***
Она стояла на деревянных ногах, схватив за руку супруга, боясь упасть, пока заплаканные глаза бродили по деревянному гробу маленького размера. Неизвестно, чего именно они хотели, наверное, прекрасного пробуждения Кентского. Екатерина уже знала, что причиной смерти стало стекло, перемолотое в крошку, которое буквально разорвало изнутри Рича, но и прекрасно понимала, кто отобрал у неё сына. Женщина посмотрела на Энн Невилл, притаившуюся где-то в тени, и горько поджала губы: в этот раз она не останется без наказания, она будет мучиться долго. В последний раз прозвучали слова реквиема, когда по щеке скатилась одинокая слеза, а левая свободная рука легла на живот, так, чтобы ни о чем не говорить собравшимся — Ричард не объявил о новой беременности супруги, по её же просьбе. Да, и это даже лучше, Анна не сможет навредить хотя бы этому ребёнку. — Да упокоится с миром Принц Ричард Мидлхемский, Герцог Бедфорда, — протяжно произнес епископ. После этих слов мужчины, словно по команде, понесли маленькое тельце к месту захоронения — Вестминсиерское аббатство, рядом со старшим братом. По телу Екатерины пронеслась мелкая дрожь: она никогда не простит то, что сделали с её детьми.***
— Принцессы прибыли! — воскликнула одна из фрейлин, стоя прямо под дверью Её Величества. Лёгкая женская рука коснулась плеча, скрытого под чёрной тканью, и немного сжала его, на что подруга-Королева вздрогнула и посмотрела на Маргарет, сейчас находившуюся вновь на службе у неё. Леди Болейн лишь тяжело вздохнула и перевела взгляд на дверь, а после вновь глянула на женщину: — Если пожелаешь, я могу привести их чуть позже. Екатерина отрицательно качнула головой. Она поднялась с края кровати и подошла к креслу, больше похожему на трон, и аккуратно присела, стараясь не помять траурное платье: со смерти малыша не прошло и трех недель. Брюнетка поправила прическу, украшения, вплетенные в неё и выпрямив спину, вскинула голову вверх — она должна казаться царственной всегда, иначе красивая легенда о замечательной Королеве рухнет. Тюдор в очередной раз тяжело вздохнула, прежде чем позволить Батлер отворить дверь, впустив бастардок Эдуарда в королевские покои. Ланкастер усмехнулась, увидев их: обе светлые, как ангелы, но женщина была уверена, что их чистота такая же, как у их матери. Принцессы поклонились тётке, и, переглянувшись между собой, первой подошла Елизавета, потянувшаяся к её руке приветствия, то же самое сделала и её младшая сестра. — Госпожа Елизавета, Госпожа Сесилия, — тон новой Королевы был холоден: она не хотела, чтобы эти девчонки, присуствовали сейчас здесь, но таково решение государя, — Вы увидите, что служить мне будет легко, в отличие от прежних Королев. Единственное, что я требую от каждой своей дамы — безграничную преданность. Леди Дейрелл вам расскажет про ваши обязанности подробно. Пока Её Величество принимала на службу девиц, она и не могла подумать, что за ними наблюдают, а именно её муж, что легко улыбнулся, глядя на старшую племянницу.***
Во дворце устроили майский праздник — это была традиция, которую не могли нарушать, несмотря даже на траур, вот только Екатерина решила воздержаться от пиршества, сославшись на усталость — в какой-то мере именно эта причина была сейчас как нельзя удобной для неё, чтобы скрыться от посторонних глаз. Катерина усмехнулась и посмотрела на открытое окно, из которого доносился не только речной ветер, но и игра на гитаре, любимом музыкальном инструменте дочери Эдуарда. «Мерзавка», — Тюдор не была слепой и не могла не заметить всех взглядов любимого на блондинке, но говорить ничего не стала: она Королева целой страны, а не простая крестьянка, работающая в хлеву, а