Под нейтральным флагом

      Находясь во власти стихии, Джуди потеряла счёт времени. Страдания, казалось, тянулись целую вечность. Прижимаясь к килю, постоянно омываемая солёной водой, окружённая лишь воющим ветром и бесконечной синей пустыней, крольчиха лишь молилась о том, чтобы опрокинутая «Скумбрия» окончательно не ушла под воду, оставив Джуди умирать в объятиях разгневанного океана. Сколько это всё продолжалось? Далеко ли волны и ветер отнесли её, оказавшееся бессильным против стихии, пристанище от места крушения? Судоходство в этих местах всегда велось активно, но что если потерпевшая крушение шхуна, которую Джуди ещё вчера гордо считала своим новым домом, безвольно следуя морским течениям уносила крольчиху всё дальше от морских артерий? Эти вопросы один за другим проникали в голову крольчихи, как только море стало понемногу успокаиваться, а небо, недавно покрытое бескрайним, плотным полотном свинцовых туч, встретило крольчиху первыми лучами ещё не выкатившегося из-за горизонта солнца. В разрывах между пышными серо-белыми облаками, бегущими вслед уходящей бури, показался тусклый серп луны — медленно растворяющийся в голубом небе призрак минувшей ночи. Стояло раннее утро. А Джуди казалось, что шторм мотал её как минимум до полудня. Чувство голода и жажды уже начинало пробирать её, сливаясь с общей усталостью от тяжёлой, тревожной, бессонной ночи.       Уперевшись лапами в киль, Джуди, пошатываясь от усталости, огляделась. На все триста шестьдесят градусов раскинулась водная гладь, оканчивающаяся идеально ровной линией горизонта. Как бы того ни хотела крольчиха, но ни тонкой зелёной полосы земли, ни белеющего вдали пятна парусов она не видела. С трудом закинув ногу и взобравшись на килевую балку, она уселась на неё сверху, чтобы не находиться постоянно на скосе борта. Голову, теперь не занятую мыслями о сиюминутной опасности, стали заполнять апатичные мысли о безысходности положения. Осознание того, что она осталась совсем одна посреди бескрайней голубой пустыни. Пытаясь отвлечь себя от дурных мыслей и окончательно не впасть в отчаяние, крольчиха взялась за чудом удержавшийся в кобуре пистолет. Его следовало привести в нормальное состояние и высушить, чтобы в случае чего он был готов дать сигнал проходящему мимо судну. Убедившись в том, что медная пороховница осталась герметичной, крольчиха вытащила расположенный под стволом пистолета шомпол. Оттянув успевший просохнуть край рубашки, она обмотала его вокруг шомпола, и аккуратно прошлась им по стенкам канала ствола. Пистолет был совсем новый, почти не стрелявший и почищенный, поэтому гари на одежде почти не осталось. Зато осталось небольшое количество влаги, не давшей бы выстрелить. Уход за оружием немного отвлёк крольчиху, но вскоре, воспоминания, навеянные подаренными отцом вещами, вновь вогнали её в тоску, страх и отчаяние. Там, вдалеке, своей жизнью живёт её семья, рутинно встречая утро. Возможно, за завтраком мать вспомнит и о ней. Они и не подозревают, что сейчас происходит с их дочерью. И когда узнают? Через месяц-другой, когда письмо от обеспокоенного покупателя наконец-то донесёт до Хоппсов весть о том, что «Скумбрия» так и не пришла в пункт назначения? Воображение рисовало Джуди шокированного отца и рыдающую мать, сквозь слёзы упрекающую мужа в том, что отпустил дочь на смерть. А до сего момента Стью, вероятно, будет утверждать жене и самому себе что судно просто встало на ремонт, вызвав задержку. Ком подступал к горлу крольчихи, и она, убрав пистолет обратно в кобуру, легла спиной на киль. Горизонт был всё так же пуст, и крольчиха лишь вяло смотрела то в одну, то в другую сторону, надеясь увидеть хоть что-то. Джуди до сих пор не верилось, что это всё происходит наяву, но ощущение влаги, усталости и боли говорили о реальности происходящего.       