Переменная

Декабрь 1989-го

      Целый день за окном валил снег, поэтому, что утром, что вечером, да даже днём — всё едино казалось, что на улице ночь, которая никогда не закончится. А в этой комнате, где даже окна выходили прямо к стенам соседнего дома, это ощущение было ещё сильней. — Это комната Номера Пять.       Адель, тихо, почти бесшумно переступая по паркету, подошла к резной кроватке с выгравированной цифрой пять на боку. — Не взгляните, Мисс Икс?       Она стояла в дверях, переминаясь с ноги на ногу. Ей не хотелось смотреть на него. Для чего Мистер Харгривз вообще сказал Адель провести её по комнатам детей? Чтобы она запомнила их расположение? Он же прекрасно видит, как ей тяжело находиться рядом с детьми. Или именно это является причиной? Она так поняла, Реджинальду нравится играть на её нервах и наблюдать за реакциями. — Воздержусь. — Ну же, подойдите, — она тепло улыбнулась. — Вам нечего бояться, даже несмотря на то, что у малыша есть пока что неизвестная способность.       Такие себе слова поддержки, дорогая Адель. Но Икс придётся переступить через себя, ведь ей ещё жить бок о бок с этими детьми, не сможет же она сторониться их вечно. Стараясь идти так же тихо, как Адель, она подошла к кроватке с другой стороны. Ребёнок, казалось, спал, но через несколько секунд, когда Икс совладала с беспокойством внутри, он медленно открыл глаза.

Наше время

      Каждое утро начиналось с того, что Икс открывала на распашку окно, впуская в комнату свежий, уже не морозный запах весны. Её первая весна была в самом разгаре. Подумать только, прошло полгода с её приезда в Академию, а ощущение, что это было совсем недавно. Как быстро летит время. И это особенно заметно, когда смотришь на детей. Все они быстро растут, и вчерашние они совсем не похожи на сегодняшних. Икс осторожно открыла дверь и бесшумно зашла внутрь комнаты. — Доброе утро, Номер Пять.       Лёжа на спине в своей кроватке, мальчик даже не пошевелился, продолжая всё так же сопеть. Ну, пусть спит. Когда он достигнет достаточного возраста, чтобы ходить, говорить и хоть сколько-то осознавать себя в этом мире, он будет вставать как и Икс, за час до завтрака, а может и раньше. Про себя она уже решила, что будет вставать раньше, чтобы помогать детям собираться, хотя знала, что, скорей всего, это доверят Адель.       Икс больше не испытывала ни тревоги, ни страха. Один раз Адель даже дала ей подержать на руках Первого. Он, кстати, рос быстрей остальных, хоть это было объяснимо и даже предсказуемо. Однако первое слово было за Номером Три. К сожалению, Икс не была свидетелем этого, но Адель рассказала ей, что девочка уже сказал своё первое слово, пусть это и было что-то непонятное. То ли крыса, то ли красный, кто его разберёт.       Икс привыкла к ним, даже привязалась. Почему-то после разговора с... Мамой? Ну, по сути, она ей и являлась, ведь она, как бы странно это ни звучало, родила Икс. Так вот, после разговора с ней, Номер Икс вообще начала относиться ко всему спокойней: страх перед маленькими детьми, хоть и не пропал совсем, но стал слабее, и то же самое было с чувством вины, которое грызло её каждый день. Хотелось бы, конечно, чтобы оно исчезло совсем. — Скоро будем испытывать твою силу, — она присела на корточки, говоря совсем тихо. — Очень надеюсь, что ты видишь будущее. Экстрасенс был бы весьма кстати.       Вообще ей уже просто хотелось сменить силу. Мертвецы её давно не пугали, даже во снах стали приходить в гораздо меньшем количестве, чем раньше. С некоторыми она общалась достаточно долго, и это невероятно скрасило её одиночество в стенах Академии (не считая общения с Роджером). Однако, с каждым днём усиливалось ощущение, что она стоит на месте. Сила Четвёртого, как ей казалось, была уже исследована на достаточном уровне, и можно было приступить к следующей, но что она могла сделать, если Реджинальд считал иначе. — О, Икс, Ma chère, вот ты где!       