Зло приходит туда, где ему рады
©Терри Пратчетт, "Платье цвета полуночи"
С самого порога меня ждали. Оба брата рванули в прихожую сразу же, как услышали звук открываемой двери. – Где ты была?– спросил строгий голос Деймона. Я закатила глаза и прошла мимо них, ответив лишь: "Бегала". Моя нога уже поднялась, чтобы ступить на первую ступеньку лестницы, как меня догнал второй вопрос, уже Стефана: – А почему вся в крови? На губах медленно расплылась улыбка, но я изобразила самый безразличный вид. Посмотрела на него через плечо, не разворачивая корпуса. – Догнала.– Пожала плечами и продолжила подъем. Нет, конечно, после того, как милые родственники довели мою одежду до состояния негодности, а мое маленькое развлечение в лесу доделало их работу, я пробралась в комнату, сменила одежду и в целом привела себя в порядок, но после пары веселых и пьяных часов с моей новой подругой Дженной я успела перекусить вновь. В этот раз обошлось без жертв, но если Деймон и Стефан думают обратное, то я не в настроении их переубеждать. Не смотря на то, что я приняла большое количество крови, я все еще должна была спать. А сны не приносили ничего хорошего. Осознавая это, я тяжело упала на кровать, и вскоре меня затянул сон.***
Музыка наполнила большой бальный зал, зашуршали юбки, застучали каблуки – и вот уже все готовы начинать танец. Дамы в один ряд, джентльмены – в другой, каждый лицом к своему партнеру. Я знала своего партнера без лишних слов, эту ухмылку, взгляд этих карих глаз с хитрым прищуром, будто он находит все окружающее шуткой, смысл которой доступен лишь ему одному, – я никогда не смогла бы перепутать его с кем-то другим. Практически одновременно джентльмены склоняются в поклоне и, не разгибая спин, протягивают руки в сторону партнерш, ладонью вверх, дамы же, ответив небольшим реверансом, принимают приглашение. Я вложила свою ладонью – на удивление, без перчатки – в ладонь Кола, и вот я уже прижата к нему, пальчики элегантно лежат на его плече, его же широкая ладонь крепко держит меня за талию, прижимая к себе вплотную. Мы кружим в танце, вокруг мелькают разноцветные юбки дам. Мы с Колом с легкостью двигаемся в вальсе, достаточно складно, чтобы притягивать восхищенные взгляды окружающих – так было всегда, с нашего самого первого совместного танца вплоть до последнего. Я смотрю в его глаза цвета шоколада, не обращая внимания на движения, тело движется по старой привычке. Губы Древнего расплываются в еще более широкой ухмылке. Это произошло в доли секунды, я была не в силах уследить за его движениями: он отстранил меня и закружил, хотя это не было предусмотрено танцем. Когда он прекратил, я оказалась прижата спиной к широкой груди Кола, одна его ладонь все еще держала мою – единственное место, где ткань не мешала нам соприкасаться, я чувствовала тепло его кожи, от этого по телу бегали мурашки, – вторая рука обхватывала талию, не давая мне отстраниться. Между нами не было пустого пространства, спиной я чувствовала, как его грудь вздымается и опускается. Прикосновения были нежными, но все же во мне не хватило бы сил выбраться из его объятий. Впрочем, я не горела желанием отстраняться, даже если бы могла пересилить его. Краем сознания я заметила, что мелодия прервалась на полуноте и затихла, остальные танцующие бесследно исчезли, словно их и не было. Нельзя сказать, что это оригинальный сон. Губы Кола едва касались моего уха. – Давно не виделись,– прошептал родной голос.– Кажется, в последнее время ты меня избегаешь. Все значило бы гораздо больше, если бы мне не было бы без разницы на то, кто находится подле меня. Без человечности я была способна обуздать бурю эмоций, которую вызывала подобная близость с Колом (даже во сне). Иногда во сне человечность вновь появлялась, и исчезала с пробуждением. Это был не тот случай. Очевидно, он это знал. – Тебе следует включить человечность, Шэрон. Много лет – около тридцати, если точнее – меня преследует этот голос, произносящий эту фразу. Не каждую ночь и даже не раз в неделю, но каждый раз мой разум использует воспоминания о Коле Майклсоне в попытке вернуть мне сердце и каждый раз я даю отказ. Я слегка повернула голову, чтобы ему было слышно, что я скажу. – Не в этот раз, любимый,– отвечаю я, так же, как он, шепотом. Даже не глядя на него, могу сказать, что он улыбается. – Это ненадолго. Вскоре тебе придется ее включить, любимая,– произнес Кол, делая сильный нажим на последнее слово, в контраст с моим сдержанным тоном. Поцелуй в висок – как контрольный выстрел в голову. Сердце екает и вновь продолжает ровные удары. Я слышу тихий смешок вампира над ухом. От него не утаился маленький сбой в сердцебиении. Окружающий фон начал расплываться. Сон тает; единственное, что остается реальным до конца – тело Кола, прижатое к моему. – Буду ждать тебя,– слышу за считанные секунды до пробуждения. Не сомневаюсь. Он всегда ждет здесь, во снах, он безраздельно владеет моими сновидениями, весь мир грез крутится вокруг него. Он не отпускал меня, пока и его присутствие не растаяло в ушедшем сновидении.***
Я раскрыла глаза. Я лежала в своей комнате, в своем времени, и человечность все еще находилась под замком, не смотря на проделки трикстера снов. Кол Майклсон оставил меня в Новом Орлеане с разбитым сердцем почти 130 лет назад. И, сколько бы он не являлся ко мне во снах, реальность никогда не менялась. Лучи солнца шаловливо проскальзывали из-за колыхающихся штор, разбегались по полу и бегали солнечными зайчиками по стенам и потолку. Сквозь приоткрытое окно в комнату проникал ветерок, распространяя прохладу. Я не спешила вылезать из постели. Стоит подняться с кровати и день можно считать начатым, а это бы означало конец ночи. И снам. Казалось, если я не буду двигаться и на секунду прикрою глаза, то смогу призвать воспоминания о сегодняшнем сне – крепкое объятье Кола, тепло его ладони на моей талии, проникающее сквозь ткань платья, его пальцы, удерживающие мою ладонь, звук его голоса и его теплое дыхание над ухом... Я высвободилась из-под одеяла. Я не могла позволить себе зацикливаться на этих воспоминаниях. То был сон. Реалистичный, желанный, но все же сон. Сейчас же меня ждала реальность, со всеми присущими ей проблемами и сложностями. А хороший тон не позволял заставлять кого-то ждать себя, даже если это были проблемы.***
Сегодня был мой ход, весь день в моем распоряжении и он распланирован поминутно. Мне хватило нескольких секунд, чтобы понять, что я одна – огромный дом хранил тишину, единственным, что ее нарушало, было мое сердцебиение. Странно, что мальчики оставили меня одну, я рассчитывала на то, что всюду за мной по пятам будут следовать две угрюмые тени. Что ж, тем лучше. Остается только ждать. Я улеглась на диван в зале, приступив к этому нелегкому делу, попутно потягивая из стакана виски. Я не была уверена, сколько времени провела в зале, прежде чем раздался звук открываемой двери – она никогда не была заперта. Краем глаза я заметила две женские фигуры, зашедшие из коридора в зал. – Понимаю, что ты много лет провела в состоянии анабиоза, но стучаться, прежде чем войти, все еще модно, Перл,– сообщила я шелковым голосом. Я слегка повернула голову в сторону вошедших, всем своим видом демонстрируя расслабленность. Две вампирши в этом помещении были многим старше, а значит сильнее меня, посему нужно вести себя предельно осторожно, любая ошибка может стоить мне жизни. Возможно, с ними по-отдельности я бы смогла справиться, но не с обоими сразу. Мать и дочь встали напротив меня, смотря на меня сверху-вниз. На губах Перл играла обманчивая улыбка. – Шэрон Сальваторе. Мы давно не виделись,– молвила женщина. – Давно,– согласилась я небрежным тоном.– Настолько, что я почти забыла о факте твоего существования. Как и Кэтрин, полагаю. Улыбка Перл дрогнула, Анна поджала губы. – Ты знаешь, где находится Пирс?