School ruined my life

Ночь прошла для Чонгука довольно беспокойно из-за одного человека, а именно Мин Юнги. Чонгук ведь очень добрый и ранимый парень, то какой-то хальмони поможет дорогу перейти, сумки понести, то омме по дому, всегда спросит: «Как себя чувствуешь? Нужно что-то сбегать купить? Помочь?», то кошек уличных покормит, вот и здесь так же. Юнги ему вроде бы не чужой, ну как бы…они не очень хорошо знакомы и это даже немного огорчает. Юнги хочется узнать получше, как он живет, что любит, какую музыку слушает одинокими вечерами. Но подружиться с Юнги кажется непосильной задачей, хоть старший вроде хорошо к нему относится. Но что делать интересному хёну с таким нудным Чонгуком. Ведь он совсем не веселый, как Тэхён или Чимин, а наоборот, спокойный и уравновешенный, смущающийся и закрытый в себе. Но это не мешает ему думать о Юнги. Вчера ведь хён промок под сильным ливнем, и младший целую ночь только и думал, не заболел ли хён. И в его голову даже закрадывались такие отчаянные и смелые мысли, как пробраться в комнату старшего брата и найти в его мобильном телефоне номер Юнги-хёна и написать тому. Вот только что он ему напишет? «Юнги-хён, ты здоров?» Но как Юнги воспримет это? Поэтому он так и остался лежать в кровати, тяжело вздыхая от безысходности. Утро настало быстро, но оно было таким мрачным, как настроение Чонгука и погода за окном, опять дождь и ветер. Первым делом горячий душ, чистить зубы три минуты, надеть школьную форму и очки. Позавтракать, как думалось, в одиночестве, но омма, видимо, сегодня во вторую смену, уже на ногах и готовит вкусный обед для Чонгука, немного больше, чем нужно, чтобы угостить друзей в школе. Она рада, что у него есть очень добрые и порядочные друзья. С последним бы Чонгук поспорил. – Как учеба? Тебе ведь нравится в старшей школе? – спрашивает омма, когда закручивает последней кимбап. – Хорошо. Да…там…интересно. – Я рада. Мы с абоджи в пятницу утром уедем к бабушке с дедушкой на все выходные. Еда будет в холодильнике. Если что-то понадобится – звони. А я иду будить этого засранца, – злится на старшего сына омма. Закрывает крышкой контейнер, подходит к Чонгуку, целует в лобик, а потом поднимается в комнату Хосока. Чонгук, позавтракав, накидывает рюкзак на плечи и выходит из дома. По пути в школу он останавливается возле аптеки и, не думая, заходит внутрь и выходит оттуда с пакетом лекарств от простуды. Зачем он их купил, если из-за своей смущенности не сможет отдать Юнги, который, возможно, даже не болен, он не знает. Первый урок длится просто невозможно долго, и Чонгуку впервые в жизни хочется, чтобы он побыстрее закончился и начался перерыв, надеясь увидеть в коридоре здорового Юнги. Первая перемена, как и вторая, не увенчиваются успехом, на каждой он ходил типа в туалет, хотя раньше только в классе сидел и вникал в учебник, чтобы подготовится к следующему уроку. Тэхён с Чимином уже косятся на него с вопросами. – Ты что заболел? Почки застудил? – спрашивает Тэхён и прикладывает ладошку ко лбу Чонгука, проверяя температуру. – Со мной все в порядке, – хмурится Чонгук и убирает чужую руку от себя, грустно готовясь к следующему уроку. На большом перерыве они в своем любимом месте, на последнем этаже у входа на крышу. Чонгук снова восседает на подоконнике, жует кимбап и вглядывается в окно, надеясь увидеть Юнги-хёна «в курилке», пока Тэхён и Чимин тоже едят и обсуждают всё на свете. – Когда я перестану жрать?! Серьезно! – возмущается Чимин и откусывает добрый кусок кимбапа. – Я как рисовый пирожок! Щеки как у хомяка! Жопа с размером полстраны! Хоть бы ростом вышел – и то нет! За что так со мной?! И кто вообще меня захочет такого? – Не пизди! Хорошее у тебя тело. Есть за что потрогать! А я наоборот – поправиться не могу. Кожа да кости. И мой Сокджин говорит, что у меня на жопе большой прыщ выскочил. А я-то думаю, почему мне сидеть больно?! –вздыхает Тэхён, но настроение поднимается, когда припоминает их сексуальное времяпровождение у старшего в квартире. Джин был таким нежным. Они вдвоём как сговорились, смотрят на Чонгука, глазами говоря: «А тебя что не устраивает в себе? Мы одни страдаем? А как же дружеская солидарность!» – Ну…у меня… – Чонгук никогда не задумывался о внешности. Говорят, Тэхён красивый, а Чимин милый, возможно, так и есть, об их внешности он совсем не думал, вроде нормальные. Он не знает, что еще сказать, но вот… Юнги-хён вроде красивый. И кожа хорошая, без прыщей. И взгляд…как у кошки…и в росте бы он ничего не менял! И тело… – Эй…Чонгук! – зовет его Тэхён, вырывая из мыслей. – Ох…да…ну, не знаю… У меня зубы передние как у кролика. – Я бы не назвал это недостатком. Это даже мило. У тебя красивая улыбка, –успокаивает его Чимин. – А у меня один зуб немного выступает вперед и заходит на другой. Просто срань! – Ох! Прекрати! Это почти незаметно. Говори, что это твоя фишка! Зато губы у тебя пухлые, красивые, то, что