Она вздрогнула и обернулась. Адель, улыбаясь, заглядывала в комнату, держась за дверную ручку. — Скоро завтрак. Мистер Харгривз ждёт тебя внизу. — Хорошо, я сейчас приду. — Кофе? — Только без сахара, я тебя умоляю. — Но с сахаром же вкусней! — Меня чуть не вывернуло, честное слово. — Вредина.       Небольшая белая чашка прошла через прутья и вернулась обратно в руки Икс уже с напитком. — Вообще, мама говорит, что кофе вреден для сердца. Поэтому покупаем мы его с папой чуть ли не втайне от неё. — Реджинальд так же думает, — она осторожно подула на напиток. — Поэтому дома у нас вообще ничего кофейного нет. — А может и правильно, чёрт его знает. Но полезно иногда баловать себя чем-то вредным и вкусным, а то и жить не в радость.       Он просунул руку через решётку и поставил термос рядом с Икс, чтобы она смогла долить себе, если захочет. Сам же взял в руки гитару, и поудобней расставив ноги в старых джинсах и кроссовках, почесал в белобрысом затылке. — Чего изволите, моя леди? Навернём рока, или же вашему слуху будет приятней сладостная баллада о великой любви? — Не кокетничайте, сударь. Сыграй "Love of my life", пожалуйста. — Ой, подсадил же тебя на свою голову. Не, базара ноль, "Queen" крутые, но я ж каждый день их слушаю из-за Вероники, — он бурчал, хоть и в шутку, но уже подбирал аккорды. — И хоть бы кто хныкнул, так нет же, все домашние молчат. А я вот ставлю десятку, все уже задолбались. — Ну сыграй что-нибудь другое, если эту не хочешь...       Но Роджер только улыбнулся и, разумеется, начал играть, еле слышно мурлыкая под нос обрывки строчек. Икс закрыла глаза и откинулась спиной к решётке, соприкоснувшись со свитером по ту сторону. — Хочешь что расскажу? — не прекращая играть, спросил Роджер. — Расскажи. — Я хочу стать знаменитым. И богатым. Вот как "Queen". — Много кто этого хочет. — Кроме тебя, конечно. — Очень смешно, — Икс долила себе кофе. — А зачем тебе это? — Хочу уехать отсюда. Заработать, забрать семью с собой, да и свалить. Я тут вырос, конечно, и город неплохой, но я мир увидеть хочу. Куплю семье дом, Веронике свадьбу оплачу, когда её дебил решится на предложение, и буду путешествовать между концертами. Круто, скажи? — Кхм... Ну, не знаю... А что именно ты хочешь увидеть? Ну, в мире? — Всё самое-самое! — Икс не могла этого видеть, но у Роджера загорелись глаза. — Хочу перейти пешком самый большой мост, покорить самую высокую гору, попробовать самое острое блюдо, жениться на самой красивой девушке... — с последнего Икс поперхнулась кофе. — Хей, что смешного-то? А вот будет у нас самая ахиренная свадьба, с самым ярким и громким салютом, и у неё будет самое красивое и пышное платье, и мы будем вместе путешествовать до самой старости, и умрём вместе, смотря на самый красивый закат. — Какой романтик, боже, сейчас заплачу. — Ой, да ну тебя, Рапунцель. Я ж серьёзно. — Так и я не шучу. Не обижайся, но ты уверен, что самая красивая девушка захочет ходить пешком через самый длинный мост и покорять самую высокую гору? Может она принцесса, которую папочка не для того растил? — Значит, это не моя самая красивая, — Роджер вздохнул. — Красота, мало того, что для каждого своя, так ещё и не во внешности заключается. — Кажется, ты со мной переобщался. — Ну так и найс, чё. Смотри, какой я просветлённый и до жопы интеллектуал. Кстати, а хочешь попробовать самое острое блюдо? — У меня желудок слабоват для такого будет, — она с ухмылкой повернулась к нему. — А что, приглашаешь меня с собой? — А почему нет? Вот как разбогатею, так сразу! — А твоя "самая красивая" против не будет? — Ну так её пока нет, так что не будет. О, научу тебя играть на барабанах, будем вместе выступать.       