***
Осмотрев кафе, я сразу заметила необходимую мне каштановую макушку и пошла в том направление. Моему взгляду представила угловатая девушка в очках, чрезвычайно напоминающая недовольного сыча, греющая руки о чашку с кофе. – Будь так добра, объясни мне, зачем я ехала столько часов? Нет, клянусь, это поколение совершенно испорчено. Мало того, что не здороваются, так еще и не уважают старших. – У меня к тебе дело, Мелани,– я одарила ее своей самой широкой улыбкой, но это не возымело эффекта. Недовольство на ее лице так и не исчезло. Вот поэтому я предпочитаю иметь дело с Айви.– Я ведь плачу тебе, дорогая, не стоит строить из себя черт знает что. К тому же, у этого поколения все решают деньги. Даже у ведьм. К моему сожалению, сейчас мне нужна помощь друида, а не ведьмы. Если вы можете себе представить друида – мудрого старца с седой бородой, с потрепанным плащом, посохом из рябины – то не представляйте его. Мелани была полной противоположностью общепринятых понятий о друидах, но тем не менее являлась им. Что мне, наверно, должно нравится, потому что по сговорчивости она обогнала своего деда-друида, отказывающегося помогать нежити вроде меня, а после того, как один из недовольных чем-то (не могу сказать точно чем, философия друидов во многом была раздражающей) ведьмаков наградил Таддеуша в благодарность магическим Альцгеймером и обязанности друида за отсутствием иных наследников перешли к Мелани. А девочка в свою очередь перешла в воспитание семье Бэрроуз, что создало опасную смесь странности и магических способностей в лице Мелани и Айви. Пока эти двое находились в школе-интернате для ведьм в Салеме, Сент-Луису дышалось спокойней. В отличие от ведьм, Мелани не обладала магией в общепринятом понятие, друиды были больше архивариусами и амулетчиками и проводили магию исключительно в виде ритуалов. – Я вынуждена спросить, не знаешь ли ты о местонахождении кого-то из семьи Первородных? Наверно, это тоже связано с испорченностью нынешнего поколения, но две вышеупомянутые юные леди были одержимы такими личностями, как Клаус и Кол. Они могли часами шептаться на подобные темы, и иногда я слышала как они говорили что-то про некого наследника ковена Близнецов. – Мы уже обсуждали это,– вздохнула Мелани,– в последний раз они были замечены в Чикаго, в двадцатые. Ребекка и Клаус Майклсон, если точнее. После этого они не светились. Как и Майкл. А как Лекси Брэнсон?– переключилась она на другую тему.– У ритуала нет побочных эффектов? Я вперила в нее убийственный взгляд. – Я просила Айви о полной конфиденциальности. – Да ладно тебе,– пожала она плечами,– фраза «я никому не скажу» автоматически включает в себя «никому, кроме моей лучшей подруги». Ты же не ожидала, что она утаит такое от меня в тайне? Вообще-то, именно это я и ожидала. Но зря, по всей видимости. – Проехали. Ты когда-нибудь видела подобный кулон?– я продемонстрировала ей ту же фотографию, которую я давеча показывала Кью. – Эээ… Зачем тебе фотография женской груди? Господи, помилуй. – Я спросила про кулон,– я подтолкнула ей фото через стол.– Выглядит знакомо? Мелани взяла фотографию кулона Елены и поднесла поближе, нахмурив брови. – Если бы я могла осмотреть его в живую, возможно сказала бы точно. Ты можешь принести его мне?– она посмотрела на меня поверх оправы очков. – Нет,– мрачно ответила я. Если я его украду, пропажу быстро заметят. – Откуда ты вообще его взяла? – Мой брат подарил его своей девушке. – Почему тогда нельзя спросить у него?– она положила фотографию на стол между нами. – Я не хочу, чтобы он знал, что я им интересуюсь,– раздраженно ответила я. Разве это не очевидно?– Поищи его в гримуарах и архивах деда. Он важен, но я не знаю почему. Мелани пожала плечами. – Что-то еще? – Да. Мне нужно, чтобы вы снова пустили слух о двойниках. Про то, что двое из них сейчас находятся в Мистик-Фоллс. – Двое?– Мелани посмотрела на меня в недоумении.– Стой, то есть…– вдруг на ее лице засияло понимание.– Кэтрин Пирс?! Серьезно? Она жива? Она в Мистик-Фоллс? Ты с ней говорила? Я подняла руку, заставляя ее замолчать, пока она не успела утопить меня в фанатском бреду. Кэтрин входила в число тех вампиров, фанатом которых являлась Мел. Что не так с этим миром? – Давай не будем продолжать. Ответ на все твои вопросы «да». А теперь… ты сделаешь то, что я просила? Весь энтузиазм молодого друида сошел на нет и образ недовольного сыча вновь вернулся на свое место. – Конечно. После того, как мы обговорим цену моих услуг. Вот еще одно доказательство. Даже изыскание в архивах друидов требует оплаты. Куда катится мир? – Валяй,– я взяла одну из салфеток и протянула Мелани. А так же вытянула из кармана ручку и тоже отдала ей. Она начеркала несколько цифр и передала салфетку мне. – Вы с Айви что, пытаетесь меня ограбить?– возмутилась я. Это не должно столько стоить. – Я поняла ваш план. – Да ладно, разве это сумма для Шэрон Сальваторе?– с прищуром спросила она.– Учитывая чистую прибыль, которую ты получаешь со своей компании и проценты с предприятий большей части сверхъестественных существ города, включая «Ляпис Лазули», твой счет в банке составляет… – Заткнись,– прошипела я, перебивая ее. Вот же чертовки. Подсчитали мой банковский счет. Убью их в один день, честное слово. Иногда я скучаю по временам, когда ведьмы и друиды не вмешивались в дела детей ночи. – Не разглашение этой суммы так же входит в оплату,– добавила она, указывая на салфетку с небрежно начерканным числом. – Сказала бы, что с тобой приятно иметь дело, да врать не хочется,– проворчала я, убирая салфетку и ручку во внутренний карман.– Так же я надеюсь, что в оплату включено молчание, в частности относительно миссис Бэрроуз. – Слово скаута,– она положила руку на сердце в клятвенном жесте. Мне очень хотелось ей верить, потому что Беверли Бэрроуз очень не нравилось, что я прихожу за помощью к ее дочери и подопечной. Ну, что греха таить, я ей в принципе не нравилась. И на это, разумеется, есть причины. Я обладала предосудительной репутацией не только у ведьм.***