значит, у неё нет права устроить скандал, она должна быть выше этого. Да и зачем тратить слова, когда можно сделать все и по-другому? Нет, вредить, а уж тем более убивать её Катерина не собиралась, но убрать с дороги могла: рано или поздно любезный брат все равно женится на ней, и тогда она будет недоступна для Ричарда. Сейчас же у Алой Розы другая головная боль. Анна. Больше миновать её она не намерена. Гусына хотела, чтобы мучилась Екатерина: она пострадала, испытала боль потери, но сама то Энн с ней не знакома. Брюнетка стянула свое обручальное кольцо, взглянув на него, и мимолетно улыбнулась, вспоминая прошлое, но отвлекаться не думала. Дочь Тюдоров подвесила украшение на верёвочке и поднесла его к горящей свече так, чтобы пламя едва касалось его. — Ты меня не видишь, не чувствуешь, все твое плохо от меня отбивается, — кольцо стало покачиваться над свечой, — Твой яд — мне сладким вином, а мои слова — проклятье тебе. Что мне желаешь — себе получи, милая Анна Невилл. И задула свечу. — Теперь посмотрим, кто из нас будет страдать, — усмехнулась. Она не смогла сделать и пары шагов, как почувствовала боли внизу живота, и легонько пошатнулась, схватившись за спинку стула. Каждой клеточкой тела передался страх, когда Королева Англии почувствовала что-то мокрое, склизкое, стекающее по её ногам. «Нет, нет!» — кричала про себя Екатерина, пытаясь убедиться, что её опасения ложные и ей только кажется, но кровь, появившаяся на её пальцах говорит об обратном. — Нет, пожалуйста, — тихо шепчет женщина, не желая терять ещё одного ребёнка.***
— Леди Сесилия, вас зовет Её Величество, — быстро шикнула на девчонку придворная дама, подхватившая свои юбки и направившаяся в королевские покои. Сеси, до этого увлеченная неожиданным танцем сестры с их дядей, немного растерялась — что может понадобится Её Величеству в столь поздний час? Она шла тихо, что не очень понравилось старшей, и она опять её ужалила, чтобы та шла быстрее. «Да что случилось?» — в который раз желала спросить блондинка, но дама явно спешила и — как она сама сказала — времени у них нет. — Принесите ещё воды, живее! — раздался грубый женский голос из комнат. — Заходи, — прошипела Маргарет Дейрелл на девушку. Быстро проскользнув в покои, Сесилия заметила множество служанок и пару акушерок, судя по одежде, и все столпились возле кровати Её Величества: последнюю она не видела, но хорошо слышала тяжёлые и болезненные стоны. Блондинка обернулась и взглянула на женщину, но тут появилась старс-дама, чью должность занимала Леди Болейн. Она облегченно улыбнулась, увидев Принцессу. — Хорошо, что вы пришли, нам нужна ваша помощь, Госпожа Сесилия, — в руках у неё были какие-то травы и масла. — С чём? Что случилось? — Обещайте молчать, — Йоркская кивнула, — У Её Величества началось кровотечение. — Что? — Ребёнка может потерять, дуреха! — недовольным тоном отозвалась Баронесса. Да, видимо недовольство у них с покойным Бэгингемом досталось от матери.***
Уже утром нового дня Томас Стэнли прибыл домой навеселе, а за завтраком не стал себя сдерживать. Тёмные брови Маргариты поднимались удивлённо вверх, когда между каждым кубком вина с уст супруга срывался хохот и самое главное — он старался не смотреть на женщину. — Ты намерен мне сказать, что тебя привело в такой восторг? — не выдержав, спросила мать Королевы. Он лукаво улыбнулся. — Ни за что не угадаешь. Это слишко пикантно, — и ему вновь налили вина, что не смогла не прокомментировать Бофорт: — Я благодарна Богу, что не дорожу земными благами, иначе бы возмутилась, что ты выпил все моё вино. — Твоя щедрость заставляет меня пить его ещё быстрее. — Дело касается моих детей? — перешла сразу