Самый красивый закат, говоришь? Дожить бы до него, дорогой Роджер. Икс пока ещё не может принять, насколько же мир огромный даже за стенами Академии, а что уж там за границей города. Когда она думает об этом у неё голова начинает кружиться, а сердце биться быстрее то ли от страха, то ли от восторга. — А знаешь, я не против. Лет через десять буду готова собирать чемоданы. — А Реджинальд тебя отпустит?       А вот это мог бы быть хороший вопрос... Если бы все слова Роджера Икс не воспринимала больше, чем шутку. Мальчик из небогатой семьи, это же не история про Золушку, очнись. Какова вероятность того, что ты сможешь пробиться на достойное место в этом мире шоубизнесса? Там, где люди, улыбаясь на камеру, на самом деле грызут друг друга, чтобы выбить то самое золотое место под солнцем, как прорваться доброму мальчику с честными глазами? Хотя, может быть только в детективах мир звёзд и большой сцены так жесток? Но другого источника познания мира у Икс нет, да и, как известно, дыма без огня не бывает. — Конечно! А если нет, то сбежим. — Ого, вот это ты дерзкая, я тащусь. — А это я с тобой переобщалась. — Ну так и найс, чё.       Они рассмеялись. Роджер заливался на всю улицу, пока Икс пыталась смеяться тише, боясь помешать Реджинальду, который, скорей всего, работает. — Не хочу я на барабанах играть. Ещё варианты? — Ой, вредина. А на гитаре хочешь? — Будем два гитариста? — Да, идея зачёт! Давай прям щас пару аккордов разучим. — Ну, давай...       Кофе уже кончился, так что, почему бы и нет. Они осторожно протащили гитару между прутьями забора, и Икс села, положив гитару чуть ли не как гусли. Роджер осторожно поправил её, а потом начал показывать, куда ставить пальцы. — Сначала пальцы болеть будут, потом мозоли появятся и играть будет зачётно. Так, средний палец сюда, кстати, эти штуки называются лады, а вот безымянный над ним, и указательный вот сюда и... Да, супер. Познакомься, это аккорд Em, ну или E, эти гитаристы сами с собой не в ладах, всё определиться не могут. Ну, тренькни что ли. Давай, не ссы, проведи по струнам.       Икс провела, но тут же поморщилась и убрала пальцы с грифа. Зажатые струны противно дребезжали, и звук вышел на редкость противным. Да, ни чета красивым переливистым мелодиям Роджера. — Ой, да это нормально, у всех первый аккорд говно. Просто зажимать нужно сильней. Слушай, да сними ты перчатки! Весна уже, да и играть удобней будет, я тебе отвечаю.       Снять перчатки? Икс делала это только в своей комнате или перед копированием, но что может случиться? Она же не собирается трогать Роджера, а с гитары ничего не скопируешь. Положив инструмент на колени, она осторожно сняла перчатки, и в этот момент ей стало даже немного неуютно без них. Поставив оголённые пальцы на струны она поняла, о чём говорил Роджер, когда предупреждал, что сначала пальцы будут болеть. Как им не болеть, когда тонкие, хорошо натянутые металлические проволоки буквально впиваются в пальцы? Она попробовала сыграть аккорд, но звук не улучшился. — Зажимай сильнее.       Она прижала струны сильней, от чего пальцы заныли ещё больше, но это того стоило, так как теперь аккорд звучал хоть сколько-то приятно. — Хорошо, а теперь каждый палец на струну ниже. Это ещё один аккорд, Am. Тренькай. Ох, пипец, ну зажимай же ты струны, ёшкин кот. — Извини конечно за выражение, но это жесть. — Ладно, передохни немного. Аристократичная кожа сильно пострадала.       Икс закатила глаза и, поставив гитару к забору, посмотрела на свои покрасневшие пальцы, в которых появились чёткие борозды от струн. Подумать только, сколько же времени и сил уходит на то, чтобы пальцы привыкли и боль исчезла. Наверняка Роджер тренировался месяцами. Мысли Икс уплыли куда-то, на минуту она совсем перестала думать об окружающем мире. — Болят? — он осторожно взял её пальцы в свои ладони. — Просто помассировать немного надо и пройдёт.       