Друг из подвала

–Я был любопытен и наивен, как обычный ребёнок, такой же как и все: На улице весна. Весна тёплая, ни грязи, ни слякоти, цветут почки, поют птички, кошки трутся о ноги... я уже тогда заметил, что я как ходячая кошачья мята, они так ко мне и липли, а я, конечно же, был не против - всегда любил этих созданий, иногда замечал схожести между нами... <b> Антон замялся, он старался разбавить атмосферу, но скоро понял, что это неуместно. Улыбка сменилась на грустную гримасу, а губы слегка искривились, выдавая то, как прикусил Шастун щёку изнутри, давно же у него эта привычка.... <b>Мы с мамой шли тогда в садик. Садик находился совсем не далеко, так что мы часто ходили пешком несмотря на то, что у нас была машина. Я любил прогулки с ней, как и все совместные занятия, даже вязать иногда с ней вместе садился. Жаль, что всё это очень скоро закончилось.<b> <b>Отец в то время был в командировке, я его почти не видел. И вот, летом он вернулся. Как оказалось он остался без работы, компания потерпела крах. Я тогда долго привыкал к отцу дома. Он был очень строгим, в отличие от мамы. <b> <b>Ещё года 3 мы жили спокойно. Я пошёл в школу, с уроками мне помогал отец, хотел лично контролировать мою успеваемость. Как я уже говорил, отец-строгий человек, если я не сделал уроки, то мог и ремня отхватить, иногда и ожоги оставались, и, часто, они красовались на мне долго. Всегда считал, что тушить бычки о кого-то просто глупо... можно же сразу в психушку отправить, там и не такое сделают. Антон нервно поискал глазами что-то, что могло его успокоить, он уже слышал бурлящую волну воспоминаний, которая, позже, переросла бы в цунами в виде нервного срыва. Арсений сжал руку Шастуна в своих двух, заставив обратить на себя внимание. Тот помедлил, и спустя нескольких глубоких вдохов-выдохов, продолжил. Я старался всё понимать, зубрить, повторять как можно больше, потому что боялся злить отца. Меня не отпускали гулять, потому что я мог делать что-то более продуктивное по мнению отца, запирали в кладовке, если я плохо себя вёл, по его мнению, возомнил, что знает всё лучше всех!...<b> Скалился парень, показывая всем видом своё дикое недовольство поступками его родителя. В районе шеи начали проступать вены сильнее обычного. Кровь бурлила при воспоминаниях об это монстре. Помотав головой в стороны, закончил "перерыв". <b>... в общем - для ребёнка не лучшая среда. Как оказалось потом, мама была крайне недовольна методами воспитания отца, но возразить не могла- когда пыталась ей прилетало похуже, чем мне. Так прошли 4 года моей и маминой жизни. <b> <b>Отец уехал в командировку, устроился в другую компанию, или что-то подобное. Я свободно выдохнул, мама тоже. <b> <b>Мои 11 лет прошли прекрасно, я, так сказать, снова почувствовал себя человеком. А потом.. потом отец вернулся, почти в мой день рождения. Назвал свой приезд "подарком" за праздничным столом. А я тихо проговорил: "И врагу такого подарка не пожелаю", - на что я надеялся, когда делал это? может мне вскружила голову свобода без отца? может. Взглянув на отца понял, что, на моё горе, он всё услышал чётко и ясно. Разбитый нос, похоже, был дополнением к основному подарку. Подарок матери, к счастью, был приятнее. Это был котёнок Мурзик. Обычный, дворовой, на первый взгляд, кот с кисточками на ушах, что выдавали в нём породу мейн-кун. За неделю он вырос в два раза, помню радовался я очень.... а потом... я проснулся от криков на кухне, боялся ещё тогда выходить-отец стал выпивать часто и наказывал просто за то, что не вовремя на глаза попался, всё же, пошёл посмотреть что случилось и... на полу лежал труп моего М...Мурзика...оказалось, что отец.. он.. е..