Темнота внутри

Я не помню, сколько времени провела в гардеробе. Но счет уже давно пошел на часы. Об этом говорил бесконечный поток девушек, стремившихся заглянуть в коморку. Такой наплыв у нас бывает только ближе к полуночи, когда изрядно пьяные мужья наконец принимают судьбоносное решение – изменить своей благоверной. Впрочем, мы на этом зарабатываем, так что грех жаловаться. Глаза болят от слез так сильно, что когда я покидаю гардеробную, свет лампочки кажется мне по меньшей мере прожектором. Приходится опираться о стену и двигаться боком к лестнице, где освещение еще более тусклое, но едва ли я смогу ощутить разницу. Еще не дойдя до выхода на лестницу, я слышу до боли знакомые голоса, ни один из которых радости мне не приносит. Пытаюсь слиться с вишневыми обоями и, затаив дыхание, вся обращаюсь во слух: - И ты поможешь мне выбраться? - Дорого обойдется твоя свобода, Куколка. Очень дорого. - Моя мать… - Всего лишь шериф. Так что тебе придется делать все, что я скажу еще очень и очень долго. - Кол, ты должен! - Руки, дорогая, убери их от меня. Мой брат, конечно, весьма страшен в гневе, но мои игрушки будут пострашнее плетей. Кол и Керолайн? Какого черта у них происходит? Неужели эта блондинка всерьез думает, что тот, кто поставляет девушек в «Вестер», способен и на помощь в побеге? Я знаю Кола Майклсона уже очень, очень давно, и вот что судьба позволила мне уяснить довольно ясно – никогда не спорь с ним. Просто следуй за ним и молчи. И все же любопытство и слова, сказанные Керолайн в общей спальне, не отпускают меня. Напротив – вселяют уверенность и дают силы для такого наглого и отчаянного поступка, как подойти к Колу и задать вопрос в лоб. Что я и делаю, когда Керолайн отправляется наверх, а Кол присаживается на нижние ступеньки. Одного я не учла: он уже знал о том, что я рядом. - Не устала стоять там, Тихоня? – чуть громче обычного спросил он. Я вышла из-за стены и, хромая на каждом шагу, прошла к нему. Но не села на ступень, нет. Я осталась стоять напротив, да так, чтобы все время бы смотреть на него свысока. - Керолайн? Серьезно? Ты и правда собираешься помочь ей сбежать? – спрашиваю я хмуро. - А ты завидуешь? – Кол поднимается на ноги и тут же оказывается на голову выше меня. Теперь я вынуждена смотреть вверх, чтобы получить ответы на свои вопросы. – Но все же – нет. Она, как и ты, не стоит того, чтобы пойти против матери. - Все вы, Майклсоны, одинаковы: маленькие дети Эстер, которые шагу без нее не ступят! Язык опять сыграл против меня. Сказав это, я тут же прикусила кубу, надеясь, что получить еще больше наказаний, чем у меня есть сейчас, уже невозможно. Кол же, услышав и переварив мою резкость, спустился с лестницы, положил руки на мои плечи и сжал их так сильно, что на миг я подумала, что синяки останутся на всю жизнь. - Осторожнее на поворотах, Елена. Помни, почему ты все еще жива. - И почему же? – прошипела я. - Потому что кое-кто очень сильно хочет поиграть с тобой подольше. И очень дорого за это платит. Мысленно поблагодарила Деймона, хоть и через силу. Ну, хоть где-то он и его настойчивость пригодились. Но это не отменяет моего решения, показать ему, что играть со мной – себе дороже. - Это ты убил Викки? – решаюсь спросить я. Кажется, зря. Потому что лицо Кола чуть ли не посерело от злости. Но в следующий миг он вновь ехидно улыбается, будто я всего лишь неудачно пошутила. - Задай этот вопрос моему брату. Уверен, Клаус просто жаждет твоего общества. Больше мне ничего и не удалось выудить из Кола, потому что он резко оттолкнул меня и быстрым шагом направился к выходу на улицу. Что ж, будем считать, что этот бой я проиграла. Но обратиться к Клаусу действительно придется, если я хочу выяснить, кто убил Викки. Только не сейчас. Сейчас мне предстоит разговор с Ребеккой, самой неподходящей кандидатурой на роль управляющей. *** Я знала о Ребекке не так уж и много, но уже из рассказов было понятно, что она слишком ветрена и также горяча сердцем, как ее братья. И, конечно, она очарована своим братом Клаусом. Кажется, Ребекка единственный человек, кто связался с Ником по доброй воле. Триша как-то рассказывала, что до того, как заняться семейным бизнесом Ребекка владела баром где-то в Новом Орлеане. Дела ее шли хорошо, туристы любили заведение, пока не пришел некий Марсель. Вроде как он обманул Ребекку, подставил ее, а сам бар сжег. После этого и роман их отправился к чертям и сама блондинка на долгие месяцы из владелицы бара превратилась в посетительницу дешевых забегаловок. Не сказать, что мне жаль ее, но