Вспышка…       Теперь весь мир словно записан на старую плёнку: вроде всё и цветное, а желтизна и помехи в глаза бросаются. Икс находится в небольшой комнате с плохо прокрашенным потолком и старыми зелёными обоями в полосочку. На стуле с высокой спинкой висит куча одежды, хотя шкаф присутствует, да и в целом в комнате тот ещё бардак. Руки сильно ноют, но почему? Она видит у себя в руках ту же самую гитару. Но... Это совсем не её руки? Да, это не её руки, и движения происходят сами собой, она не контролирует события, она лишь наблюдает от первого лица. Пальцы соскользнули со струн и по комнате пронёсся противный до скрипа в зубах звук. Казалось, что струна готова порваться. — Ой, ну фу блять.       Это Роджер. Точно его голос, но другой, словно звучит через старый магнитофон или, опять же, из старого кино. Тут в комнату постучали и он повернул голову. — Чего?       Дверь открылась и в проёме показалась кучерявая блондинистая голова и такая же блондинистая добротная борода. — Чего тренькаешь? — Да нихрена я не тренькаю, — гитара негромко упала на кровать. — Не получается. И пальцы болят, жесть.       Мужчина зашёл в комнату и сел рядом с Роджером. — Ну так это, ты ж третий день играешь. А чего думал, вот щас купишь гитару, и всё как по накатанной пойдёт? — Пап, ну а сколько нужно-то? — Да дофига, если по чести говорить, — он положил руку на плечо сына. — Ну-ну, не вздыхай. Хочешь играть — учись, а то как ж ещё? Будешь Веронике её песенки любимые тренькать. Давай пальцы, помассирую, авось пройдёт.       Снова вспышка, и вот мир тот же, чёткий и реальный. — Ух ты, прикольно!       Икс вздрогнула от неожиданности, настолько чётким оказался голос Роджера по сравнению с тем, что она слышала секундой ранее. Парень, щурясь и смешно наклоняя голову, смотрел прямо ей в глаза. — Ты чего? — Да прикинь, только что свет как-то упал, у тебя аж словно глаза засветились. У меня у кота так было, стрёмно смотрелось, а у тебя ничего так, красиво. Блин, да как же он так упал-то?       Он всё смешнее и смешнее изворачивался, от чего Икс всё же не сдержалась и начала смеяться, несильно толкнув его в плечо. — Ой, ну тебя, папин гитарист. — А чего это "папин" сразу?       Она осеклась. Чёрт его знает, что она только что видела, но... Не нужно было снимать перчатки, не нужно! — А.. Роджер, а ты себя как чувствуешь? — взволнованно она начала оглядывать его с ног до головы. — В смысле? — Ну, ничего не болит там, не знаю? Сердце, может? — Сердце? — он прислушался к себе. — Да не, всё отлично. Так а почему я... — А кто тебя научил играть на гитаре? — она поспешно натянула перчатки. — Просто интересно. — Ну, по чести, я самоучка. Так-то в начале батя помогал, — он осторожно принял из её рук гитару, всё ещё находясь в недоумении. — Слушай, а ты сама-то себя как чувствуешь? Бледная чё-то. — Да, пожалуй, голова немного кружится. — Блин, может от кофе? — Не знаю, наверное, — она встала и отряхнула юбку. — Мне идти нужно, ничего? — Да ничего, — он смотрел на неё, всё меньше понимая, что происходит, но уже сам начинал собираться. — До завтра? — Да, давай, до завтра.       Она поспешно скрылась за дверями Академии, ни разу не обернувшись. Значит, вторая ступень — копирование воспоминаний, и эта ступень безопасна. Что он там говорил про глаза? Они светились, а это, между прочим, первое и пока единственное видимое проявление. Сказать Реджинальду? Он будет недоволен. С одной стороны она проявила самостоятельность, пусть и случайно, но с другой она испытала силу на другом человеке, что влекло за собой просто огромные риски. Но опять таки, это же было случайность. Которой, однако, могло не произойти, если бы она подумала дважды и не сняла перчатки. Это было легкомысленно. Но ведь результат того стоил? Хороший вопрос, стоил ли. Голова просто разрывается от такого потока мыслей, а саму Икс бросает из крайности в крайность, чтобы понять, случилось ли сейчас что-то плохое или же нет. И главное, нужно ли об этом знать Реджинальду? — Способность Номер Пять ещё не проявил, — Реджинальд закрыл записную книжку. — Так же как и Номер Три, Номер Шесть и Номер Семь. Номер Один сломал свою кровать, Номер Два так же проявляет свои способности, хоть и в меньшем количестве, чем хотелось бы.       