– спросила женщина. – Может да, а может и нет,– ответила я, помешивая стакан с бурбоном, янтарная жидкость плескалась на самом дне.– Зависит от того, что ты мне предложишь. – Ты знаешь, где она или нет?– Анна сделала шаг мне навстречу, но Перл перехватила ее за запястье и оттянула назад. – Узнаю, если захочу,– я бросила на нее холодный взгляд.– Но я не думаю, что у вас найдется что-либо, что будет стоить моих усилий. Я отвернулась от гостий, и приблизила стакан к губам, медленно отпив. Я кожей чувствовала нарастающее раздражение моих собеседниц. – Если вы находитесь здесь, значит, вы получили мое незатейливое сообщение, я правильно поняла?– спросила я, не отводя взгляда от бурбона. – Так все же ты убила Мисти?..– с удивлением спросила Анна. Я закатила глаза. – Господи, только не делайте вид, что вы сильно расстроены из-за бесславной гибели этой путаны. Она была ни на что негодным звеном, вряд ли вы были так уж близки. – Она была одной из нас,– сухо заявила Перл. – Пока сила находилась на твоей стороне,– я косо взглянула на нее.– И тебе это известно. Ты не обеспокоена кончиной Мисти, ты просто боишься возмущений со стороны своих соратников. Если бы ты не пришла ко мне, твои подопечные решили бы, что тебе на них плевать (и не прогадали бы), а это повлекло бы за собой бунт. А даже если ты сильней их, вам двоим не справиться с толпой вампиров-идиотов. Я усмехнулась Чжу. – Тебе с ними не совладать, даже не берись за это,– посоветовала я. – Это тебя не касается, Сальваторе,– прошипела Анна. Я медленно перевала на нее ленивый взгляд. – Малышка Анна,– начала я с твердым намерением заткнуть ее.– Я слышала ты плела интриги; почти что похвально, но как смазано все получилось, какую досадную ошибку ты совершила – влюбиться в смертного мальчишку, да к тому же Гилберта,– неодобрительно поцокала языком.– Что ж, ты никогда не умела играть по-крупному. – Что? Я посмотрела на Перл, но та смотрела только на свою дочь, в то время как та сверлила меня изумленным взглядом с широка распахнутыми глазами. Что же будет дальше? Просим попкорн в студию! – Это правда, Анна. – Ой, ты не знала?– я прикрыла рот ладошкой и для виду похлопала ресницами.– Секреты от собственной матери, Аннабель? Уже не так рада, что выпустила ее из гробницы?– я хитро прищурилась.– Пока она нависает над тобой с родительской опекой, тебе не видать "долго и счастливо" с малышом Гилбертом. Обидно. – Я... Я использовала его, чтобы...– начала она оправдываться, на бледных щеках расцвел румянец. –... чтобы добраться до гробницы,– кивнув, продолжила я ее мысль.– Не сомневаюсь, что начальный план был именно такой. Но в том-то и заключается твоя неспособность к ведению серьезной игры – стоило тебе узнать его по-ближе и он запал тебе в душу.– Я сморщилась в гримасе.– Нет вампира наивнее, чем тот, кто позволяет смертному так влиять на себя. – Анна, все, что она говорит, это правда?– продолжила негодовать ее мать, она смотрела на зардевшуюся дочь требовательным взглядом. Та лишь могла краснеть, не имея представления, куда себя деть. – Полагаю, кого-то ждет длительная лекция на тему парней,– хмыкнула я. Перл перевела злой взгляд на меня. – Ты хотела что-то передать своим поступком с Мисти. Что именно?– спросила она. – Я хотела бы предложить тебе инициативу,– сказала я.– Она решит все твои проблемы. – Слушаю. – Покинь Мистик-Фоллс,– я посмотрела ей прямо в глаза.– Забирай свое чадо и уходи. – Ты не имеешь такой власти,–последовал возмущенный ответ,– чтобы тебе было под силу выгнать меня из моего же города. – Я предлагаю тебе путь отступления,– возразила я спокойно.– Что ты имеешь здесь, Перл? Кучку неконтролируемых кровососов, в любой момент готовых ополчиться против своего предводителя, целый Совет, не дающий таким, как мы, житься и покоя, и проблемы с дочкой-подростком, влюбившейся в самого неподходящего парня на свете земном. Не легче ли покинуть этот город, полный проблем и воспоминаний? Езжайте в Сент-Луис, там двое лишних вампиров не сделают погоды, никто не заметит вашего присутствия. Я даю вам шанс начать все сначала на новом месте. Перл сделала несколько угрожающих шагов в мою сторону. – Ты наглеешь, девчонка,– прорычала вампирша, между губ мелькнули острые клыки.– Стараешься спровадить меня из Мистик-Фоллса, при этом сделав вид, что делаешь мне одолжение. Это мой город, и ты находишься здесь только потому, что я тебе позволила. Ты жива лишь потому, что я заключила сделку с твоим братом. Не знаю, зачем тебе нужен Мистик-Фоллс, но ты его не получишь. На этот раз я оставлю тебя в живых, но если ты вновь встанешь у меня на пути, не важно, зовут ли тебя Жницей или еще кем, но я покончу с тобой. Она одарила меня злобным взглядом. Я вздохнула. – Si vis pacem, para bellum,– сказала я, смотря на нее.– Да будет так. Я отвернулась от собеседницы, ясно показывая, что разговор закончен. Перл постояла еще немного, сверля меня взглядом, а потом направилась в выходу. – Пойдем, Анна,– приказала она уже у двери. Младшая вампирша осталась и смотрела на меня. – У твоей истории не будет счастливого конца, Анна, и уж точно не с Джереми Гилбертом,– сообщила ей я.– Помяни мое слово. – Анна!– напомнила о себе Перл. После секундного промедления она последовала за матерью и вскоре дверь закрылась за ними. Я сидела неподвижно, пока не услышала звук удаляющегося мотора. С громким стуком я поставила стакан виски на кофейный столик возле дивана. Я была недовольна. Я надеялась, что мне удастся разрешить это мирно, но раз Перл желает того, можно пойти и сложным путем.***
Я заслышала шаги братьев издалека. – До сих пор не понимаю, зачем ты это сделал. Возмущенный голос Стефана. – У меня есть секретный план,– отвечает старший. – Не хочешь посвятить меня в него? – Но тогда он не будет секретным. – Деймон,– угрожающе произнес Стефан. – Успокойся, у меня правда есть план. Но чтобы убедиться, мне нужно время. Последовала непродолжительная пауза. – Я попробую его тебе предоставить. Но... ты уверен, что он сработает? – Я уверен на сто процентов, что сработает. Но если не сработает... – Деймон. – ...если не сработает, она порешит нас всех и все население этого города. Я почти видела гримасу Стефана. – Не парься. В крайнем случае я уговорю ее уехать со мной в Сент-Луис, и она продолжит творить злодейства там. – В том-то и дело, Деймон. Я не хочу, чтобы она творила злодейства. – Это просто не входит в варианты исхода событий, Стефан. Шэрон это Шэрон, она будет дьяволом в женском обличии в любом случае, с человечностью или без. Единственным способом это прекратить можно считать ее убийство. Но мы ведь не хотим убивать нашу сестренку, правда же? Некоторая пауза. Серьезно? – Нет. Конечно нет. – Вот мы и определились,– Деймон помолчал.– Знаешь, она мне напомнила ту строчку из Оскара Уайльда. Как там было? "Словно образ печали..." – "...Бездушный тот лик",– подсказал Стефан.