– Боже милостивый! – Тебе ли произносить имя Бога, Кэтрин? Кэтрин отводит руку от сердца, за которое схватилась, когда включила свет в комнате и обнаружила меня за столом в своих апартаментах. Я закинула ноги на поверхность стола и откинулась на спинку кресла. – Что ты здесь делаешь, Шэрон?–спросила Пирс, сбрасывая покупки в кресло. Я тем временем вытащила из кармана Лаки Страйк и зажигалку. Кэтрин недовольно наблюдала за тем, как я прикурила от огонька, и пододвинула ко мне пепельницу.– Не прожги мне стол. – Конечно,– заверила я ее и стряхнула пепел мимо пепельницы. Кэтрин вновь посмотрела на меня грозным взглядом. Я ее проигнорировала.– Отвечая на твой вопрос… Ты ведь на похоронах мэра заверила, что мы подруги. Разве я не имею права навестить старую подругу? – Навестить – да,– согласилась вампирша, исчезая в соседней комнате.– Подкарауливать меня, словно насильник – нет. Я хмыкнула и вновь затянулась, ожидая, когда она вернется. Вскоре она вновь зашла в комнату уже с бутылкой вина и двумя фужерами. Плескающееся за зеленым стеклом вино явно подняло ей настроение и она больше не хмурилась. Поставив все это добро на кофейный столик перед диваном, она подозвала меня приглашающим жестом. Как бы сильно я не злилась на Кэтрин, от вина я не откажусь. Тем более, если дата на этикетке не лжет. Я затушила сигарету о лакированную столешницу, чем заставила Кэтрин поморщиться, и пересела на диван возле Пирс. – Так зачем ты здесь, Шэрон?– спросила она, по-хозяйски разливая шато по фужерам. Когда они наполнились багровым вином, она передала один мне. Без лишних преувеличений можно было заявить, что Кэтрин не постарела ни на миг с момента нашей последней встречи в 1864. Густые каштановые кудряшки, слегка смуглая кожа, изящные черты слегка округлого лица, хитрый прищур карих глаз. Одежда изменилась, конечно. Ее стиль сильно напоминал мой. И я ненавидела ее за это. Не изменилось также и то, что ее окружал раздражающий, насыщенный аромат флер д'оранж – лишнее напоминание о том, что тогда давно она переехала к нам из Атланты. Я так никогда и не узнала, насколько это было правдой. У Кэтрин была идеальная походка, идеальный вкус, идеальная прическа и идеальная внешность. Она вся была идеальна. До тошноты. – Разве я не могу без причин навестить старую подругу? Кэтрин рассмеялась. Ее смех был похож на журчание ручейка. – Не ты,– качает она головой.– Ты не приходишь просто так. Очередная вещь, которая нас объединяет. – Ты права,– я растянула губы в улыбке.– У меня к тебе дело. – Если ты вновь хочешь говорить об… – Именно об этом я и собираюсь говорить, Кэт,– прервала я ее, прежде чем она успела поставить табу на эту тему.– Я хочу узнать, от кого ты бежала. Это не моя прихоть и не следствие любопытства, и я делаю это не для того, чтобы выдать тебя или навредить тебе. – Зачем же тогда?– Кэтрин пригубила шато, но не сводит глаз с меня. – У меня свои резоны,– я сказала это максимально непринужденно, но по глазам Кэтрин я понимаю, что не убедила ее. Да и как врать той, кто учила тебя этому? С минуту Кэтрин наблюдала за тем, как я пью вино с легкой улыбкой. – Я не могу сказать,– в конце концов промолвила она. Я поставила пустой фужер на столик и стекло звонко ударилось о дерево. – Почему?– спросила я спокойно, хотя сейчас мне больше всего хотелось разбить фужер и швырнуть осколки ей в лицо. И наблюдать за тем, как остатки вина смешиваются с ее кровью. – Как бы я тебя не любила,– боже, какая наглая ложь,– прошло много лет. Я наслышана о твоих достижениях. И твоя… репутация не внушает доверия. Еще бы. Людей не называют Мрачной Жницей просто так. Но и Кэтрин слыла легендой в наших кругах. И ее собственная репутация, да и просто опыт, который я приобрела за время общения с ней, тоже не внушал ни капли доверия. Однако, я здесь. – Вот бы у меня было доказательство твоей верности…– она выдержала драматическую паузу. Чертова… Она вновь играет мною. Не только мною, братьями, Еленой, городом – всеми. Я любила подобные игры, но только не тогда, когда приходилось принимать в них участие в качестве одной из шахматных фигур. – Чего ты хочешь, Катерина? Она вздрогнула при звуке своего настоящего имени. Не у тебя одной все козыри, стерва. Не смотря на замешательство, она быстро пришла в себя. – Видишь ли, мне не помешало бы, если бы ты доставляла бы мне информацию прямиком из центра событий,– с коварной улыбкой сообщила она. Вот же черт. Она хочет, чтобы я стала ее шпионом. Я бывала экспериментатором, доктором, леди вампирского клана, серийной убийцей, школьницей, студенткой, гонщицей, медсестрой, даже пару раз наемницей, но шпионкой… Эту роль мне еще не приходилось примерять. Впрочем, настолько ли это хуже, чем вспарывать живот человека с еще бьющимся сердцем? Да, решила я, хуже. Потому что кто бы не лежал у меня под ножом на столе для экспериментов, ими никогда не оказывались мои братья. Но в этот раз пойти на поводу у Кэтрин означало предать их. Ну, вред причинять им она не станет, а пострадает скорее всего только Елена, так что фактически я предаю Елену, но братья примут это на свой счет. – Ты попыталась вколоть мне вербену,– театрально надув губки от обиды напомнила девушка. Вообще-то, я вколола вербену, просто оказалось, что хитрая зараза выработала иммунитет. Что было крайне впечатляющим и умным, я признаю. Стефан сегодня проверил действенность данной диеты. – Эй, я была расстроена твоим отказом рассказать мне свою маленькую тайну, да и к тому же я недавно, спасибо братьям, вернула себе человечность впервые за тридцать лет, так что я немножко нервная,– практически затараторила я. Ход был глупым, необдуманным и даже отчаянным, и будет очень неприятно, если он сильно скажется на нашем взаимодействии.