Солнце медленно шло по горизонту, день клонился к вечеру. Жажда и голод уже изрядно мучили крольчиху, а надежда на спасение стремительно угасала, оставляя место только столь желанному, но смертельному бездействию. «Пистолет, порох… Ни одной пули. Это, должно быть, какая-то шутка свыше», — в мыслях иронизировала Джуди, пытаясь хоть как-то приободрить себя, но это не помогало. Вместе с вечером её накрывала и апатия. С наступлением сумерек она, поддавшись ужасной усталости, быстро заснула в том же положении, в котором провела почти весь день, не взирая на риск упасть в воду во сне или пропустить огни проходящего мимо судна. Джуди накрывало чувство, которое загубило множество жизней зверей, оставшихся один на один со своей судьбой — безразличие.       Первые лучи, ещё не полностью вышедшего из-за горизонта солнца, пролили свет на Джуди и её пристанище, и крольчиха едва не упала с киля при резком пробуждении. О бодрости не шло и речи. Жажда и голод начали становиться невыносимыми. Крольчиха, щурясь, бросила свой взгляд на восходящее светило, и сразу же замерла. Моментально участившееся сердцебиение сняло усталость, и Джуди попыталась вновь, сквозь ослепляющие солнечные лучи, уловить точку, которую, как ей казалось, она увидела при первом взгляде. Прикрываясь лапами, преодолевая боль, она судорожно пыталась увидеть что-то на горизонте прямо у солнца. И вот, на секунду ей удалось снова поймать небольшой вытянутый силуэт. — Эй, я здесь! — моментально вскочив, во всё горло прокричала крольчиха, поддавшись всплеску эмоций. Понимая, что сколько бы она не кричала, вряд ли кто-то её услышит, Джуди схватилась за пистолет в кобуре. Дрожащими лапами открыв крышку пороховницы и щедро насыпав пороха в ствол, попыталась утрамбовать его шомполом. Щелчок курка и немного пороха на затравочную полку, и вот крольчиха, подняв пистолет и закрывая свободной лапой ухо, нажала на спуск. Прогремел оглушительный выстрел, отдавшийся звоном в ушах, и крольчиху окутало облако порохового дыма. Не медля, Джуди повторила выстрел снова. А тем временем солнечный диск быстро поднимался, и вскоре Джуди уже могла видеть белеющие вдали паруса без риска травмировать глаза. Судно приближалось, но не шло на крольчиху, отчего она видела его в пол оборота. Ещё один выстрел. Бесконечно долгое ожидание хоть какого-то сигнала от неизвестного корабля, но он всё так же неторопливо скользил по воде, не меняя курса, медленно приближаясь и становясь всё более чётким. Джуди не считала, сколько раз она уже выстрелила, перестав слышать что-то кроме писка в ушах. Пороховница опустела, а судно всё так же непреклонно следовало своим курсом. Радость от вероятного спасения сменилась на злость. Казалось бы, вот они, спасители — уже чётко были видны обводы идущего под всеми парусами брига, но его экипаж, казалось, намеренно не обращал на крольчиху никакого внимания. Может, они просто посчитали, что затраченное на манёвр время просто не стоит жизни дрейфующей в одиночестве крольчихи? Та́к они оценили её жизнь?! Теперь Джуди видела бриг чётко в профиль. Он просто шёл мимо. — Да будьте вы прокляты! Слышали?! — что есть силы прокричала Джуди, уже не в силах сдерживать слёзы обиды. Эти слова были сказаны в пустоту, без надежды дойти до ушей экипажа брига. Но тот, немного накренившись, стал разворачиваться. Ошарашенной крольчихе, сразу и не поверившей своему счастью, только и оставалось, что с открытым ртом наблюдать за манёвром судна. Злость мигом ушла, сменившись облегчением. Видимо, для экипажа судна, вследствие направления ветра, такой подход к потерпевшему крушение судну был просто более удобен. Возбуждение ушло, и усталость вновь взяла верх над крольчихой, заставив снова присесть. Теперь оставалось лишь ждать.       Бриг всё приближался и увеличивался в размерах, и через какое-то время стало возможным рассмотреть развевающееся над кормой британское знамя. Это сильно обрадовало Джуди — по крайней мере языкового барьера у неё с её спасителями не будет. Ожидание было крайне томительным. Крольчиха уже предвкушала, как наконец-то сделает глоток воды, отчего чувство жажды становилось ещё сильнее. Мысли о том, что спасители окажутся вовсе не такими дружелюбными, как ныне покойные подчинённые её отца, посещали Джуди, но ничего хуже смерти в одиночестве посреди моря, по мнению крольчихи, ей не светило. В конце концов её происхождение и непременно щедрое вознаграждение от её отца, в случае возвращения домой, уж точно должно отбить все нехорошие мысли у моряков. Судно неторопливо шло под довольно слабым ветром, и вот, спустя около часа после разворота, подошло к перевёрнутой шхуне достаточно близко. Экипаж поспешил убрать паруса, и бриг медленно подходил всё ближе к Джуди, постепенно замедляясь. Крольчиха уже могла подробно рассмотреть корабль и даже услышать ещё не очень разборчивые голоса матросов. Бриг был небольшой: на первый взгляд крольчиха дала ему чуть более двадцати метров в длину.       