к делу. — Твоих детей? — он задумался, — Да, конечно, ведь твой сынок упустил возможность породниться с Риверсами. У Елизаветы появился воздыхвтель. — Воздыхатель? — женщина усмехнулась, ей стало интересно, — И кто это? Какой-нибудь слуга, ни один дворянин не женится на ней. Кто же этот глупец? — Король Ричард. «Что?» — Маргарет замерла. Как этот мужчина посмел так обойтись с её детьми: опозорил Генриха, и над Екатериной определённо теперь будет насмехаться. Она не может оставить дело так, и смотреть на то, как топчут честь её детей. — Он её дядя! — ну конечно же, это же кровосмешение, — И он женат. — Да-да, на моей дорогой и единственной дочери, чьи интересы я должен отстоять. И спешу тебя успокоить — он не сможет жениться на ней, оснований для развода у него нет, как и плохих отношений с женой, — не успел Томас успокоить её, как сразу решил «порадовать», — Но такая связь может принести свои плоды, если вспомнить, как отличалась её мать. Маргарет нахмурилась. — Значит, ты настолько же глуп, как и она невинна, раз не думаешь, что Елизавета может воспользоваться этим! — Она уверяет, что любит его всем сердцем и душой. — Значит, она шлюха!***
Наступило утро, которое порадовало Екатерину хорошими новостями: ребёнок был жив. Радостная, с чуть заметным румянцем на щеках она откинулась на подушки и посмотрела на уставшую Сесилию, она буквально валилась с ног, целую ночь не спала бедняжка, все бегала по поручением по Вестминстеру, в отличии от сестры, которая неизвестно где пропадала. Она нахмурилась: «Если Елизаветы здесь не было, значит, она была чем-то занята или увлечена, как и её муж. Или же они были увлечены друг другом». — Ступай, поспи, — заговорила Катерина, натягивая одеяло до пояса. Блондинка вздрогнула, и, обернувшись в недоумении, посмотрела на Её Величество, — Ты на ногах ели держишься, не думаю, что ты сможешь выстоить ещё день перед новой ночью. — Спасибо, Ваше Величество, — кивнула девушка и хотела уже выйти, но её откликнули. — Если встретишь свою сестру, пришли её ко мне, нам есть о чем поговорить. Девушка покинула её, но Тюдор пробыла в одиночестве не долго, даже заснуть не успела, как к ней пришёл любимый, видимо, ему только доложили. Его глаза с волнением смотрели на свою Екатерину, которая была бледнее, чем обычно, но все же выглядела вполне здорово. Мужчина опустился на край кровати и, едва касаясь, дотронулся до женского живота: — Мне доложили только сейчас эти бездари. Я бы пришёл вчера, если бы только знал... — И не был увлечён ею? Я права? — Ричард молчал, опустив голову, словно старался не смотреть ей в глаза. Ланкастер усмехнулась, — Значит, права. Пока я боролась за мою жизнь и жизнь нашего ребёнка, ты все время был с ней! Всю ночь! Позволь узнать, чем же вы занимались? — Екатерина, тебе нельзя волноваться, прошу, успокойся, — он буквально умолял её. — Ричард, я терпела, молчала, когда ты был с Анной, но теперь, когда все практически забылось, ты вновь вскрываешь старые раны, — брюнетка отвернулась от него, натягивая себе на плечи шаль. — Екатерина, нет, это простые жесты вежливости, между нами ничего нет. Она моя племянница, — серьёзным тоном ответил Король, пытаясь привлечь внимание к своей персоне, но любимая даже не смотрела в его сторону, и только сказала: «Оставь меня, мне надо полумать». Его Величество тяжело вздохнул, но удалиться все же пришлось, ибо он помнил, что сейчас любое раздражение или стресс опасен для его супруги, в следующий раз подобное кровотечение будет стоит ему её жизни, не говоря уже о ребёнке. Даже если будет выбор между Екатериной и родной кровью, он выберет жену.***
