School ruined my life

*** – Только не опоздать, только не опоздать, – твердит себе в спешке Чонгук, надевая очки и поправляя галстук на школьной рубашке, надевает сверху серый теплый пиджак, а на плечи рюкзак, выбегает из дома, ругая в мыслях Тэхёна, который всё ещё храпит в кровати. Сегодня первый день в старшей школе в Апгуджеонг, и он бы был очень рад этому, если бы не опаздывал. Это же новый этап взросления, первые серьезные решения и самое интересное школьное время. А вчера Тэ предложил это отпраздновать вредной едой и газировкой, зная, что предлагать Чону алкоголь – это дохлый номер, на что Чонгук согласился и даже остался на ночь. Но кто знал, что Тэхён забудет поставить вечером его телефон на зарядку, и тот полностью разрядиться, и Чонгук не дождётся долгожданного будильника, а Тэхён утром махнет рукой и сонным голосом протянет: – Сдалась тебе эта школа, мы ведь уже старшеклассники, можно и прогулять! А вот Чонгуку сдалась. Ему семнадцать, и он примерный ученик с кроличьей улыбкой. И как он только сдружился с Ким Тэхёном и Пак Чимином, наверное, для всех большая загадка. Те ведь вообще от учебы далеки и считают школу отстоем ещё тем. Им бы гулять да в игры играть, мячик покидать, шалость устроить. Чонгук не считает себя ботаником и унылой занудой, он просто подает большие надежды в отличие от его старшего брата Чон Хосока –раздолбай, который учится в третьем классе старшей школы, но от учёбы там одно название на самом деле. А Чонгук его полная противоположность, он уверен, что только хорошие оценки помогут ему добиться успехов в жизни. Чонгуку нравится учиться и узнавать новое, даже когда с друзьями зависает в компьютерном клубе, больше сидит за учебником, чем играет. Только вот с английским тяжело, поэтому ищет дополнительные занятия после школы, а так-то у него везде высший балл. Чонгук вообще мечта, а не сын: умный, прилежный, честный, совестливый, с родителями не спорит и вообще золотой мальчик, за что бы не взялся, всё получается. В нём, кажется, были собраны все положительные качества, которые только могут быть у человека. Допоздна по улицам не шляется, не матерится, не пьёт и не курит, ни с кем не встречается, хоть ему и предлагали, но он, чтобы не обидеть девочек, вежливо объяснял, что учёба для него на первом месте. Да, Чонгук самое что ни на есть настоящее невинное дитя, он не то что ни с кем не целовался, а даже не думает об этом. Хоть друзья ему говорят, что он очень красивый, Чон на это только заливается краской и отмахивается, уж очень он стеснительный. Да у него только недавно прыщи с лица сошли, и он облегченно выдохнул. Но за что он точно может сказать спасибо Тэхёну, так это за свою хорошую физическую форму. Тот всегда просил его пойти вместе с ним на какие-то секции, а Чонгук ведь не может отказать, тем более самому интересно что-то новое узнать. Только вот Тэхён бросал всё после двух занятий, а Чонгук продолжал ходить, потому что совесть не позволяла так быстро бросать, тем более когда хвалили. Ну и вот в прошлом году Тэ затащил его на бокс, а сам после первого занятия больше там не появился, а Чонгук всё ещё ходит, не понимая зачем. Руками махать ему не нравится и бить людей тоже, но тренер говорит, что у него хорошие навыки и он не должен бросать, а Чонгук и не может, стыдно, совестно, человек-то на него надежды возлагает. Вот так он и живёт. А сегодня впервые за все школьные годы опаздывает, но, конечно, не по своей воле. Бежит весь запыхавшийся с красными щеками и только уже у школы замечает, что на новых белых кроссовках, которые ему омма купила за отличную успеваемость, развязались шнурки, но он думает, что у него нет времени и завяжет их в классе. Но, когда поднимает голову вверх, случайно врезается в парня и валится на землю от удара, и практически целует асфальт, но спасибо рукам, что приняли весь удар на себя, и он целый и невредимый, кроме пары царапин на ладошках, рядом с которыми приземляются несколько сигарет. – Блять! – Чонгук слышит, как сверху