– К тому же, с тобой ведь все в порядке? – Конечно, конечно. Но, надеюсь, ты понимаешь, почему мне необходимо убедиться в том, что я могу тебе доверять. – Конечно,– более неправдоподобной улыбки и не придумаешь, но Кэтрин улыбается в ответ не менее фальшивой. Правила игры мы обе знаем.– Что ты хочешь узнать? Кэтрин откинулась на спинку дивана и закинула на нее руку, скрещивая ноги. Что тут у нас? Что-то ее беспокоит. Не удивлюсь, что причиной этому является Стефан. Пока что только ему доводилось вызвать в ней эмоции. – Видишь ли, меня бесит мой двойник, Елена,– яд, пропитавший имя Гилберт, своей токсичностью мог убить все население города. Кажется, нашелся человек, которого девчонка бесит больше, чем меня. – Тебя можно понять,– я скопировала ее позу.– Ты видела ее гардероб? – Именно!– с бóльшим энтузиазмом согласилась она.– Да еще эти нелепые отношения со Стефаном… – Мои братья никогда не были обременены гениальностью,– вставила я и на лице моей собеседницы мелькнула мимолетная улыбка. – Так вот, я выдвинула им условие: либо они расстаются, либо…– она бросила на меня многозначительный взгляд,– ну, ты можешь себе представить мои ответные действия.– Я кивнула.– До меня дошел слух, что они расстались. Я подняла бровь. Каким таким образом до нее дошел подобный слух? Я определенно была не единственным источником информации, Кэтрин параноик по-хлеще меня, помешанность на контроле заставила бы ее установить за злосчастной парочкой круглосуточную слежку. Кто часто находится возле них обоих? Джереми слишком занят перепадами своего настроения, у Деймона наконец начали проявляться зачатки ума, так что это не он. Остается только… маленькая болтливая блондинка, которая не может остановить свой словарный понос и которая, какое совпадение, однажды передавала сообщение от Кэт. Не удивлюсь, если Кэтрин просто слушала ее обыденные разговоры, Кэролайн Форбс сливает всю известную ей информацию кому угодно, кто соглашается слушать. Если знает Кэролайн, знают все. – Как думаешь, могу ли я доверять своему источнику?– Кэтрин подняла изящную бровь. – Сомневаюсь, что эта парочка может расстаться, только потому что ты им пальцем погрозила,– пожала я плечами.– Видишь ли, они оба болеют желанием доказать победу добра над силами зла, посему…– я обвела рукой воздух. Лицо Кэтрин было непроницаемым и я не могла по нему определить, что она чувствует. Злость? Ревность? Обиду? Я поднялась на ноги и хотела направиться к выходу, но остановилась перед Кэтрин. Ее идеальные брови слегка сведены в мрачной задумчивости. Прямо сейчас она казалась как никогда уязвимой. Почти что жалкой. И такой ее может сделать только Стефан. Я понимаю тебя, дорогая. Любовь делает нас идиотками. И никогда не сулит ничего хорошего. – Знаешь, раз уж мы некогда были подругами,– я едва коснулась ее холодной щеки, заставляя поднять на меня мрачные карие глаза, так похожие и не похожие на глаза Елены. Как Стефан может ненавидеть одну и любить другую?– Я говорю это не для того, чтобы обидеть тебя или заставить прекратить, что ты делаешь. Но ты должна знать, потому что, клянусь, это правда. Стефан никогда не полюбит тебя. Больше нет. Мои слова отразились горечью в ее глазах. Они так и говорили «я знаю». Но они также говорили, что она не перестанет пытаться. И этого мне не понять.***
Смех разносился по лесу, заполняя собой всю реальность. Он звучал как связка колокольчиков, потревоженная весенним ветерком. И даже был бы милым – если бы он не отзванивал бы эхом со всех сторон. – Догони меня, Шэрон! Догони меня! Я бы с радостью, с радостью бы догнала, но я не могу. Ты вечно исчезаешь. Как мне угнаться за тобой? Она появляется возле меня, так близко, что я могу ухватиться за рукав ее синего платья. Но она отскакивает от меня, смеясь. Ребекка выглядит, как сказочная пери: незатейливое синее платье с кожаным поясом, пошитое на старый лад, венок из цветов венчает светлую макушку, распущенные волосы позолочены солнечным светом, пробивающимся сквозь кроны деревьев, а на губах застыла шаловливая улыбка, так похожая на улыбку ее брата. И главное – она не позволяет себя поймать. Секунду назад она была в полуметре от меня, сейчас же нас разделяет не меньше десяти. – Поймай меня, Шэрон! Я бегу за ней, но она исчезает вовсе. Ее смех слышится слева, подол платья мелькает справа. – Где ты?– кричу я, звук моего голоса тоже расходится во все стороны и возвращается ко мне, отраженный стволами деревьев. – Я здесь, глупенькая,– подает она голос из-за моей спины. Я оборачиваюсь. Она выглядывает из-за ствола дерева, ее глаза хитро прищурены. Бросаюсь в ту сторону, огибаю дерево – но ее уже нет.– Я здесь,– легкий, почти неслышимый шепот сбоку. Я вновь оборачиваюсь, но и там нет Ребекки.– Здесь,– повторяет голос с совершенно другой стороны. Она вновь смеется и я верчусь на месте, как флигель в ветреную погоду, не в силах понять, с какой стороны раздается смех или все увядающие отзвуки «здесь». – Покажись, Ребекка!– молю я в отчаянье, но это вызывает лишь очередное эхо смеха.– Помоги мне найти тебя, Ребекка! Я не могу сама. Помоги мне. – Ищи меня,– раздается отовсюду.– Ты должна меня найти. Знаю я, знаю, что должна. Но как? Я не могу, Ребекка. Прошу, сестренка, помоги отыскать тебя, потому что я теряю надежду. Как я могу помочь тебе, если даже не знаю, где ты? – Помоги мне найти тебя,– повторяю я вновь и вновь, но в ответ лишь слышу многократное «Найди», пока все звуки не застывают и в мгновение омрачившийся без ее присутствия лес не наполнился давящей тишиной, заставившей меня вынырнуть из сна.***
