Право голоса

      Чтобы Джено успел в школу вовремя, Бэкхёну приходится всю дорогу держать Джемина на руках. Постоянное ношение ребёнка на себе заметно сказывается на спине, и когда маленький альфа скрывается за дверьми класса за десять минут до начала урока, омега позволяет себе опустить сына на ноги, чтобы хотя бы немного передохнуть. В таких нагрузках радует лишь одно — не успеваешь замёрзнуть, когда с защитой от холода не справляется осеннее пальто.       — Па, а я тое в ш-шкоу поду? — проглатывая половину букв, Джемин в восторге оглядывается на мельтешащих вокруг младшеклассников.       — Обязательно! Подрастёшь, исполнится тебе семь лет, и ты пойдёшь с другими ребятами в первый класс, — улыбается Бэкхён, почти незаметно хмурясь из-за усталости мышц. — Будешь много читать и писать.       — Куто! — тянет мальчик, выходя из школы следом за папой. — Хотю быть бошим.       — Не надо, малыш, — Бэкхён смотрит на него, всерьёз задумываясь, что ведь и правда, Джемин так быстро начнёт взрослеть, что он даже не будет успевать следить за этим. От мыслей становится не по себе.       — Потему? — удивляется он, поднимая вверх личико.       — Детство — самое беззаботное время. Будешь потом хотеть снова стать маленьким, — вздыхает омега, прогулочным неспешным шагом выходя за территорию учебного заведения.       Грузить подробностями взрослой жизни он совсем не хочет, а потому смотрит на время и прикидывает, через сколько они доедут до Минсока и Чондэ, чтобы заранее их предупредить.       — Как тебе в новых ботиночках? Ножки не мёрзнут? — вспоминает он об обновке.       — Тепло-о, — Джемин останавливается и вытягивает ножку вперёд, рассматривая обувь. — Каси-во.       — Красиво, — подтверждает Бэкхён и легонько тянет дальше к метро.       Дорога в другой район города занимает не больше получаса. Минсок и Чондэ поженились и живут вместе с совершеннолетия омеги, предпочитая выделенную ему государством квартиру отдать под съём — на этом, собственно, и зарабатывает Минсок, давая себе возможность всё свободное время уделять учёбе. Бэкхён даже немного завидует такой постановке вопроса, хотя больше, конечно, радуется за друзей. Они так удачно скооперировались, найдя друг в друге идеальных партнёров для отношений, что, кажется, вдвоём они могут всё. Парни с детства жили в детском доме, дружили, а когда подросли, влюбились без оглядки, доверяя друг другу на уровне подсознания. Идеальные — так бы описал их отношения Бэкхён, который нашёл своего возлюбленного в более зрелом Тэкёне.       — Наконец-то! — улыбается Минсок, открывая гостям дверь. — К нам пришёл малыш Джеминни! — и тянется к мальчику.       — Тятя Мин! — радостно верещит малыш, перебираясь на ручки к нему. — Пивет!       — Привет, мой маленький, — щекочет его носом, утыкаясь в шейку, омега. — Я так соскучился по тебе!       Джемин заливается смехом, втягивая головку в плечи, а Бэкхён устало прислоняется плечом к стене, умиротворённо прикрывая глаза. Наконец-то рядом те, кто дают ему передышку.       — Бэкхён-а, — зовёт его Чондэ, появляясь из кухни. — Иди-ка сюда.       Бэкхён улыбается и обнимает альфу, невольно повисая на нём, но Чондэ не говорит ни слова, крепче прижимая друга к себе. Он будто чувствует, что заряд его энергии на исходе, а потому гладит по спине, надеясь хотя бы так оказать необходимую поддержку. Он в курсе всего, что происходит в его жизни, благодаря Минсоку, но ощущает, насколько бессилен в такой ситуации. Объятья — малая доля того, как он хотел бы помочь.       — Па тое на учках! — замечает Джемин, указывая на них пальчиком, и Минсок от души смеётся детскому сравнению.       — Да, папе тоже иногда надо на ручки, — вздыхает Бэкхён и отстраняется, виновато отводя взгляд.       Ему становится ужасно неловко от того, в какую размазню он превращается в кругу близких людей. Радует лишь то, что эти самые люди не против и готовы обеспечить необходимый привал.       — Как ты? — Чондэ прижимает к его щеке ладонь и серьёзно смотрит в глаза.       — Всё отлично, — отмахивается Бэкхён, раздеваясь, а потом приступая к распаковыванию сына из тёплых вещей. — Лучше рассказывайте, как у вас дела. Я слышал, ты очень хочешь примерить на себя роль отца?       — Минсок! — в шутку возмущается альфа, переводя взгляд на возлюбленного, что задорно хихикает и уносит ребёнка в кухню. — Ох, вам, омегам, ничего доверить нельзя.       — А чего ты стесняешься? — начинает посмеиваться Бэкхён, следуя за друзьями.       На столе он замечает свежезаваренный зелёный чай в небольшом чайнике и корзинку с печенюшками. В воздухе витает аромат корицы и ванили, от которого становится необъяснимо спокойно, а Чондэ в этот момент забирает из рук Минсока мальчика и помогает ему помыть ручки.       — Я вовсе не стесняюсь, — Чондэ обнимает Джемина, что чуть робеет, и они возвращаются к столу. — Я откровенно говорю, что хочу карапузов. Я прям представляю, как возвращаюсь вечером после работы, а меня встречает Мин с дитём; как от них веет теплом; как я беру нашего сына на руки, и… — он потирается щекой о макушку ребёнка. — И всё сразу хорошо.       — Вот романтик, — вздыхает Минсок, разливая каждому присутствующему чай. — А то, что это будут грязные подгузники, громкий плач среди ночи, колики…       — Это того стоит. Я помню, как мы сидели с Джеминни, — Чондэ ласково гладит развесившего уши омегу по щёчке. — Да? Кто капризничал и спать папочке не давал?       Испугавшись, что обращаются к нему, Джемин прячется лицом в его груди, прикрываясь ещё и ладошкой. Бэкхён искренне смеётся и, потянувшись к нему, бережно взлохмачивает мягкие волосики на макушке. Он тоже помнит, как его выручали друзья, когда он не спал несколько суток из-за болей в груди, не мог накормить малыша, а тот почти всё время плакал, пока Тэкён пропадал на работе днями и ночами.       — Ох, сначала университет закончу, потом уже подумаем, — подводит итог Минсок и переводит взгляд на Бэкхёна. — Ты когда собираешься ехать?       — Планы поменялись, — омега облокотился на стол, беря чашку и вдыхая приятный аромат напитка. — Мистер Пак попросил съездить с ним и Джено в магазин за продуктами. А вечером уже поеду домой. Можно Джемина вам оставить допоздна? Боюсь, ему не надо…       — Без вопросов. Мы можем уложить его спать, а завтра утром ты его заберёшь, — перебил Минсок.       — Спасибо, — кивает он, берёт печенье, делит на две половинки и протягивает одну сыну.       Глазки Джемина загораются в предвкушении, и он принимает угощение, ощупывает сладость и шкрябает зубками по твёрдой поверхности.       — Кстати, о мистере Паке, — вспоминает Чондэ и хитро щурится. — Он меня так благодарил за тебя. Ты бы видел его довольное лицо, когда он вместо того, чтобы на перерыве тащиться в круглосуточный магазин, достал контейнер с обедом и даже предложил мне попробовать. Сказал, что это очень вкусно, и я зря отказываюсь.       Бэкхён вспыхивает от смущения и прикладывает ладони к щекам. Нервный смех срывается с обветренных губ, и омега качает головой, не находя, что ответить. Да и что тут сказать? Это точно провокация!       — Ты врёшь!       — Клянусь! — округляет глаза Чондэ, прижимая свободную руку к груди. — Я его таким воодушевлённым не видел никогда! Что творишь, а, Бэкхён-а?       — Ай-й! — он опускает взгляд в чашку, пытаясь хоть как-то защититься от такой лести.       — Ты ведь занятой омега! — продолжает Чондэ, уже откровенно издеваясь.       — Я ничего не делал!       — А ну, прекращай, — вступается Минсок, тоже не в силах сдержать хихиканья. — Ты чего его доводишь? Он сейчас лопнет от стыда!       — А что? Вы разве не знали, что взрослым состоявшимся альфам много не надо? Заботливого мужа под бок, вкусный ужин и любовь — готово, альфа ваш! — со знанием дела оповещает Чондэ, а потом смотрит вниз на Джемина, что снова внимательно его слушает. — Глянь-ка, этот маленький омега уму-разуму учится?       Бэкхён прикрывает рот рукой, откидываясь на спинку стула, и заходится в заразительном хохоте. Джемин тоже краснеет, не особо-то и понимая, что вообще обсуждают взрослые, но если папа смеётся, значит, что-то интересное.       — Не думаю, что это так легко работает, — усмехается Минсок, посматривая за малышом. — Тем более, у него наверняка есть омега, так что прекращай, сказитель.       — Нет у него омеги, — фыркает он, умеряя пыл. — Был бы — цвёл бы. Мужик в самом расцвете сил тухнет на работе вместе со своими объектами, улыбки от него не дождёшься просто так…       — Боже, — понимая метафору, Бэкхён ёжится, натягивая длинные рукава свитера на ледяные пальцы, и вспоминает, что он, в отличие от Чондэ, наблюдает улыбку мужчины гораздо чаще.       — …Оно и понятно, с трупами много не поулыбаешься. Домой спешит только ради сына, — продолжает альфа, задумываясь.       — Ах ты сплетник! — цыкает Минсок, уже не удивляясь. Он привык к болтливому парню.       — Я, может, сватать его пытаюсь, не мешай, — заговорщицким тоном опроверг Чондэ, играя бровями.       — Как ты и сказал, я омега занятой, — тяжело вздыхает Бэкхён.       — Сравнил говно с конфетой, — закатывает глаза альфа, на что получает увесистый шлепок по плечу от возлюбленного.       — При ребёнке хоть не выражайся!       Бэкхён поджимает губы, но не воспринимает весьма оскорбительное высказывание в штыки. Он и сам понимает, насколько плохим видят его альфу друзья. Он тоже порой грешит этим, за что не может себя похвалить. Чондэ всегда слишком откровенен, и Бэкхёну страшно, что когда-нибудь тот ляпнет нечто подобное при самом Тэкёне.       — Ладно, — не особо принимая данный аргумент, Чондэ всё-таки капитулирует. — Джемин-а, — он обращается к мальчику, что отрывается от размякшей под его натиском печеньки. — Мультики пойдём смотреть?       — Та! Тятя Тэ! Мутики! — выпрямляется в спинке мальчик и смотрит на папу. — Моно?       — Можно, — соглашается Бэкхён.       — Он сейчас уснёт там. Только со смены пришёл, вас еле дождался, — тихо говорит Минсок.       — Не усну я! — протестует Чондэ, покидая кухню.       — Вот увидишь, — поджимает губы Минсок, попивая чай.       — Думаю, Джемин недалеко от него уйдёт, — вспоминая тяжелый утренний подъём, уверяет Бэкхён.       К гадалке не ходи, всё так и происходит. Минсок и Бэкхён заглядывают в одну из комнат, куда ушли Чондэ и Джемин смотреть мультики и, в обнимку развалившись на диване, оба уснули. Минсок тихо смеётся, прокрадываясь к телевизору и выключая его, чтобы не мешал, а Бэкхён заглядывает в шкаф и достаёт оттуда мягкий пушистый плед, чтобы укрыть их. Они на цыпочках покидают комнату, плотнее прикрывая дверь, и шустро бегут на кухню, чтобы не шуметь.       Часов до двенадцати друзья проводят за разговорами по душам, перекусом бутербродами, параллельно уделяя время приготовлению пирога, который Минсок хотел всю неделю, услышав похожий аромат в кофейне, когда они с Бэкхёном туда заглядывали. За всё это время Бэкхён совсем не вспоминает о том, что нужно позвонить мужу. Сначала ему было страшно, ведь тот может закатить очередную истерику, заставить всё бросить и приехать прямо сейчас, а потом он просто отвлёкся, расслабился, периодически на секунду улавливая, что что-то забыл, но так же быстро отбрасывая волнующие мысли. Совсем осознанными они становятся, когда телефон сам подаёт признаки жизни, и омега нервно вздрагивает, глядя на экран. К его облегчению высвечивается номер мистера Пака, и он сразу берёт трубку. Мужчина уточняет, что забирает Джено, и они готовы ехать в магазин, так что Бэкхён диктует адрес друзей.       — Это ведь не слишком странно? — тихо спрашивает он у Минсока. — Что я еду с ними?       — Почему ты так считаешь?       — Мне кажется, я… чувствую вину за то, что провожу время с чужой семьёй, когда своя в разрухе. Я понимаю, что это часть работы, но я не выгляжу навязчиво?       — Мистер Пак сам попросил тебя, — недоумевает Минсок и, проверяя готовность пирога, протыкает его зубочисткой. — Ты надумываешь. Тем более, что это для твоего же удобства — чтобы тебе было из чего готовить им.       — Да, ты прав, — облизывает он губы. — Честно говоря, я, наверное, просто боюсь вечера. И волнуюсь.       — Бэк, хочешь, я с тобой поеду к Тэкёну? — сводит он брови и садится рядом. — При мне он тебя не тронет.       — Нет! Ещё не хватало. Это какой-то абсурд. Я тоже поступаю неправильно, игнорирую его весь день, — Бэкхён обхватывает себя за плечи, потрясывая ногой под столом. — Но мне почему-то так страшно.       — Давай ты не поедешь домой? — он берёт его за руку, что крепко держалась за плечо.       — И как ты себе это представляешь? Я не могу сбежать. Было бы классно избавиться от проблем по щелчку пальцев, но так не бывает, — через силу улыбается омега. — Так, ладно. Надо собираться.       Минсок закусывает губу и позволяет ему убежать в прихожую к зеркалу, чтобы поправить макияж. Ему тоже страшно отпускать друга. Даже за то, что Бэкхён проведёт время в компании чужого альфы, ему не так боязно, как за предстоящий вечер. Сколько уже историй от Чондэ и по новостям он слышал об альфах-абьюзерах, чьих омег находили потом в лесополосе или, чего хуже, в реке. До холодного пота он не позволял себе мысли о том, что Джемин может остаться без папы. И, если ещё пару дней назад, слушая намёки своего любимого о том, что надо найти Бэкхёну другого альфу, который бы вытащил его из этого дерьма, он скептично гнул брови, то сегодня он хотел этого чуть ли не больше самого Чондэ. И то, что мистер Пак подпускал к себе Бэкхёна, приглашал, хоть и не напрямую, а по работе провести время с ним, его подначивало содействовать в этом. Да, сомнения Бэкхёна насчёт этого похода в магазин вполне обоснованы, Минсок бы и сам странно смотрел на такую ситуацию, но сейчас это шанс сдвинуть лучшего друга с мёртвой точки, подтолкнуть на нужный путь и направить.       Уже через полчаса Бэкхён спускается на улицу, всё ещё чувствуя себя как-то неправильно. Может, это давление со стороны супруга, которому стоит обо всём узнать, точно взбесится, а может — внутренняя неуверенность. В любом случае, он решает разгребать проблемы по мере их поступления.       Знакомый чёрный Mercedes, припаркованный прямо напротив подъезда, не даёт долго шарить глазами по забитой в выходной день парковке. Бэкхён чувствует необъяснимый жар на щеках, когда подходит к нему. И куда ему садиться? А вдруг он, дурная голова, перепутал машины, и это не мистер Пак? На помощь ему приходит сам альфа, будто чувствуя его смятение: он появляется из машины, нацепляя вполне искреннюю улыбку.       — Снова здравствуйте, — басит он, обходя автомобиль и открывая для омеги переднюю пассажирскую дверцу.       — Добрый день, — неуверенно кивает Бэкхён и юркает в салон, сцепляя руки в замок перед собой.       — Бэкхён, — улыбается Джено прямо над его ухом, и Бэкхён оборачивается, когда Чанёль садится обратно. — А Джемин не с нами?       — Нет, Джеминни нужно днём спать. Как твой день? — руки сами собой тянутся к мальчику и осторожно снимают с него шапку. — Тебе не жарко? Ты весь мокрый…       — Немного, — вытягивается в лице мальчик и приглаживает взлохмаченные волосы. — Спасибо. В школе меня похвалили за быстрое чтение.       — Умница!       Чанёль невольно наблюдает за ними в зеркало заднего вида и о чём-то задумывается, теряя с лица улыбку. Бэкхён аккуратно отцепляет от шапочки маленькие ворсинки, а потом спохватывается и пристёгивается, виновато глянув на мужчину.       — Отец? — зовёт Джено. — Мы поедем?       — Да, — усмехается Чанёль и выруливает с парковки. — Задумался.       — Вы выспались? — интересуется Бэкхён, отбрасывая ненужное стеснение. — Может, вам стоило отложить поездку на завтра?       — Да, мне достаточно. Переспать — ещё хуже, чем недоспать, а есть хочется всегда, — смеётся он, включая больше по привычке радио. — Как Джемин? Не баловался больше?       — О, они с Чондэ смотрят мультики, ему не до капризов, — подхватывает тихий смех Бэкхён. — Минсок приготовил им вкусный пирог, поэтому, думаю, причин для плохого настроения точно нет.       — У вас отличные друзья, — отмечает Чанёль, снова поглядывая на сына, что внимательно следил за происходящим в окне.       — Замечательные, — кивает омега, чувствуя нарастающую тревогу в груди. Вот уж не время и не место для неё.       — Ваш муж занят сегодня? — необдуманный вопрос, и он тут же жалеет о нём. — То есть… Прошу прощения. Обычно выходные люди проводят в кругу семьи.       — Они мне как семья, мы выросли вместе, — стараясь съехать с темы своего брака, Бэкхён прочищает горло. — И мы давно не собирались.       — Понимаю, — ощущая, что надо менять тему, альфа усмехается. — Надо с детства беречь друзей. В моём возрасте, хоть я и не считаю себя очень старым, трудно найти новых.       — Сколько вам лет? — прищуривается он, разглядывая мужчину.       — А сколько дадите? — хитро улыбается Чанёль.       — Хм, — Бэкхён рассматривает мимические морщинки в уголках глаз, широкую улыбку с мягкими ямочками на щеках, волосы, в творческом беспорядке развалившиеся на прямой пробор. — Может быть, — он вспоминает о Джено, которому семь лет, и что мистер Пак альфа, а альфы обычно обзаводятся семьёй в более старшем возрасте. — Тридцать?       — Почти, — удивлённо вскидывает брови он. — Тридцать четыре.       — Вау, — не сдерживает своего восторга Бэкхён. — Вы выглядите очень хорошо. Я… в смысле, не знаю, как выглядят в тридцать четыре, но я вам тридцать накинул только из-за Джено. Вы выглядите младше.       — Спасибо, — хохотнул Чанёль, сворачивая на парковку к гипермаркету. — Приятно.       Бэкхён замолкает, тушуясь от неловкости и стараясь не надумывать себе лишнего. Он разворачивается к Джено и протягивает шапочку, чтобы тот надел перед выходом на улицу. Мальчик расстроенно выпячивает нижнюю губу — видимо, надеялся, что прокатит добежать до магазина, как взрослый, без шапки, — и послушно натягивает её, скрывая ушки. Омега прячет улыбку за ладонью, прижатой к губам, не замечая на себе пристального взгляда со стороны мужчины.       Заняв место поближе ко входу, они спешат внутрь, желая поскорее скрыться от разгулявшегося ноябрьского ветра. Чанёль оставляет Джено рядом с Бэкхёном, наказывая вести себя спокойно, и идёт за тележкой. Омега удивляется — а когда мальчик вёл себя неспокойно? Разве что устроив погром в прошлый их общий визит сюда? Так это мелочи.       — Давайте только договоримся сразу, — возвращаясь к ним, начинает Чанёль, обращаясь к Бэкхёну. — Вы с Джемином тоже питаетесь вместе с нами.       — Что? — округляет глаза омега, на секунду тормозя.       — Что не так? — мужчина наклоняет голову в бок.       — В смысле? — он часто моргает и позорно краснеет, из-за чего приходится отвернуться, якобы разглядывая кого-то или что-то в снующих мимо людях.       — Бэкхён, вы проводите в нашем доме почти весь день или всю ночь. Не будете же вы таскать с собой отдельно еду, — Чанёль ничего не может с собой поделать и улыбается, чувствуя, как тот растерян.       — Это не проблема, — омега всё же поворачивается к нему, но взглядом останавливается на Джено, что тоже смотрит на него. Это ещё больше смущает.       — Бэкхён, пожалуйста, — спокойно убеждает альфа и катит тележку вперёд. — Вы нам готовите за «спасибо», так что очень прошу вас не скромничать.       — Угу, — как же ему стыдно, как же неловко, и хочется скорее уйти от этой темы.       Он хоть и соглашается сейчас, всё равно не притронется к чужой еде. Это, наверное, глупо, но он не может себе этого позволить.       — Бэкхён, посмотрите на меня, — настаивает Чанёль, и омеге приходится повиноваться. Он робко поднимает взгляд и кусает губы. — Пообещайте. И учитывая этот факт, выбирайте то, что тоже будете есть.       Его откровенно ломает, он сдаётся и снова угукает, когда голос внезапно сипит:       — Давайте уже пойдём?       — Отец, а можно шоколадку? — на помощь приходит Джено, и Бэкхён наконец отвлекается на акционные стойки с товарами.       — Снова хочешь принести ущерб магазину? — смеётся Чанёль, а мальчик обиженно дуется, уходя чуть вперёд.       