– Вот ты и признался, что читал "Портрет Дориана Грея". – Не читал я. – Ну да. Послышался звук открываемой двери и я перенеслась в свою комнату на вампирской скорости. Там я не могла расслышать их разговора, пусть они думают, что я и не слышала. Но что Деймон имел ввиду? Каков его план? Я могла бы это выяснить, но дел и так невпроворот. Я решила отложить это на потом. Минутная стрелка часов приближалась к трем часам дня. Я встала позднее обычного, так что я пропустила свой обычный приход. И да, я хожу в церковь. И нет, я не то чтобы верю в Бога. И да, мне хочется увидеть лица братьев, когда они узнают. Я вытащила из старой шкатулки розарий: серебряный крест с распятым на нем Иисусом и небольшие круглые гранаты вместо бусин. Эта вещь находится у меня во владении уже не одно десятилетие, и каждый раз напоминает мне про одного знакомого, который пытался поставить меня на "путь истинный", но единственное, чего он добился – мое посещение воскресных служб, даже при учете того, что я не верую в Бога. Сама шкатулка послужила бы преинтереснейшей находкой для моих братьев. Над маленьким замочком находился выгравированный герб со стилизованной буквой М и едва заметными волнами на заднем плане. Это был подарок Ребекки Майклсон, внутри же находилось множество вещей, подаренных в свою очередь ее братом. Разумеется, не все содержимое шкатулки подарено именно Колом, но преобладающая часть: браслеты, кольца, ожерелья, камеи, сережки и даже одно зеркальце, инкрустированное маленькими драгоценными камнями и декупажем. У Майклсонов был хороший вкус, что уж говорить. Если бы мне взбрело в голову продать это вместилище украшений и всего прилагающего, я бы выручила бы не маленькую сумму. Но я, несмотря на то, что почти никогда не ношу ничего, кроме своего перстня с лазурью и ожерелья с сердцем, не желала с ними расставаться. Я всегда хранила шкатулку, как личный уголок ностальгии и убирала подальше с посторонних глаз. Я вышла из своей комнаты и спустилась вниз по лестнице. – Так-так-так,– промурлыкал Деймон, появляясь между мной и входной дверью.– Куда это мы собрались?– спросил он, прищуриваясь. – В церковь, Деймон. – Куда?!– воскликнули оба парня в унисон. Я повернулась к Стефану. – В церковь. Ну, знаете, здания с заостренными куполами и крестами. Туда еще люди приходят помолиться. Я опаздываю на свой приход, кстати. – Ты ходишь в церковь?– недоверчивый взгляд Стефана говорил сам за себя. – Именно. Мы, вообще-то, католики, чтоб ты знал,– я закатила на него глаза.– Мы итальянцы. – И на половину французы, но это же не... – Стой,– грубо перебил его брюнет,– ты ходишь в церковь?! В смысле, ходишь туда, крестишься, омакиваешь пальцы в святой воде, молишься – и не сгораешь на месте, пораженная небесным огнем? – Мне прочитать "Отче наш"?– я подняла бровь. – Не стоит,– сморщился не самый религиозный Деймон.– Я просто не могу понять, как освященная земля тебя носит. – Я порядочная католичка,– вяло возмутилась я. – Ну да,– усмехнулся старший Сальваторе.– А в своей настольной Библии ты пропустила заповедь "не убий"? – Религия не на этом построена, Деймон. Ее главными критериями являются хождение в церковь и цитирования псалмов. Про то, что нужно делать по-настоящему, все давно забыли. Ты можешь убить человека, а потом отмолить все на церковной скамье. Деймон произвел движение рукой и изобразил выражение лица, которые должны были выражать, полагаю, слово "резонно". Я обошла его и развернулась у двери. Убрав рука за спину и качнувшись с носка на пятку, я невинно сказала: – Кстати, надеюсь, у вас нет планов на шесть часов вечера, потому что вам придется все отменить. – В честь чего, можно уточнить?– осклабился Деймон, второй и более немногословный брат ограничился поднятием бровей. – Мы приглашены на ужин. Семья Сальваторе и семья Гилберт,– я мило улыбнулась.– В честь наших близких отношений с семейством Гилберт-Соммерс. Будет весело; возможно, даже удастся споить тетю Дженну и узреть компрометирующие детские фотки. Или, может быть, выпить из самой Дженны,– я дьявольски ухмыльнулась. Стефан и Деймон переглянулись. – Ты не идешь,– сразу обозначил блондин. – Еще как иду!– я засмеялась.– Это званный ужин, обговоренный мной и Дженной лично. И,– заявила я, для вящей убедительности подняв указательный палец к небу,– я ничего ей не внушала. А теперь, надеюсь, вам хватит совести не задерживать человека, спешащего на воскресную службу, и ума,– я предупредительно зыркнула сначала на одного, потом на другого,– не мешать вампирше, которую и так разозлили. Я шмыгнула за дверь, но сразу же заглянула обратно. – На последок: если вы собираетесь обыскивать мою комнату, то я не виновата, если вы наткнетесь на женское нижнее белье под кроватью, в ванной и в прочих непредсказуемых местах – идете туда на свой страх и риск.***
Я задержалась с мессы – знакомилась с пастором Янгом. Как оказалось, он тоже входит в городской комитет бдительности по угрозе вампиров. Просто клише – священник-борец с силами зла. Как выяснилось, обо мне ходит молва – шериф уже поделилась с пастором о моих похождениях. Пастор, судя по его словам, рад, что молодые люди еще ходят в церковь. Мне самой нравилось ходить в церковь, слушать хор и сидеть заднем ряду, обмотав свои четки вокруг кулака. К тому же, в этом было что-то до жути забавное – вампир, свободно расхаживающий в храме Божьем, дотрагивающийся до святой воды, крестящийся. Деймон и Стефан пока не знают о том, что я уже знакома с шерифом и уж тем более они не берут в расчет пастора Янга, если вообще знают о его существовании, а тем временем я состою в Совете Основателей, это дает большие возможности в нескольких сферах. Я уже и в школе, в родовом поместье, а вскоре у меня будет и свободный допуск к вашим дорогим Гилбертам. Я забрала почти все территории на игровой доске, дорогие братья, а вы бегаете вокруг да около, как слепые котята.***
Осталось немного до назначенного времени, я решила прикупить чего-нибудь по дороге, не идти же в гости с пустыми руками. Посему на соседнем сидении машины уже расположилась пластмассовая коробка с клубничным пирогом. Покупным, конечно. Сама я не блистала навыками кулинарии, они мне не бывали нужны ни при жизни, ни после становления вампиром тем более. Я уже была на полпути к дому Гилбертов, как заметила цветочный ларек. Я бы пропустила его, если бы взгляд не зацепил определенный цветок. Я остановила машину и вышла. Прямо перед входом в магазинчик стояли попугайные тюльпаны. Сами собой они не представляли ничего особенного – гибрид нескольких сортов, все пестрые и яркие, в каждом цветке по несколько оттенков. Я попросила собрать мне букет из нескольких розово-оранжевых и один, выделяющийся среди других: белый с полосками насыщенного бордового цвета. Забрав свою покупку, я направилась дальше. Пока за квартал до этого мне не преградило путь иное препятствие – серебристо-голубой Шеви с откидным верхом. Я с недовольством вышла из машины, Деймон сделал тоже самое. – Тебе 170 с лишним лет, Деймон, но это не повод ездить, как последний подонок,– сообщила я ему, когда подошла ближе. – Милое платьице,– похвалил Деймон с неправдоподобной улыбкой. Со следующей же секундой черты его лица ожесточились.– Но ты никуда не едешь. – Кем ты себя мнишь, Деймон?– уточнила я, чуть склонив голову на бок.– Разве ты мой отец? – Нет, но я все еще твой старший брат,– скрипнул зубами он. – А я все еще в красивом платье, которое мне очень не хочется портить,– сказала я, отступая в сторону красного автомобиля, но меня остановил Деймон, резко схватив за запястье и потянув на себя. – Послушай-ка, сестричка,– прошипел брюнет.– Сейчас ты...– и глухо взвыл, когда послышался хруст сломанной кости. – Нет, послушай-ка ты меня,– продолжила я за собеседника, вывернув сломанную руку под неправильным углом, расцарапав осколками кожу. Деймон выгибается в мою сторону, чтобы ослабить боль в ранненом участке и шипел сквозь зубы.– Ты, может быть, и забыл, кто я такая, но я напомню тебе: я Шэрон Сальваторе. Меня называют Жницей и я являюсь одним из самых опасных вампиров в этой стране. Не зли меня, не вставай у меня на пути, потому что нашим родственным связям в то время, когда я без человечности – грош цена. Я делаю, что хочу, и не тебе указывать, что мне делать и куда идти. Я понятно объясняю? В ответ я получила лишь судорожное пыхтение. Я сильно потормошила его сломанную руку и Деймон встал на колено. – Не слышу. – Да,– пробормотал он.– Я все понял. Пусти. – Вот и умничка,– промурлыкала я, отпуская вывернутую под неестественным углом конечность. Вампир здоровой рукой попытался вставить кость на место и посмотрел на меня снизу-вверх полным ненависти взглядом.