Мои братья – читайте как Деймон – постоянно дарят мне возможность сказать «Я же говорила». Потому что: а) я говорила, чтобы Деймон не трогал Мэйсона Локвуда, потому что волки опасны в принципе, потому что за одним волком может стоять целая клыкастая и жаждущая мести стая сородичей, а Мэйсон родом из довольно влиятельной семьи; б) я говорила, что нельзя верить всем легендам про оборотней и уж тем более влиянию на них серебра из гилбертовского сервиза; и в) я же говорила, что не стоит без раздумий пить что попало на вечере Основателей. Ну, а теперь, после того, как я озвучила свою коронную фразу, коей я уже который год пытаюсь донести до***
– Что ты думаешь о моем платье? Я поднимаю взгляд с книги в своих руках и нахожу в отражении зеркала глаза Кэтрин. Эмили сейчас затягивает ленты на корсаже и поправляет складки восхитительного темно-розового, почти сиреневого платья с кружевами и со множеством оборок. Ее пышные волосы сложены в сложную прическу, на создание которой ушло много времени и стараний чернокожей служанки. Спрятанный под сатином корсет утончил ее талию и подчеркнул бюст. Потом опускаю взгляд чуть ниже и вижу в гладкой поверхности себя. Я лежу на животе на застеленной кровати Кэтрин с книгой в руках. Почти такие же кудряшки, как у Кэтрин, жестоко стянуты в тугие косы грубыми руками моей горничной. Милое личико, бледная кожа, под которой очень кстати виднелись бирюзовые полосы вен, что сейчас было модным. Но на этом все. Угловатое и хрупкое телосложение отбивали необходимость в корсетах, которые я ношу с шести лет, ибо… что толку подпирать маленький бюст? Почему я не могу быть как Кэтрин? – Оно восхитительно,– правдиво отвечаю я и вновь опускаю глаза на книгу. Я слышу шорох юбок и в следующую секунду Кэтрин опускается на колени возле кровати передо мной и касается моей щеки пальцами в шелковых перчатках. Я встречаюсь с ней взглядом. – Ты напоминаешь мне мою младшую сестру,– говорит она, убирая с моего лица выбившуюся из косы прядку. Мне хотелось сказать, что я не знала, что у нее была сестра, спросить какой она была и как ее звали, но молчу, боясь ее перебить.– Однажды ты станешь прелестной леди. А теперь… Она поднимается и протягивает мне ладонь с озорной ухмылкой. – Пойдем выберем тебе платье для бала у Локвудов? Я отбрасываю в сторону книгу и хватаюсь за ее руку, затянутую в шелк.***
Я просыпаюсь от громкого хлопка и возгласа Деймона. Требуется повтор, прежде чем я понимаю, что это звуки выстрелов и реакция на них брюнета. Шериф что-то говорит, но я не достаточно сосредоточена, чтобы различить. Раздается еще один выстрел… но крика не следует. Внутри все холодеет. Неужели она выстрелила в сердце? Неужели Деймон… Боже, нет. Я бросаю все усилия на то, чтобы открыть глаза и сосредоточить слух. Все тело болит от каждого движения, но я медленно смотрю направо, туда, откуда, как мне кажется, шел крик. Деймон медленно моргает. Значит, жив. Голенью я чувствую колено Стефана, скорее всего нас положили близко друг к другу. Глаза Стефана закрыты, но я не вижу на его одежде дырки от пули в области сердца. Значит, он просто не в сознании. Впрочем, он недолго пробудет в этом состоянии. – Я добьюсь правды через боль. Чего она хочет? Наверно, чтобы мы сдали кого-то. Или узнать про какие-нибудь всевампирские таинства вроде солнечных колец или чего-то в этом роде. Да плевать, в общем-то. Я взвыла, когда она всадила пулю в мой живот. Сволочь. А ведь она только начала мне нравиться. – Ты…– Деймон громко дышит и слова даются ему с трудом,– ты же мой друг. – Наша дружба была ложью,– отвечает Лиз с горечью. Кажется, подобное предательство сильно ударило по ней.– Отвечайте и я убью вас быстро. Я попыталась заговорить, но из горла вырвался только болезненный полустон-полухрип. – Что?– повышает она голос, переключаясь на меня.– Говори! Как вы ходите под солнцем? Я облизнула пересохшие губы. Я бы могла вновь пояснить про то, что моя смерть ляжет на этот город проклятьем в лице нескольких вампиров-потрошителей, что их найдут и убьют каждого причастного и возможно некоторых непричастных к нашей гибели. Но я устала. Даже держать глаза открытыми казалось подвигом, не то что пускаться в подобные тирады. Поэтому последнюю свою фразу в своей долгой жизни я сделала максимально лаконичной: – Катись… к черту,– придушенно выдавила из себя. Мой хриплый смех прервала очередная пуля, обжегшая плечо в опасной близости от сердца. Не так я представляла свою смерть. Не то чтобы я имела точный план относительно этого. Я предполагала, что одна из моих махинаций или бесшабашных неисполнимых миссий, возложенных на меня мною же, однажды приведет меня к гробу. Но я полагала, что моя смерть, как бы она меня не настигла, будет свершена с какой-нибудь толикой благородства, ну, знаете, стоя на ногах и с оружием в руке. Но никогда мне в голову не приходила мысль, что я умру на грязном полу неизвестного мне подвала с обоими моими братьями по боках и с кучкой безмозглых полицейских, на чьей милости осталась моя жизнь. Да еще и по чужой вине. Я не знаю, как будет выглядеть загробный мир, и есть ли он вообще, но в чем я уверена, так это в том, что при условии его наличия мой призрак проведет вечность, проклиная призрак Деймона.***
