Emerald fury

Рассвет медленно, но верно начинает показывать свои первые алые лучи. Небо чистое, без единого облачка. Намджун выходит из своего трёхэтажного дома в стиле барокко на окраине города и решает поехать в главное здание правительства. Его там ждала гора документов, которые нужно было разобрать. Мужчина в чёрном костюме-двойке, который подчёркивает его подтянутое тело, садится на небесно-чёрный Cadillac CTS-V. Намджун заводит машину, двигатель медленно издаёт свой рык, будто здороваясь с хозяином и прося уже поскорее набрать скорость. Мужчина плавно выезжает на дорогу и постепенно прибавляет скорость, ловко переключая коробку передач. Машины — страсть Намджуна. Он с детства ими увлёкся: смотрел в журналах, вырезал их и коллекционировал, приклеивая в блокнотики. Мужчина знает каждую деталь, каждый завиток. И кажется, что может с закрытыми глазами отремонтировать любую поломку. В душе Намджуна всегда было противостояние: машины, механика, грязная работа и офис с кучей документов. Несмотря на это, он прекрасно справлялся и совмещал обе работы — успевал следить за финансами и договорами с клиентами Атиллы и в то же время ремонтировал машины своих братьев. Иногда выезжал на пустую прямую улицу и гонял на всех двухста пятидесяти. Вот оно счастье: мурчание любимой машины, а затем любимый офис. И в этот день Намджун хотел так же. Но... Увидеть офис, полюбившийся за столь короткое время, не было суждено. Нет, кадиллак не подвёл, ни в коем случае. Подвели предатели. Крысы, что завелись в Атилле, грели свои хвосты и готовили подставу. Братья не могли упустить это. Ведь всегда нож в спину вонзают самые близкие. Так и случилось: вошли в доверие, помогали с планом мести, поддерживали и в конечном счёте вонзили нож, нет, катану в спину, в самое сердце, насквозь. *** — Чондун, принеси мой автомат! — прозвучало строго. — Да, Дио-щи. Невысокий парень с маленьким хвостиком на голове, в камуфляжных штанах и обтягивающей чёрной футболке, быстрым шагом направился в дальний угол большой комнаты с бетонным полом. В углу, в металлическом шкафу, стояли автоматы, пистолеты, катаны и простые, но мега острые ножи. Двадцатилетний парень, недавно вступивший в ряды легендарного Атиллы учил азы пользования оружием. До вступления в команду он всего несколько раз в школе разбирал автомат и то за столько времени всё позабыл. Его бы и не приняли, только вот физические данные у парня уж очень хорошие. Подтянутое тело, сильные и крепкие руки, бегает отлично. А пользоваться оружием его научит Дио —знаток своего дела. Вот он и приступил к учёбе новичка. Первым делом, вспоминаем школьные времена — разбираем и собираем автомат на время. — Смотри, сначала отсоединяем магазин, — мужчина правой рукой взял магазин и большим пальцем ловко отщелкнул защёлку. Подав магазин вперед, он легко его отсоединил. Чтобы парень запомнил показал ещё несколько раз, — Затем, снимаем с предохранителя, отводим затвор назад и... — Кенсу сделал небольшую паузу пока совершал нехитрые манипуляции, — Контрольный спуск. Давай, повтори всё что делал я. Парень начал уверенно и только схватился за магазин, чтоб отсоединить, но не смог. Слишком грубо обращается с оружием, поэтому и не поддаётся. — Нежнее. Нельзя так грубо обращаться с оружием, с ним нужно быть нежным и аккуратным, — с чувством произнёс Дио. — Хорошо, кажется понял, — теперь уже аккуратнее, плавными движениями Чондун отсоединил магазин. Так, медленно, шаг за шагом Кенсу научил парня разбирать и собирать автомат. Научил правильно обращаться с ним. Показал и рассказал всё от и до. Чондун вошёл в доверие, чему был очень рад. Ведь скоро тот самый день, когда можно воплотить план мести в жизнь. Вскоре, к Атилле присоединились Ким Тэхо и Ан Джэхван. Они с Чондуном быстро нашли общий язык и сдружились. Да, люди нашли общий язык, стали хорошо общаться, были друг для друга опорой в этой мало знакомой компании. Никто и не подозревал, что эта троица была давно знакома и мысли у них были далеко не радужные. *** — Сегодня мы здесь собрались, чтобы проводить нашего брата в последний путь, — с трудом и горечью в голосе произнёс Лэй, — Он был нам, как старший брат. Умело контролировал всю Атиллу, успевая поддерживать нас и веселиться с нами. Намджун хён всегда был позитивным и умел находить решение невыполнимых задач. Брат, — он вонзился пустым взглядом в гроб, усыпанный цветами, — Спи спокойно. Царствие тебе небесное. *** Жил человек вчера, а сегодня уже лежит под холодной землёй. Жизнь быстро пролетает. Не успеешь оглянуться, а она уже прошла. И оказывается, что много дел не сделано, поставленные цели не достигнуты и понимаешь, что у тебя много врагов и мало друзей. Нужно за эту короткую быстротечную жизнь научиться наслаждаться каждым моментом жизни. И