– Приведи себя в порядок, а потом приходи в гости к тете Дженне. Я вернулась в машину. Объехав Шевроле, я продолжила свой путь. Но у крыльца меня вновь ждали. Последняя линия обороны? Они явно хотят, чтобы я опоздала. Я со вздохом снова вышла из машины. Сократив расстояние между нами, я уже через миг стояла на крыльце. – Я очень надеюсь, что ты просто пришел раньше назначенного времени, а не пытаешься дать мне от ворот поворот. – Именно. Я хочу, чтобы ты сейчас поехала со мной домой,– кивнул Стефан. Его губы были сжаты в тонкую линию. – Dio, Стефан. Неужели все должно быть так сложно? Я всего лишь иду на ужин с семьей девушки моего брата,– я закатила глаза.– Я даже пирог принесла. Ты любишь клубничные пироги. – Боюсь, что пирогу не суждено дойти до этого дома, Шэрон,– сочувственно сообщил Стефан. – Ясно, ты против моего похода в гости,– заключила я. – Рад, что ты это понимаешь. Я хотел бы забрать тебя домой,– повторил брат. – А я хотела бы, чтобы мне разрешалось носить корону,– я улыбнулась ему, частично обнажив выступившие клыки.– Мы все хотим чего-то, чего не получим. – Значит, мне придется достичь необходимого силой,– Стефан двинулся в мою сторону. Я отступила на шаг.– Ты едешь со мной, Шэрон. – Я придерживаюсь иного мнения, Стефан. Когда он оказался достаточно близко я пырнула его итальянским стилетом. Удобно иметь при себе складной клинок, а за складками платья его легко прятать. Стефан зашипел, когда я оттолкнула его и он упал на спину с торчащим из сердца стилетом. Рана дымилась. Парень поспешил вынуть оружие из себя. – Клинок смочен в соке вербены. Думаешь, только вы догадываетесь им пользоваться? Я осмотрела его критичным взглядом. – Будет очень неудобно, если кто-то увидит тебя с кровавой дырой в рубашке. Стефан прорычал в ответ что-то неразборчивое и исчез. Надеюсь, наконец-то я дойду до пункта назначения. Переместившись обратно в машине, я взяла коробочку с пирогом, накрест перевязанную алой лентой, и связку тюльпанов, и вновь появилась перед порогом. В один день я приношу смерть и разрушение, а в другой – пирог и цветочки. Боже, какая же я разносторонняя личность. Я трижды постучала костяшками пальцев по двери. Дверь раскрылась, представляя моему взору смуглую девушку. – Здравствуй, Елена,– приветливо улыбаюсь ей. На лице хозяйки не заиграла ответная улыбка. Какая жалость. Наверно, она не любит пироги.– Не хочешь проявить вежливость и впустить меня? – Извини, Шэрон, но нет. – У меня есть пирог. Вкусный. – Нет, Шэрон. Я вздохнула. – Вирджиния никогда не считалась приветливым штатом,– сказала я.– Не знаю, из-за чего мои братья так очарованы тобой, но явно не из-за твоей гостеприимности.– Моя насмешливое состояние духа испарилось.– А теперь впусти меня. – Я ношу вербену,– сухо осведомилась Гилберт. – Есть иные способы заставить человека делать то, что хочешь,– оскалилась я. Раздались звуки шагов. С лестницы спустилась уже знакомая мне женщина. – Елена!– позвала Дженна.– Где твои манеры? Пригласи гостью войти. – Да, Елена, пригласи гостью в дом,– дразнящим тоном прошептала я Елене, чтобы слышала только она. – Не стоит, Дженна, Шэрон уже уходит,– ответила Елена и попыталась закрыть передо мной дверь. – Елена!– прикрикнула Дженна. Гилберт поджала губы и неохотно приоткрыла дверь.– Входи, Шэрон,– улыбнулась мне рыжая. – Спасибо, Дженна,– улыбнулась я ей в ответ, без преград переступая порог. Наконец-то.– Я с гостинцами. Я передала в руки немного ошалелой от факта моего присутствия в доме Елене коробку со съедобным подарком. – Куда можно поставить цветы? – Ох, какая красота! Елена покажет тебе, где можно найти вазу, а я пока закончу свой макияж. Стефан и Деймон ведь подойдут?– спросила вдогонку она, уже поднимаясь на второй этаж. – Да, скоро,– кивнула я, прежде чем одарить Елену нетерпеливым взглядом. Девушка поджала губы еще сильнее и пошла в сторону кухни. Я последовала за ней. – Привет,– обратилась я к Джереми, сидящему в соседней комнате и увлеченно убивающего людей в видео игре. Его пальцы прыгали по кнопкам джойстика, а взгляд был прикован к экрану. – Ага, привет,– отвлеченно ответил он, даже не оглянувшись на меня. Ох уж эти подростки... Елена молча поставила коробку на кухонный стол, нашла вазу, наполнила ее водой из крана и расположила ее возле пирога. Я деловито поставила тюльпаны в вазу, немного поправив их, чтобы стояли покрасивей. – Когда-то,– начала я,– каждый знал язык цветов. У каждого цветка было свое значение, каждый нес с собой скрытое послание. Многие юноши с помощью цветов признавались дамам сердца в любви,– сказала я, закончив установку букете. Елена посмотрела на цветы с некоторым сомнением, будто они сейчас взорвутся или как минимум обрастут острыми шипами. – Что означают тюльпаны?– спросила она почти даже заинтересовано. – В зависимости от цвета. Но основным значением является идеальная любовь,– я хитро посмотрела на свою визави,– или пожелание счастья и радости. Елена задумчиво уставилась на пестрые цветы, рассматривая их один за другим, пока ее взгляд не остановился на единственном, отличающемся от других. Я ухмыльнулась. – О, вижу, тебе тоже понравился белый с красным. Он напомнил мне вторую книгу "Сумерек" – на обложке тот же цветок. Я услышала, как Дженна вновь спускается и повернулась в соответствующую сторону, так и не увидев, какую реакцию вызвала у собеседницы. – Ты пришла рано,– сообщила Соммерс, заходя на кухню.– Я еще не все успела приготовить. – Ничего страшного, я с радостью помогу,– сказала я, а потом добавила:– Только, ради благополучия всех присутствующих, не давайте мне задание, связанное с готовкой. Я ужасно готовлю,– призналась я. – А я думала итальянцы лучшие повара,– пробормотала Елена, придвигая к себе доску для нарезания овощей. – Не слушай ее, Шэрон,– подал голос Джереми, неестественно заваливаясь набок, пока пытается заставить персонажа на экране резко повернуться в ту же сторону.– Единственное, что Елена умеет готовить – еда из магазина. И салатики. Я усмехнулась и услышала смешок Дженны. Я повернулась к Елене, стоящей ко мне спиной. – Итальянцы и вправду хорошо готовят, но в основном мужчины. К тому же, мы еще и частично французы. Между прочим,– добавила я. По тому, как напряглись ее плечи, я могу предполагать, что Стефан ей про это не рассказывал. – Тебе не обязательно готовить. Можешь помочь переносить посуду на стол,– сказала Дженна, подавая мне стопку из семи тарелок. Я направилась к столу, Дженна продолжила мне в след: – И, может быть, расскажешь какие-нибудь детские истории про Стефана и Деймона,– хихикнула она.– Деймон уже травил байки, но доверия ему... Я хмыкнула. – Хотите верьте, хотите нет, но Деймона назвали в честь отца – его второе имя Джузеппе. Дженна поперхнулась чем-то, что успела перехватить пока проходила мимо Елены с ее салатом. Даже Джереми решил, что данная информация интересней, чем его игрушка. – А Стефан свое второе имя перенял от деда. Полностью его имя звучит Стефан Антонио Сальваторе. – Я этого не знала,– пробормотала себе под нос Елена. Конечно же не знала. Кажется, между Еленой и Стефаном пролег разрыв поколений длинной в сто сорок пять лет. Так всегда бывает, когда любишь кого-то, кто значительно старше тебя. Кому как не мне знать об этом. – А какое у тебя второе имя?– ненавязчиво уточнила Елена. Моим вторым именем было имя моей матушки – Лилиан. Я ненавидела его всем сердцем и никогда им не пользовалась, иногда даже казалось, что я забыла, что оно у меня есть. – Никакого,– я слабо улыбнулась, раставляя тарелки на белой скатерти. После нескольких секунд я добавила:– Знаете, Деймон и Стефан могут казаться разрозненными, но... они не всегда были такими. Я подошла к Елене и Дженне чтобы взять вилки и ножи. Елена смотрела на меня краем глаза. – Когда-то они были лучшими друзьями. – Что это изменило?