От кого вы точно не ожидаете спасения в экстремальных ситуациях, граничащих со смертью, так это от Кэролайн Форбс. Но факт есть факт и в данный момент Кэролайн забилась в угол и сложила ручки на коленях, сидя на ступеньках и понурив голову. Кровь убитых ею полицейских размазалась по ее лицу и теперь она была чумазой, как маленький ребенок, евший подтаявший шоколад. Лиз тоже сидела на одном из выступов в неровных стенах подвала, руки на коленях, и смотрела перед собой, стараясь игнорировать все происходящее, в первую очередь свою дочь. У нашего бравого шерифа выдался тяжелый денек. Стефан сидел на полу, а Елена стояла на коленях возле него, поглаживая его спину и, видимо, стараясь его утешить. Что у нее вышло бы лучше, если бы она притащила ему кролика или предложила вену. От последнего я тоже не отказалась бы. Всяко лучше, чем мертвячья кровь. Деймон же подобных проблем не испытывал и без излишней брезгливости вцепился в горло распластавшегося на земле мужчины. Я никогда не считала питье крови таким уж отвратительным занятием, но звуки, с которыми Деймон вытягивал кровь из мертвого тела, были воистину омерзительными. Когда он оторвался от него, то посмотрел на меня. – Ну, чего ждем?– обратился он ко мне. Он наконец смог поднять свое тело с земли и встал на четвереньки. Я же полулежала-полусидела по другую сторону от трупа. Сил не хватило бы на то, чтобы подползти к нему, даже если бы меня не воротило от этой некрофагии. Видимо, по тому, как я сморщилась, Деймон понял мои мысли. – Ой, хватит нос воротить, не будь такой брюзгой. Ну чего как маленькая, иди сюда. Я замотала головой из последних сил, но Деймон взял меня за запястье и подтянул к себе, заставив проехаться мягким местом по пыльному полу. Не совладав с равновесием, я едва не упала на труп, остановившись в считанных сантиметрах от зияющей раны. Запах крови наполнил легкие и я почувствовала покалывание на щеках, когда проявилась паутинка из темных вен. Голод пересилил отвращение и я припала губами к ране. Тем временем Деймон подполз к Стефану и встал перед ним на колени. – Тебе надо выпить немного крови… – Нет, нет,– надрывно произносит Стеф, отворачиваясь от брата.– Я справлюсь… Понадобится чуть больше времени…– Деймон, видимо, пытаясь доказать свою правоту, нажал пальцами на одну из необычайно медленно затягивающихся ран Стефана и тот застонал. Я оторвалась от тела и поднялась. Это оказалось не так легко, как мне представлялось и мне пришлось схватиться за стену, чтобы вновь не оказаться на полу. Слегка пошатываясь, я подошла к Стефану. Я положила руку ему на спину скорее для равновесия, чем в попытке поддержать его, и встала на корточки рядом с Деймоном. – Наш брат прав, Стеф,– произнесла я. Горло саднило, но уже не так сильно.– Я знаю, что это мерзко и ты порядочный последователь Будды, но пару глотков… Стефан не дал мне договорить, яростно замотав головой, будто так ему будет сложнее услышать меня. Упрямый дурак. – Знаешь, Деймон с Шэрон правы,– из своего темного угла подала голос Кэролайн.– Если пришло время прервать твою диету… Елена не дала ей договорить: – Он же сказал, что не хочет. Тебе-то, обычному человеку, ни разу не бывавшему в шкуре вампира, лучше знать. – Что ж,– я с некоторыми затруднениями смогла подняться в полный рост,– тащить домой на руках я тебя не буду. Можешь придуриваться, сколько тебе угодно. А с ней,– я кивнула на Лиз, молчавшую с момента появления ее дочурки-вампира,– делайте, что хотите, хоть убивайте, хоть ждите, пока выветрится вербена и стирайте память, мне по сути плевать, но если она станет проблемой, я разберусь по-своему. Я направилась к лестнице, ведущей в мир живых. На последних ступеньках я задумалась, не стоило ли сделать все самостоятельно? Как я уже упоминала, и не раз, мои братья крайне несообразительны.***
– Что ты думаешь о моем платье? Кэтрин оборачивается, узнав мой голос. Озорно сияющие в щелках изящной черной маски глаза заблестели интересом. – Прекрасно, моя дорогая,– улыбнулась она и предложила мне руку, как в тот раз. Только теперь я больше не была пятнадцатилетней девочкой, равняющейся на нее.– Я не знала, что ты придешь на маскарад. – Как мне пропустить его? В связи со всеми предстоящими событиями…– я оставила фразу незаконченной, отвлекшись на проплывший возле нас поднос с клубникой. Кэтрин нахмурилась, но в ее поле зрения появился Мэттью Донован. – Секундочку,– обратилась она ко мне и перевела свое внимание на квотербека в золотистой маске. – Елена?– удивленно произнес парень, заметив ее. – Мэтт. Классно выглядишь,– кажется, не издевается. Я хмыкнула в отобранный у кого-то стакан шампанского. Я никогда не могла понять вкуса Кэтрин в мужчинах. – Ты же не собиралась приходить. – Я не могла такого пропустить,– потом, дабы отвести его внимание, она добавила:– Ты такой сексуальный в этом костюме,– я подавилась шампанским,– я бы с тобой…– Пирс глубоко вдохнула, будто стараясь отбиться от этих мыслей. Я серьезно закашлялась на ее словах. Нет, все же я никогда ее не пойму.– Ладно. Давай договоримся,– на этих словах она посмотрела ему на прямую в глаза. Мэтт застыл с туповатым выражением лица, что заставило меня предположить, что она внушала ему.– Ты знаешь, что нужно делать? – Я конкретно напою Тайлера Локвуда,– произнес он монотонным голосом.– Я устрою драку и буду бить его, пока он не сорвется. Кэтрин смотреть на него одобрительно и слегка наклоняет голову в бок. – А потом? – Я не остановлюсь, пока он не убьет меня. Даже так? Я подозревала Кэролайн, точно знала о Мэйсоне, а недавно узнала про Дженну – но я не предполагала, что под воздействием Кэтрин оказался еще и Мэтти. И уж тем более, что она возложит его тело на жертвенной алтарь своей цели. Чего бы она не добивалась. Мне, в общем-то, было по барабану на Мэтти, хотя он делал лучшие коктейли в Мистик-Грилле и, признаюсь, из барменов в этом городе был моим любимчиком. – Какой же ты сексуальный,– снова произносит Кэтрин, будто не может удержаться от этого замечания. Я, к счастью, уже ничего не пила и была морально готова к этой фразе.