасмурно и сыро, пахло приближающимся дождём. Тоска снова больно кольнула сердце. Захотелось домой. Но где её дом? На почте? В той маленькой комнатушке, что выделил ей добрый Клаудия? От жалости к себе стало противно. Бесполезная, беспомощная и никому не нужная. Теперь слёзы лились из глаз уже ручьями, не поддаваясь её контролю. Вайолет попыталась побежать, чтобы скрыться от всех этих нахлынувших так не вовремя чувств. Но сил ещё было недостаточно. Поэтому она рухнула на траву, пачкая свою одежду, больно ударяясь коленкой. Слабая, никчёмная…       Она не знала, сколько вот так просидела на земле, уткнувшись в колени, слёзы всё текли и текли, выпуская наружу и всю накопившуюся боль. А потом Эвергарден услышала чьи-то голоса. И среди них не было уже такого знакомого голоса Бугенвиллеи.

***

      Дитфрид вышел к морю. Оно было спокойно, волны медленно наползали на песчаный берег. Над небольшими скалами справа от него кружили чайки, иногда громко перекрикиваясь. Тёплый ветер пах солью. И только небо затянутое серыми облаками разрушало идиллию спокойствия этого места.       Мужчина сел почти у самой воды, напряженно вглядываясь в горизонт. И с каких пор ему стало так сложно находить выход из ситуации, делать выбор и разобраться хотя бы в собственных мыслях? Куда подевалось его хладнокровие и холодный расчёт. Вот бы Гилберт посмеялся над его растерянностью и тревогами. Да… Младший брат был совсем не таким как он. Он никогда не терял своего мальчишества, какой-то беззаботности и жизнерадостности. Для него стакан всегда был наполовину полон. Дитфрид же был другим. Строгость отца намного сильнее сказалась на нём, заставив быстро позабыть о юношеских дурачествах, о праве свободного выбора, пусть и не всегда верного.       Но почему он вспоминал обо всём этом именно сейчас? Какие струны его души задела Вайолет, что он лишился своего спокойствия? Воспоминания о девушке обожгли виной. И почему он так повёл себя сегодняшним утром? Чего испугался? Он, взрослый мужчина, испугался притяжения к девушке? Что за вздор! Но так оно и было. За своими размышлениями и терзаниями Бугенвиллея не заметил, как стал перебирать пальцами тёплый песок. Негодующая буря внутри постепенно затихала.       «Что плохого было бы в том, если бы мы поцеловались?» - вдруг подумалось ему. И он вновь вскочил, взволнованный такими мыслями, зашагал вдоль берега. – «Но как? Как, после моих грубостей, колкостей и невежества, она могла хотеть меня поцеловать? Почему смотрела на меня такими глазами?»       Внезапный порыв ветра с моря обдал холодом. Погода портилась.       «Нужно спешить к ней, она ведь одна, а в доме станет холодно,» - беспокойство за Эвергарден вдруг ясно перетекло в мысль: -«Я должен извиниться и объясниться перед ней. Она мне не безразлична, это факт, и чем раньше я признаю это сам, тем легче будет нам потом разобраться с этой ситуацией.» Решение придало ему сил. Подгоняемый желанием поскорее увидеть её голубые глаза, он едва не перешёл на бег.       И вдруг заметил небольшую парусную рыбацкую лодку. Спасение! Спасение само пришло за ними! Радость была почти мальчишеской, детской. Дитфрид подбежал к судну, пытаясь понять, кому оно принадлежит, и найти хозяев. Но рядом никого не оказалось. Следы двух человек уходили в лес, в направлении их с Вайолет временного убежища.       Неожиданно в груди неприятно кольнуло беспокойство. Эвергарден была там одна, раненная и беззащитная. Вдруг это были не рыбаки, а вражеская разведка? Мужчина бросился бежать, ноги проваливались в песок, замедляя движение. По лесу стало бежать легче, и он ускорился насколько мог, подгоняемый внезапным волнением.       И вдруг над лесом раздался оглушительный крик. Птицы, потревоженные то ли ветром, то ли шумом, повзлетали со своих мест. Волосы на затылке у Дитфрида стали дыбом, а руки непроизвольно сжались в кулаки. Страх и какая-то животная ярость пеленой закрыла глаза. Потому что этот крик принадлежал Вайолет Эвергарден.