надо для поцелуев и… – хмыкает Тэхён, а Чонгук только покачивает головой, вроде даже не обращая внимание, что говорит его друг. – Кстати! Я слышал, что твой Хосок бросил Ли Чуен, и она всем растрепала, что он хамло последнее! – делится последними сплетнями Чимин. – Хосок очень крутой! – защищает его Тэхён, а Чонгук снова кивает, он слишком много раз слышал, как его брат бросает девочек. – А Ли Чуен очень страшная и заносчивая, так что это она хамло! Я слышал, как она обижает младших и приказывает им носить ей соки. Тебе повезло, Чон, что у тебя такой брат. Нас поэтому и не трогают. Это уже респект! И Хосок твой любит нас. Мороженое когда-то покупал нам. – О! А ты вспомни, как Чонгука кто-то обидел, и он прибежал и всем пизды раздал! Те до сих пор обходят тебя стороной! – заливается смехом Чимин. И Чонгук улыбается, но стоит ему снова посмотреть в окно, как его улыбка быстро сходит с лица, он неосознанно тихо охает от увиденного, Юнги с Намджуном во дворе с сигаретой в руках. И самое важное, что Юнги улыбается и кажется здоровым. У Чонгука как от сердца отлегло. Он чуть ли окно не целует, так смотрит. Его хён в школе и…он начинает хмуриться, когда к Юнги приближается девчонка с длинными черными волосами и становится рядом с ним, прикуривая сигарету об его. И Чонгук просто думает, почему не от сигареты Намджуна. Почему она стала так близко к Юнги-хёну... И почему он улыбается ей... Что она такое веселое сказала? Почему Юнги-хён не смеется так ему? Почему у него неприятное чувство в груди, он ведь утром выпил чай с ромашкой, почему... – О! А я видел сегодня Минхо! У него, кстати, глаз подбит! – ликует Чимин. –Видишь, Чон. Есть справедливость на свете. – Рассматривает себя в маленьком зеркале, которое носит с собой, все надеясь, что щеки уменьшаться. –Нефиг было тогда свой рот открывать и обижать тебя в столовой! Интересно, кто ему так влепил?! – Оттягивает свою щеку, хмурясь. – Эй…Чонгук-и... на что ты там такое интересное смотришь, что не слушаешь. – Подходит к нему медленно Тэхён от стенки, на которую опирался. И Чонгука как будто молнией прошибает, он сам спрыгивает с подоконника и закрывает вид другу. – Ничего, Тэхён. Это не важно. Мы опаздываем. Скоро урок начнётся. – И толкает друга в спину. – Пойдем, Чимин. – Вечно ты со своими уроками… – Но идет за ними, суживая глаза. Их Чонгук очень странно себя ведет сегодня. * После большой перемены он сидит в классе на всех следующих переменах и забивает голову новой информацией, лишь бы не думать о глупостях, а точнее о Юнги, о том, кто ударил Минхо, но что-то не выходит. И даже любимый урок корейского языка не останавливает его от дурацких мыслей. Первое, Тэхён ведь говорил, что у Юнги море поклонниц в школе, им интересуются, и что его родители богаты, не так чтобы очень, но вроде да... Тэхёна иногда очень сложно понять. И Чонгука интересует только то, почему он об этом вообще думает. Они ведь даже не дружат. Юнги, наверное, плевать на него... Но он ведь отдал ему зонтик…не смеялся над ним… И его вырывает из мыслей только прилетевшая в голову скомканная бумажка, которую кинул Тэхён, улыбаясь. Чонгук только вздыхает. Он не любит записки во время урока и говорил им сто раз, но те на своей волне. Что Тэхён, что Чимин. Чонгуку кажется, что они просто не знают слова «нет». Но он все-таки разворачивает её и читает: «Какая такая формула не даёт тебе покоя, что ты второй день где-то летаешь?» Чонгуку самому интересно узнать, почему он так много задумывается в последние дни. Он не пишет ответ, просто отмахивается кивком и продолжает слушать учителя. Уроки длятся до ужаса долго и скучно, особенно для его друзей. Чимин вот снова в телефоне зависает тайком. Он уже пару месяцев переписывается с загадочным парнем под ником RM. Чимин, наверное, больше живет виртуальной жизнью, чем настоящей, как не посмотри – он в телефоне. Он говорит, что его собеседник до жути интересный и увлекательный и что ему кажется, он влюбился в него по самые уши, хотя даже не знает, как он выглядит. И вот набирается смелости написать, чтобы они наконец встретились. Только сам ужасно переживает, что если он не понравится незнакомцу или хуже, если тот окажется тридцатилетним аджоси! Чимин такое не переживёт. Чонгуку не смешно, ему странно. Как можно убиваться из-за человека, которого даже не знаешь и не видел ни разу. Вот другое дело Тэхён. Тот, кажется, вообще без ума от своего парня, мой Сокджин, как он говорит. Готов побежать к нему с яркой улыбкой на свидание после первого звонка. А вот Чонгук не понимает, что можно делать на этих свиданиях. Ну пошли в кафе, поели…и что? Он ведь с друзьями тоже ходит, но так не светится. Тоже самое кино… Зачем же так восхищаться и радоваться простым встречам?! Для Чонгука это все так неизведанно и туманно. После уроков он прощается с друзьями и остаётся делать домашнее задание в школе. Кажется, вот мозгами он