доносится хриплый, шепелявый голос. – Смотри, куда идешь. Блять! Только ж новую пачку купил. Чонгук трясёт головой, поправляет очки на переносице и приподнимается на колени, когда парень с чёрными как смоль волосами садится на корточки возле него, собирая табачные изделия. – Бля, пацан, под ноги смотреть не учили? А извиняться перед старшими? – Чонгук, сам того не осознавая, таращится на него, замечая, что на парне та же самая школьная форма, вернее только рубашка с эмблемой школы и не завязанный галстук болтается, вместо пиджака – черная кожаная куртка, и штаны не как у всех, более зауженные книзу. И он понимает, что это скорее всего старшеклассник, возможно, один из тех самых хулиганов, про которых Тэхён с Чимином ему успели наплести. – Или ты язык проглотил? – Простите…я не видел… – И помогает незнакомцу собирать сигареты, а затем отдаёт их в поклоне. – Извините… – Чонгук встаёт на ноги вместе с тем парнем, засматривается на его белую кожу и хмурый вид с кошачьим взглядом, подмечая про себя, что он выше парня чуть ли не на голову, и пропускает мимо ушей, что ему говорят. – Эй, ты что оглох? – Простите… – А в мыслях думает, только бы не нарваться на неприятности. От парня особо не веет доброжелательностью. Но он кажется таким притягательным. – Иди, куда шёл. – Да… извините, ещё раз. – Придерживая лямку рюкзака, ещё раз кланяется, но уходить почему-то не спешит, как в землю вкопанный стоит и смотрит, как парень берёт в рот сигарету, но не подкуривает. – О! – выкрикивает он и тянет приветливую улыбку, смотря за спину Чонгука. – Хосок, идём покурим. Чонгук расширяет глаза, услышав знакомое имя, оборачивается назад и видит, как к ним подходит его брат с прищуренным взглядом. Он знает, что Хосок любитель побаловаться сигаретами, что Чонгуку не очень-то нравится, ведь они вредные, но что он может сказать старшему брату? И друзья его ему не нравятся, все такие «хулиганы», по его мнению. Курят, пьют, прогуливают школу, матерятся направо и налево, Чонгук даже не знает толком, как с такими говорить, поэтому, когда друзья Хосока приходят к ним домой, пока родителей нет, он закрывается в своей маленькой комнате на втором этаже и садится грызть гранит науки, ну или идёт к Чимину, благо тот близко живёт. А вот этого парня он впервые видит. И, кажется, от него тоже ничего хорошо ждать не стоит. – Не понял, вы что, знакомы? – Подходит Хосок и здоровается с тем парнем. – Нет, хён. – С чего бы, – хмыкает Юнги, вынимая сигарету изо рта, и наконец смотрит на Чонгука, прищуривая глаза. «А парень ничего такой». – Постой…Хён? – Это мой младший брат. Чонгук. Чонгук ещё раз кланяется в приветствии и, кажется, даже забывает про начавшийся урок. – Нихрена себе… Вы вообще не похожи. – Сравнивает их взглядом Юнги. – Это просто я красавчиком родился, – шутит Хосок и взъерошивает слегка волосы брата. – Хён… – стонет Чонгук и убирает руку, снова покрываясь румянцем. – Я прогуляю первой урок, Чонгук-а, а ты иди учись, засранец. – Хён… – хочет возмутиться Чонгук, но молчит и замечает, как тот парень его рассматривает, скрещивая руки на груди. – Видишь, Юнги-хён, какой у меня брат классный… – хвастается Хосок. «Юнги-хён,» – повторяет мысленно имя Чонгук, смотря на свои кроссовки. – Чонгук-а, урок уже давно идёт. И Чонгук выпрямляется, тянет воздух внутрь от услышанного и срывается снова на бег, забывая завязать шнурки. Невиданно, первый день и Чон Чонгук опоздал из-за какого-то хулигана, просто потому что залипал на него как статуя. Юнги задумчиво смотрит, как убегает Чонгук, проводит языком по губам, прищуривая глаза, а Хосок за этим всем наблюдает. – Это что ещё за взгляд? – Прикрывает руками его глаза Хосок, и Юнги дружески отпихивает в плечо, посмеиваясь. – А что – морщит нос Юнги, – за жопу своего братца переживаешь? – Хм, было бы о чём переживать. Он от таких как ты шарахается, как от огня, даже от Намджуна, а он у нас-то самый адекватный. Так что я могу спать спокойно, – но видя, как Юнги на это выгибает бровь, кривясь в