– тихо спросила девушка. – Фам фаталь,– хмыкнула я.– Мужчины предсказуемы, Елена. Большинство их разногласий сводятся к тому, что они что-то не поделили. Чаще всего – женщину. – Кэтрин...– тихо произнесла она. – Да, Кэтрин,– кивнула я с улыбкой.– Она была шикарна, даже я была вынуждена признать это. Проблема в том, что она была стервой, которая никого не любила, а мои дорогие братья были молоды и наивны, а любовь молодых людей редко приводит к чему-нибудь хорошему. Я мило улыбнулась ей и взяла столовые приборы. После пары коротких "историй из детства", перемененных на современный лад, прозвенел дверной звонок. – Джереми!– крикнула Дженна, оборачиваясь на племянника. – Да? – Открой дверь! – Ага,– и не двинулся с места. Выждав пару секунд, Дженна снова позвала его: – Джереми! Мы заняты, иди открой дверь? – Ага,– повторил младший Гилберт и вновь остался сидеть там, где сидел. – Дже... – Я открою,– перебила я, направившись в коридор. Раскрытая дверь предоставила мне возможность лицезреть Аларика Зальцмана. – Мистер Зальцман!– с преувеличенной радостью в голосе поприветствовала я своего нового учителя по истории. – Здравствуй, Шэрон,– любезно кивнул мужчина. Я смотрела на него снизу-вверх и это было сильно заметно. Учитывая мой рост, сложно смотреть на кого-то сверху-вниз. – Было очень мило с вашей стороны прийти на этот семейный вечер, мистер Зальцман,– очаровательно улыбнулась я, почти не отличишь от настоящей ученицы старшей школы.– Не знала, что вы приходитесь Елене родственником. Дядя? – Нет, вообще-то,– Аларик качнул головой.– Видишь ли, я нахожусь в отношениях с Дженной... – А-а-а,– протянула я понимающе.– Будущий дядя. Ну, уверена, Дженне страшно повезет с вами.– Если только она не возьмет его фамилию и их детей не назовут в честь немецких предков.– Заходите, мистер Зальцман. Мы с вами почти что родственники, учитывая вас с Дженной и то, что Елена однажды может стать женой моего брата,– вещала я, не уточняя, правда, какого брата. – Немецкие и итальянские фамилии дают плохое сочетание,– пробурчал мужчина, переступая порог.– И называй меня Риком. Так будет легче... всем. – Не переживайте. Аларик Кеннетт Зальцман – не худшее имя. Второе имя Деймона Джузеппе,– доверительно шепнула я ему. Он поднял брови. Так поразительно, что кто-то знает твое второе имя, Рик? И да, я смотрела его личное дело. И возможно – только возможно – всех, кто каким-либо образом связан с Еленой. Я скрупулезна в своей осведомленности о деталях биографии предметов своих насмешек. Аларик прошел на кухню и сразу поздоровался со всеми. – Что я пропустил? – Всего-то пару историй из детства,– Дженна поднялась на носочки и чмокнула его в щеку. – Кто-то слишком зациклен на прошлом,– проворчала Елена. Я добродушно улыбнулась в ее сторону, как взрослый человек может улыбаться на милые глупости трехлетнего ребенка. – Не зная прошлого, не сможешь двигаться вперед,– просветила я свою "будущую родственницу".– Не знать ничего из прошлого человека – значит совсем не знать его. На лице Елены появился тот взгляд, который я замечала на ее лице всякий раз, когда намекала на то, что она совершенно не знает своего парня. – А то вдруг кто-то может внезапно оказаться, ну, не знаю, серийным убийцей,– я пожала плечами.– Или психом. Или инопланетянином. Дженна и Аларик тоже немного напряглись, так что я свела все к шутке последним замечанием. Но все, кому нужно было что-то услышать, уже все услышали. Динь-дон. Я вышла из кухни, прокомментировав это тем, что в этот раз это скорее всего кто-то из мальчиков. Так и было – с порога на меня смотрел Стефан. Ты издеваешься? – Я просила одеть что-нибудь приличное, а он одел фланелевую рубашку и джинсы. Ты меня позоришь, Стефáно,– я пропустила его дом, сопровождая осуждающим взглядом. – Не понимаю, что именно в моем внешнем виде тебя так позорит, Шэрри. Сокращенное имя, Стефан? Уже не знаешь, что придумать, чтобы вызвать у меня сантименты? – Ты забыл, что значит быть аристократом, да, братец?– вопросила я, закрывая за ним дверь. – Не уверен. Смотреть на всех свысока? – Прилично одеваться и всегда быть сногсшибательным. Можешь в этом брать пример с меня,– я указала на свой наряд. – И всегда быть скромными,– добавил Стефан лишнюю добродетель к знати. Он пошел в направлении кухни. – Мне по статусу не положено быть скромной. Не удивительно, что первым долгом Стефан обнял Елену и мельком коснулся губами ее губ. На пару секунд они застыли, смотря друг на друга и переговариваясь одними взглядами. Кажется, Стефан пришел к удовлетворительному выводу о состоянии своей возлюбленной, и наконец отпустил ее из объятий. – Чем вы тут занимались, пока меня не было? Стефан с крайней степенью подозрения возрился на вазу с тюльпанами, но по всей видимости, убедившись, что они не взрывоопасны и не будут стрелять кислотой, оторвал от них взгляд. – Всего-то слушали ваши милые детские истории,– Дженна приходит мимо голубков к столу. – Правда? И много успели услышать?– осведомился блондин, смотря на меня с вопросом во взгляде. – Не очень,– подразнила его я.– Только дошли до Кэтрин и некоторых черт, которые они с Еленой между собой разделяют. Стефан смерил меня взглядом. – Я бы не сказал, что они во многом схожи между собой... – Как раз наоборот, милый Стефан,– тихо, чтобы не услышал никто, кроме него.– У них поразительно много общего. Стефан поджал губы и несколько секунд мы прожигали друг друга взглядами. Елена прочистила горло в попытке привлечь наше внимание. – Я слышала ты была подругой с Кэтрин, Шэрон,– вставила Гилберт. Я перевела на нее взгляд. – Когда-то,– согласилась я.– Но это было давно. А кто старое помянет – тому глаз вон, не так ли? А кто забудет – тому два. Я вновь обратилась к брату: – Dov'e nostro fratello?– Елена взметнула брови вверх, а Аларик и Дженна, и даже Джереми, находящиеся в другой комнате, обернулись в нашу сторону. – Damon arriverà presto,– ответил Стефан, тоже изрядно удивленный сменой языка. – Хорошо,– я прошла в столовую, где все уже было накрыто.– Деймон, как истинная леди, всегда опаздывает,– прояснила ситуацию остальным. – Все готово и скоро лазанья остынет. Надеюсь, он не сильно обидится, если мы начнем трапезу без него?– поинтересовалась Дженна тоном, подразумевающим, что ей, в общем-то, плевать, если он обидится. – Не думаю. Деймон не особо любит трапезничать,– отозвался Стефан, он со своей девушкой подошел к нам. – Он питается исключительно бурбоном,– согласилась я с братом. Общим решением стало не дожидаться прихода блудного родственника. Джереми с пятого оклика тоже уселся за стол. Как только моя тарелка оказалась заполнена едой, прозвенел очередной звонок в дверь. В этот раз некий умник решил отзвенеть мелодию Jingle Bells. – Интересно, кто бы это мог быть? Видом старшего брата я оказалась довольна. – Хоть кто-то в семье помнит, что такое мода!– обрадовалась я, раскрывая дверь пошире. Вампир был вооружен узкими джинсами, черной дизайнерской рубашкой, кожаной курткой от Джона Варватоса и наглющей усмешкой на устах. – Милое платьице,– с усмешкой Деймон повторил сказанную им ранее фразу.– Коса тебе совершенно не идет,– довел он до моего сведения, проходя мимо. – Некоторые люди любят разнообразие, дорогой. Вместо того, чтобы много лет подряд носить одну и ту же куртку, и думать, что раз она дизайнерская, то никто не поймет, что она много лет как устарела. – Как грубо. Деймон по-хозяйски прошествовал в столовую, озаряя скудных размеров помещение непропорционально яркими улыбками. – Дженна!– преувеличенно бодро воскликнул Деймон.