сосредоточен на учебнике и даже записывает решение задачи в тетрадь, а вот тело не слушается, протестует, правая нога вовсю стучит по полу, отвлекая других учеников. А потом еще лучше – затекла. Он поднимается с болью в ноге, просто-напросто закрывает учебник и выходит из класса. Возможно, на него влияет эта хмурая погода за окнами. И он решает, что нужно немного развеется и пройтись по школе. Дать голове немного отдохнуть. Он прогуливается по второму этажу, рассматривает плакаты, заходит в уборную, а после решает спуститься на первый этаж, ноги сами ведут к спортзалу. Там можно спокойно и в тишине посидеть или полежать на каремате, как он делал в младших классах. Чонгук останавливается возле дверей, когда слышит удары мяча об пол. «Наверное, какие-то дополнительные». Но это странно, потому что он не слышит голосов учеников или наставлений учителя. Он еще минуту ждет за дверью, прислушиваясь, а затем решается немного приоткрыть дверь, чтобы подглядеть, кто там. И самое интересное, что он в жизни не был таким любопытным. Чонгук заглядывает внутрь, немного просунув голову, и сам того не ожидая, он видит Мин Юнги, одетого в спортивные штаны и майку, открывающую вид на накаченные мышцы рук, подпрыгивающего с мячом, удачно попадая в баскетбольное кольцо. Чон не сдерживает восхищённый возглас, на что тут же оборачивается Юнги с ухмылкой, когда видит младшего. – Будешь снова подглядывать или зайдешь? – громко спрашивает Юнги и перекидывает мяч из одной руки в другую, играясь им. У Чонгука глаза, наверное, размером с этот самый мяч. Но он все-таки заходит внутрь, чтобы не показаться последним трусом и сталкером, не зная, как себя вести. Ладошки потеют, смотреть страшно, потому что все внимание приковывают рисунки на руках, но он вдыхает воздух, чтобы еле сказать: – Я не… – Лови. – Юнги не хочет ещё больше травмировать ребенка своими предположениями, поэтому просто передаёт ему пас, который Чонгук с большими глазами все-таки удачно ловит. – Играть умеешь? – Немного… – Ну так давай, покажи. Сыграем один на один. – Хён… – хочет возмутиться Чонгук, но быстро затыкается. В баскетбол он играл с Хосоком с раннего детства, но видя, как Юнги мастерски забрасывает мяч, ему становится немного неловко. Но если он хочет подружиться с Юнги-хёном, то он выдохнет, соберёт свое смущение в кулак и сыграет как положено. – Давай, Чонгук! Или мне нужно тебя умолять? – дразнит старший, вызывая у Чона румянец на щеках. Чонгук давит смущённую улыбку, снимает очки и кладет на лавку рядом. Громко выдохнув, он начинает вести немного неуверенно, но, когда закидывает мяч в корзину, попадая с небольшого расстояния, его немного отпускает, а еще радостный возглас Юнги придаёт уверенности. – Круто, Чонгук! С проигравшего пиво! – выкрикивает Юнги и подбегает к младшему, начиная игру. Они играют достаточно долго. И весело. И Чонгук расслабляется, забывая про свою застенчивость, громко смеётся, когда Юнги дурашливо отбирает у него мяч и забрасывает в кольцо, получая два очка. Чонгук не злится и даже где-то понимает, что хён играет вполсилы с ним, выигрывая только на семь очков. И, наверное, другие бы злились, возмущались, но только не он, он восхищён и поражен своим хёном, который ниже него, но это ему совсем не мешает так проворно, быстро и мастерски играть в баскетбол. Пот течет по вискам, рукава чистой и накрахмаленной рубашки завернуты вверх, волосы влажные от пота, но Чонгук только смахивает их рукой со лба и все равно продолжает играть, видя озорство Юнги. И вот он снова бежит в своих голубеньких кедах, хочет помешать забросить мяч, но то ли он не умеет завязывать шнурки, то ли они все у него бракованные, но он спотыкается и валится на повернувшегося к нему после заброшенного мяча с криком: «Вот так, блять!» Юнги, сбивая его с ног и падая на него. Чонгук трясёт головой, опирается на ладони, но не встает с распластанного под ним Юнги, который начинает смеяться, подрагивая плечами, показывая свою белозубую десневую улыбку. – И как ты до семнадцати лет дожил, горе ты луковое. – Прости, хён. Я… – дышит загнано и смотрит внимательно своими большими глазками на улыбку Юнги, сминая губы. Что он дальше хотел сказать, он и сам не понимает. В спортзале обрушивается абсолютная тишина, пока Чонгук разглядывает незаметные на первый взгляд маленькие родинки, находящиеся на краю крыла носа и щеки, не понимаю, что он чувствует. Родинки…такие мелкие, но все, о чём он думает, это то, что они безумно идут Юнги. Его сердечко сильно колотится в груди, пугая его до икания. Но он списывает это на веселую игру в баскетбол. Не может же оно стучать по иной причине… А Хосок Юнги говорил, что Чонгук ни на кого не заглядывается. Тогда это что?! Юнги, кажется, впервые рассматривает красоту младшего, даже со слипшимися волосами. И как бы не было приятно вот так лежать и слушать эту тишину, Юнги понимает, что нужно прекращать и снова