ему голову... В горле встал ком, который проглотить он не смог бы при всём желании. Дыхание парня участилось, губы снова слегка искривились- он закусил щёки изнутри, чтобы не дать душевной боли выйти наружу- из глаз чуть ли не лились слёзы, Шастун запрокинул голову, чтобы ни в коем случае не дать дорожкам слёз проложить путь к губам и взглядам людей. Люди жестокие, он знал. Сейчас Антон был похож на того самого 12-летнего ребёнка, который снова прожил смерть самого дорогого для него существа, за которое был ответственен. Арсений задумчиво посмотрел на парня и, отведя взгляд в левый нижний угол, будто бы вспоминая, что вообще нужно делать в таких ситуациях, разжал хватку и приподнял руки, позволяя Антону обнять его, что младший и сделал после секунды сомнений. И... с того момента я ненавидел отца....он...он даже не извинился! Я мечтал выбраться из этой проклятой квартиры, хотел больше никогда не видеть самодовольную рожу этого психа! Эти слова он говорил уже Арсению в плечо, срываясь на крик, "Граф" лишь спокойно гладил его по спине, лицо его выражало что-то странное, похожее на смятение, грусть и сожаление, которые так непривычно было видеть на лице недавнего знакомого. Попов сглотнул слова, которые хотел произнести, заставляя подождать до того момента, как слёз у Антона станет меньше, и он немного придёт в чувства. Через пару минут Арс поднял студента со своего плеча и взглянул ему в глаза, спрашивая:"Всё?". – Это ещё не всё... послушай, пожалуйста.., — помотал головой Шастун и, дождавшись положительного кивка Арсения, продолжил. После того, что случилось я не мог искренне....да и в принципе, разговаривать с отцом, ненависть не позволяла.... и тогда я стал бесчувственным. Звучит, возможно, банально, странно или ещё как-то, но, конечно, это не произошло по хлопку... Я долгое время перед этим отслеживал свои привычки, хотя, казалось бы, это же я, зачем мне их отслеживать? разве я не должен знать себя наизусть? К сожалению, когда ты забиваешь на эмоции, ты забиваешь и на потребности тела...такие как пища, привычки вроде той же чистки зубов по утрам, это ведь не совсем условные рефлексы.... Я хотел сделать их таковыми, но, пока вырабатывал их, часто забывал что-то. Забывал поесть, то-то не выгляжу я очень здоровым, хах... Здоровье начинало портиться, на меня уходили деньги, отец часто делал мне замечания насчёт обеих этих вещей. Мне всё так же нужно было учиться на отлично.... это давалось телу очень тяжело, мозги не выдерживали, я начинал тихонько сходить с ума. Не спал ночами лишь бы выучить тему. Из-за этого запоминал только хуже. Тогда же у меня появилась привычка курить.. да, это.. вредно, мягко говоря, но поделать я ничего не мог. Одна из причин плохого здоровья...родители не знают, когда я начал, как я понял, это к лучшему. И так упрёков хватало. Я стал носить браслеты, добавил к образу кольца, чтобы подумали, что это стиль... на самом же деле скрывал шрамы, подаренные отцом, слава Богу, что я, когда их получал, носил вещи с длинными рукавами, сейчас я к ним уже настолько привык, что и снимать не хочется, без них я будто голый. Тогда же я подружился с Димой. Он был в 11 классе, а я в 6. Мы сбежали с большой перемены на перекур в туалет, который среди всех средних-старших классов был объявлен курилкой. Завели разговор с фразы:"Ты куришь? Зачем?", он рассказал свою историю, я свою. У него в семье всё не так гладко, и чтобы выпустить пар, а не срываться на близких–он начал курить. Мы ещё немного пообщались, договорились встретиться завтра в это же время и, закинув пару пластинок арбузной резинки в рот, распрощались. На следующий день мы встретились снова. Я рассказывал ему свои переживания, он мне свои, иногда помогал с уроками, а я ему с подбором алкоголя. Я хорошо разбирался во вкусах и видах напитков, отец часто давал мне попробовать то, что привозил, дабы приучить к вкусу "хорошей жизни", как он говорил, что-то новое, "эдакое" привозил он еженедельно. Несмотря на моё состояние я часто проводил время с ... друзьями.. если, конечно, лицемерных ублюдков, шептавшихся за моей спиной, можно так назвать. В