– А теперь иди,– приказывает она ему, словно гончему псу. – Спасибо,– Донован растворяется в толпе. – Хочешь активировать в Тайлере Локвуде режим Куджо?– спрашиваю я, подойдя к ней ближе. – Вы же прикончили моего оборотня,– беззаботно пожимает она плечами.– Ты не помешала Деймону вырвать Мэйсону сердце, а ведь ты была там,– упрекает меня Кэт, принимая предложенный официантом стакан с золотистым шампанским. – Тебе следовало одевать на свою псинку намордник, он пытался нас убить,– возразила я.– К тому же, ты едва не отправила Дженну в лучший мир, а она мне нравится. Так что не стоит меня ни в чем упрекать, это было его виной. Кстати,– заметила я, внимательно наблюдая за реакцией вампирши,– бедняга всерьез тебя любил. Не доверял, но любил. Кэтрин вновь пожимает плечами. – Но ты ведь его не любила,– добавляю я. Кэтрин не отрицает. Я и так прекрасно знаю, что единственной ее любовью был мой брат. Чего я тоже никак не могу понять.– Зачем тебе нужен оборотень, Кэтрин? И лунный камень? Не смей говорить про проклятье Солнца и Луны, я знаю, что это чушь. Возможно я поверила бы в него, не знай я, что оборотни обращались по полнолуниям еще задолго до появления первых вампиров. Мои источники из Сент-Луиса тоже не прояснили мне загадки лунного камня. Все ссылались на злосчастное проклятье, которое, я уже знала, не имело место быть. – Это будет сюрпризом,– загадочно улыбается Кэтрин и я готова была ей вмазать. Я любила устраивать сюрпризы, а не когда их устраивали мне. Особенно в данных обстоятельствах.– Ты что-то упомянула о предстоящих событиях. Что ты имела в виду? – О,– я хмыкнула, вновь принявшись за шампанское с самым невозмутимым видом,– ничего особенного. Просто местная Лига справедливости собирается тебя убить. Кажется, это не сильно ее обеспокоило. – Так вот оно что,– только и произнесла она. Уверена, у нее уже имелся дьявольски хитроумный план.– Тогда хорошо, что я подготовилась. Я нахмурилась в сомнении. – Что ты задумала? – Всего-то нашла ведьму, которая свяжет жизнь Елены с моей,– улыбнулась она уголком губ.– Полагаю, тебе известно данное заклинание. О, да, мне хорошо известно связывающее заклинание. И даже не одна его форма. Оно бы обеспечило Кэтрин полную неприкосновенность, потому что малейшая царапинка на ней автоматически проявилась бы на Елене, а поскольку Елена пользуется здесь известной долей популярности, ее не посмеют тронуть. Но в этом плане есть недочеты. Вроде того, что до тех пор, пока им не известно о данном заклинании, они могут убить Кэтрин (и заодно Елену). А мне они нужны живыми. И желательно обе. И если она воспользовалась заклинанием, значит, у нее есть ведьма на побегушках. А ведьмы всегда становятся проблемой, и я бы предпочла, чтобы проблемой они были не моей. – Может быть ты принесла мне лунный камень, который я просила тебя принести?– сменила она тему. Я скрестила руки на груди.– Но он по крайней мере у тебя?– Я с усмешкой подняла бровь. Кэтрин прикрыла глаза и, наверное, мысленно посчитала до десяти.– Я уверена, что ты знаешь, где он или по крайней мере догадываешься,– Кэтрин сделала шаг ближе, но я не отступила.– У тебя есть самые выгодные возможности забрать его у своих братьев и принести его мне. Почему ты этого не сделала? Кажется, она начала злиться. – Возможно я сделала бы это, если бы знала, зачем он тебе.–Кэтрин поджала напомаженные губы.– Тогда, полагаю, лунный камень тебе придется добывать самостоятельно. Я развернулась и пошла прочь от Кэтрин. Ее тайны начинают меня бесить.***
Когда я вошла в комнату, в ней уже развернулись Содом и Гоморра. Не будь я вампиром, едва ли смогла бы уследить за их движениями. Кэтрин была сильнее Стефана и Деймона, но их было двое и ей нужно было поспевать за обоими. – Прекратите!– крикнула я с порога, стараясь заглушить шум от драки.– Каждая рана Кэтрин вредит Елене!– Двойники мне нужны были живыми. Кэтрин ухмылялась, стоя в середине комнаты, а братья застыли по обе стороны от нее с кольями в руках. Щеки Деймона слегка покрылись румянцев из-за стычки, оба брата выглядели слегка растрепанными. В отличие от Кэтрин, она все еще выглядела безупречно. Не смотря на сквозное ранение, обозначившееся темными пятнами на ее черном платье. – И откуда ты об этом знаешь, хотелось бы спросить,– спросил Деймон. В его глазах посверкивали миниатюрные молнии. Он догадался, что я общалась с Кэтрин за их спиной. Еще не признался себе, но уже догадывался. – Потому что она знакома с моим планом,– довольно говорит Кэтрин. И это отбивает всякие сомнения братьев. Разумеется, раз я знаю о ее плане, значит я работаю с ней. Возможно, они даже подумали о том, как Кэтрин догадалась подстраховаться именно в тот день, когда они планировали ее убить. А так же о том, что я в последнее время темнила и виляла от ответов, выдвинула требования о полной независимости от их контроля и исчезала черт знает куда. Моя вина на лицо. Хотя, уверена, надумают они себе больше, чем было на самом деле. В это мгновение прибежал запыхавшийся Гилберт и сказал все то же самое: что у Елены проявляются раны Кэтрин. Только то, что заживало через пару мгновений у вампира, надолго оставалось на коже ее двойника. Стефан хмуро оглядел меня осудительным взглядом, когда отправлял Джереми возвращаться и проверить, как там Елена. – Вот и доверяй родственникам,– ворчал Деймон, не отрывая от меня взгляда. Но вскоре их внимание заняла Кэтрин, царапающая себе ладонь кончиком острого кола, который едва не очутился в ее сердце. Я переступила порог на свой страх и риск. Судя по взглядам братьев, мне еще долго не позволят забыть об этом.***