– Я принес тебе цветы. – Неужели? Дженна выглядела так, будто подношение в виде грубо оборванных стебельков не произвели на нее большого впечатления. Но она все равно встала, чтобы принять несимметричный букет и расположить цветы в воде. Я услышала, как Аларик шепнул сидящему возле него Джереми: "Это разве не цветы с дженниной клумбы?.." Деймон сел возле меня. Несколько секунд все трапезничали вполне спокойно, слышались лишь звуки постукивания приборов о посуду. Нужно признать, Дженна неплохо готовит. Но молчание было нарушено членом семьи Сальваторе, не буду говорить, кто именно из троих присутствующих представителей это сделал, после чего последовала длинная история из детства Елены (несмотря на активные жестикулярные протесты последней). В результате этой истории обществу стало известно как мисс Гилберт потеряла первый зуб в следствии неудачной игры в баскетбол в доме в канун Дня благодарения и того, что Джереми плохо ловит и бросает. А благодаря непринужденному комментарию младшего Гилберта до нашего сведения также была донесена немаловажная информация о том, что компрометирующая фотография семейства Гилберт на которой Елена прибывала в вышеупомянутом состоянии, а если конкретней, после потери двух передних зубов и с особо выделяющейся ссадиной на переносице, находится в гостиной. Информация принята к сведению. Обязательно нужно будет посмотреть. – Дни благодарения никогда не проходят спокойно,– подметила Дженна, закончив поучительную историю. – Несомненно,– кивнула я.– У нас происходило тоже самое – каждый год... Я парировала своей собственной историей про то, как стараниями одиннадцатилетнего Стефана был опрокинут столик с пирогом, потому что он пытался попробовать недавно приготовленное лакомство и не рассчитал того, как оперся на высокий, но легкий стол и... Короче говоря, в конце Стефан был весь в клубнике. – Он очень любит клубничный пирог,– пояснила я, краем глаза заметив, как Елена прикрывает рот кулачком чтобы не засмеяться. Стефан, смущенно закусив губу, смотрит себе в тарелку. – Не думала, что Стефан был таким безобразником,– выдала Елена шутливым тоном, поглядывая на своего парня. – Да это что!– Деймон тоже включился в разговор. До этого он только хмыкал и поддакивал моему рассказу.– Когда Стефану было семь, а Шэрон шесть... Деймон в красках описал, как однажды ночью перед Днем всех святых мы со Стефаном прокрались в комнату спящего Деймона и поработали над ним черной краской. Утром Деймон узнал о существовании у себя на лице усов, круга вокруг левого глаза и сердечек на щеках. Дженна хмыкнула себе в стакан. Кажется, ей понравилась представшая перед воображением картина. Нет, этого не понять, пока не увидишь. Шедевр моего детства. – Они раньше были чертятами, это двое,– пробурчал Деймон, вилкой указав сначала на меня, потом на Стефана, сдерживающего улыбку.– И работали заодно. – Не скажи,– вмешался Стефан, ухмыляясь.– Работали-то вместе, а наказали только меня. – В тебе никогда не было задатков преступника, Стефан. Ты не сообразил избавиться от улик и тщательней отмыть руки. К тому же, у тебя вся рубашка была запачкана в черном.– А еще щека – юный художник испачкал ее, пока оценивающе осматривал свое творение на полотне в виде лица брата. А я в темноте не заметила и от того не предупредила его.– И наказывали не всегда тебя. Шоколадное печенье мы с верхней полки на кухне тоже вместе таскали, а наказание получила только я. Я часто прикрывала тебя. Все шишки доставались мне. Стефан возмутился: – Тебе? А кто заболел бронхитом на полмесяца, потому что его младшая сестра чуть не утонула? Вспомни, кто тебя из холодного озера вытащил? Мои глаза заблестели, когда я уперлась взглядом в брата. – Сначала лучше вспомни, кто меня туда толкнул. Стефан смутился и потупил взор. – Это было случайностью... Деймон прыснул на последней реплике. Публика слушала наши препирания с улыбками. Елена прикусила губу, пытаясь скрыть улыбку, смотря на блондина. Я, пользуясь его замешательством, продолжила повествование. Героем этой истории вновь служил младший из моих братьев. Одиннадцатилетнему Стефану выпало счастье лицезреть, как брился папа. На следующий же день он попробовал сделать это сам. Еще долгое время Стефан ходил, обиженный за то, что его наказали, и в целом довольно красивый – с лицом, полным ссадин. – Эй, а чего это мы только обо мне?– Стефан мне возмущенно. Деймон улыбнулся чересчур довольно. – Про тебя тоже парочка историй найдется,– насмешливо говорит он. Бросаю на него злой взгляд. Нечестно, Деймон. Он располагает знаниями о детских шалостях обоих: и мои, и Стефана, а вот у нас такого нет – в забавные моменты его детства нас либо еще не было на свете, либо мы были слишком малы для этого. Деймон перехватил инициативу рассказчика и, перемежая повествование "остроумными" комментариями и шутками, начал компрометировать уже меня. Ничто не ускользнуло от его памяти: были упомянуты и мои похождения в лесу, из которых он меня, заблудившуюся, спасал (нет), и мои попытки притащить домой ворону с подбитым крылом, в то время, как она яростно клевалась (у меня до сих пор остались небольшие, почти незаметные шрамы на пальцах), и даже о том, как я лазала по деревьям и никто не мог уговорить меня слезть, кроме Деймона. А еще я кидалась яблоками\грушами\шишками в тех, кто окружал деревья в попытке уговоров, и однажды по этой причине у Стефана, неудачно оказавшегося поблизости, был очень красиво подбит глаз. – Стой, на деревья – в платье?– Елена поперхнулась выпитым лимонадом. – С чего ты решила, что она была в платье?– поразилась Дженна, до этого лишь умиленно хихикавшая. Джереми и Аларик хранили молчание, хотя местами от них слышались смешки. Стефан нашелся с ответом раньше всех: – У нас довольно консервативная семья. Вполне удовлетворенная ответом, Дженна вернулась в позицию слушателя. Наш оратор вещал дальше. Стефан помогал ему. Я разгадала их маленький план. Возрождают во мне детские воспоминания, чтобы во мне заговорила человечность. Очень мило. Жаль, что мне плевать. Деймон даже упомнил, как я болела пневмонией. – Это было ужасно,– сообщил он. Еще бы. Я пыталась выкашлять свои легкие, а, сглатывая слюну, думала, что глотаю раскаленные осколки стекла. У меня была ужасная температура, а также лихорадка и бесконечные кошмары. Я впервые в жизни задумалась о то, что скоро умру и даже молилась, чтобы это произошло по-скорей. Три недели чистой агонии. – Нас со Стефаном отгоняли от нее, но мы все равно пробирались в ее комнату и ночевали у ее постели. Наши с Деймоном взгляды пересеклись и задержались. Он был убийственно серьезным, ни тени былой улыбки на устах, ни капли насмешки в глазах. – Она,– продолжил Стефан за брата,– днями не смыкала глаз и хрипела с каждым вздохом. Мы с Деймоном практически не отходили от нее, особенно когда начиналась лихорадка. Потому что я звала их, когда забывалась в жáре, и мои братья спали кто в кресле, кто в ногах моей койки, пока я хрипела во сне и просыпалась раз в полчаса из-за надрывного кашля, рвавшего мне глотку. Сущий ад. Но мои братья были со мной. Я невольно потянулась к красному кулону в ожерелье. Пальцы стали выводить круги на теплых – всегда теплых, успокаивающих – камнях. Деймон пристально следил за этим действием и я заставила себя оттянуть руку от драгоценности. Вновь ловлю его на этом. Он никогда не спрашивал, откуда у меня ожерелье – да и зачем, спрашивается, юноше знать про женские украшения и то, как они оказались у его сестры? – но вдруг на него нахлынет прозрение? Над столом повисла тишина. И напряжение. Мы с Деймоном продолжили глядеть друг на друга испепеляющими взглядами, Стефан напряженно переводил взгляд с одного на другого, будто ожидал, что мы набросимся друг на друга. Я прекратила игру в гляделки. Резко сменив выражение на лице, усмехнулась. Чувствуя прожигающий взгляд вампира, повернулась на Дженну. Она переговаривалась с Алариком, не заметив дуэли взглядов. – Дженна, возможно стоит убрать со стола, кажется, все уже доели,– обратилась я к женщине. Та тоже обратила на это внимание и поднялась из-за стола.