ухмылке, добавляет: – А ты закатай свою губу обратно. Он повернут на своей учебе, только о ней и думает, учится прилежно. Я уверен, наша омма скоро ему алтарь сделает, какой ее младшенький сынок хороший. Так что тебе там точно нихрена не светит… – Уверен? – Наклоняет голову, всматриваясь в глаза младшего, облокачиваясь на школьную ограду. – Прям весь такой невинный твой малой? – Да че ты, Юн, пристал. – Достаёт из заднего кармана пачку сигарет и вынимает одну. – Говорю же, моего Чонгука ничего, кроме формул, не интересует. Он не то что на парней внимание не обращает, да даже на девок не смотрит. Он очень стеснительный. При нём «член» сказать нельзя, сразу весь красный. Вот такой мой братец. Так что даже не подходи к нему! Я думаю, он даже не знает, что такое «гей». – И сам начинает задорно смеяться. – Посмотрим, – тихо говорит себе Юнги, чтобы Хосок не услышал, который помирает со смеху. * На большой перемене, которая длится целый час, Тэхён нашел для них уединённое и спокойное местечко, где можно потрепать языками, не боясь, что их услышат. Они разместились на последнем этаже у входа на крышу, где никто не ходит. Чонгук умостился с ногами на высокий подоконник, прихватив с собой учебник по английскому, который он сейчас читает, пока его друзья что-то бурно обсуждают. Не то что бы ему не было интересно, о чём они говорят, просто после одного инцидента Чонгук решил, что лучше выучить что-то новое, чем снова быть сражённым наповал их бесстыдной болтовнёй, из-за которой кидает в жар. – Не, ну ты видел?! – расходится Тэхён, облокотившись на стену с чупа чупсом во рту. – Лифчик не надела, так ещё так поперла на меня: «Тэхён-ши, может погуляем после школы?» – передразнивает свою новую одноклассницу. – А я ей говорю: «Вот когда отрастишь член, тогда и погуляем». И Чимин, сидящий на ступеньке, положив под попу пиджак, смеётся как угорелый от услышанного. – Это просто нужно было видеть ее лицо! Она посмотрела на меня как на больного. – Ну ты и дал, друг! А как твой Сокджин? Не ревнует, что к тебе все пристают? – спрашивает Чимин и проверяет в телефоне новое оповещение от неизвестного номера, загадочного парня, с которым он переписывается. Тэхён вот встречается со студентом Ким Сокджином. И для Чонгука это было как гром среди ясного неба. И друзья говорили ему, нет, только Чимин, потому что Чонгук сидел с румяными щеками и охреневал, что Сокджин его бросит, как только Тэхён ему даст, зачем же ему ещё с малолеткой встречаться, еще так уверенно тянул: «Поматросит и бросит». Но то ли у Тэхёна жопа свербела, то ли Сокджин такой красавчик с широкими плечами и с подвешенным языком, что они переспали на третьем свидании. Тэхён потом реально переживал, что про него подумают, что он ветреный и бросят. Но всё оказалось совсем наоборот. Вот они уже чуть больше трех месяцев вместе, и Сокджин просто душка, пишет милые сообщения, звонит и продолжает звать на свидания. И теперь Тэхён делится своими грешными свиданками с двумя невинными друзьями, рассказывая что и как. Чонгук такое слушать не может, поэтому всегда вытаращивает свои большие глаза, и ему дают время, чтобы он надел наушники и включил музыку, утыкаясь в учебник, будучи красным как помидор, а Чимин только уши острит. Чонгук в своё оправдание может сказать, что друзья его только год назад посвятили в свою ориентацию. И он, к их удивлению, перенес эту информацию нормально. Почти. Полчаса сидел с открытым ртом и не знал, что сказать, так они его не торопили, говорили о своём, будто его там и не было, обсуждали, что лучше в жопу и получать кайф, чем надрываться. Впрочем, помогать они ему с принятием информации не собирались. Это, собственно, и был тот самый инцидент, после которого он старается их не слушать. Чонгук точно не тупой. В школе они проходили тычинки и пестики. Но там не говорилось об однополых отношениях, и он в этом зеленый как свежая трава. Он знает Тэхёна и Чимина почти что с садика, поэтому не говорит ничего плохо, не спешит их осуждать и судить. Но