Bad Romance

      Я точно помню, что это произошло в 1869 году. Никогда и ни за что я не забуду шестьдесят девятый год, ведь именно в том году я познакомилась с Майклсонами.       В середине лета шестьдесят девятого мы с Деймоном приехали в Новый Орлеан. Мы давно планировали посетить этот город. Праздный Новый Орлеан был некоего рода местом паломничества нечисти, ведь здесь проживали влиятельные вампиры, что прибрали к своим рукам губернатора и дали полную свободу для таких, как мы. Среди нашей братии этот город назывался вампирским раем.       Я помню, что Деймон крайне негативно реагировал на идею проживания в городе, битком набитого вампирами, но я, завороженная неповторимым ритмом жизни Нового Орлеана, настояла на его посещении. Брату редко удавалось отказывать моим капризам. Деймон стоически перенес ненавистный ему климат Луизианы только чтобы угодить младшей сестренке, хотя над моей головой несколько месяцев дамокловым мечем весело его недовольство. Я знала, что он может не выдержать, и забрать меня в свой излюбленный Чикаго, стоит только чему-то вывести его из себя.       Осень выдалась довольно-таки прохладной и дождливой, что спасло меня от внезапных переездов, ведь сухая осень была бы для Деймона еще более невыносима.       Я даже могла бы точно назвать дату того события – 16 сентября 1869-ого. Пять лет спустя неистового урагана, сотрясшего семью Сальваторе, именуемого Кэтрин Пирс.       И два года с того злосчастного дня, когда Деймон обратил меня в вампира в попытке спасти мне жизнь.       День выдался жарким, но к вечеру начал моросить дождь. Капли негромко ударялись о стекла кареты. Я старалась смотреть в окно и делала попытки игнорировать прожигающего меня взглядом старшего брата. Конечно, он недоволен. Он никогда не бывает доволен если я нахожусь вне поля его зрения более семи минут. Единственное, что я ценила в Стефане больше, чем в Деймоне – это отсутствие сверхопеки с его стороны, присущей старшему из моих братьев.       – О, mon cher, тебе не стоит так беспокоиться за свою сестру,– произнесла Аннет с заметным, но тем не менее прелестным французским акцентом, обычно очаровывающим мужчин.       – Она моя сестра, мадмуазель Аннет. Беспокоиться за нее – моя работа,– он очаровательно улыбнулся Аннет, от чего она сделала вид, что засмущалась и прикрыла лицо кружевным веером. Деймон умел обворожительно улыбаться, но я заметила в его улыбке раздражение, которое он пытался скрыть при Аннет. Леди по типу Аннет не стоило грубить, это чревато неблагоприятными последствиями       Этой вампиршей французского происхождения мы с Деймоном познакомились чуть более года назад. У вампиров принято обращаться к старшим с глубочайшим уважением, ведь неуважение может статься небезопасным – чем вампир старше, тем он опаснее. Поэтому мы с Деймоном – пятилетний вампир и двухлетняя вампирша – чувствовали себя неуютно в присутствии Аннет Аркур, возраст которой исчислялся по меньшей мере веком. Она одним элегантным движением руки внушала нам с братом тихий ужас, ведь она была во много раз старше, сильнее и опытнее нас.       Мадмуазель Аркур называла меня своей amie, что означало что-то вроде подруги, хотя я сомневалась, что мы с ней были так уж близки, чтобы называться подругами. Аннет как могла помогала мне в проблеме самоконтроля, и достигла немного больших успехов, чем Деймон. По сей день она оставалась с нами в хороших отношениях. Хотя Деймон с Аннет явно флиртовали друг с другом, брат не доверял моей приятельнице и то, что она звала нас в Новый Орлеан лишь усилило его нежелание сюда ехать.       