только тогда, когда умирает родная душа, человек осознает, что эту жизнь нужно прожить на полную катушку. Весеннее солнце согревает эту гнилую страну своими лучами и пытается хоть как-то помочь избавиться от этой гнили наряду с Атиллой. Всё больше и больше выходят из своих нор те, кто против Атиллы и новых законов. Таких Атилла казнит, помилованию нет места. А местом казни выступает большой бетонный подвал, куда не просачивается солнечный свет и только в уголках красным светом горят жалкие фонари, время от времени покачиваясь на подвешенных цепях и противно скрипя. По центру стоит стул — последнее что видят приговорённые к казни. — Ну что, Чондун, рассказывай, — еле сдерживаясь, говорит Кенсу. — Что рассказывать? — Смотрите-ка, он ещё прикидывается идиотом. Что чувствовал, когда убивал нашего брата?! — переходит на злой рык, — Было весело, да? Глаза наливаются кровью, мужчина смотрит на жертву исподлобья, обнажая страшные клыки в оскале. Он медленно приближается к Чондуну, который уже считает свои последние минуты. Последние минуты своей никчёмной жизни. Да, смерть будет страшная, но заслуженная. Катана впивается в бедро парня, острое лезвие режет плоть, кровью постепенно заливается серый бетонный пол. Чондун корчится от боли, откидывая голову назад, вопит. И вот катана резко выходит из бедра, новая порция крови хлещет через дыру, которая прошла насквозь. Новая порция боли, перед глазами вспыхивают искры и темнота. — Блин, он уже отрубился. Парни, оставляю его на вас. Чтобы через пол часа его здесь не было, — командует Дио и выходит из подвала, на последок кинув, — Тех двух ждёт та же участь. Как только он выходит, верные слуги Атиллы подбегают к Чондуну, словно проголодавшиеся шакалы... *** — Чонин, я вернулся, — радостно крикнул мужчина, снимая кожаную косуху и развязывая шнурки массивных берцев. — Я на кухне, Хён. Кенсу проходит на кухню, которая пропиталась пряным запахом жареной картошки и яблочного штруделя. В центре стоит большой деревянный стол, а на столе та самая золотистая картошка с филе индейки; яблочный штрудель, украшенный чайными розами; в аккуратной стеклянной миске любимый салат Кенсу с тунцом и зеленью. — М-м-м, как вкусно пахнет, — принюхиваясь тянется на кухню мужчина. — Надеюсь, на вкус так же, — улыбается растрёпанный, с взлохмоченными волосами, Чонин в фартуке.! — Стой, хочешь сказать, это всё готовил ты?! — с удивлением смотрит на красиво сервированный стол Кенсу. — Конечно! — с гордостью, — надо же как-то отпраздновать моё выздоровление. — Ты прав, Чонин-и. Ну что, давай попробуем, что ты тут нахимичил? — смеётся, уже усаживаясь за стол. — Хён, иди руки помой сначала. — Да, точно. Я быстро, Нини Вечер за весёлой беседой плавно перетекает в ночь. Парни даже не успевают заметить, как стрелка больших часов на кухне уже проезжает мимо двенадцати, а бутылка вина Каберне Совиньон опустела. — Хён, я ведь тогда тебя слышал. Как ты там плакал, слова о том, как сильно ты по мне скучаешь... — не успел Чонин договорить, как Кенсу перебил его. — Как это ты слышал?! Почему не сказал мне?! Это вот так ты относишься к своему хену, да?! — Совиньон, кажется, мигом выветрился. — Успокойся, хён, — Ким заглядывает в большие бездонные глаза и сжимает грубую ладонь старшего. — Если бы я открыл глаза, ты бы не договорил, а так я мог дослушать всё, что ты хотел мне сказать. Прости, что раньше не сказал, — парень опустил глаза и выглядел словно провинившийся ребёнок. — Эх, ну что с тобой поделаешь. Что сделано, то сделано. Во всяком случае, теперь ты знаешь про... — мужчина немного замялся, подбирая нужные слова и ещё больше сжал пальцы, лежавшие на его, — Про мои чувства к тебе. Кëнсу теребил краешек кофты свободной рукой, но на лице волнения не показывал и держался молодцом. Чонин посмотрел в глаза мужчины и мягко улыбнулся. Встав, он медленно наклоняется к своему хëну через стол и оставляет на его губах невесомый поцелуй. — Ты мне тоже очень нравишься, хëн. Кëнсу удивился от этой волне любви и милоты со стороны младшего, но не может отрицать того, что ему понравилось и тепло растеклось по всему телу. Комната оформлена в стиле хай-тек. Большие панорамные окна делают комнату ещё больше и просторней, словно зовя своего хозяина к себе. На окнах плотные тёмно-синие шторы, что не пропускают солнечный свет, который так мешает по утрам. А параллельно окну стоит большая кровать с золотой подсветкой. И на этой самой кровати, под чёрным одеялом нежатся два влюблённых птенчика. Кенсу аккуратно берёт подбородок Чонина своими изящными, но грубыми из-за нагрузки пальцами и тянется к очередному поцелую. А Чонин и не против, он кладёт руку на шею мужчины и сам углубляет поцелуй, который получается страстным, полным любви и заботы к своему человеку.