***
Расположившись на мягких тюфяках, обитатели аббатства крепко уснули, прикрываясь одеялом, что на самом деле являлось тяжёлой шестью содранной то ли с волка, то ли с медведя. Девочки-принцессы расположились у одной из стен вместе — зимой было особенно мило за этим наблюдать — в холодные зимние ночи дочери Эдуарда прислонялись друг к другу в поисках тепла. Совсем недалеко расположилась и Екатерина. Её темные длинные волосы рассыпались по подушке, словно песок в пустыне, а на щеках появился румянец. Где-то поодаль неё стояла кровать Елизаветы, что в эту ночь не могла заснуть. Вудвилл встревоженно глядела на сына, что спал, но время от времени вздрагивал, а после вновь замерзал. Блондинка в очередной раз убедилась, что сын спит, и положила голову на подушку, прикрывая глаза. И снова не шёл сон. Медленно раскрыв глаза и устремив их взор на тлеющие дрова в камине, Риверс стала прислушиваться. Шаги. Женщина испуганно откинула назад все пряди волос и поднялась с перин, хватая со стола нож. Звон ключей. Каждый звук становился все громче и громче — они близко. Нет, Елизавета не могла поверить, что Уорик пойдет на подобное и нарушит право на убежище. Что с ними сделают? С ней? С её детьми? Ох, бедный её сынок, ему ведь совсем нечего… Женщина вскочила и направилась к решетке, чтоб закрыть её на время и даст им отсрочку, хоть и небольшую. Блондинка схватилась за металлические прутья и потянула на себя. Без толку. Калитка даже не сдвинулась с места ни на миллиметр. Их двое — один идёт позади, звеня ключами и держа факел в руках. «Значит первый», — подумала женщина, смотря как впереди идущий сбрасывает с себя капюшон, но лица по-прежнему не видно. — Не подходите! — в помещение раздаётся слабый звон металла, — Эдуард! Вудвилл бросается к супругу, прижимаясь к нему всем телом. — Слава Богу! Ты вернулся ко мне! — всхлипывает от счастья бывшая Королева. — Конечно вернулся, я всегда возвращаюсь, — усмехнулся Йорк. — Как ты прошёл мимо стражи? — Здесь нет людей Уорика, — он наткнулся на её полные непонимания глаза, — они собираются на битву. Елизавета, — пауза, — Джордж сдержал слово: Йорки теперь воссоединились, но мы должны сойтись с ланкастерской армией в ближайшие дни, — Плантагенет замечает расстройство, — я не могу остаться. Я должен был тебя увидеть, увидеть нашего сына.***
Мужчина улыбнулся, когда его сын начал отбрасывать от себя пеленки с целью выбраться на свободу. У него теперь есть сын — его род продолжиться, несмотря ни на что и прославиться ещё больше, чем раньше. — Какой здоровяк, — чувствуя увесистую массу, проговорил Эдуард, покачивая малыша и не отрываясь от его голубых глаз, — посмотри, у него твой подбородок. — И твои большие ноги, — подала смешок Елизавета, поправляя пленки. Йорк тяжело вздохнул. — Меня слишком долго не было, молюсь, чтобы это была наша не последняя встреча. Я вернусь домой и защищу тебя! — обратился мужчина к младенцу, тихо лежащему у него на руках, — и сделаю страну лучше ради тебя. Я люблю тебя, мой Принц.***
Тюдор медленно открыла глаза, сонно взирая по сторонам. Шорохи, грохот и шепот разбудили девушку. Протерев глаза, тем самым прогоняя остатки сна, она осмотрелась. Глаза Катерины расширились: брюнетка заметила светлые волосы за решеткой, не составило труда понять, что это Елизавета, но второй силуэт? Близнец Генриха осторожно приподнялась с перин, набросила шаль на плечи и направилась к женщине. Тихо выйдя из постельной зоны, брюнетка сложила руки на груди, узнавая второго человека. «Его Величество», — пронеслось в голове Герцогини. Из разговора Екатерина смогла понять только то, что люди прощаются и совсем не замечают её. — Ваше Величество, — не выдержав, заговорила брюнетка. Девушка присела в лёгком поклоне, когда супруги резко, сами того не ожидая, посмотрели на неё. Вновь подняв глаза, Глостерская сделала пару шагов к ним и взволновано посмотрела на мужчину. — Как Ричард? Как мой супруг? — тихо спросила Тюдор. Йорк рассеянно оглядел