увидеть смущающиеся дитя. – Может ты уже встанешь с меня? Ты не пушинка, знаешь ли… – хриплым голосом возвращает младшего в реальность Юнги. И Чонгук быстро приходит в себя после его слов. Он встает со старшего, кажется, быстрее света, его лицо, и без того красное из-за бега, теперь начинает пылать, и улетевшая смущённость вновь прилетает на свое законное место. – Прости…Я… – А потом еще больше округляет глаза, от осознания, что он лежал на хёне и просто пялился почти минуту. Что теперь про него подумает Юнги?! Задаётся он вопросом. Юнги отряхивает спортивнее штаны и показывает легкую улыбку. – Ты очень необыкновенный Чонгук. Наверное, лучше тебе не привыкать ко мне, – последнее Юнги говорит очень тихо и закусывает губу. Ведь так, возможно,и есть. Но кто покажет мир за пределами книг и прелести школьной жизни этому невинному, закрытому парню. Юнги не близок с ним. Они встречались всего пару раз, не очень, можно сказать, удачных, все время что-то случалось, но он может с уверенностью сказать,из какого Чонгук теста. Он очень добрый… и верный как щеночек. Таких практически не существует в мире Юнги. А такие всегда привязываются слишком быстро и с полной отдачей, оставаясь потом с разбитым сердцем. «Необыкновенный?!» – все, что слышит Чонгук. Он? Ему ведь не послышалось? Его что, похвалили?! Выходит, он не унылый и совсем не нудный, каким он считал себя. Его глаза загораются и хочется спросить, почему его таким считают. Что он такого сделал? Но решает, что будет правильно промолчать, и просто давит улыбку. – Но ты все равно проиграл. С тебя пиво. – Юнги слегка похлопывает по его плечу и оставляет Чонгука одного в большом зале решать для себя, хочет ли он такой дружбы. Чимин с Тэхёном сказали бы–перейти на другую строну. Сторону зла. * Все следующие дни для Чонгука тягучие. Спокойные и одновременно нервные. Юнги-хёна в школе он нигде не видит. Его нет в столовой, вся шайка сидит, ржут громче, чем надо, Хосок как всегда весело спорит с Намджуном, а того, кто нужен Чонгуку, нет. И самое печальное, что он не может просто подойти и спросить у брата. Чонгук себе уже представляет, как тот точно спросит удивлённым тоном: «На кой тебе Юнги? Он тебя обижал? Молоко купить?», Хосок ведь не может просто и быстро, ему нужно все рассказать и все спросить. Он все время оглядывается на переменах, но не находит знакомую макушку. На своем любимом месте на подоконнике, когда Чимин и Тэхён обсуждают новый сериал, он выискивает глазами, но Юнги нет среди курящих. Он даже в спортивном зале смотрел. Но это тоже не увенчалось успехом. И это его расстраивает. Очень. Даже его любимая книга «Я решил жить так, как хочу» и аниме не спасали после школы и дополнительных. У него словно отобрали кусочек чего-то важного. И Чонгуку есть что на это сказать! Ученика ведь нет уже три дня! К тому же у него его спортивная форма, которая ему очень нужна. И Чимин уже спрашивает, почему Чонгук третий день выглядит мрачнее тучи?! Сегодня ведь пятница, можно наконец отдохнуть от школы! А завтра у них будут посиделки у Пака. И на это Чонгук кратко отвечает: – Просто нет настроения. – Он не врет. Настроение и вправду хуже некуда. Он плетётся домой после дополнительных, на часах девять вечера, холодно, ветер бушует, а он уставший и сонный, слушает в наушниках музыку. Опустив голову, смотрит себе под ноги, размышляя над тем, что, возможно, болезнь подкралась немножко позже к Юнги, и нужно было собраться и отдать лекарства. Юнги-хён ведь такой добрый. И почему его считают задирой?! В желудке поют киты, и он, хмыкая, вспоминает, что забыл поесть. И как такое можно было забыть?! Хорошо, что уже пару метров до дома, а омма оставила в холодильнике кучу вкусной еды, которую он сейчас разогреет и съест под аниме. Потирая глаза, он открывает дверь, заваливается домой, еле на ногах стоит, закрывает за собой дверь, снимает кеды в прихожей, покачивая головой в такт музыки, заходит в гостиную, соединённую с кухней, и спотыкается перед всеми, широко в удивлении раскрывая глаза, вынимая из ушей наушники. Он даже забывает поклониться в приветствии. Усталость, как и сонливость, прощаются в одну секунду. На него вполоборота смотрят Намджун, Шону, Вонхо и Джин, сидящие на диване перед телевизором с пивом в руках. – Осторожней же надо быть! – слышится сбоку хриплый голос. Чонгук тут же поворачивает голову, забывая про всех и вся. –Юнги-хён! – спонтанно и очень радостно выкрикивает Чонгук улыбаясь в тридцать два, словно год его не видел, а потом допетривает своей умной башкой, что они не одни и его радостный возглас был уж слишком радостный. Они даже не друзья, и улыбка сходит на нет. Его спасает только то, что реклама закончилась на телике и все отвлекаются на футбольный матч, сразу же забывая о младшем, но это не мешает его щекам покрыться румянцем, и он просто хочет провалиться сквозь пол от стыда. – О, Чонгук-а! Ты пришел! – Хосок