Не многовато ли он хочет от детей? Номер Два ещё даже говорить не умеет, а Реджинальд ждёт, что он будет разбрасывать предметы по комнате. Икс молча неспешно надела перчатки. Копирование прошло как обычно, и теперь её угнетала мысль, что придётся ждать. Ждать, пока способность проявится тем или иным способом, и в худшем случае на это уйдёт пара месяцев. Пара месяцев простоя, абсолютного ничего неделания и ожидания чуда. И нужно бы сократить встречи с Роджером, ведь, кто знает, что это за способность. Вдруг она его случайно испепелит или что-то вроде?       Ребёнок перевернулся на живот и внимательно начал разглядывать Икс и Реджинальда. Удивительно, если не знать контекста, то все эти дети выглядят более чем обычно. Да, самые обыкновенные дети, однако, тысячи детей хотели бы родиться такими, как они: с невероятными, пока не раскрытыми способностями, с огромным потенциалом. Икс была уверена, что когда они вырастут, у них появятся поклонники, о них будут писать во всех газетах, показывать по телевизору. Они станут знамениты за то, какими родились. Разумеется, если Реджинальд собирается представить их миру. — Мы закончили. Я могу идти? — Конечно. Сообщай мне о любых изменениях или проявлениях. Можешь записывать их.       Она молча кивнула и уже собиралась выйти из комнаты, когда Реджинальд снова обратился к ней: — Номер Икс, ты ничего не хочешь мне рассказать?       Она замерла в проёме. Он не может знать, не мог узнать. Однако окна его кабинета выходят на улицу, и в теории он мог видеть их с Роджером. Но, в самом деле, что за чушь? У Реджинальда Харгривза есть более важные дела, чем наблюдать за Икс через окна. А если и видел, как она сняла перчатки, то знать о том, что случилось с ней после он точно не мог. Икс повернулась к нему с озадаченным лицом, которое давалось ей нелегко. — А что вы хотите услышать?       Повисло молчание. Очередная игра в гляделки, и почему-то Икс чувствовала, что проиграет, ведь в этот раз она знает, что ей есть что скрывать. И, кажется, он тоже это знает. Ребёнок развернулся на животе и начал ползать по широкой кроватке, забавно пыхтя. Краем глаза Икс заметила голубую вспышку и уже с действительно озадаченным видом заглянула за спину Реджинальда. Ребёнка в кроватке не было. — Мистер Харгривз...       Он тоже заметил то, что ребёнок пропал, и сейчас они оба стояли в недоумении, боясь пошевелиться. Наверное оба подумали в первую очередь о невидимости. Реджинальд подошёл к кроватке и осторожно провёл рукой по простынке, но не встретил никаких препятствий. Икс подняла голову и осмотрела потолок. На всякий случай. — Есть идеи? — Да, пожалуй, есть одна. — Я весь во внимании.       Но Икс не успела даже рта открыть, когда за спиной раздалось забавное пыхтение. Они оба резко повернулись на звук и перед ними предстала занимательная картина: Номер Пять, умудрившийся сесть, облокотившись спиной о стену, с удивлением и любопытством оглядывался по сторонам, словно сам не понимая, почему он не в кроватке. — Телепортация. — Великолепно, — пожалуй, даже искренне восхитился Реджинальд.       Икс осторожно подошла и взяла ребёнка на руки, и он тут же ухватился за её галстук, ковыряясь в узле, словно пытаясь его развязать. — Жаль, что мы не увидели самого перемещения, — он отошёл в сторону, пропуская Икс к кроватке. — Это бы значительно упростило понимание механизма активации силы. — Думаю, он ещё её проявит, — она осторожно положила ребёнка. — Но за ним теперь, наверное, нужен особый присмотр. — Решим этот вопрос позже. Сейчас нужно пробудить эту способность у тебя.       