любом случае для всех я был.. достаточно весёлым парнем, вплоть до 9-го класса, Дима тогда начал работать в кафе недалеко от моего нынешнего дома. Тогда я полюбил зелёный чай, он заменял мне сигареты.. почти. — Курить я не перестал до сих пор, но теперь делаю это лишь по вечерам... — он говорил это с некой опаской, явно боясь осуждения со стороны Арсения. А брюнет лишь вздохнул, всё же он не в праве решать, что Шастуну нужно делать, а чего категорически нельзя, верно? Верно. Вечер закончился на том, что Антон поблагодарил нового знакомого за сеанс и даже положил воображаемую купюру на стол, делая вид, что уходит из комнаты. Арсений усмехнулся. Парнишка для него был забавным экспонатом. — Когда мне ждать новый товар? — наклонил мужчина голову в бок. Глаза его бездонным водоворотом затягивали Антона, направляющегося обратно к своему месту, от чего тот замер. По началу Арсению показалось, что это из-за вопроса и парень больше не собирался подобным заниматься. Антон удивлялся: откуда в его глазах столько чувств, столько безумства и загадки? Будто бы помимо бушующих волн Тихого океана там покоится ещё и сама Атлантида, словно сам Арсений потопил этот город и скрывает своё могущество за земным телом. — Ангел? Ты всё ещё со мной или тебя решили забрать в Рай обратно? — улыбнулся Арсений и в глазах его промелькнули весёлые искорки, когда молодой парнишка расплылся в улыбке, выйдя из ступора. — Ну, так что? — Я пока не знаю, мне нужны плохие люди, я не могу так просто убивать людей, — хмурился тот, представляя себе невинных людей, корчащихся от боли на койке сбоку от Арсения. — Ты не хочешь отомстить ещё нескольким людям из клиники? Там же был не только тот, — повернувшись к холодильнику, проговорил Арсений, забавный намёк. — Ох, точно... там были люди твари, которые прикрывали его. Но мне нельзя оставлять улики. Надо сделать секретное хранилище для мяса или деть его куда-нибудь. И с костями нужно что-то делать... — Антон положил указательный и большой палец на подбородок. — Я придумаю. Ты удалил свои сообщения с телефонов? Выбросил в реку? — мужчина был явно обеспокоен возможной поимкой Шастуна. — Конечно, я готовился к этому несколько лет. Я учёл кажется всё. Только телефон я таксисту подложил, на всякий случай, — пожал плечами парень и медленно пошёл в сторону двери. Несмотря в сторону безумного знакомого. — Арс, думаю, мне пора идти. Скоро 9 часов будет. Ты составишь список? — Да, Ангелок, — вмиг оказавшись у парня за спиной, проговорил Арсений. Руки того скользнули по талии до живота парня, сомкнувшись на нём. Попов притянул к себе своего "подопечного", — Я всё сделаю, не переживай. Ты главное приходи почаще, мне скучно одному, — хриплым голосом говорил Попов в затылок Шастуна, который замер на месте, боясь пошевелиться. Антон чувствовал, как всю поверхность его тела захватили мурашки. Приятные мурашки, которые он ощущал при каждом прикосновении Арсения к себе, сейчас из было как никогда раньше - Шастун буквально тонул в них. Уши краснели с каждой секундой всё сильнее: от ощущения тепла на затылке, от крепких рук, прижимающих к себе, от того, что это Арсений. Внизу живота начало покалывать, как при самых волнительных событиях в его жизни. Когда мужчина начал отстраняться, Антон схватил его руки, прижав к себе. "Ещё немного. Я хочу утонуть, раствориться в этом мгновении, хочу, чтобы оно не заканчивалось." Арсений был бы не против выпустить накопившееся возбуждение, но, очевидно, это был не самый подходящий момент. У них будет ещё много времени. Всё время мира. Мужчина лишь целует Антона в районе шеи, предварительно отодвигая зубами его рубашку. Он чувствует, как ноги Шастуна подкашиваются от подобной нежности. Попов ухмыляется и дразняще касается губами и без того красного уха парнишки, так удачно спустившегося чуть ниже из-за недержащих его ног. Они прощаются. Антон еле находит силы дойти до дома.