спускается по лестнице, и Чонгук впервые так рад видеть брата, который сам того не осознавая спасает его от дикой неловкости. – Иди кушать. Ты, наверное, очень голодный, мой братик. Весь в учебе! – с заботой говорит Хосок. – О! Футбол начался! – Сразу переводит своё внимание на экран, подходя к младшему, трепля его волосы, и быстро идет усаживаться на край дивана. – Пивасик подайте! – Хён… – Чонгук продолжает смотреть на давящего улыбку Юнги, который подносит бутылку пива к губам и делает глоток. Он хочет услышать хоть что-то, даже если тот начнёт дразнить, как всегда. И, наверное, самое главное, что он тоже скучал по Чону. – И тебе привет! Послушай, братика. Поешь. – Специально медленно проходит мимо Чонгука, чтобы шепнуть: – Не забудь в душ сходить. – И подмигивает младшему, а потом идет к ребятам, чтобы присоединиться к ним. Чонгука словно холодной водой окатывает, и он с пылающими щеками быстро бежит к себе в комнату на втором этаже, чуть не падая на лестнице. Влетает в свою комнату, закрывая за собой дверь, и опирается на нее, загнано дыша. Он стоит так минуты три, отходит от своих внутренних Пикачу, прикладывая холодные ладошки к щекам, чтобы остудить их. А потом хмурится, вспоминая слова хёна про душ, и начинает нюхать себя, но вроде пахнет хорошо. Его хён снова дразнится. И от этого он начинает сам себе улыбаться. Чонгука не удивляет то, что друзья Хосока в их доме. Как только родители куда-то уезжают, он всегда их зовет. И как он мог про это забыть?! А теперь еще плюс один друг. Юнги-хён. И если так будет всегда, то он даже не против их небольшой тусовки. Нет… не тусовки, а только Юнги-хёна, чтобы он просто был здесь… Чонгук бьет себя ладошкой по лбу, желая избавиться от этих мыслей. Хватит. Ему надо в душ. Чонгук очень тщательно вымывает себя, намазывая себя гелям во всех местах, почти, а когда опускает голову и смотрит на свой причиндал, думает, что он уж слишком переусердствует. Поэтому смывает гель с ароматом моринги и выходит из душа, разглядывает себя в зеркале, полностью голого, наверное, впервые. Он не дохляк, как говорит Чимин, и спасибо за это Тэхёну, что привел его на бокс. Рельефный животик, немного накаченные мышцы, Чимин говорит, что ему особенно нравятся чонгуковы бедра. Его взгляд снова возвращается к члену, Чонгук заливается краской, стесняясь себя. Что он делает вообще, что на него нашло? Он быстро натягивает боксеры. Это все его друзья виноваты. Это они любители померяться письками, в прямом смысле! Чонгука в такие моменты ноги уносят из комнаты. Он натягивает на себя длинный синий махровый халат и быстро ретируется в свою комнату, чтобы не дай бог его кто-то увидел. Там он уже спокойно надевает на себя шорты, слыша внизу, как парни громко выкрикивают: «Гол», а после обсуждают, что нужно сходить покурить и за пивом, потому что заканчивается. Значит, думает Чонгук, когда он спустится вниз, никого не будет и он разогреет себе еду в спокойной и тихой обстановке, без чужих глаз. Чонгук находит белую футболку, разворачивается к зеркалу и не спеша натягивает. – Не знал, что ты занимаешься. – Чонгук, слыша хриплый довольный голос, быстро тянет вниз футболку и скрещивает руки на груди, как девушка, которую застукали, заливаясь румянцем. Юнги опирается о косяк двери в его комнату, держа в руке небольшой черный пакет. – Хён…– и закусывает губу, наблюдая, как Юнги, без приглашения, просто заходит в комнату, кладет пакет на его белый стол с тетрадями и учебниками. – Твоя форма. – И оглядывает комнату, пока младший ищет у себя способность разговаривать. Комната Чонгука небольшая, практически на чердаке, с наклонными стенами. Маленькая кровать застелена покрывалом с ромашками. «Ромашки? Серьёзно?!» – проносится в голове у Юнги, и он усмехается при виде этой милейшей кроватки. Над ней– два продолговатых окошка, на которые снизу наклеены картинки с цветами. «Значит, любишь цветочки,» – делает вывод Юнги. Милому невинному ребёнку нравятся милые невинные цветочки. Как романтично! Возле кровати стоит небольшая тумбочка с настольной лампой и манхвой, а на краю лежит пакетик из аптеки. Стеллаж весь забит книгами, куда же без них этому ребенку. Над комодом висят разные маленькие картины с изображениями цветов, бабочек, закатов и природы, и на всех в правом нижнем углу стоит подпись «JK». – Что за художник? – интересуется Юнги, разглядывая, пока младший держится за край футболки и, кажется, даже не дышит, наблюдая за ним. Нужно же разговорить ребенка. – Это…мои…я рисую…бывает… – мямлит Чон, борясь с собой, чтобы смотреть на Юнги, а не в пол. – Нихрена себе! У тебя талант! – Приятно удивлен Юнги. – Не думал поступать на художественный? – Я…нет. Родители хотят, чтобы я поступил в университет Корё, – тихо выговаривает Чонгук, а во рту просто ужасно сохнет. Поэтому он подходит к тумбочке и берёт бутылку воды, делая глоток под пристальный взгляд Юнги, думая, только