Икс была рада, действительно рада, что всё решилось так быстро, хоть и не так, как ожидалось. Теперь они хотя бы знают, к чему стремиться, и она теперь хотя бы предполагает, что нужно делать. — Сосредоточься, Номер Икс!       Икс пыталась, она действительно старалась изо всех сил, но это не давало ровным счётом ничего. Вокруг крепко сжатых кулаков раз за разом возникала энергия, слегка искривляющая пространство внутри и вокруг себя, но этого было мало, она пропадала через несколько секунд. После очередной неудачи Икс шумно выдохнула и вытерла проступивший пот. У неё не получалось, хотя Номер Пять, постоянно ползающий по своей комнате, делал это легко, пусть и редко. А перед Икс словно стоял невидимый барьер, не дающий ей переместиться, и с какой бы стороны она ни подходила к нему, результат оставался тем же самым. И так уже две недели. — Я просто не понимаю, что делаю не так! — Пробуй ещё раз. — Энергии уже нет, — она сжала кулаки, но от них уже еле-еле исходил свет. — Видите?       В ответ Реджинальд задумчиво кивнул, после чего взял стул за спинку и поставил его перед Икс. — На сегодня хватит. Мы уже выяснили примерное время восстановления, — он сел за стол, в очередной раз сделав ежедневный отчёт по тренировкам. — Так что можешь отдохнуть, прежде чем мы пойдём на ужин.       Ей и правда не помешало бы присесть, она весь день только и делала, что пыталась телепортироваться, потом отдыхала минут десять, а потом возобновляла попытки, и так по кругу. Да и об ужине задумывалась уже полчаса. То что она испытывала здоровый голод её радовало, но практически полное отсутствие тошноты радовало ещё больше. Разумеется, от острой или насыщенной приправами еды её всё ещё воротило, много сладкого ей тоже было нельзя, поэтому она в итоге полностью от него отказалась. Но в целом она чувствовала себя превосходно, хотя хотелось бы, конечно, повысить свою выносливость и физическую силу, что, очевидно, было невозможно в её положении сейчас.       Уже подходя к лестнице Икс почувствовала приятный запах жаренной курицы. По секрету сказать, она любила её больше всего, но её рацион всё ещё сильно контролировался, поэтому жаренная курочка появлялась перед Икс очень редко. Да, курица считается хорошей едой для людей с проблемами желудка, но не жареная с кучей ароматных приправ. Уже с приподнятым настроением она подошла к лестнице, но только взялась за перила, как в голову резко ударила мысль.

Пропусти его вперёд

      Она замерла. Перила выглядели сейчас не очень надёжными, а лестница словно стала круче. Боковым зрением она заметила Реджинальда, и желудок на секунду ухнул вниз. Он медленно прошёл мимо Икс, и только тогда она смогла сделать шаг, всё же вцепившись в перила. Преодолев последнюю ступеньку она тихо вздохнула с облегчением. — Ты решила, что я могу толкнуть тебя с лестницы?       Икс снова замерла, вцепившись в ткань юбки. Реджинальд повернулся к ней и посмотрел прямо в глаза. И смотрел он даже немного... Разочарованно. И её это пугало. Икс опустила глаза в пол. — Это можно было бы посчитать за стрессовую ситуацию. — Стрессовые ситуации могут привести к твоей смерти. Ради цели, к которой мы стремимся, я готов на многое, но не на всё. И явно не на подобное.       Она подняла на него глаза. Вот как, значит? Запереть её в холодном склепе на несколько часов наедине с мертвецами он считает нормальным, а столкнуть с лестницы — нет. Интересно, где же всё-таки проходит эта тонкая грань? — Не ожидал, что тот случай настолько подорвёт твоё доверие ко мне. Надеюсь в будущем это изменится, потому что иначе мы не сможем работать достаточно плодотворно.       Ей нечего было ответить на это, но в кои-то веки она была уверена в искренности его слов. Можно ли это было принять за извинение? Это было бы странно, ведь Реджинальд Харгривз тот человек, который всегда считает, что поступает правильно. И с каких пор в достижении цели его волнует вопрос цены?