в золотой головушке всё-таки начинается сдвиг, и всплывают смущающие вопросы, на которые у него нет ответов, и, чтобы разобраться с полученной информацией и разложить всё по полочкам, он всё-таки спрашивает у Тэхёна, как это – любить? А тот только и рад, поэтому всё рассказывает, ещё больше вгоняя Чонгука в краску. И Чонгук понимает, что ничего не понимает, потому что как можно любить кого-то, сходить с ума по человеку, страдать, делать глупые вещи? И еще говорят, что в животе бабочки поселяются. Кому они вообще там сдались? Нет, он совсем не дурак, просто не знает, что это за такая любовь, что крышу сносит, как Тэхёну. Чонгук любит своих родных, вот этих двоих оболтусов, но ведь это не та любовь, о которой они говорят. И ему она сейчас совсем не интересна, тем более какая любовь в семнадцать лет?! Учиться, учиться и ещё раз учиться! – Я не говорю об этом Сокджину. У него и так настроение плохое в последнее время. Его брат Намджун вместе с Юнги были недавно замешаны в драке. Такой скандал был, – пожимает плечами Тэ. Чонгук, читавший сосредоточено учебник, вмиг поворачивает голову на Тэхёна, услышав знакомое имя. И точно не Намджуна. Он сам не понимает свою реакцию и что случилось, но по всему телу прошлась какая-то неизвестная волна. Такое с ним впервые, чтобы он отрывался от книги, желая услышать продолжение. – Что такое, Чонгук? – Тэхён, видя недоумение на лице друга, подходит ближе и выглядывает в окно, смотрит на задний двор школы и даже не дожидается ответа, выдаёт: – Не знал, что твой брат дружит с Мин Юнги. Чимин подрывается со своего места и вмиг устремляет свой взгляд в окно, как и Чонгук, наблюдая за старшими. Чонгук щурится и внимательно смотрит только за одним человеком, за тем самым Юнги, который в одной руке держит сигарету, а во второй – небольшую серебристую флягу, и что-то ему подсказывает, что там точно не сок, а потом показывает свою десневую улыбку вроде на шутку Хосока. – Я вроде слышал, что Юнги бисексуал, – делится слухами Тэхён, – и что у него есть татуировка на спине и на жопе вроде. – И сам смеётся. – Но думаю, здесь мне наврали. Ну кто нормальный сделает тату на жопе?! Чонгук только причмокивает губами и старается в этот раз не проронить ни слова, сам не понимая, почему ему хочется узнать об этом парне побольше. Возможно, он просто переживает за Хосока, что связался не с самыми хорошими парнями. Но друзьям он не рассказывает, что сегодня, конечно, громко сказано, познакомился с Юнги. – А я слышал, что он один живет, – вклинивается Чимин. – И что у него есть тачка, – продолжает Тэхён. – Да уж, повезёт кому-то. При бабле, с хатой… А я-то думаю, почему к нему девки клеятся… – А еще говорят, что у него характер не сахарный. Его один парень толкнул, так потом еле свои кости собрал. – Чимин хмыкает и поворачивает голову в сторону Чонгука, который очень внимательно следит за тем, что происходит во дворе, а не таращится как всегда в свою книгу. – Переживаешь за брата, что не с тем связался? – И тычет пальцем в окно, когда Юнги передает флягу Хосоку, и тот делает пару смачных глотков. Но Чонгук то ли не слышит, то ли задумался, не отвечает и смотрит, как Юнги немного закатывает левый рукав, показывая свою белую кожу с переплетёнными венами, и закусывает губу. – Эй, Чонгук... – зовет его Чимин и стучит ладонью по коленки, чтобы привлечь к себе внимание, но Чонгук словно застыл, широко открывает глаза, когда прищуренный кошачий взгляд встречается с его всего на секунду. – Шухер! – кричит Тэхён, и они с Чимином быстро приседают, не забыв помочь свалиться с подоконника напуганному Чонгуку, ещё и получившему по башке упавшей сверху книгой. – Думаешь, увидели? – спрашивает Чимин и хихикает с Тэхёном над Чоном, который потирает голову. – Не думаю. Мы быстро спрятались. – Ты в порядке, Чонгук? Твоя жопа, надеюсь, не очень пострадала. – Тянется к ней руками Чимин, за что получает по пальцам от Чона. – Тебя заметили? Нам же от них не достанется за шпионаж, правда? Ты ведь брат