бы не захлебнуться. – А ты что хочешь? – Он подходит к младшему, пока тот вытирает рот рукой и просто зависает, когда Юнги отбирает у него бутылку и делает из нее же глоток. Вопрос остаётся без ответа. Чонгуку вот не жалко, просто Юнги глотает так жадно и вкусно. Нет, не это привлекает его внимание, но это тоже. Просто, Чонгук считает, что у каждого должна быть своя бутылка, а не делиться с кем-то. У каждого ведь слюни, свои микробы…и это вообще не гигиенично! Тэхён и Чимин всегда косятся на него, когда он это говорит и отказывается пить после них. – Спасибо. Будешь еще? – Отдает бутылку назад и смотрит с прищуром на младшего. Чонгук просто теряется. Он не хочет, чтобы хён подумал, что он боится пить после него или еще что-то, и рассказывать о микробах тем более, поэтому он берет бутылку и делает ещё один глоток, задумываясь, что это он впервые в жизни делает такой грех! И его даже не просят. Он даже после Хосока и родителей не пьёт. Поэтому омма всегда покупает Чонгуку отдельныю бутылку и подписывает: «кролика бутылка» и никто ее не трогает, боясь гнева младшего. Точнее, чтобы тот не переживал. Он только что выпил после Юнги! Сам, без просьб и давления. Просто выпил! Тэхён это называет косвенным поцелуем! Чонгук просто думает, что такое косвенный поцелуй? Так же все пьют. Выходит, все целуются? Он встряхивает головой и наблюдает, как Юнги заваливается на его кровать в уличной одежде! Он даже себе такое не позволяет! И с Хосоком ссорится из-за этого. А тут он просто стоит в своей комнате, как чужой, и даже пикнуть не может. Слишком много потрясений для Чонгука за такой короткий срок. И что самое удивительное, он даже не против! Может, Юнги-хён просто устал. – Ты ведь не против? – Закрывает глаза Юнги. – Пацаны ушли за пивом, а я устал. – Нет… – а живот предательски громко урчит, и Юнги открывает глаза, когда Чонгук роняет бутылку, хватаясь за живот. – Ты ведь еще даже не ужинал. Пойдем. Перекусишь что-то. Юнги поднимается с кровати и идет на выход. Чонгук смущенно улыбается и идет за ним, как всегда позади, тихонечко. Пока Чонгук вытаскивает из холодильника еду, Юнги включает телевизор и садится на диван. Чон кладет подогреть в микроволновку, немного отходя от нее, потому что он всегда их боялся, а еще ему говорили, что они могут взрываться, с того дня он держится от них подальше. Он опирается на столешницу, наблюдая за Юнги, который спустя минуту поворачивает голову в его сторону, прищуривается, тянет легкую ухмылку, вроде двигает губами, встает и идёт прямо на него, подходит очень-очень близко, смотря прямо в глаза. Чонгука сердечко начинает громко постукивать, воздух снова спирает, и он вжимается в столешницу, сильнее хватает пальцами края, охает, потому что чувствует дыхание Юнги на своем правом ухе и задерживает воздух внутри в себя, боясь выдохнуть, делая из своих глаз два больших блюдца, но, секунда, и Юнги выпрямляется и отходит на два шага назад с пивом в руках. – Я просил подать мне пиво, но ты, кажется, отключился. Все-таки слишком много ты учишься, Чонгук, что ничего не слышишь. –И все это Юнги сообщает ему с обольстительной улыбкой и идет обратно на диван. Громкий звук микроволновки отвлекает Чонгука, и он, вспоминая, начинает дышать и спохватывается к ней, вытаскивает оттуда разогретую еду. Он усаживается за стол уже с палочками в руках и опускает голову вниз с мыслями: «Разве Юнги-хён что-то мне говорил?! Я бы услышал…Выходит, что я просто так смотрел, и он мог подумать, что я уже не дружу со своими мозгами! Господи, какой позор!» Слава небесам, что он не стесняется есть перед посторонними, а то был бы полный капец, наверное, как изгои в дорамах, запирался бы в школьном туалете и ел в неприятной обстановке. И если у Чонгука с этим проблем нет, зато с другим есть. Он воспитанный, но проблема в том, что он застенчивый, особенно, если дело касается Юнги-хёна, и вот это край как мешает спросить у него, не голодный ли он. А если бы был…он бы присоединился к нему. Но произнести это вслух почему-то так тяжело. «А если он подумает, что я жадный?!» Живот уже начинает болеть из-за того, что его не кормят, а мысли все лезут и лезут ему в голову. Он вздыхает, наверное, очень громко, потому что Юнги снова оборачивается к нему. – Твои мысли слишком громкие, Чон. И нет, я не хочу есть. Спасибо. «Стоп! Что? Я сказал это вслух?! Нет!» У Чонгука буквально все на лице написано, как он напуган. – Да, Чонгук. – Откидывается удобнее на спинку дивана, усмехаясь, но уже не смотрит на потерянного младшего. – Ты произнес это вслух. Кушай. Чонгук просто опускает голову с красными щеками, чувствуя себя нашкодившим ребёнком. И как теперь есть?! Что с ним вообще происходит?! Дурдом просто! Но он просто берет палочки и начинает наконец есть, медленно пережевывая рис. Он все съедает, моет за собой посуду и делает себе чай с ромашкой от колотящегося сердца внутри, и в этот