все же Ребекка больше всех в этой семье заслуживает лучшего. По крайне мере, мне всегда так казалось… Перед дверью в кабинет управляющей я медлю и пытаюсь еще раз все обдумать. Действительно ли мне нужен этот отдых, который я собиралась потратить на расследование смерти Викки, за которое, возможно, меня тоже подвесят на кресте. Или все-таки вернуться в прежний ритм и… проиграть войну с Сальваторе. Нет, выбор очевиден. Осталось только отстоять его. Стучу - не слышу ответа, несмело открываю дверь и заглядываю в проем: Ребекка слишком занята, делая маникюр, чтобы обратить на меня хоть толику внимания. - Ребекка, - окликаю ее, переступая порог кабинета. - Чего тебе, Тихоня? – Она чуть хмурится, но от дела не отрывается. – Ты уже закончила с Сальваторе? Я игнорирую ее вопрос и присаживаюсь на стул, где совсем недавно мне вынесли приговор. - Мередит сказала, что мне понадобится выходной. - Мм, что с тобой? Еще не оправилась от наказания Клауса? - Я подвернула ногу на лестнице. Тайлер Локвуд разбил мне лицо, а твой брат – исполосовал тело. – Ребекка поднимает голову и равнодушно смотрит на меня. Будто бы мои повреждения ничего не значат. – Мне нужен этот выходной. - Пустяк, - хмыкает она. – Ты справишься. У меня даже язык отнимается от такой жестокости. Совершенно нечем ей возразить. Я просто сижу и хватаю ртом воздух, пока Ребекка Майклсон смотрит на меня, как на расходный материал. Ни капли человечности. - Мисс Майклсон, - в дверном проеме показался новый вышибала, Коннор. – Там один из клиентов говорит, что уже заждался свою девушку. Грозится устроить скандал. Вышвырнуть его отсюда? Я отвлекаюсь на слова Коннора и, кажется, прихожу в себя. В голове даже возникают вполне разумные возражения, но я не успеваю их озвучить. - Как зовут клиента? – Ребекка встает со стула и обеими руками опирается на стол. - Деймон Сальваторе. Меня тут же разбирает нервный смех. Так он хочет продолжения! Бездушная тварь. Извращенец и садист. Взгляд Ребекки теперь обращен на меня. Она кажется недовольной, даже злой. Что ж, видимо, моя черная полоса в этом месте еще только начинается. - Разберись с ним, Елена. – Бекс делает неопределенный жест рукой. - Мне плевать, как ты это сделаешь, но он должен быть доволен. Первая мысль к ответу: «Да я просто придушу его подушкой. Так сойдет?». Потом делаю глубокий вдох, встаю со стула и направляюсь к выходу из кабинета. - О, он будет в восторге, - едко отвечаю на выходе. Затем тихо добавляю: - У меня есть план. *** И этот план у меня действительно был. Я собиралась предложить Деймону честный обмен информацией. Почему сразу не свободу? Собственно, это единственное, что я могла получить за тот вид услуги, которую собиралась предложить. …Он действительно ждал меня все это время. Что ж, возможно, сейчас я разочарую его еще больше, чем часы ожидания, но это его разочарование будет греть мне душу хотя бы один вечер. Деймон ждет меня в баре за столиком в углу. Ему нравится одиночество – возьму это на заметку. В левой руке держит стакан с выпивкой, лед в нем позвякивает каждый раз, когда мужчина двигается. Глаза его полуприкрыты, но я уверена, что он знает о моем приближении. Чем еще объяснить такую нарочито расслабленную позу? - Наконец-то. – Он лениво улыбается, когда я присаживаюсь на стул рядом с ним. – А я ведь действительно собирался закатить скандал. - Еще один? – Я подпираю голову рукой и смотрю на него, облокотившегося на спинку стула, исподлобья. – Тебе совсем меня не жаль? - Кажется, я уже не единожды говорил тебе – нет, Елена. – Его глаза холодно сверкают, от равнодушия мне становится тошно. Но в следующий миг что-то в нем меняется. – Ты плохо выглядишь. - Спасибо, что заметил, - хмыкаю в ответ. – Может, все же сделаешь подарок, и не будешь домогаться до меня хотя бы сутки? - Слишком ценный подарок для тебя, Елена, - тихо отвечает он. – Но я могу сделать тебе скидку. - Как мило. Я собиралась предложить тебе то же самое. – Я смотрю прямо в его бездонные голубые глаза и, кажется, совершенно теряю контроль над собой. Уставшим, он кажется мне не таким жестоким, хотя и продолжает быть засранцем. - Чудесное совпадение, детка. Это любовь. – Он снова улыбается. В этот раз почти искренне. Ловлю себя на мысли о том, что в этой улыбке что-то есть. - Сомневаюсь, - отрицательно качаю головой. – Как насчет приватного танца? Я станцую для тебя, а ты в ответ кое-что мне расскажешь. - Неравноценный обмен, - холодно подмечает он. – Смотря, что ты хочешь узнать. - Свобода. Это все, что мне нужно от тебя, - тихо говорю