Застрять в одной комнате, отделенной от внешнего мира невидимым сверхъестественным барьером, при разборках твоих братьев с их общей бывшей, которая хочет изменить свой статус относительно одного из них и которая считает тебя своей подругой, при том, что оба брата, а особенно старший, считают тебя, и в целом, не далеко ушли в этой вере от сути дела, предательницей, нельзя назвать верхом желаний. Я приложила холодный стакан с бурбоном – этот напиток необъяснимым образом появляется в любом месте, где присутствует Деймон – к горячему от головной боли лбу. Их трения и озвученные за последние несколько минут обиды полуторавековой давности могут вызвать мигрень у самых стойких и терпеливых людей, а я не была ни тем, ни другим. – Вот блин!– громко произносит Деймон, уперевшись взглядом в невидимую стену на месте дверного проема, которую всего пару минут пытался царапать.– Где эта ведьма?– не уверена, имеет ли он в виду под ведьмой исконное значение слова, или оскорбление. – Может поиграем в шарады?– спрашивает Кэтрин, обходя диван, на котором я сидела и спрашивала себя, зачем мне понадобилось входить в комнату, и почему бы я не могла говорить снаружи. Судя по задумчивому виду Стефана, именно шарад в его жизни и не хватало. – Ты обменяла лунный камень,– прозрел внезапно Стефан, указывая на Кэтрин пальцем. – Что ты там бормочешь?– Деймон оборачивается спиной к двери и смотрит на нашего брата. Он показательно избегает смотреть на меня. Ну и пошел к черту, только нянчиться с тобой и твоей обидой не хватало. – Когда ты заключила сделку с Джорджем Локвудом, чтобы подделать свою смерть, ты отдала ему то, что ему было нужно,– кажется, в Стефане проснулся энтузиазм от отгадки очевидной истины, которая для него таковой не являлась. Он продолжал тыкать указательным пальцем Кэтрин в спину, когда она прошлась мимо него.– Это был лунный камень, верно? – Браво, Шерлок!– хмыкнула я. Мое замечание оказалось проигнорировано. – Молодец, Стефан! Два плюс два. И это бы сработало, если бы люди не узнали, что меня не было в склепе,– сказала Кэтрин и слегка поджала губы, вспоминая, как ее хитроумный трюк был развеян по ветру стараниями Деймона.– Благодаря тебе,– она оборачивается на него. Деймон отсалютовал ей граненым стаканом с виски.– Кстати,– продолжила она, изящно шагая в сторону Деймона,– я говорила, как напрягала меня твоя одержимость? – Не только тебя,– произносим мы с Деймоном в унисон. Мы переглядываемся, но тут же отводим глаза. – Зачем ты хочешь его вернуть?– не заметив повисшего напряжения продолжает Стефан с упорством, достойным похвалы и сожаления. Бедный мальчик, так усердно пытается понять то, что мне и так известно. Аж помочь хочется, да только сильнее разозлю старшего. – А ты нравишься мне в костюме,– как будто не замечая его потуги восстановить логическую цепочку, говорит Пирс. Она и впрямь пожирала Стефана глазами. Как бы не продолжила свою речь фразой, которую мне не посчастливилось услышать дважды за этот вечер.–Такой стильный. – Меня сейчас стошнит,– предупреждаю я. Мне хватило двух упоминаний о привлекательности Мэтта Донована, я не выдержу еще и подобного признания в адрес моего брата. – И что ты собиралась с ним сделать?– монолог Стефана можно было без потери смысла вести при отсутствии нас всех. Он скорее разговаривал сам с собой, чем с нами. Деймон закатил глаза. – Напрасно стараешься, Стефан. – Если…– не замолкал средний брат, на его лице начало формироваться выражение довольства своими навыками дедукции,– он изначально не принадлежал тебе. В 1864 ты подделала свою смерть. От кого ты бежала, Кэтрин? Она уже было открыла рот, но я перебила ее. – Она бежала,– все взгляды в комнате, даже взгляд Деймона, были на мне,– от очень древнего вампира. Он славился своей кровожадностью,– я знала, что все произнесенное мной было наобум и я не могла быть точной, но у меня не осталось ничего, кроме блефа. Раз уж я уже показала, что я сотрудничала с Кэтрин, и даже добровольно застряла в одной комнате с этими троими, терять мне было нечего. Если Бонни сможет снять заклятье связи и братья убьют Кэтрин, то ответы на мои вопросы она унесет с собой в могилу.– Его мстительность была столь велика, что он в назидание другим не прощал никому обид и мог преследовать своих жертв годами. Веками. В глазах Кэтрин ясно различалось беспокойство. Она не думала, что я знаю об этом. Она даже считала, что я действительно была ее подругой, и наверняка сейчас чувствовала себя преданной. Знаю, знаю. Я предала трех человек за одним вечер, мой личный рекорд. Можно называть меня двойным агентом? Или даже тройным? Заметив лицо Кэтрин, я продолжала. Наверно, сейчас я и сама была похожа на дешевую пародию на Шерлока Холмса. – Поправь меня, если я ошибаюсь, Китти-Кэт. В какой-то момент к 1864-ому году ей в руки попал лунный камень, который она скорее всего добыла не самым честным путем, но это догадки и несущественно. Возможно – только возможно – он мог понадобиться ей в бартере с тем самым древним вампиром в обмен на свою жизнь. Но в 1864 обстоятельства обернулись против нее. В городе жила семья оборотней, некие Локвуды, виновные в нескольких загадочных убийствах. Дабы отвести от себя подозрения, они явили нескольким семьям местной элиты существование так удобно появившихся в городе вампиров. По их инициативе началась зачистка