жену брата, он не ожидал, что его кто-то заметит. Но вскоре Эдуард приподнял брови, и теперь мужчина смотрел на округлившийся живот брюнетки. Почувствовав на себя бесстыдный взгляд, девушка приспустила немного платок: теперь он закрывал и её утроба, на которое так же легли и руки. — Ты беременна? — он то ли усмехнулся, то ли улыбнулся, но точно кратко покачал головой. — Что с моим мужем? — не унималась Екатерина, — он здоров, не ранен? — Он готовиться к битве, — сдался Эдуард, понимая, что беременная девушка добьется своего всегда, — почему ты не сообщила? — он отошёл от жены и подошёл к Тюдор, — Елизавета? — обернулся. — У нас не было возможности, — коротко ответила Вудвилл. Плантагенет вновь обратился к Екатерине. — Какой срок? — Почти или уже восемь месяцев, — неуверенно ответила девушка. Деверь улыбнулся, одобрительно кивая, и положил без разрешения руку на её чрево, будто убеждаясь, что в ней растёт жизнь, на которую он и рассчитывал. — Чудесно, — закивал Йорк, — я обязательно передам брату такую новость, а ты, Екатерина… — он заметил её настороженный взгляд, — выноси и роди сына, что положит конец войне и объединит наши дома. Герцогине Глостера оставалось только лишь кивнуть и слабо улыбнуться, чтобы тему про её малыша закрыли.***
Маргарет воодушевляюще взглянула на супруга, в это время принимающего своих людей в ряды армии Короля, только вот какого? Леди думала, что муж всё-таки одумался и понял кто истинный Король, и кто угоден Господу. Дождавшись когда последний крестьянин покинет их, она подбежала к нему и обняла за шею, радостно воскликнул: — Благослови тебя Бог, Генри! — Маргарет, боюсь, что… — попытался ответить мужчина, но был перебит. — Не надо, ты выполняешь Божью волю для Короля, которого он выбрал, — улыбнулась она. — Боюсь, что я сражаюсь за Йорков. Она пошатнулась, и улыбка спала с бледного лица. — Я иду сражаться за Короля Эдуарда, я верю, что он победит и положит войне конец, — договаривает Стаффорд, вновь убивая в ней надежду. Он вновь встречается со стеклянными и разочарованными глазами. Бофорт отталкивает от себя мужчину, кидает на него свой гневный взгляд и убегает в свои покои, понимая, что сейчас лучше остаться одной.***
Только поутру Эдуард Йорк смог вернуться в лагерь, спрыгнув со своего коня и приказав увести его, он направился к себе в шатер, откуда слышались споры. Мужчине лишь оставалось закатить глаза, ведь голоса спорящих принадлежали никем иным, как его братьям — наверняка опять что-то не поделили. Отбросив ткань палатки, прошёл во внутрь и откинул всех присутствующих. Действительно, Джордж и Ричард спросили и каждый выступал со своими аргументами, в ход шли даже обвинения в предательстве, как со стороны среднего братца, так и со стороны младшего. Ещё пару минут Плантагенет из интереса наблюдал за молодыми людьми, а после это всё ему надоело. — Прекратите! — воскликнул русоволосый, чей голос их отрезвил и заставил обернуться к нему. Братьев словно холодной водой облили: оба замерли, ушла вся злость и ярость с лиц. Теперь они стояли перед главой их семьи, готовясь выслушать, будто бы только что не собирались начать самый настоящий поединок. — Мы находимся на линии фронта, в любой момент в наш лагерь может полететь заряд и молитесь, что если он полетит, он не попал в нас, — всё с той же суровостью в голосе проговорил мужчина, проходя к своему месту, — куда полезнее будет знать, что вы обращаетесь к Господу и верите в победу, чем перегрызает глотки и проклинаете друг друга. Эдуард отряхнулся. Его взгляд смягчился, и он посмотрел на младшего из Йорков. — Поздравляю, Ричард, — он вызвал непонимание с его стороны, — величайшая божья благодать продолжить род. — О чём ты, Эдуард? — сделал шаг вперёд брюнет. Плантагенет-старший откинул от себя бумаги и, опираясь об стол, поднялся с места и подошёл к брату. Бывший Король улыбнулся, кладя руку на плечо Глостера и хлопая по нему. — Да пошлёт тебе Бог здорового и крепкого сына, — Ричард наклонил голову на бок, внимательно наблюдая за русоволосым, — твоя жена носит наследника двух династий. — Брат! — счастливо воскликнул Йорк, обняв брата, и рассмеялся. Джордж, наблюдавший всё это время за семейной радостью, соизволил лишь кивнуть и сухо сказать: «Поздравляю», а после поспешить удалиться.***