Хосока. – Надеюсь, – только и отвечает Чонгук, и к его щекам снова приливает кровь. Он точно встретился взглядом с тем парнем. Но, может, он не успел его увидеть? Это был всего лишь миг. И Чонгук вообще впервые за кем-то следит, если это можно так назвать. И его сердце вообще, кажется, сейчас выпрыгнет от страха. И снова какая-то волна проходится по телу, что он хватается за то место, где бьётся сердце. Чонгук думает, что с ним что-то неладное, возможно, это так нежелательная простуда подкрадывается. * После перерыва снова начинаются уроки, и Чонгук их не пропускает и внимательно слушает учителей, хоть Тэхён с Чимином пару раз ноют, чтобы они прогуляли последний и пошли в компьютерный клуб или в манга-кафе, потому что им дико скучно, но Чонгук стоит на своём, уроки он не прогуливает и им советует не пропускать. Разумеется, они его не послушали и сбежали с последнего урока, оставив Чона. Но Чонгук на них не сердится. После уроков остается в школе, чтобы сделать домашнее задание, а после отправиться домой. Солнце за окном уже спряталось за горизонт, когда Чонгук начинает собираться, беря с собой спортивную форму, чтобы постирать её дома, после урока физкультуры. Он идет по пустому длинному коридору, вытаскивает из своего рюкзака большую упаковку любимого соево-бананового молока, идеально для окончания дня, подносит к губам и делает большой глоток, уверенно заворачивая за угол и сталкиваясь с кем-то. Чонгук от неожиданности выплевывает молоко, брызгая на лицо стоящего напротив человека, и словно этого мало, он от страха или неуклюжести сильнее сжимает упаковку, и большая часть молока выплескивается на рубашку и куртку парня. Чонгук думает, что его отдубасят прямо сейчас, когда в потерпевшем узнает того самого Мин Юнги, и его глазища становятся в два раза больше, а рот сам по себе открывается, и он просто каменеет, а внутри бушует ураган. Называется, попил молочко… – Блять…да ты… – Юнги вытирает лицо, а потом оттягивает свою промокшую рубашку, которая неприятно липнет к телу, и смотрит на испуганного Чонгука, который словно смерть свою увидел в обличие Юнги. И, кажется, старшего только забавляет такой младший. По правде, Юнги ему не пропишет за это «безобразие» только потому, что это брат Хосока, ну и потому что он немного заинтересовал его. – Опять язык проглотил пацан? Умеешь же говорить. – Ой! – одергивает себя Чонгук. – Простите. – Кланяется торопливо, извиняясь, – я…не видел...простите… – Чувствует, как кровь приливает к щекам и ему становится очень жарко, и ладошки потеют. – Простите. Простите… –тараторит младший. Юнги закусывает губу и ухмыляется на растерянность младшего, и видит на его плече сумку-мешок для спортивной одежды. – Запасная одежда есть? – интересуется Юнги, всё ещё оттягивая рубашку. – Да, сонбеним, – спохватывается Чонгук. – Есть. Но она не очень чистая… – Зато сухая. Давай…за мной, умник, а то мне не хочется мокрым ходить. Ты вообще не видишь, куда идешь, а вроде очки носишь… И словно подтверждая это, Чонгук поправляет очки на переносице, следуя за Юнги в уборную, как провинившийся щенок, плетется, боясь сравняться, и мысленно молится, чтобы не получить по ушам за свою неосторожность. Но ему кажется, что Юнги не такой уж плохой, но так кажется только потому, что он знает, что Чонгук брат Хосока, а как гласит правило: младших братиков друзей не трогают. Они заходят в уборную на первом этаже, и Юнги закрывает на защелку дверь, а Чонгук ещё больше вытаращивает глаза и просто не знает, куда себя деть, быстро становится в угол около раковины возле окна, опускает голову и протягивает сумку. Уборная не очень большая, и ему как-то не по себе, быть так близко к этому парню в закрытом помещении. Юнги только ухмыляется, берет предложенную сумку, ставит на раковину, а свой рюкзак кидает под ноги, не беспокоясь о его состоянии. Снимает с себя любимую черную кожаную куртку, осторожно кладет ее на соседнюю раковину, а потом начинает медленно, словно развлекается, расстегивать пуговицы на рубашке, с