Аннет выглядела лет на двадцать пять, от силы тридцать. Она не была черной, но оттенок ее кожи явно была на несколько тонов темнее, чем у обычных француженок и это давало право полагать, что она наполовину черная. Она очень заметно контрастировала с мраморно-бледными Деймоном и мной. В целом она была женщиной столь необычной привлекательности, что это была вынуждена оценить даже я, не лишенная некоего расизма, все еще распространенного среди богатого белого общества. Аннет заверяла, что была лично знакома с негласным королем Французского квартала города, но когда я спрашивала ее об этом напрямую она лишь загадочно улыбалась.       – Бал у Майклсонов – хороший повод появиться там молодому вампиру. Шэрон придет со мной, поэтому ее там никто не тронет. На подобных балах никто не заметит пропажу какого-нибудь человека. Майклсоны правят бал сегодня – впервые за несколько десятилетий, поверь мне, это редкость – и не появиться на пороге их дома – оскорбление, мой дорогой Деймон. Поэтому я была так огорчена, когда ты отказался идти с нами. К тому же, вы с сестрой очень хорошо смотритесь вместе. Вы бы произвели фурор в местном обществе, и все бы только и говорили, mon cher, только и говорили бы о вас – брат и сестра Сальваторе на балу у Майклсонов,– щебетала Аннет и ее акцент стал еще виднее. Как любая порядочная леди моего круга, я знала французский, чего был лишен Деймон из-за его давней нелюбви к этому языку и к обучению в целом. Поэтому Аркур пропела по-французски, наклонившись к моему уху и прикрывая наши лица от вампира своим веером, хотя в этом не было нужды, ведь Деймон не знал французского, а если бы знал никакой шепот не смог бы укрыться от его слуха:– Пусть это останется между нами девочками, хоть твой брат и производит неизгладимое впечатление на дам, Шэрон, дорогая, но в самом-то деле он невероятный грубиян, правда? Он ведь даже ничего не сказал о твоем восхитительном наряде, милая, а между тем, ты и сама произведешь большое впечатление на джентльменов, вот только если я скажу об этом твоему брату он точно не отпустит тебя.       Аннет говорила как настоящая леди – восхитительно бессмысленно. Я часто ловила себя на мысли, что если разговор начинает с «между нами девочками…», то смысл в последующих фразах улавливать не обязательно, ведь его по сути нет. Это было невероятно утомительно, но дабы не прослыть необразованной среди леди моего круга, мне приходилось принимать участие в подобных диалогах.       Мы с Аннет посмотрели на Деймона поверх прекрасного французского веера. Я не знаю, от кого унаследовал свою внешность Деймон, но он и вправду притягивал к себе женские взгляды и я всегда знала, что Деймону это нравится – он знал, насколько привлекателен и пытливые взгляды молоденьких кокеток лишь подтверждали эту уверенность. Кожа бледная, как холодный мрамор, улыбка принца фейри из старых легенд, волосы цвета воронова крыла слегка кудрявились у кончиков и голубые глаза – глубокие и холодные, как горные озера Уэльса. Сейчас эти самые глаза смотрели на меня, словно волчьи. Я почти физически чувствовала недовольство брата. Он нервно теребил свой котелок, лежащий у него на коленях. В чем-то Аннет была права. Деймон не был грубияном, он любил льстить дамам, а мои наряды он всегда оценивал правдиво. Но только не тогда, когда он был зол. В такие моменты он забывал про всякие манеры.       Аннет тем временем решила продемонстрировать мне свою правоту и протянула мне не пойми откуда взявшееся зеркальце. Я приняла его и посмотрела в свое отражение, что лишь мельком успела сделать дома. Из отражения на меня посмотрела леди, и вправду достойная того, чтобы ловить на себе долгие взгляды. Аккуратное личико, точеный нос, слегка пухлые губы с красной помадой. У меня были черные волосы с крупными кудрями, которые я хотела собрать в греческую прическу, но время было нещадно и я придумала альтернативу: часть волос собрала в греческую прическу, зацепив у ободка, а другой части позволила волнами спускаться на плечи. Мои глаза были «цвета топаза», как выражался Деймон в те дни, когда был настроен на комплиментов. Единственным моим украшением было кольцо с лазуритом с латинской литерой S в центре нашего семейного герба. Такие же кольца были и у моих братьев, но мое было менее массивным и более элегантным. Эти кольца изготовила ведьма Эмили Беннет, ближайшая наперсница Кэтрин; они позволяли нам свободно находиться под лучами солнца, губительным для прочих вампиров.       