Елизавета подскочила к двери, когда в комнату вошла её мать. Женщина с нетерпением глянула на неё, и вот та вздохнула, сняла с головы платок, а с тела плащ и сделала шаг вперёд. Жакетта взяла блондинку за руку и зашептала: — Твой муж встретиться с врагом в Барнете, на севере от Лондона. Ходят слухи, что у Уорика в три раза больше людей… — Маргарита Анжуйская прибыла? — перебила её дочь. — Никто не знает где она, но она отплывет из Франции как только погода измениться, хотя, возможно, Маргарита уже идёт к Уорику, — пожала плечами, размышляя в слух Люксембургская. — Неужели, Эдуард отступит? — казалось Вудвилл не верила своим словам, — займет башню и… — Король готовиться к битве, — уверенно произнесла Леди Риверс, — он должен победить Уорика, чтобы сохранить корону, но если туман поднимется над Барнентом, — она замолчала, хитро улыбаясь, — кто узнает есть ли там армия? Елизавета сдержанно кивнула матери — она всё поняла.***
Екатерина осела на скамейке в саду, счастливо улыбаясь, держа в руках письмо с печатью, которая может принадлежать только Герцогу Глостера. Недолго думая, она сломила застывший воск и развернула пергамент, принимаясь за чтение: «Моё бесценное сокровище! Можешь не верить, но тоска по тебе полностью овладела мной. Главная причина этого — моя любовь; ночью я почти не сплю, думая о тебе. Единственное время, свободное от мучений, — когда я изнуряю себя работой, подготовкой к предстоящей битве, которая, наверное, уже случилась к тому моменту, когда раскрыла ты письмо. Посуди сама, какова моя жизнь, если я нахожу покой только в тяжёлом труде, а утешение — в упадке духа и мучительном беспокойстве о тебе и о том, что мы больше не встретимся…» Вскинула голову, закрывая глаза и кладя одну руку на живот, чувствуя, как ребенок переворачивается. Тюдор грустно улыбнулась, понимая с какой мыслью Ричард писал её любовное послание — с мыслью о скорой смерти. Нет, она не хотела лишиться его, ещё слишком рано и они не выполнили и четверть того, что должны, о чём мечтали. Они должны жить, хотя бы ради их будущего малыша. И вот брюнетка вновь читает написанные строки: «Я так же осчастливен таким прекрасным известием, как твоя беременность. И всё же, услышав новость из уст Эдуарда, стало для меня новым глотком воздуха — ты подарила мне новый смысл для победы. Я сделаю всё, что находиться в моих силах и за гранью их возможностей — всё для вашей с ребёнком спокойной жизни, где не будет бесконечных войн, жестокости и страха. Благословляю тебя, люблю и крепко обнимаю — целую тебя, моя женушка, всю с бесконечной любовью и преданностью. Скоро жду встречи с тобой, красавица из Йоркширского леса…» Она вновь улыбнулась и на секунду отвела взгляд. «Да хранит тебя Господь. Я никогда не забуду тебя, знает Бог; ты говорила мне, приехав только в Англию моей женой, что твое сердце у меня, оно согревает своим теплом мою грудь. Надеюсь, поэтому мое сердце испытывает такую легкость и наслаждение, до свидания. Написано рукой вашего верного супруга, Ричарда Глостерского.» Письмо теперь переместилось в карман её платья, а сама Екатерина облокотилась на стену спиной и положила руки себе на живот, а после начала медленно поглаживать. — Твой отец рад тебе. — Леди Екатерина, — послышался знакомый голос. Девушка повернула голову налево и заметила идущего к ней дядю Томаса. — Что случилось, отец Томас? — её брови в непонимании приподнялись вверх, ведь она точно уловила нотки тревожности. — Отправляйтесь к себе, сильный туман начинает подниматься, — ответил ей мужчина. — Да, отец, спасибо, — благодарно кивнула Тюдор, поднимаясь со скамьи и направляясь к себе. «Хм, с чего бы начался туман?»