момент заваливаются его брат с друзьями и купленными банками пива и идут к Юнги. – Чонгук-а, а это тебе, – говорит детским и нежным голоском, – братик о тебе заботится. – Хосок кладет на столешницу две упаковки бананового молока. – Я знаю, что ты его очень любишь. – И ерошит волосы младшего. Чонгуку это приятно. Хосок всегда заботится о нем. Но Чонгуку уже как бы семнадцать, он вырос. Он уже не ребенок, но Хосок продолжает с ним сюсюкаться как с детсадовцем, да еще и перед всеми. И ему становится как бы немного стыдно, еще и перед Юнги-хёном. Что тот вообще подумает?! – Спасибо, хён. – И смотрит за спину брата, как Юнги отреагирует на такую заботу, и смотрит ли он вообще. Но к большому счастью или неудачи, тот смотрит нежно, показывая свою улыбку, и отворачивается к Джину, который начинает что-то ему говорить. – Гук-а, посмотришь с нами футбол? Ай! – Почёсывает голову Хосок словно припоминая. – Забыл, что не любишь его и тебе нужно делать уроки. Извини, братишка. Мы постараемся быть потише. Хосок очень редко предлагает провести время вместе с его друзьями, зная, что Чонгуку такое не нравится и он всегда отказывается и закрывается в своей комнате. А сейчас у Чонгука просто необъяснимое желание посидеть здесь. Но не на диване со всеми хлещущими пиво, а здесь, на этом стульчике за столом. – Я только чай попью, хён, и уйду. Хосок на это просто кивает головой и идет к ребятам, Намджун сразу подает ему открытое пиво, и он усаживается на пол рядом с Вонхо. Он пьет чай просто с невероятной медлительностью, да еще и рюкзак притащил со второго этажа, тихонько, пока парни спорили о чем-то. Кажется, они так увлечены футболом, что даже не видят его. Сидит такой за кухонным столом, обложился учебниками и тетрадями словно спасательными кругами и исподтишка наблюдает за Юнги, карандаш грызет впервые в жизни, даже не замечая этого, чувствуя себя последним сталкером, ей-богу. Десятый раз читает одно и то же предложение в учебнике, никак не перейдёт к следующему, потому что Юнги сильно приковывает к себе взгляд: то морщит нос красиво, то возмущается громко, когда футболисты в телевизоре промахиваются, то делает глоток пива так, что кадык поднимается и опускается, привлекая к себе взгляд. То улыбку показывает, жмурясь, как кот на солнце, Чонгук бы сказал –миленькую. И как тут учиться?! Ему нужно узнать Юнги. Для чего? Как это для чего?! Это ведь его хён. Тут много говорить не надо. – Да какого опять продули мудилы недоделанные! Лучше бы, блять, не смотрели. Хуета сраная! Хорошо, что этот позор закончился, – жалуется Джин и хочет продолжить свою тираду, как Чонгук несдержанно громко выкрикивает: – Нет! – без раздумий выкрикивает, привлекая к себе внимание всех, но быстро, с покрасневшими щеками, опускает голову в учебник, начиная читать, словно он это не им кричал, а просто читал: – Нет, её претензии на престол не поддерживаются сколько-нибудь существенной частью южнокорейского общества…– и с каждым следующим слогом его голос становится всё тише и тише, пока парни, хмурясь, просто не отвернулись и не продолжили говорить. Кажется, сорок минут для него прилетели незаметно. – Так что, перекурим и решим, что делать дальше? Не идти же спать в одиннадцать вечера. Может в город пойдем? Девочек каких-то подцепим…кто-то может и мальчиков… – мечтательно и дразняще тянет Вонхо, получая по лбу от Намджуна, на что другие смеются. – Я за! –выкрикивает Хосок. – Пойду переоденусь. – Потирает руки с улыбкой на предложение Вонхо. – Я быстро. – И бегом поднимается на второй этаж. – Я, пожалуй, домой. Устал, – вклинивается Юнги, идя за всеми на выход, которые кричат, словно Чонгук глухой: «Пока, малец!», получая в ответ кивок головой, опущенные плечи и взгляд полный тоски. Все выходят во двор, а Юнги останавливается у выхода: – Я куртку забыл, щас вернусь. Юнги заходит в гостиную, и Чонгук словно снова начинает сиять. Даже милая смущенная улыбка появляется на губах. Чонгук почему-то рад тому факту, что Юнги идет домой, а не гулять с ними на ночь глядя и цеплять кого-то. Правильно. Нужно ведь отдохнуть. И когда в сердце защемило, на этот раз как-то неприятно, как только он услышал предложение Вонхо, ему стало очень грустно. Но это только потому, что он не хотел, чтобы Юнги-хён мучал себя ночными прогулками, а вместо этого хорошо выспался. Он просто желает хёну всего хорошего и переживает за него. Просто. – Я забыл куртку, – словно оправдывается Юнги и подходит к Чону. Чонгук переводит взгляд с Юнги на кожаную куртку, висящую на стуле рядом с ним, и немного разочаровывается,не думая о том, что на его лице все написано, как на бумаге. Он ведь сначала подумал, что тот пришёл лично попрощаться, а не кинуть издалека слова прощания, как другие. Юнги медленно подходит ближе, не разрывая зрительный контакт с Чонгуком, который с некоторых пор может смотреть ему в глаза, и немного щурится. Снимает куртку со