Бриги, использовавшиеся в качестве боевых судов, как правило, были куда больше. Представшее же перед крольчихой судно закладывалось, скорее всего, как посыльное или патрульное. Тем не менее, крольчиха насчитала восемь лёгких длинноствольных пушек, чьи стволы виднелись из орудийных портов в фальшборте. Парусное вооружение было типичным для судов этого класса — преимущественно прямые паруса на обеих мачтах. — Так, теперь помалу трави левый! — донёсся до Джуди голос моряка, руководящего спуском на воду небольшой лодки, подвешенной за кормой брига, после чего шлюпка мягко коснулась поверхности воды носовой частью. Крольчиха, теперь уже совершенно уверенная в своём спасении, была не в силах скрывать улыбку. Её страдания наконец-то закончены. Обогнав ещё медленно идущий по инерции бриг, лодка, приводимая в движение лишь одним волком-гребцом, стремительно приближалась к опрокинутой «Скумбрии». Шакал, сидевший на второй лавке и явно довольный своим положением, весело махнул лапой крольчихе. — Что везём? — крикнул шакал крольчихе, не скрывая улыбки. Лодка глухо ударилась о борт перевёрнутой шхуны. — Сахар… Везли. — неуверенно проговорила Джуди, не понимая, всерьёз ли был задан вопрос. Сидевший у вёсел, спиной к крольчихе, волк резко обернулся, устремив на неё удивлённый взгляд. Что-то явно смутило его в Джуди, и он продолжал внимательно изучать её взглядом. — Как тебя зовут, парень? — Джуди, — пытаясь скрыть за улыбкой смущение, проговорила крольчиха, а выражение морды волка сменилось на ещё более удивлённое. — Это баба, прикиньте! — сразу сообразив что к чему, крикнул его товарищ зверям на судне. — В прошлый раз ты так же говорил! — прокричала появившаяся на палубе фигура, и с корабля донёсся смех. — Как я понимаю, пытаться лезть в корабль смысла нет, — опомнившись, волк сразу перескочил на другую тему, пытаясь замять этот конфуз, и подал крольчихе свою лапу. — Не навернёшься? — Попробую, — Джуди явно не была уверена в этом. Сил почти не было, и она, взявшись за протянутую лапу, пошатываясь, встала, и, собрав остаток сил, неуклюже прыгнула в лодку. Та заметно качнулась и по инерции стала отплывать от опрокинутой «Скумбрии». Крольчиха очутилась на лежащим между лавками мотке каната, конец которого уже был привязан к ноге шакала. Видимо, он уже готов был пытаться проникнуть в перевёрнутое судно. — Спасибо вам, — тихо проговорила Джуди, сев и оперевшись о борт лодки. Она слышала голоса и видела корабль, и это приносило ей облегчение. А ведь совсем недавно она была готова принять смерть в полном одиночестве и уже мысленно простилась с родными. Благодаря небеса за своё спасение, она ненароком вспомнила зверей, с которыми ей было суждено разделить неделю плаванья. Джуди не могла сказать, что они успели стать для неё друзьями, но всё равно ей было искренне жаль, что они не смогли дожить до этого дня. Отец наверняка будет долго сожалеть о смерти своего друга. — Как тебя угораздило-то? — спросил волк, налегая на вёсла. — Долгая история, — вяло проговорила крольчиха, понимая, что сил на рассказ у неё явно нет. По крайней мере пока она ничего не выпила — во рту было абсолютно сухо. — На богатую пассажирку ты, если честно, не похожа, а проституткам оружие не положено, — вклинился шакал, указав на кобуру на бедре крольчихи. — Приключений искала? — спросил молодой волк с искренним интересом. Крольчиха лишь горько вздохнула в ответ. — Ну, надо полагать, нашла! — залился хриплым смехом шакал. Лодка глухо ударилась о борт брига. — Ладно, на спине хоть удержишься? — Спасибо, я сама попробую, — отмахнулась Джуди и, схватившись за прибитую к борту дощечку, служившую ступенькой в импровизированной лестнице, попыталась подтянуться к ней, отталкиваясь от борта шлюпки. Но лестница явно не была рассчитана на кроликов и начиналась довольно