Я не могла не признать, что выглядела я и вправду замечательно.       – Ну как?– улыбнулась Аннет, говоря все так же на французском.– Нравится увиденное, мадмуазель?       – Очень,– ухмыльнулась я ей, больше по-вампирски, нежели как леди. Я возвратила ей зеркало и она его куда-то дела. Я перевела взгляд на брата, но выражение его лица так и не переменилось, так что я вновь обратила взгляд на окно кареты. Через запотевшее стекло ясно просвечивали яркие вывески хорошо освещенной Бурбон-стрит. С помощью своего слуха я могла расслышать «черный» джаз из заведений, мимо которых мы проезжали.       – Ты же знаешь, что я не одобряю этого, правда, Шэрон?– вдруг обратился ко мне Деймон. Я слегка повернулась к нему, чтобы он понял, что я его слушаю.– Ты была обращена не так давно и я считаю, что тебе лучше пока побыть в тени. И не одобряю подобных вечеров, я знаю, сколько после них будет убийств.       – Я люблю балы, Деймон. Особенно те, на которых можно испробовать крови. Разве в этом нет некоторого вампирского шарма?– ответила я. Деймон молчал, наградив меня красноречивым взглядом. С братом мы были достаточно близки, могли общаться даже вот так, без слов, при помощи одних лишь взглядов. Так и сейчас брюнет невербально передавал мне ту волну негодования и несогласия, которую испытывал в данный момент.       – Завтра я буду в Батон-Руж, Шэрон. Я не хочу оставаться в этом городе ни днем больше и надеюсь, что ты последуешь за мной. Я не могу заставить тебя, а упрашивать не хочу. Решение за тобой. Ты можешь поехать со мной в Батон-Руж, а оттуда переехать в Чикаго, а можешь остаться – я оставляю тебе дом и предоставляю тебя самой себе. Я пробуду в Батон-Руж два дня, а через неделю собираюсь быть в Монро. У тебя будет время меня догнать: я поеду на карете, ты же сможешь добраться туда на пароходе по Миссисипи.       Деймон впервые за начало поездки отвернулся от меня и посмотрел в окно, но теперь уже я не отрывала от него взгляда. Он бежит из Нового Орлеана. Я знала, что Деймона не хватит надолго. Он не любит подолгу оседать в одном городе, особенно в таком большом и густонаселенном, как Новый Орлеан. Сам город давит на него и он хочет избавиться от этого ощущения, снова направившись в другое место. В Чикаго он проведет не больше месяца и снова поедет дальше, оставив город ветров за спиной, не оглядываясь. Такая жизнь была для Деймона – никакой стабильности, лишь вечные переезды. И я разделяла его взгляды. Хоть Новый Орлеан и прельщал меня своей живостью и свободой, я знала, что очень скоро мне придется признать, что мне приелся этот город, и ехать дальше. И я хотела сделать это бок о бок с Деймоном, самым близким для меня человеком. Деймон и Шэрон Сальваторе – брат и сестра, два друга и соратника, единственная семья, которая осталась у обоих. Я не могла представить себе жизнь без брата.       – Хорошо, Деймон.       Деймон посмотрел на меня на мгновения и в этот раз его взгляд не выражал злости. Он слегка улыбнулся мне. Но потом он вдруг вспомнил, что он зол на меня и вообще он – строгий брат, и раздраженно отвернулся.       Карета остановилась и кучер открыл дверцу снаружи, подав руку, чтобы помочь выбраться Аннет. Та воспользовалась его помощью, легко вышла из кареты, шурша юбками. Я немного помедлила, заставив чернокожего кучера застыть в одной позе, ожидая меня. Деймон нагнулся ко мне и чмокнул в щеку – жест, по тем временам считавшийся непозволительным даже брату с сестрой, но нас это мало волновало.       – До скорой встречи, сестренка. Будь осторожной, Шэрон, не пересекайся с более древними вампирами.       – До встречи, мой милый Деймон.       Я вышла из кареты, опершись на протянутую руку кучера, и сразу почувствовала холодный вечер, не присущий Луизиане. Обернувшись, я застала последний взгляд брата, прежде чем он отвернулся к противоположному окну и кучер закрыл за мной дверцу. Мужчина живо вскочил на козлы и карета рванула с места, отдаляя меня от брата. Но я была твердо уверенна, что мы с ним увидимся в течении ближайшей недели. Мы никогда не расставались надолго.       Аннет сцепила наши полусогнутые руки и повела меня в сторону большого особняка. Свет из его окон освещал округу. К дому Майклсонов вела вымощенная камнем тропинка; вокруг было много людей, направляющихся в ту же сторону. – Держите спину прямее, а подбородок выше, мадмуазель Шэрон,– сказала Аннет, поправляя шляпку на голове. Я последовала ее совету.– Comme une reine!– прощебетала она слишком восторженно. Потом француженка нахмурилась.– Но что же ты грустишь, Шэрон? Королевы не грустят, ma chérie. Когда королеве грустно она кого-нибудь казнит.       – Я не уверена в своем решении, Аннет,– ответила я. Мы уже подошли к лестнице и подняли подолы платьев чтобы подняться по ней. Нам пришлось расцепить руки и просто идти рядом.       – Qu'arrive-t-il?– спросила она.       – Деймон уезжает.       – Ты хочешь ехать вместе с ним?       – В этом и проблема, Аннет. Я не знаю. Я люблю брата и не хочу расставаться с ним, но не хочу и покидать Орлеан.       – Tot frére тебе не хозяин, вы не привязаны друг к другу канатами. Насколько я знаю, вы уже пять лет не были врозь более чем на две недели, ai-je raison?– Я кивнула.– Ты любишь брата, как и он тебя, но я считаю, что даже с вашими теплыми отношениями регулярно терпеть друг друга начинает утомлять. Хотя, что я в этом понимаю? Решишь утром, mon amie. Говорят, утром голова яснее. Но для этого необходимо как можно меньше находиться рядом со спиртными напитками, но – o là là! – это ведь Новый Орлеан! Здесь изготавливают лучшие напитки в мире, так что решение может подождать и до завтрашнего вечера.       Через парадные двери мы вошли в вестибюль. Я не обратила на него внимания, слишком погруженная в свои мысли.       Нет, все же я должна ехать с Деймоном. Аннет права, мы слишком долго не были друг без друга. Именно поэтому мы слишком привязаны друг к другу, чтобы наши дороги разошлись.       Пройдя вестибюль, мы оказались в просторном бальном зале. Помещению уже было полно народу, отовсюду разносились серебристые голоса дам, постукивание каблуков, шуршание парчи и юбок. Среди толпы легко маневрировали официанты в добела накрахмаленных рубашках, черных жилетках и все как один с невидящим взглядом. Я знала, что человек, подвергшийся слишком сильному внушению или часто становившийся жертвой внушения, понемногу отупевает и теряет свою личность, я много раз видела этот процесс, когда Деймон находит себе новую игрушку, но я не была уверенна, насколько сильное или насколько частое должно быть внушение, чтобы человек стал таким.       Как только мы вступили в залу к нам кинулись двое слуг, помогли нам снять верхнюю одежду, а потом так же быстро удалились. Напрягши слух, я смогла уловить мужские и женские голоса, разговаривающие на французском, английском, испанском, креольском. Новый Орлеан – город множества языков, особенно востребованным был французский. Жители города говорили на странной смеси французского и креольского, создавая неповторимое наречие.       