– Не стоит, Дженна, ты все приготовила, лучше иди отдохни, а мы с Еленой все уберем. Да, Елена?– бросила я Гилберт, поднимая свою пустую тарелку. Елена посмотрела на меня испытующе. – Да, конечно,– наконец, ответила. – Я помогу,– вскинулся Стефан. – Не стоит, мы справимся. Стефан посмотрел на свою девушку, как бы спрашивая, точно ли она уверена в этом. Несколько секунд они переговаривались между собой – не словами, взглядами. Гм. Может быть я недооценила связь между ними. Но любые отношения можно подпортить, ведь так? Аларик и Дженна о шептались о чем-то скучном, я не вникала в разговор. Джереми вернулся за приставку с таким рвением, будто его разлучили с возлюбленной, но он счастлив от воссоединения. Может стоит намекнуть окружающим, что их двоих следовало бы оставить наедине?.. Стефан и Деймон ушли в дальнюю часть зала, там, где за шумом посуды и пищанием приставки я не могла слышать их стратегические перешептывания. Это действовало в обоих направлениях – они не могли слышать и мои разговоры с Еленой. Я носила посуду, а Елена загружала ее в посудомойку с выражением вселенской задумчивости на лице. Они со Стефаном идеальная пара. Только у Стефана прическа всяко эффектнее Елениной. – Чего грустим, Ленс?– небрежно бросаю в ее сторону, прошмыгнув к раковине. Елена нахмурилась. Знаете, каким образом она может быть еще более хмурой? Я тоже не знаю. – Не называй меня так. – Почему?– невинно уточняю я.– Мы же практически родственницы. Вопросительно вскидывает бровь. – Ну как же, – фыркаю я,– ты однажды, вполне возможно, будешь носить ту же фамилию, что и я.– Я помедлила.– Правда, не уверенна, благодаря какому брату. – Мы с Деймоном просто друзья,– тихо молвит шатенка. На друзей так не смотрят. Нет, вернее, иногда смотрят, но в таком случае испытывают отнюдь не дружеские чувства. – "Друзья" – это слово не является преградой чувствам,– глубокомысленно изрекла я. Мы с Колом, может быть, тоже сначала были друзьями... Нет, Кол, прочь из моей головы! Чертов Майклсон лезет в любые щели... – С чего ты решила, что между мной и Деймоном может что-то быть?– вопросила Елена. – С того, дорогая,– еще одно глупое излюбленное словечко Кола, чтоб его,– что у Деймона неспособность заводить друзей. Но любовь... Говорят, ей подвержены даже боги,– и даже Первородные вампиры.– Он, бедненький, влюблен в тебя, а ты выбираешь Стефана. Но при этом ты делаешь то же самое, за что я возненавидела Кэтрин в свое время, хотя она была куда более располагающей к себе, чем ты когда-либо будешь. – Что именно? – Крутишь ими обоими. Елена смотрит на меня, все так же сведя брови. То ли она не понимает, то ли не согласна – кто ее знает, в отличие от меня, не способной испытывать и выражать реальные эмоции, Елена, как и Стефан, не богата мимикой. Я перестала нависать над ней, сделав шаг назад. Нас разделяла только раскрытая посудомойка. – В любом случае, обе возможности...– я постучала пальцем по губе в притворной задумчивости,– ...довольно печальны. Елена силилась понять мои намеки, но сдалась: – Почему? Я посмотрела снисходительно. – Это же очевидно. Ты человек. Не закатывая глаза, дорогая,– предостерегла я, когда она именно это и сделала.– Можешь называть это мезальянсом. Я уже приводила примеры, почему это является преградой – ты хрупка и являешься естественной добычей для таких, как он. Но ты не думала о других проблемах? Судя по взгляду Елены, она все еще в недоумении. Я обреченно вздохнула. Неужели всем нужно все разжевывать? Может быть, они вообще не понимают, что я говорю? Провести детальный анализ предложения? – Начнем с очевидного: ты хочешь когда-нибудь иметь детей? Брови Елены поползли вверх. Она не ожидала столь личного и внезапного вопроса. Я решила ответить на вопрос за нее. Видимо, нормальный диалог является заведомо невозможным и нить ее мыслей придется вести без ее помощи. – Уверенна, что да. Как и любая нормальная женщина, а особенно так безумно влюбленная, как ты. Для многих женщин-вампиров это является большим несчастьем. Например, моя подруга Ребекка признавалась, что всегда хотела ребенка, а вампиризм лишил ее этой возможности. – Вампиры мертвы, а мертвые не могут породить жизнь. У вас с ним никогда не будет детей, это не "Сумерки". Елена задумалась. Кажется, это ее расстраивало, но не влияло на ее желание быть со Стефаном. – А ты думала о том, кем ты для него будешь?– Елена посмотрела на меня скептическим взглядом.– Нет, я уже поняла, что вы друг друга обожаете до гроба, эдакие Ромео и Джульетта, но кем ты планируешь быть для него через пять лет? Его женой? Или навсегда останешься его девушкой? Я сощурилась. Елена безмолвствовала. Она вообще умеет разговаривать? Поддерживать диалог? – А что будет, когда ты станешь выглядеть старше него? Ладно, это не так заметно. Но через десять лет? Двадцать? Пятьдесят?.. Да и, опять же, ты хрупка – доживешь ли ты до этого времени? Тебя может сбить машина, неудачно упадешь с лестницы, заболеешь раком. А он будет – молодой и вечный – всегда такой, семнадцатилетний и неубиенный. Ты об этом думала? Я пристально разглядывала знакомое лицо, принадлежащее другой моей знакомой. – Вампир и человек?– оценивающе произнесла я.– Весьма безнадежно. Хмыкнув ее задумчивому выражению лица, я отошла. Стол был практически чист. Я обратилась к Дженне: – Можно воспользоваться уборной? – Конечно,– она оторвалась от Аларика.– Второй этаж, вторая дверь направо. Поблагодарила Дженну и по лестнице прошла на второй этаж. Вампиры – лучшие в мире ищейки, коль дело доходит до поиска по запаху крови, мы брали след лучше бладхаундов. Поэтому я без труда обнаружила комнату Елены. Милая комнатка девочки-подростка, ничего выделяющегося – и ничего похожего на мою комнату. Это сложнее, чем я предполагала. Свои дневники я прятала в самых укромных местах: под половицей лестницы, в порванном сидении скамейки на лестничном пролете, на котором никто никогда не сидит, в потайном ящике в тумбочке и в отодвигающейся плитке у камина. Где может прятать дневник современная девушка? Ума не приложу. Просмотрела полки с книгами, за рамкой картины, в тумбочке, под кроватью. Ничего. Села на кровать, чтобы подумать. Какая неудобная кровать. Гм... Мне кажется или матрас неровный? Приподняла край матраса и обнаружила кожаную обложку. Вот оно. Подняв окно, вылезла через него наружу и расположилась на крыше чуть выше распахнутого окна. Вампирские способности позволяли сделать это по мановению ока. Поерзав, чтобы улечься удобней, раскрыла книжицу. Пригодилось вампирское ночное зрение. "Дорогой дневник..." Через пять минут усердного вчитывания, я пришла к выводу, что это нечитабельно. Господи! она пишет так же скучно и муторно, как и Стефан. Они подходят друг другу. Мне вновь пригодилось умение различать, какую часть пропустить, а какая таит в себе важную информацию. Сверхъестественная способность, которой обладает всякий, закончивший медицинский факультет. Внизу послышались шорохи и тихий шум пружин. Негодующий вздох. Кажется, Елена поняла, что что-то пропало. Жаль, я уповала на удачу и полагала, что успею вернуть дневник раньше, чем она спохватится. Возможно, стоит взять на домашнее чтение?.. Пошумев еще немного, Елена вышла из комнаты. Я продолжила читать. Елена начала встречаться с Мэттом. Кэролайн в восторге, Бонни за них счастлива. Мэтти очень мил, красив и... кхм... Этого писать было не обязательно, Елена. Я пропустила записи о елениных мыслях по поводу их первой близости (чересчур подробных, как мне кажется). Они встречались не первый месяц. Прошлым летом начались проблемы в Раю: Мэттью все распланировал, Елене это не нравится, бла-бла-бла, Бонни и Кэролайн не понимают ее. Вечеринка, роковая ночь смерти ее родителей... А дальше много литературно называемого "стекла". Она себя винит в их смерти, бла-бла, Джереми