высоко, отчего обессиленная крольчиха никак не могла подтянуться к ней. Волк, заметив это, подставил лапу, и Джуди, воспользовавшись ей в качестве дополнительной ступеньки, наконец-то смогла залезть на борт брига. Когда крольчиха добралась до палубы, моряки тут же подхватили её под лапы и оттащив немного в сторону, аккуратно усадили у орудийного лафета. Наконец-то она снова ощущала под собой немного покачивающуюся палубу, слышала голоса. Она бегло осмотрела пространство вокруг себя, всё ещё не веря своему счастью: она вновь видела покрытую сетью теней канатов палубу, немного раскачивающиеся на ветру незакреплённые снасти. Всё то, что так её влекло и то, что она больше и не надеялась увидеть. — Воды, пожалуйста, — проговорила Джуди, окинув взглядом собравшихся возле неё моряков. Два дня, проведённые под палящим солнцем, давали о себе знать: жажда была уже невыносимой. Её внимание привлёк вышедший вперёд волк, выделявшийся из собравшейся толпы намотанной поверх белой рубашкой, чьи рукава были закатаны до локтей, чёрной повязкой на лапе. Служила она, видимо, для того, что бы подчинённые всегда видели своего командира. Его непоколебимый вид, источавший ощущение власти над происходящим, ясно давал понять, что предположение Джуди насчёт повязки было верным. Положив одну лапу на эфес абордажной сабли, находящейся в ножнах на поясе, а в другой держа дымящую трубку, он равнодушно окинул её своим холодным взглядом. — Спасибо вам, — обратилась к нему крольчиха, полагая, что перед ней стоит тот самый зверь, давший команду на смену курса брига. — На поклон не ко мне, — ухмыльнувшись, буркнул волк и выпустил из пасти облачко табачного дыма. Крольчиха несколько опешив, закусила губу и, ещё немного искоса посмотрев на волка, принялась искать взглядом настоящего капитана брига. — Так, ребята, а теперь разойтись! — послышался голос откуда-то из-за толпы, и между матросами протиснулся рыжий лис. — Добро пожаловать на «Викторию»! — он, подойдя к Джуди, подал ей большую деревянную кружку с водой, и крольчиха сразу же принялась жадно утолять жажду. — Чего столпились? По местам и за работу! Что, кроликов не видели что ли?       Он, хлопнул в ладоши и, убедившись, что его приказ выполняется, повернулся к крольчихе: — А вас, мадам, попрошу пройти во-о-н туда, — улыбнувшись, лис галантно указал на открытую дверь, ведущую в кормовую надстройку и подал ей лапу. Джуди, опустошив кружку, с сожалением уставилась на её дно, но, услышав «Гхм» лиса, встрепенулась и, ухватившись за его лапу, с кряхтением поднялась, одарив своего спасителя благодарной улыбкой. — Спасибо! — кивнула крольчиха, вытирая губы, и бросила взгляд на опустевшую кружку. Лис ухмыльнулся, кивнул и жестом указал ей идти вперёд, а сам, тихо сказав что-то волку, поспешил вдогонку. Надстройка была поделена тонкими деревянными перегородками: сначала шли две расположенные по бокам небольшие каюты, а в кормовой части судна располагалась кают-компания со столом в центре. Сквозь мутные стёкла солнце освещало разложенную почти на весь стол карту, многочисленные чертёжные и навигационные инструменты, кровать в углу и повешенную над ней саблю в ножнах.       Джуди на секунду замерла, оценивая обстановку в сравнении со «Скумбрией». Нужно признать, сравнение было не в пользу её нового корабля: на карте были заметны круги от многочисленных кружек, которые на неё ставили, инструменты валялись как попало, а сабля, судя по её виду, была явно не декоративной частью интерьера. — Проходите! — лис обогнул крольчиху, сбивая её мысли, и, зайдя в кают-компанию, отодвинул стул, приглашая гостью за стол. Там уже стояла тарелка с каким-то блюдом из жаренных овощей — видимо, команда недавно позавтракала, и на судне осталась готовая еда. Впрочем, внимание крольчихи приковала к себе ещё одна кружка, стоящая у тарелки. В очередной раз благодарно кивнув своему провожатому, она забралась на стул и стала жадно пить воду. Опустошив вторую кружку, она в блаженстве расслабилась на стуле, но что-то заставило её хлопнуть себя по боку. «Эй!», — она вскочила со стула, возмущённо уставившись на лиса. — Исключительно предосторожность. Сами понимаете, — многозначительно проговорил тот, разглядывая со всех сторон её пистолет. Кстати, как вас зовут?       