я. Какое-то время он не отвечает. Лишь смотрит куда-то вдаль, вероятно, пытаясь избежать моего обвиняющего взгляда. Его лицо расслабляется и становится каким-то чужим, совершенно незнакомым мне. Но в этом выражении больше добра, чем проявил ко мне за последнюю неделю. Придется учесть это, когда использую его для побега – Деймон Сальваторе умеет быть не таким злым. - Ладно, идет. Я расскажу тебе о мире, в который ты вряд ли когда-то вернешься. – Снова этот холод. Как жаль, что я не могу ударить его. Но я согласно киваю и поднимаюсь. Иду к лестнице, ведущей в уже знакомый ему коридор, к спальне. Деймон следует за мной, не говоря ни слова. Однако все это время я чувствую его присутствие так явно, будто он положил свою руку на мое плечо и давит на него так, что в легких кончается кислород. Будто углекислый газ разъедает меня изнутри, но я не борюсь, потому что знаю, что так должно быть. Не хватает сил даже на то, чтобы понять, что происходит. Мое сердце бьется быстрее обычного от страха… От страха ли? *** В комнате он сбрасывает куртку и усаживается в массивное кресло, отчасти напоминающее трон. Мне же остается только включить музыку, танцевать да задавать вопросы, постепенно снимая с себя одежду. - Что ты хочешь знать о свободе, милая? Птички еще поют, несовершеннолетним все еще не наливают в барах… - А мужчины все еще сволочи. Я знаю. – Я постепенно вхожу в ритм и краем глаза отмечаю, что Деймону мои плавные движения по нраву. – Я передумала. Расскажи мне, почему именно я? Ты ведь явно не просто ткнул пальцем в фотографию. - С чего ты решила? – Его рука ложится на мое бедро – я делаю шаг навстречу. - Ты не похож на того, кто делает поспешные выводы. Так почему? – Я стараюсь все время держать зрительный контакт с ним, но это не помогает. Я все еще не могу отличить ложь от правды по его глазам. - Один мой друг подсказал. Ты знаешь его. – Деймон проводит рукой по моим ягодицам, спускается вниз… - Клаус. - Ты дружишь с Клаусом? – Я тут же останавливаюсь и отстраняюсь. Мне следовало догадаться. - Продолжай танцевать, если хочешь, чтобы я говорил с тобой. Деймон чуть приподнимается, чтобы схватить меня за руку и заставить подойти ближе. Я разочарованно выдыхаю, но продолжаю танцевать. Медленно расстегиваю пуговицы на блузке, провожу рукой по телу – Деймон закрывает глаза. Я же наклоняюсь к нему и шепчу: - Ты знаешь, что дружишь с убийцей? Моя подруга мертва. Возможно, это он ее убил. - Это не мое дело. Все, что не касается тебя здесь – не касается и меня. – Деймон расстегивает последнюю пуговицу на моей блузке. Шелк падает на пол. – К тому же, насколько я знаю, в момент смерти той брюнетки Клаус был с тобой. - Я была без сознания достаточно долгое время, чтобы он успел убить кого-то. - Я уже сказал, что мне плевать? – Деймон приподнял одну бровь. – Главное, что он не убил тебя. Я расстегиваю молнию на юбке и снимаю ее. Усаживаюсь на колени мужчины, запускаю пальцы в его волосы, продолжая двигаться в такт музыке. - Какая забота, - иронично протягиваю я. - …Но вот его сестренка вполне способна на убийство. Ребекка достаточно сумасшедшая, чтобы подвесить девушку на кресте, - вскользь говорит он. – Хоть у нее и не хватит сил, чтобы сделать это в одиночку. - Ты так спокойно говоришь о смерти, Деймон, - тихо отвечаю я. – Ее ты также хладнокровно убил? Деймона словно окатили ледяной водой. Он вздрагивает и хватает меня за руки, останавливая танец. - Имя, - угрожающим тоном говорит он. – Назови ее имя. Мне становится страшно от того, что подставила Стефана; от того, что навлекла на себя беду. Немеют кончики пальцев на руках, но я заставляю себя собраться и говорю: - Роуз. Музыка больше не звучит в моей голове, больше не кажется эротичной. Словно реквием, она навевает только плохое предчувствие. Деймон быстро снимает меня с колен и усаживает в кресло. Его руки прижимают мои запястья к перилам. Мужчина наклоняется так близко ко мне, что мы соприкасаемся носами. - Никогда не говори о ней, - он замолкает. – Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, Елена. Затем отпускает меня, подбирает куртку с пола и быстрым шагом идет к двери. - А если я знаю, о чем говорю? – я подаю голос, когда он уже берется за ручку двери. - Не знаешь, - уверенно отвечает он. – Ты слишком долго живешь в этом месте, чтобы помнить, что такое любовь. Дверь за ним закрывается с тихим щелчком замка. Я сажусь по-турецки в кресле и складываю руки так, будто собираюсь молиться. Я снова проиграла ему, потому что Деймон прав. Я никогда никого не любила.