У одних официантов, что прохаживались мимо гостей, на подносах были фужеры, наполненные напитками, у других же – пустые и в придачу с острыми серебристыми ножами. Смысл был ясен – официанты второй группы не разносили напитки; они сами были напитками.       – Они все вампиры?– поинтересовалась я, слегка наклонившись ближе к Аннет, хотя в этом и не было смысла, если моя догадка верна, то любой гость в помещении мог бы слышать меня, говори я хоть шепотом. После этой фразы несколько гостей посмотрели на меня толи зло, толи возмущенно.       – Oui,– согласилась Аркур. Она то и дело лениво взмахивала ладонью в знак приветствия каким-то своим знакомым из толпы.– Мне нужно увидеться с Элайджей Майклсоном, но где же он?– пробормотала она себе под нос.       У стены расположился струнный оркестр, производящий незатейливую мелодию. Лица труппы были такие же бесцветные, как и у официантов. Периодически кто-то из вампиров подходил к официантам, надрезал ему запястье или шею и собирал вытекшую кровь в бокал. Pomme de sang, так назвала официантов Аннет.       – Ты так и не рассказала мне про этих Майклсонов, Аннет,– напомнила я, когда она взяла с проплывшего рядом подноса бокал с ново-орлеанским шампанским. Она предложила мне тот же напиток, но я отрицательно качнула головой. В горле першило от жажды, но я знала, что ее не успокоить ни одним напитком, кроме крови.       – О, это очень хороший вопрос. Майклсоны – Древние вампиры. Каждому из них по меньшей мере восемь веков. Главный у них Никаляус Майклсон.– Имя Никлауса она произнесла с сильным акцентом, исказив его.– Каждый раз, как его семья воссоединяется, он устраивает бал. Сейчас мы находимся как раз на таком. Постарайся не переходить дорогу ему или кому-то из его семьи, это чревато смертельными последствиями.       Дальше наша беседа шла на более привычные темы – мы стали обсуждать наряды тех или иных дам и джентльменов, находящихся на балу, совершенно по-девичьи хихикали над шутками друг друга, прикрывая рот ладошкой в перчатке. Это сделало нас неотличимыми от любых других леди, и все же мы смеялись громче. Возможно, это и заставило некого Древнего обратить на меня внимание.       Аннет посмотрела поверх моего плеча.       – O là là, ma chérie!– прокричала она шепотом, хотя любой мог слышать нас.– Не оборачивайтесь, мадмуазель Шэрон!– по-французски предостерегла меня вампирша когда я чуть не повернула голову в ту сторону, куда смотрела Аннет.– Он глаз с тебя не сводит,– прочирикала она, все так же тихо и на французском.       – Кто же, Аннет?– спросила я, посчитав нужным отвечать на том же языке, на котором со мной говорили.       – Младший из братьев Майклсонов,– пояснила Аркур.– Самый непредсказуемый из Первородных. Ох, если бы только он не выглядел так молодо…– пробормотала себе под нос, громко распахнув веер и начав интенсивно обмахиваться, стараясь скрыть лицо. Она не договорила, но я решила, что то, что она собиралась бы сделать, не будь этот Майклсон так молод на вид, не предназначается для ушей юной леди.– Уже который раз я замечаю его взгляд на тебе,– продолжила она.– Еще бы! – ты прекрасна, моя маленькая мадмуазель, хорошенькая леди.– Она еще с минуту рассуждала в полголоса что-то о том, как красивы дети из семей с родителями разной национальности. Я терпеливо ждала, когда у нее пройдет приступ чепухи, который часто проявлялся у моей знакомой. Потом она прекратила движение веером и сказала мне:       – Только не подходи к нему первой, моя дорогая.– Я умолчала о том факте, что это даже при желании было бы затруднительно, ведь я даже не знаю, как он выглядит.– Как говорится, никогда ни у кого ничего не проси, особенно у тех, кто сильнее – сами предложат и сами дадут!       Я посмотрела на нее в легком ступоре. Она глубоко вздохнула.       – Я имела в виду, милая, не подходи к нему. Сам подойдет и сам заговорит.       Вечер продолжался.