Смерив протянувшего ей лапу лиса недовольным, но всё-таки понимающим взглядом, крольчиха расслабилась. — Джуди Хоппс, — она неосознанно бросила взгляд на тарелку всё ещё одиноко стоящую на столе и сглотнула. — А я — Николас Уайлд, — улыбнулся лис и кивнул на тарелку. — Приступайте.       Уговаривать её не пришлось, и крольчиха тут же приступила к трапезе. Под взглядом Уайлда она старалась сдерживаться, но с каждой секундой ложка в её лапе мелькала всё быстрее и быстрее. Уайлд, ухмыльнувшись, отвернулся, делая вид, что изучает что-то на стене каюты, давая гостье спокойно утолить первый голод. — Хоппс… Хоппс… Кажется, когда-то слышал, — пробормотал он. — У нас фамильное имение на Кайкосе, — Джуди на мгновение опустила ложку и радостно оглянулась на лиса, воодушевившись от мысли, что Николас знает о её доме: это значительно повышало шансы на скорое возвращение.       Лис снова повернулся к ней, задумчиво разглядывая. Смотря в его изумрудные глаза, крольчиха подметила, что вряд ли видела его ранее. Огненно-рыжий зеленоглазый лис сильно выделялся на фоне своих сородичей — такого бы она запомнила. — Да, точно, — Уайлд щёлкнул пальцами. — Мы брали ваш ром. Отличный, кстати, ром! Даже интересно: как живётся, когда печать с твоей фамилией есть на тысячах бутылок, путешествующих по всему свету? — И когда вы снова там будете? — проигнорировав вопрос, Джуди с надеждой посмотрела на лиса. — Не могу ничего обещать, — он вдруг поднял со стола пистолет и, снова его осмотрев, взвёл курок, навёл оружие в пустующий угол и нажал на спуск. Пистолет звякнул бойком. — К слову, это тебе отец дал в дорогу? Неплохая работа, — Николас вдруг сделал паузу, задумавшись. — Состоятельный у тебя папаша. — А вы куда сейчас идёте? На большую землю? — слова лиса сбили крольчиху с толку. У «Виктории» не было намеченного маршрута? — Ну, шныряем туда-сюда, — усмехнувшись, ответил тот, и, увидев полную смятения мордочку крольчихи, опёрся лапами на стол, приблизился нос к носу к Джуди и прошептал: «Мы приватиры».       Подождав несколько мгновений и проследив за бурей эмоций, пронёсшихся на мордочке Джуди, он хохотнул, выцепил из её тарелки маринованный огурчик и закинул себе в пасть. — Приватиры? В мирное время? Война уже закончилась, вы не слышали? — Джуди закусила губу. В её глазах страх боролся с возмущением и это, с одной стороны, забавляло лиса, с другой, почему-то расстраивало. — Война закончилась, а каперский патент остался. Что нам было делать? — резко ответил лис, раздражённо разведя лапами, но в ту же секунду снова расслабился. — Кушай салатик. — В мирное время это называется уже не каперством, — голос крольчихи задрожал, да и дёргающийся носик выдавал волнение. — Это называется пиратством.       Уайлд замер. Оттолкнулся от стола и со скучающим видом подошёл к сундуку в углу. Покопавшись в нём, он довольно хмыкнул. — Ты можешь называть меня как хочешь, милая, суть не меняется, — послышался характерный звук откупоренной бутылки, и Николас, плеснув вина в бокал, устремил взгляд на виднеющееся сквозь мутное стекло море. — Каких-то два года назад мы были доблестными воинами на службе империи, а сейчас ты вот-вот расплачешься от того, что попала в лапы ужасных разбойников. Хотя, заметь, род деятельности мы не меняли. — И что вы со мной сделаете? — спросила Джуди, пытаясь сохранять самообладание и позабыв о еде, о которой ещё пару минут назад так мечтала. Радость от чудесного спасения была вытеснена роем мыслей о десятках вариантов её незавидного будущего. Множество раз пересказанные и до неузнаваемости искажённые рассказы моряков о кровожадных морских разбойниках, подчистую вырезавших экипажи торговых судов, оставляя их одиноко дрейфовать по океану, делали своё дело. Мало того, тот факт, что эти звери знают о местоположении её семьи, пугал крольчиху ещё больше. — Думаю, твой отец готов щедро наградить отважного мореплавателя, сохранившего его любимою дочурку, — лис довольно улыбнулся, отхлебнув немного вина из бокала и, заметив, что его слова никак не успокоили испуганную крольчиху, картинно положа лапу на сердце, добавил. — Тебе нечего боятся. Даю слово.