стал водиться с плохой компанией, слезы, вина-вина-вина... Стефан. Наконец-то, мы начали первый эпизод в этом ситкоме. Интересно услышать все то, о чем я уже знаю из дневника Стефана, с точки зрения Гилберт. Сначала все было очень мило, светлый образ Стефана утонул в тонне "розовых соплей". Шла в комнату, попала в другую. Я искала комедию и экшн, но нашла только какую-то мелодраму, причем третьесортную. "Сегодня я нашла фотографию бывшей Стефана – Кэтрин. И она была моей точной копией..." Я пролистала дальше, чтобы убедиться, что мне осталось не так много; много я бы и не выдержала. За шорохом страниц и ерзаньем на черепице, я не заметила, как в комнате метром ниже раздались тихие шаги и из окна выглянуло заинтересованное лицо Стефана. Я подтянула дневник поближе к себе, чтобы с того угла обзора, которым располагал Стефан, платье мешало разглядеть, что именно я держу в руках. Я еще не наигралась, чтобы сложить игрушки в коробку. – Шэрон,– обратился ко мне. – Стефан. Блондин посмотрел на меня изучающим взглядом. – Ты что, читаешь дневник Елены?.. Я изобразила выражение высшей степени удивления. Посмотрела на исписанные страницы у себя в руках, потом на брата, снова на макулатуру. – Неужели?– поразилась я. Я прикрыла рот рукой, осознавая свою ужасную ошибку.– Я-то думала, что это какой-то дешевый любовный роман для девочек-подростков. Так легко спутать,– я состроила убедительное лицо Стефан сдержал эпичный закат глаз. Невероятная сила воли. Разумеется, он ни одному слову, вылетавшему из моего рта, не верил, но я ведь и не старалась его убедить. Я скатилась вниз по крыше прямо в руки брата и он затянул меня в комнату. Когда я уверенно встала на ноги, протянула юноше блокнот с драматическим чтивом обоими руками. Стефан принял его и аккуратно положил на кровать, пока я направлялась к двери. Вампир последовал за мной. Мы спустились на первый этаж, не проронив ни слова. Внизу жизнь шла – или уже нетрезво ползла – своим чередом. Джереми так и сидел за приставкой, что-то бормоча себе под нос, очевидно, нежные признания. У всех "взрослых", включая Деймона, в руках было по бокалу с чем-то, предполагаю, что вином. По тому, как нежно Дженна смотрела на Деймона, я определила, что тетушка порядочно налакалась – в трезвом виде она бы так на не смотрела и не смеялась бы так, как сейчас. Иногда ее смех прерывало тихое "ик". Деймон с самым честным видом рассказывал, как ему-девятилетнему впервые дали подержать новорожденную сестренку на руках – синеглазое розовощекое чудо в белых пеленках. Все это сопровождалось его любовными комментариями о то, какая я была милая, маленькая, розовая, милая... Почти достигший двух лет Стефан в этот момент стоял возле и дергал старшего брата за штанину, что-то бурча на своем детском, вероятно, просил опустить кулек с сестренкой, чтобы он мог посмотреть. Поскольку момент своего рождения я помню смутно, я могу лишь верить ему на слова. Разговаривать я научилась рано, но совершенно непонятно. Пожалуй, лет до шести мой "язык" понимал только Деймон и ему приходилось служить "переводчиком" для всех окружающих. Деймон, как гордая мамаша, поделился со слушателями некоторыми словами из моего детского словаря. Говорил он преувеличенно мило, Дженна очаровано вздыхала от уровня милоты, Аларик смотрел на друга скептически. Потом Деймон перешел на экшн, описывая, как он однажды спас мне жизнь. Интересно, а я в этот момент где была? Быть может, он выпил излишнее количество горячительных напитков? Елена сидела в стороне с видом вселенской печали на лице, на лбу пролегли морщинки, олицетворяющие тяжкие думы. Вскоре она принялась накрывать к чаю, Стефан стал ей помогать. Я подтянула к себе пирог и разрезала его, а потом облизала запачканные клубникой пальцы. Да, я леди и это некрасиво, но... клубника же. Я была ужасной сладкоежкой еще с детства, а уж когда вампиризм помогал справляться с последствиями переедания сладкого – и подавно. – Твой любимый,– сказала я, всучив Стефану блюдце с пирогом. Тот загипнотизировано посмотрел на подношение, но помедлил. Посмотрел на меня оценивающе. Я закатила глаза. – Я бы не стала портить пирог только из-за инициативы посмотреть, как ты отравишься. Ты не стоишь загубленного пирога,– сообщила я ему и стала разливать чай по чашкам. Стефан, поколебавшись еще мгновение, не устоял и набросился на сладость. Елена подозвала остальных. Джереми решили все же оставить в зале. Я раздала всем чашки, наполненные чаем. Подавая чашку Деймону, словила его недоумевающий взгляд. А, ну конечно, глупо с моей стороны, Деймон ведь не пьет чай, Деймон жестко бухает. Я взяла с вазочки для фруктов яблоко и уже собиралась его надкусить, но когда Деймон начал: – А я рассказывал, как Шэрон...– заткнула фруктом его раскрытый рот, чтобы в кои-то веки дорогой родственник умолк. Деймон, вытащив яблоко, решил не продолжать речь. Черт, сработало. Нужно чаще так делать. Как только чаепитие медленно подошло к концу, я начала собираться, а, заметив это, братья последовали моему примеру. Договорились с Дженной почаще собираться вместе, от чего получила красноречивый взгляд от ожидающих моего выхода братьев. Обронив, что забыла в уборной свою заколку (которой отродясь не было), вернулась на второй этаж. Я подхватила ранее оставленный дневник (и совершенно "случайно" обронила на кровать Елены записку). Ну не думали же вы, что я его оставлю? Я не дочитала до конца, а все же интересно. Спустившись, распрощалась с Дженной, и вышла на улицу. Деймон уже уехал подвезти Аларика, а я ждала в своей машине Стефана. Через пять минут он вышел и подошел ко мне. Постоял. Постучал по стеклу. Я вздохнула и опустила стекло соседнего сидения. Вопрошающе посмотрела на заглянувшего в окно брата. Вскинула брови, поторапливая его. – Отдай дневник Елены,– потребовал он. – У меня его нет,– невинно хлопаю ресничками. – Шэрон, я ведь знаю, что он у тебя. – Сказала – не брала, значит – не отдам! Стефан выжидающе постоял еще несколько секунд. – Стефан, я пришла сюда, чтобы убить Дженну,– глаза Стефана полезли на лоб,– в отместку за то, что вы устроили мне давеча. Но – видишь? – тетушка Дженна все еще дышит. Дневник – не самая большая потеря, которую могла понести твоя подружка. Он еще помедлил несколько секунд, задумавшись. "Что?" – раздражено спросила я. – Почему ты ее не убила?– Я выгнула бровь.– Нет, я не хочу, чтобы ты ее убивала, но у тебя всегда есть мотив. Я пожала плечами. – Она готовит хорошее парфе.***
Я подпрыгнула в кровати от громкого крика боли. Продрала заспанные глаза, зевнула. Посмотрела на едва дышащего Стефана, с ног до головы мокрого. Возле блондина покатилось опрокинутое ведро, а от него самого шел пар, он хватал ртом воздух. Я посмотрела на него скучающе. – Я же предупреждала, чтобы вы не лезли в девчачью комнату ночью,– я поцокала языком.– Сначала Деймон.– Впервые за ночь я проснулась, когда любимый брат попал в медвежий капкан, расположенный у окна. Нечего было залезать через окно. Стефан, чуть более культурный, полез в дверь, но я заблаговременно снабдила ее ловушкой в стиле "Один дома" и при раскрытии двери на входящего опрокидывается ведро с водой, в которой плавали лепестки вербены. Именно это сейчас и произошло.– Теперь ты. Вы правда думали, что я не перестрахуюсь после прошлой промашки с пребыванием в камере? Чтоб ты знал, это не единственная ловушка, так что валите к черту и дайте мне поспать. После того, как Стефан вымелся из моей комнаты, я повалилась в кровать, уютнее забравшись под теплое одеяло, оно приняло меня в свои объятья и я быстро заснула... ...Через полчаса меня разбудил вой Деймона от другого окна. Под тем окном были расставлены большие гвозди, острием вверх. Больно, наверное. Под грязный мат Деймона, вылезающего обратно в окно, заснула, на этот раз до самого утра.