стула, натягивает на себя с улыбкой, становится позади младшего, ощущая, как тот поджимает плечи о опускает голову из-за близости. Его взгляд ненароком падает в тетрадь Чонгука, где написан всего лишь один слог, и он наклоняет голову. Чон ведь сидел здесь целых полчаса, если не больше, а ничего не написал. Странный малый. И чем он только занимался? – Много сделал домашки? И Чонгук смотрит на свою тетрадь, закрывая ее от чужих глаз в смятении, сжимая губы в тонкую полоску. – Хён…я… – Он хочет уже хоть как-то оправдаться, как вдруг Юнги склоняется над его ухом, заставляя Чонгука еще больше сжаться и забыть все, что хотел сказать. – Надеюсь, ты не забыл, что с проигравшего пиво, – напоминает с весёлой ухмылкой о баскетболе и его проигрыше Юнги. –Буду ждать, Чон. – Юнги, – окликает его Хосок, спускающийся по лестнице вниз. Обводит их недоумевающим взглядом, и Юнги выпрямляется, прочищая горло с довольной улыбкой, что снова смог загнать Чонгука в краску. – Пойдем. – Пока, Чонгук. – До свидания, – вежливо прощается Чонгук и смотрит вслед уходящему Юнги, который подмигивает ему одним глазом и выходит из дома под нахмуренный взгляд Хосока. Тот сразу же обращает свое внимание на брата, показывая милую улыбку, но в глазах плещутся нетерпеливые вопросы. – Я не буду долго гулять. – Он трёт висок, думая, спрашивать или нет, но сдаётся. – Что Юнги спрашивал? – Про учебу, хён, – тут же выпаливает Чонгук. Это ведь правда. Хосок только кивает и слишком задумчивый выходит из дома. Уроки Чонгук все-таки делает, а после, когда уже все сделано, лежит у себя в кроватке под одеялом с ромашками, с нежной улыбкой и трепещущим сердцем, размышляя о сегодняшнем дне. Наконец он увидел Юнги, и он был полностью здоровым и теплым? Чонгук не знает, но он был очень добрым. Ему с ним до покалывания в груди приятно находиться, и время так летит…Наверное, это хён просто…такой…манящий к себе, с ним хочется общаться и просто находиться рядом. Юнги-хён похвалил его, а не смеялся над его рисунками. И это так приятно. Ему понравились его работы. – Значит, нужно что-то нарисовать Юнги-хёну? – спрашивает себя тихо Чонгук. – Может, он любит закаты у моря? Он ещё долго анализирует, а потом его расслабленное лицо начинает хмуриться, большие растерянные глаза суживаются, один уголок губ опускается, а на лбу появляются складки. – А как я пиво достану?! – милым голоском тянет он. Для Чонгука это самая сложная задача. * Хосок хороший сын и брат. Он всегда беспокоится за Чонгука, тот ведь его младший братишка, очень добрый, муху не обидит. Наверное, на его месте другой не был бы так добр и завидовал бы черной завистью, что родители больше пекутся о младшем сыне. Но Хосок не такой. Он рад, что может свободно дышать, а не быть запертой в клетке птицей с ранних школьных времен. Он сам принял такое решение и ничуть не жалеет. О будущем он сильно не думает. Что должно случиться – то случится. Работы есть много и разной, на какую-то он точно устроится. Деньги будут, а значит все хорошо. Не каждому уготовлена великая судьба. Но Чонгук старается, и Хосок очень этому рад. Когда придет время, младший позаботится о родителях. Возможно, это немного эгоистично с его стороны, но мир и люди не идеальны, и он об этом знает. Он любит Чонгука и готов его защищать и помогать, даже бровью не поведет, столько, сколько будет нужно. В их семье на Чонгука возлагают большие надежды, он тот сын, которым можно похвастаться, но даже это Хосока не злит. Он принял себя таким, каким есть. С Юнги он подружился буквально недавно и тот оказался хорошим парень, они сразу нашли общий язык и подружились. Но то, как Чонгук смотрит на Юнги, Хосоку, если честно, не очень нравится. Возможно, он все это себе придумывает, но лучше обрубить все на корню. Вот в чём Хосок хорош – он всегда предостерегает беду. Поэтому, вернувшись домой ночью, он стучит в косяк двери Чонгука, привлекая внимание к себе. Младший поворачивается на звук и потирает глаза, включая настольную лампу. – Это ты, хён? Что-то случилось? – полусонно спрашивает и хмурится, влавливая нотки никотина и алкоголя, когда Хосок присаживается на корточки напротив него, выдыхая. Хосок выглядит подвыпившим, немного помятым, но не пьяным. Он всегда пьет в меру. Хотя Чонгук вообще считает, что им пить рано. – У тебя все хорошо? – Хён? – непонимающе отзывается Чонгук, хмурясь. – О чем ты? – Можешь сделать мне одолжение, Чонгук-а? – Конечно, хён. – Не привязывайся к Юнги. Хорошо?! Чонгук, услышав знакомое имя и просьбу брата, широко открывает глаза. Сон как рукой сняло. Почему Хосок просит его о таком?! Юнги-хён ведь хороший. Но отказать брату он не может, особенно когда тот смотрит на него с мольбой в глазах. Чонгук прикрывает глаза, весь сжимаясь. Ему стыдно и больно. – Хорошо, хён. Потому что впервые в жизни он соврал. Потому что он хочет дружить с Юнги. Потому что понимает, что уже сильно привязался.