Хотя надолго его обид не хватает, и он меняется в лице, рассматривая выставленные около прохода цветные суккуленты и кактусы. Бэкхён останавливается рядом с ним и садится на корточки, поддаваясь внезапному порыву рассмотреть необычные растения поближе.       — Странные, — тянет Джено, под стать омеге присаживаясь с ним.       — Нравятся? — ласково смотрит на него он и снова снимает шапочку.       — Очень.       — У тебя когда-нибудь были домашние растения?       — Нет, — Джено часто качает головой и оглядывается на подошедшего сзади отца. — Дедушка говорит, что это большая ответственность.       — Верно. Растения не могут питаться сами, сидя в горшочках, их нужно кормить, не забывать поливать, чтобы они оставались такими же волшебными, а может, и росли.       — А они могут вырасти? — удивляется мальчик, поворачивая маленький с розовыми иголочками кактус, чтобы получше рассмотреть.       — Конечно. Медленно, что ты даже не заметишь, если следить каждый день, — Бэкхён берёт в руки другой кактус, обращая внимание на его причудливую форму.       — Отец, а можно мне растение? — строит умоляющие глазки маленький альфа, поднимаясь во весь рост.       — А ты за ним ухаживать будешь? — мужчина окидывает взглядом огромное разнообразие цветов.       — Буду! Правда-правда! — складывает мальчик руки ладошками друг к другу.       — Бэкхён, как вы думаете, Джено справится? — усмехается он, переводя взгляд на омегу, что тоже поднялся на ноги.       — Суккулентные и кактусовые непривередливы в уходе, а для привыкания к заботе о ком-то — очень даже неплохи. Думаю, Джено это под силу, — улыбается Бэкхён, встречая светящиеся глаза ребёнка.       — Хорошо, тогда выбирай одно. Посмотрим, как у него пойдут дела в твоей комнате, — согласно кивает Чанёль, и мальчик почти пищит от восторга, теперь полностью поглощённый разнообразием выбора.       Бэкхён прижимает детскую шапочку к груди и посмеивается из-за того, как у него разбегаются глазки, и спустя минуты три он останавливается на гимнокалициуме, который ранее держал в руках омега.       — Вот, — показывает он отцу.       — В интернете внимательно прочитаешь, как его выращивать, — строго предупреждает Чанёль, ставя горшочек в телегу, и мальчик кивает.       Они двигаются дальше в отдел замороженных продуктов. Бэкхён рассматривает представленные товары, интересуясь параллельно, едят ли в семье Пак рыбу. Получая утвердительный ответ, он понимает, что ходить в магазин, не зная допустимой суммы — сложно. Он не понимал, что может позволить мистер Пак, а что точное «нет», поэтому решил ориентироваться на вкус мужчины и на собственный бюджет.       Удачно пройдя следующий мясной отдел, они направляются в овощной и фруктовый. Бэкхёну немного некомфортно что-то советовать, потому что мужчина слушает каждое его слово, будто он истина в последней инстанции. Омега не привык к такому вниманию, потому активно помогает выбирать зрелые плоды, вспоминая, что Джено не любит овощи, а значит, нужно уделить особое внимание его рациону. В отделе с бакалеей Чанёль целенаправленно ведёт его к крупам, чтобы он выбрал кашу Джемину и, как оказалось, Джено, которому очень понравился их завтрак. Проверяя составы и сроки годности, омега сдаётся, укладывая несколько коробочек в тележку, пока маленький альфа спрашивает, правда ли в каше быстрого приготовления настоящая клубника. Бэкхёну нравится разъяснять мальчику разные тонкости, которые не должны быть интересны ребёнку, но отчего-то вопросов с каждым пройденным стеллажом становится только больше.       Молочный отдел не обходится без йогуртов, которые Бэкхён не сильно одобряет, хотя помалкивает, и дело вовсе не в самих продуктах, а в их стоимости — взять бы обычный йогурт в большой бутылке да мюсли или тот же сироп, из которого он делал для мальчика лимонад — выйдет выгоднее и больше.       — Спасибо вам, — улыбается немного устало Чанёль, когда они встают в очередь на кассе. — Я и не помню, когда последний раз покупал столько здоровой еды.       — У вас же медицинское образование? — решает уточнить Бэкхён, пока Джено разглядывал выставленные на его уровне шоколадные батончики.       — Верно, — мужчина ждёт, в чём же будет упрёк.       — Вы же знаете, как питание влияет на организм, — неловко отводит взгляд омега, не желая нарваться на конфликт. — Как так вышло, что вы перешли полностью на полуфабрикаты?       Он не против них, наоборот, они могли быть отличной основой, разноображенной теми же овощами или собственноручно приготовленным супом.       — Вы правы, мой косяк, — несколько виновато поджимает альфа губы. — Нам пришлось пережить нелёгкий развод, после которого я, каюсь, был сломлен. Долгое время не мог взять себя в руки, а вместе с этим пришла апатия. Питание ограничилось чем-нибудь, на чём можно протянуть до следующего дня. Спасали только мои родители. И это вошло в привычку.       — Оу, извините, — Бэкхён, удивлённый такой внезапной искренностью, густо краснеет. Это не его дело! Какого чёрта он полез? — Я не хотел вас обидеть.       — Что вы, всё хорошо. Сейчас всё хорошо, — вопреки печальной истории мужчина хитро улыбается. — После чёрной полосы обязательно наступает белая.       Бэкхён неловко зеркалит улыбку альфы, обнимая себя за плечи. Ему ещё как знакомо понятие чёрной полосы, которая тут же отзывается вибрацией смартфона в кармане. Омегу бросает в холодный пот, и он достаёт телефон, замечая имя супруга. Перед смертью не надышишься.       — Извините, — он испуганно смотрит на Чанёля, что поднимает руки перед собой, не смея задерживать. — Алло?       — Бэкхённи, — голос Тэкёна такой спокойный, что во рту пересыхает от страха, и омега оглядывается на своих работодателей, что уже вместе рассматривают пачку орехов с сухофруктами.       — Тэ? — всё, что может выдать Бэкхён.       — Когда домой? — интересуется про между прочим он.       — Я буду дома в течение часа, — пытается он улыбнуться, как делал это ещё минуту назад, только это походит на защемление лицевого нерва.       — Я очень скучаю, Бэкхён-а, — кажется, что омега зря паникует, и он даже почти в это верит. — Ты обещал приехать ещё утром.       Бэкхён не помнит обещаний, помнит лишь расплывчатое «завтра», но никак не «утром». Он часто дышит, непроизвольно сжимает своё запястье, впиваясь в него ногтями и оставляя глубокие кровоточащие полумесяцы. Снова оглядываясь на Джено и Чанёля, омега встречается с изучающим взглядом мистера Пака, от которого в голове сметает подчистую всё. Пустота. Полный провал. Ответить нечего.       — Я не слышу? — нараспев продолжает Тэкён, чью половину слов он пропускает мимо ушей.       Бэкхён жмурится и пытается восстановить сердечный ритм. Последний раз он так боялся полгода назад, когда они с Минсоком засиделись над билетами к экзаменам, и он остался ночевать у друзей. Всё обошлось лишь огромным скандалом, битой посудой, плачем Джемина и неделей полного игнорирования со стороны Тэкёна, но с тех пор многое изменилось — альфа стал жёстче.       — Тэкён, — он натужно улыбается и открывает блестящие от невыплаканной влаги глаза. — Скоро буду, — через силу. — Люблю тебя.       Он сбрасывает звонок и неуверенно возвращается к своим спутникам, пряча гаджет в кармане пальто.       — Всё в порядке? — Чанёль хмурится, подмечая резкую бледность его лица.       Джено оборачивается на омегу и обеспокоенно берёт его за руку, заставляя вздрогнуть и резко одёрнуть её. Бэкхён сам не ожидает от себя такой реакции и спешно садится на корточки перед ничего непонимающим мальчиком.       — Малыш, прости, я не хотел, — он пытается улыбнуться, ласково оглаживая его плечики. — Я испугался.       — Чего вы боитесь? — Джено всё больше начинает походить на затравленного кролика, которого вытолкнули из норки.       — Ничего, — нервно смеётся омега, пытаясь успокоить его, хотя получается из ряда вон плохо, и сам берёт его за ручку. — От неожиданности.       — Вам нужно домой? — больше утверждает Чанёль, и Бэкхён кивает, поднимаясь и удерживая руку ребёнка. — Мы подвезём вас.