улыбкой наблюдая в зеркале за напряжённым Чонгуком, который, кажется, даже не дышит, не отрывает взгляд от пола, кусая нижнюю губу. В уборной тишина такая, что даже можно услышать пролетающую муху. – Всегда такой молчаливый? – Юнги снимает с себя рубашку, откидывает на умывальник, открывает кран и подставляет ладони под воду, умывая лицо. Чонгук поднимает голову только тогда, когда к нему обращаются, и не знает, что ему ответить. Он весь пунцовый, а ещё вид полуголого парня не спасает ситуацию. Чонгук себе даже дома не позволяет ходить в одних трусах, разгуливая с голым торсом, а раздеваться перед другими так вообще. Ну и на голых парней он в раздевалке не засматривается, заходит последний и выходит тоже, чтобы нормально помыться, не попадаясь на глаза другим. Он без одежды видел только Чимина и Тэхёна, выбора не было… Они вместе поехали на озеро и как только увидели его, те двое сразу же разделись, не стесняясь, и плюхнулись в воду. А что до молчаливости...наверное?! У него лучше всегда выходит молчать, летать в мыслях, чем их высказывать. – Почти всегда, – еле выдавливает из себя слова Чонгук и, пока Юнги не смотрит на него, ополаскивая лицо, оглядывает его белую спину, на которой, кажется, даже родинок нету, и тату точно нет, значит Тэхёну соврали, подытоживает Чон себе в мыслях. А еще, кажется, Юнги настроен доброжелательно, так что Чонгук сегодня пойдёт домой без синяков. – А неуклюжесть – это бонус? Второй раз в меня врезаешься. Чонгук уже собирается ответить, секунду подумав, но тут Юнги резко разворачивается, и младший так и замирает с открытым ртом, раскрыв широко глаза, забывая, что хотел сказать, и смотрит на подтянутое тело с выразительным прессом. И глаза сами находят небольшое тату – цветок, нарисованный одной линией на рёбрах, а правая рука почти вся забита разными растениями, переплетёнными с цветами. Но это выглядит не так плотно, как думает Чонгук, потому он не заметил раньше, когда смотрел на спину. Даже надает ощущения лёгкости и романтичности, а также привлекательности. Красота. И очень хочется узнать значения этой красоты. Чонгук не сильно разбирается в стилях тату, но ему очень нравится, тату выглядит как чей-то скетч, перенесенный на тело. И он сам не понимает, как, но его взгляд падает на черные волоски внизу живота, которые прячутся за кромкой штанов… – А я думал, вы только издалека подглядываете. – Хоть Чонгук почти сразу же отводит взгляд, но Юнги успевает заметить, как тот разглядывал его тело. И тянет свою довольную улыбку, как кот, и даже не спешит одеваться, хоть в помещение прохладно. – Я...нет… – Чонгук чувствует, что сейчас сгорит и посыплется пеплом прямо на этом месте. Он быстро опускает голову вниз, отрицательно качая ею, и машет руками, хотя его это уже не выгородит. Юнги тогда, оказывается, их запалил. Вот это стыд и позор! – Я нет…просто… Юнги скрещивает руки на груди. Кажется, у него появилось новое хобби – дразнить и вводить в краску вот это невинное чудо природы. – Да успокойся ты. – Смеется хрипло Юнги. – Я не жадный! Можешь пялиться. – Но я…не… – Чонгук поднимет голову и снова быстро опускает, чтобы не дай бог опять не посмотреть. Это же что про него потом подумают?! – Забей! – Юнги разворачивается к нему спиной и открывает сумку-мешок с вещами Чона, пока тот, кажется, приходит в себя, прикладывая холодные ладошки к щекам, охлаждая их. Мин вытягивает черную футболку и ветровку с длинным рукавом и надевает на себя. Одежда младшего вроде пахнет нормально, порошком, но кто знает этих чистюль – что у них грязное. Поправляет свои черные волосы, смотря в зеркало, хоть на деле бросает взгляд с ухмылкой на младшего. – Красавчик, блять, – сам себе заявляет Юнги, неаккуратно складывает свою рубашку и поворачивается к Чону. – Лови. Чонгук, не ожидав этого, выпрямляется, но все-таки удачно ловит летящую в него рубашку и смотрит то на неё, то неуверенно на Юнги, не понимая, зачем тот ему её кинул. – А ты думал, я сам буду стирать? – Выгибает бровь Юнги и