***

      Дом был огромен и комнат было не меряно. Поэтому мне не составило труда внушить официанту идти за мной и найти уединенную комнату, где я могла бы заняться ужином. Я давно не питалась и знала, что одного стакана крови мне будет недостаточно.       Комната оказалась кабинетом. Меня это мало волновало. Я притянула юношу за лацканы. Он без малейшего сопротивления позволил мне приблизиться и не выразил протеста, когда я прокусила бледную кожу его шеи с хорошо видными венами.       Я была обращена два года назад. Этого времени должно хватить вампиру, чтобы научиться контролировать себя. Но у меня это до сих пор плохо выходило. Если я не питалась больше пяти часов, то во время следующего питания теряла всякий контроль и уже не могла ничего с собой поделать. В такой ситуации я была ненасытна, особенно когда попадалась такая сладкая кровь, как у этого юноши.       Я не отпускала тела своей жертвы даже когда оно полностью обмякло пока не допила до конца. Лишь тогда я отпустила труп – бывший официант с гулким стуком упал на пол. Его рубашка была в крови, а горло зияло огромной уродливой раной. Такие остаются, когда человека загрыз дикий зверь. Наверно, было во мне что-то и от Стефана. Он тоже был потрошителем.       – Впечатляет,– послышался голос со стороны входа. Я подняла взор. Предо мною предстал молодой мужчина… пожалуй нет, скорее юноша. Он обладал привлекающей взгляд внешностью. Немного бледное лицо можно было бы назвать красивым, если бы не тот факт, что его розовые губы растянулись в дьявольской усмешке. Его каштановые волосы были растрепаны, как после сна. Это придавало ему слегка бунтарский вид. Шоколадно-карие глаза смотрели на меня с любопытством. В глубине зрачков плясали разномастные чертята, что добавляло еще больше бунтарства в его образ. От меня не укрылось и еще кое-что – его взгляд был слегка диковатым, как у человека, который слишком долго не выходил на улицу и не общался с людьми. Или как у волка, которого на продолжительный отрезок времени заперли в клетке, а потом освободили голодного.       Все это я увидела с человеческой стороны зрения.       Но сейчас я все еще была возбуждена от недавно выпитой крови. Я точно знала, что вокруг глаз у меня появились черные вены, глаза стали багряными, а зрачки расширились, став темнее, поверх нижней губы виднелись острые клыки. Посмотрев на него вампирским зрением, я поняла, что он тоже вампир. И что он силен, невероятно силен. Сильнее Аннет, но я не в силах узнать насколько.       Я моргнула, сбросив с себя обращение вампира и вернув себе человеческий облик.       Молодой человек сделал несколько шагов ко мне. Обычно, находясь в такой ситуации, имея дело со столь могущественным вампиром, я бы отшатнулась. Но не с ним. Что-то в этом юноше внушило мне доверие. И поэтому я не отступила, даже несмотря на то, что он подошел слишком близко – казалось, я могла рассмотреть каждого бесенка в его зрачках.       Древний – а я не сомневалась, что им он и являлся – одним движением вытащил из внутреннего кармана белый платок и протянул мне.       – Благодарю,– учтиво сказала я, дотронувшись платком до своих губ – белая ткань тут же окрасилась алым от крови. Пока я избавлялась от крови, Первородный не переставал изучать меня слегка насмешливым взглядом сверху-вниз.       Мои перчатки тоже оказались запятнаны, кровь ясно проступала на белом, мне пришлось их снять. Все это сопровождалось внимательным взором юноши. Он мягко забрал у меня перчатки и положил их на письменный стол неподалеку. Когда он развернулся, он произнес:       – Прошу меня извинить за то, что представляюсь сам, нарушая правила этикета, но ведь правила создают для того, чтобы их нарушать, верно?– Шатен подмигнул мне. Я улыбнулась в ответ.– Кол Майклсон, к Вашим услугам, миледи,– Кол галантно поцеловал мою ладонь, едва дотронувшись мягкими губами до кожи, но даже так по телу прошлись электрические разряды.       – Шэрон Сальваторе,– представилась я, улыбаясь.– Рада знакомству, мистер Майклсон.       – И я тоже рад нашему знакомству, мисс Сальваторе,– Кол ухмыльнулся.– Мне показалось, что этого было недостаточно,– сказал он, насмешливо глянув на мертвое тело, все еще лежащее чуть в стороне. Я посмотрела на него бесстрастно; сотни убийств назад вид мертвеца, убитого мной, привел бы меня в ужас, но не сейчас, после того, как я привыкла прохладно относится к своим деяниям.– Не изволите ли пропустить пару танцев и вместо этого пойти со мной, леди Шэрон?– Кол направился к двери, обернувшись у выхода. Ухмылка ни на секунду не исчезала с его лица.– Я знаю место, где можно освежить горло.       – Почему бы и нет?– пожала я плечами и последовала за ним, мой новый знакомый хмыкнул в ответ.       Я так и не покинула Новый Орлеан и не последовала за братом в течении очень долгого времени…