Машина Смерти и Любви

Вслед за дождем пришел такой же могучий ураган, разогнавший тучи на десятки миль вокруг. И теперь, стоя у окна древнего замка на самой вершине алмазной горы, Герберт Уэллс мог вдоволь насладиться открывшимся перед ним фантастическим пейзажем. Новый Лондон был волшебным городом, целиком вырубленным неведомыми мастерами из алмазных скал. Алмазные дома, алмазные дворцы, целые алмазные небоскребы, бриллиантовые улицы… Опалесцирующие воды озер и каналов, окружавших город, были усыпаны не только фантастическими кораблями всех форм и размеров, но и изумрудными айсбергами. У самой линии горизонта, который простирался в этом мире на десятки миль, клубился туман — там, где с вершины титанической горы срывались в бездну Юпитера могучие водопады. И все это великолепие освещала чертова дюжина разноцветных лун, повисших в бездонном черном небе. Этой картиной можно было любоваться вечно… если бы не голоса у него за спиной. Герберт Уэллс с трудом оторвался от созерцания магического пейзажа и обернулся. Заседание военного кабинета Империи было в самом разгаре. Это были люди, покорившие пространство и время, властелины самой могущественной империи, равной которой не видела вселенная от самого начала времен; люди, чья власть и могущество простирались на тысячи световых лет; ветераны сотен космических битв, завоеватели солнц и разрушители миров. Они оперировали таинственными понятиями и собирались пустить в ход оружие, основанное на неведомых физических принципах. Какую помощь мог оказать им пришелец из далекого прошлого, почти варвар? С таким же успехом пещерный человек из каменного века мог давать советы герцогу Веллингтону накануне битвы при Ватерлоо! — …это марсианский цилиндр, никаких сомнений, — говорил один из них, седовласый молодой генерал. — Но кто сказал, что на его борту находятся марсиане? Быть может, кораблем управляет искусственный мозг, а сам цилиндр служит носителем для термоядерного заряда… или чего-нибудь похуже… — В настоящее время мы можем только гадать, — отвечал другой полководец, — но я предлагаю не плодить лишних сущностей раньше времени. Будем исходить из того, что внутри этого корабля затаились марсиане — и их легендарные треножники. — Хорошо, если так, — проворчал третий, — с треножниками мы как-нибудь справимся, и от черного газа защиту найдем — все-таки мы заметно продвинулись вперед за последние 8000 веков. Мы можем пустить в ход летучие штаммы фим-мании или дварковать их всех влендишным способом, например. Но что, если и они продвинулись? И там вовсе не треножники, а другое оружие — новое, могущественное, страшное? — Продвинулись? — усомнился четвертый. — Стали бы они тогда отправляться в путь на цилиндрах 800-тысячелетней давности? Быть может, к нам летят вовсе не марсиане, а варвары с дальних границ Галактики, — те самые, что иногда копируют и наши корабли? — Мы опять вернулись к началу, — нахмурился Второй. — Кто там? Марсиане или нет? — И к нам ли вообще они летят? — подхватил Третий. — Их совершенно случайно сфотографировал торговый корабль, тормозивший в кометном гало Альфы Центавра, — пожал плечами Первый. — Траектория полета упиралась в Солнечную Систему. Скорость составляла примерно 0.9 световой. Но посланный на перехват военный крейсер не смог ничего обнаружить. Возможно, они изменили маршрут. — Если они летят с досветовой скоростью, у нас есть еще несколько лет в запасе, — заметил Второй. — Если только они не передумали. Наши люди видели только один цилиндр. Это мог быть всего лишь разведчик. Или корабль с небольшим десантом, который должен захватить плацдарм где-нибудь в Облаке Оорта или поясе Койпера. — А если это был разгон между прыжками? — возразил Четвертый. — Что, если торговцы засекли замыкающий корабль многотысячной армады, которая уже успела прыгнуть в гиперпространство и через несколько минут вернется в реальный космос прямо у нас над головами? Мы можем гадать бесконечно. А что вы на это скажете, мистер Уэллс? Как бы вы поступили на нашем месте? Как по-вашему, какой стратегии нам стоит придерживаться? Взоры всех присутствующих обернулись к нему, Герберту Уэллсу, человеку XIX века, пришельцу из далекого прошлого. И он далеко не сразу нашел, что им ответить.