закатывает рукава ветровки, а потом подходит вплотную, заставляя Чонгука вжаться в подоконник и опустить глаза, чувствуя на своей щеке холодное дыхание Юнги. Чонгук не трус и он почему-то уверен, что Юнги его не тронет, но тело реагирует странно, коленки начинают трястись, неизвестное ему ранее чувство давит под ребрами, и мороз по коже пробирается, при том что щеки дико пылают. А потом Чонгук то ли смелости набирается, то ли просто от него так жаждут услышать ответ, но он поднимает смущённо глаза, встречаясь с темными напротив, так близко, прижимает белую рубашку к себе, где колотится сердце. Чонгук такого поворота не ожидал, но если он виноват, то, конечно, он всё исправит. Поэтому тихо отвечает: – Я постираю, сонбеним. Извините еще раз. – Слегка кланяется в уважении и, кажется, только сейчас нормально выдыхает. – Вот и хорошо, – тянет Юнги, прищуривая глаза, подмечая про себя, что у Чона достаточно длинные ресницы и большие глаза, прячущиеся за стеклами очков. Юнги отходит немного назад, давая Чонгуку расслабиться и не чувствовать себя бедным, загнанным животным. – Завтра перед уроками встретимся здесь. Буду ждать свою постиранную рубашку, Чонгук. Постарайся уж как следует. Хорошо? – тянет последнее слово Мин. – Да, сонбеним. Юнги усмехается, берет куртку и свой рюкзак с пола, надевает на плечи и уже собирается выходить, но оборачивается к Чону возле двери. – И Чонгук. – Тот, как услышал свое имя, сразу же поднял голову. – Зови меня хёном. – Подмигивает и скрывается за дверью, оставляя ошарашенного младшего. Всю дорогу домой Чонгук думал о случившемся. Он немного в шоке. Но о сегодняшнем инциденте ему почему-то не хочется никому говорить, ни Чимину с Тэхёном, ни тем более Хосоку. Он хочет оставить это в тайне, но не потому, что стыдится или презирает таких, как Юнги, а просто, не хочет ни с кем делиться. После горячего душа и ужина, он снова закрывается в ванной, намыливает в раковине белую рубашку, сыпет на пятно порошок, тщательно трёт, а потом еще и с кондиционером полощет. Двадцать минут сушит феном, что уже омма стучится в дверь, спрашивая, всё ли хорошо, но, услышав «да», оставляет сына в покое, мало ли что, переходный возраст всё-таки, мальчик уже большой. Когда Чонгук, довольный работой и с полусухой рубашкой, открывает дверь, то чуть не врезается в Хосока, который перепрыгивает с одной ноги на другую. Чонгуку сегодня точно не везет, но он не теряется, пропускает старшего, а рубашку прячет за спиной, но брат успевает ее заметить и косится на младшего, совсем забывая, что в туалет уже минуты три как хочет. – Чонгук, а почему не кинул рубашку в стиралку? Мог бы и мою захватить. Чонгук замирает. Он и сам не знает, почему не сделал так, а провозился с ней полчаса, а ведь мог поделать дополнительные задания вместо этого. Он несколько раз моргает и сам себе удивляется. – Там было маленькое пятнышко, хён. – И Хосок, кривясь, просто идет в туалет, даже не удосужившись закрыть дверь. Чонгук тихо заходит в свою комнату, стряхивает пару раз рубашку и вешает на вешалку, чтобы она до конца высохла, а уже утром погладит её. Он ложится в кровать, выключает главный свет и включает маленький ночник, поворачиваясь лицом к рубашке, подытоживая сегодняшний день. Если так подумать, то ему сегодня крупно не везло с самого утра. Голова была забита непонятно чем. Кажется, простуда пробирается к нему или уж совсем ненужная болезнь сердца. А еще он впервые остался один на один с хулиганом, и всё прошло не так плохо. Он не получил по башке или еще хуже –поломанных костей в начале года. Мин Юнги казался другим... и у него, по мнению Чона, очень милая татуировка, что совсем не вяжется с клеймом «хулигана». Он смеётся не противно, не харкает как верблюд, не матерится после каждого слова и не смеряет насмешливым взглядом. Он другой… И Чонгуку, кажется, интересно узнать, кто такой Мин Юнги и что он из себя представляет. А ещё он разрешил называть себя хёном. Почему-то из-за этой мысли Чонгук засыпает с улыбкой на лице.