вампиров. Но Кэтрин нашла способ выжить. Она сдала имена двадцати семи вампиров, включая себя. Их всех захватили и поместили в церковь, которую позже подожги. Но вампиры избежали огня. Ведьма Эмили Беннет запечатала гробницу под церковью, оставив двадцать шесть вампиров гнить там на протяжении ста сорока пяти лет. Избежать заточения удалось только одной вампирше,– я бросила хитрый взгляд на Кэтрин. Она и братья слушали меня, не упуская ни единого слова. Аншлаг в воображаемом зале, все прожекторы направлены на меня. Мне не впервой. – Она была подлой сволочью, которая на протяжении пяти веков выживала тем, что бежала по чужим трупам без зазрения совести. Она заключила сделку с Джорджем Локвудом, обменяв лунный камень на свое спасение и его молчание. Никто, кроме этих двоих, не должен был знать о том, что она выжила. Для всего мира – и, следовательно, для того древнего вампира – Кэтрин Пирс сгинула в огне, вместе с двадцатью шестью своими сородичами. Это был гениальный ход. Никто никогда не должен был заподозрить подвох. Продуманная махинация, достойная злодейского Оскара. И у нее все бы получилось, если бы не одержимость Деймона ее вызволением. Он провел почти полтора века, ожидая случай ее спасти. И в итоге у него получилось. Склеп был открыт. И миру стало известно, что Кэтрин Пирс не только не сгорела в огне, но даже не задержалась в злосчастной церкви дольше часа. И теперь,– я перевела взгляд с Деймона на Кэтрин,– за ней вновь идет охота. И у нее не остается иного варианта, кроме как вернуться к исходному плану с лунным камнем и обменом. Потому что он не отстанет от нее, даже после стольких лет, когда любая обида должны была бы улетучиться. Потому что он не прощает, он вгрызается в своих жертв и не отпускает, сколько ни брыкайся. Да, Кэтрин? Я ухмылялась, но взгляд был жесток. Кэтрин натянула на себя маску невозмутимости, но я поняла, что каждое сказанное мною слово было правдой – или близко к правде. Теперь я не испытывала ни малейших сомнений в том, что Кэтрин бежала, и бежала она от Никлауса Майклсона.***
Камень, закупоривший вход в гробницу, был тяжелым даже для меня. Непонятно, зачем его вообще сделали. Кто-то даже шутки ради выскреб на нем сатанинскую пентаграмму. Фу, как вульгарно. – Шэрон?– голос у Кэтрин надрывный, совсем не похожий на ее обычный бархатный тембр с легкой хрипотцой, отличающей ее от голоса Елены.– Это ты? – Я,– соглашаюсь. Забавно, что она сразу предположила, что проведать ее пришла именно я. Медленно, будто с опаской, Кэтрин выходит из густой тьмы своей темницы. – Зачем ты пришла?– кажется, к ней вернулась прежняя нагловатая манера.– Вновь поиздеваться? – Отчасти,– я улыбнулась ей сквозь усталость. Этот день, а особенно обида Деймона, давившая на меня почти что физически, вымотали меня. Но день еще не окончен.– Но главным образом я собиралась задать пару вопросов. – Зачем?– зло хмыкает Кэтрин.– Кажется, тебе уже все известно. А ведь я и вправду надеялась, что мы все еще можем быть подругами. С трудом верится. Скорее ты думала, что все еще можешь использовать меня в своих целях. – Мне известно не достаточно. Ты должна восполнить некоторые детали. Например… где сейчас находится Клаус Майклсон? Карие глаза расширились, когда я произнесла имя Первородного. Да ладно, он ведь не Волдеморт. Хотя, можно заметить некоторое сходство… – Мне этого не известно,– вновь притворяется спокойной Пирс. – Ты лжешь!– мой вскрик отразился в каменных стенах. Я прочистила горло, чтобы говорить спокойнее.– Я знаю, что тебе известно, где он находится. Ты бегала от него слишком долго, чтобы не иметь возможности знать об абсолютно каждом его шаге. Скажи, где Клаус? – Зачем тебе он?– огрызнулась Кэтрин. Я была почти уверена, что сейчас она предложит информацию за свободу. Но доверять такое, особенно теперь, после того, как она убедилась в том, что я пытаюсь найти его, было слишком рискованно. Слишком велика вероятность того, что он тем или иным способом узнает, что она здесь. И он придет за ней, в этом нет сомнений. Я не знаю, что ему нужно было от нее или что она натворила, но я знаю, что Клаус не прощает. – Мои причины тебя не касаются. В тишине подземелья вздох Кэтрин прозвучал слишком трагично. Почти в стиле Шекспира. – Что бы ты от него не хотела, это того не стоит. Поверь мне, Клаус опасен… – Тебе не нужно мне об этом рассказывать,– прервала я ее.– Мне об этом известно. Расскажи о том, что мне не известно. – Помнишь, я говорила, что ты похожа на мою сестру?– Кэтрин подождала моего ответа, но когда я промолчала, она продолжила.– Я не говорила об этом, но именно Клаус убил мою сестру. И всю мою семью. Он чудовище. – Все относительно, моя дорогая,– я оскалилась.– Ты убила всю мою семью. Клаус не так исключителен в своей чудовищности. Он, по крайней мере, был тем, кого боятся, а не влачил жалкое существование, продавая всех и вся ради своего выживания. Ты говоришь, что любишь Стефана и что видишь во мне свою младшую сестру, но, уверена, ты бы и нас продала бы за жизнь себя любимой. – Я Кэтрин Пирс,– хрипло ответила она. И этим все сказано. Кэтрин Пирс выживает. Несмотря ни на что. Она живет, когда умирают другие, потому что заботится лишь о себе. Потому что это делают те, кто выживает. Иногда мне кажется, что стоит брать с нее пример. Лишь ошметки моей былой гордости не позволяют уподобиться ей в этом. Я потерла глаз кулаком и тушь с едва уловимым хрустом посыпалась мне на щеку. Я слишком устала, чтобы продолжать допрос с пристрастием. Но завтра я обязательно узнаю все, что мне нужно. Что бы не случилось. Как оказалось, завтра готовило мне больше, чем я ожидала. Возможно даже слишком много.