— Как давно мой сын болен? — прервал молчание Король, проведя рукой по макушке своего внезапного ребёнка. Эдуард, сын Анны, никогда не славился сильным здоровьем, как и его мать, но его отец был просто уверен в том, что он поправится, станет сильнее, но время шло и ничего не менялось. Сейчас же у него вновь началась лихорадка, вторая за неделю, а ведь пару часов назад он бегал по коридору со своими кузенами — Мэгги и Тэдди. Он казался Ричарду бледным мертвецом, какими он видел своих умерших сыновей во время прощания, и самым ужасным были воспоминания тех дней при взгляде на этого мальчика. — Я не знаю, ведь ещё неделю назад он ни на что не мог пожаловаться, — ответила Анна, убитая горем. Её первенец был на волоске от смерти. — Ты должна была сообщить мне! — яростно воскликнул Плантагенет. — Мама... — Тише, — проговорила Невилл, подходя ближе к сыну и наклоняясь к нему, — Ты должен поспать, дорогой, — и вновь взглянула на мужчину, которого безмерно любит, но теперь их связывают только дети, — Отдали от двора дочерей Риверс. Темные брови тут же нахмурились. «Они сговорились?» — ему захотелось закатить глаза, но сдержался. — С чего бы? — Ты сам сказал, что они прокляли род убийц их сыновей! — воскликнула русоволосая, — Один твой сын уже в могиле, второй чуть было не умер в чреве матери, а мой Эдуард, моё несчастное дитя, болен, и все из-за них! — она отошла к окну, — Они погубят тебя. — Она моя племянница, Анна, и пусть мы с Генрихом Тюдором как братья, но есть ли у меня гарантии, что он не пойдёт против меня? Все должны увидеть, что она со мной, а не с Генрихом, и тогда все, кто был верен её отцу, станут верны мне. И не более, — Ричард замер, — Вот тогда я и смогу дать разрешение на их брак. Но ни душой, ни сердцем я ей не принадлежу. В моем сердце только... Анна обернулась: — Только кто? Екатерина, ещё одна ведьма!? — Прекрати, Анна! Как же мне надоели твои истерики со сценами ревности к моей законной жене, — он был возмущен, поэтому как можно быстрее покинул комнаты.***
— Как наши дела на севере? — спросил Ричард у Роберта Брэкенбери, — Достаточно верных людей? — Вполне, милорд. Их разговор был прерван пришедшей Анной, на ней было красивое изумрудное платье. Она в ожидании взглянула на Плантагенета: сегодня должна состояться королевская охота, и женщина очень надеялась на то, что будет рядом с Королем, да и ближайшие полгода как минимум точно, ведь Екатерине запретили покидать свою постель во избежание рисков. Ричард пустым, ничего не выражающим взглядом посмотрел на любовницу, а после взглянул в сторону племянницы и учтиво улыбнулся, протягивая ей руку. — Разрешите сопровождать вас сегодня, Леди Елизавета, — девушка засветилась от счастья и протянула ему руку. Они пошли вперёд. Брэкенбери взглянул на опустошенную Невилл, и тоже пригласил её. — Окажите честь. — Миледи! Миледи Анна! — раздался детский голосок. К русоволосой подбежал племянница, дочь Изабеллы. — Что такое, Маргарет? – Энн оставила её со своим сыном. — Он сказал, что ему жарко. Мы играли, но потом я уснула... — О, нет, нет! Ричард! — она кинулась в свои покои.***
Екатерина находилась в легком недовольстве от врачей, когда те объявили, что Королева должна находиться все время в постели и тепле, чтобы уберечь её и ребёнка от стрессов. Целых полгода она должна лежать, изредко вставать в своих покоях и не выходить никуда! А потом вновь удалиться прочь! Но в утешение любимый пообещал приходить к ней каждый день, и также разрешил навещать её детям и пользоваться услугами музыкантов или шутов из своей свиты. Молодая женщина слабо улыбнулась припавшему к ней Джорджу — он был ещё совсем мал, всего три года, и смотрелся на такой большой кровати как маленький цветочек, ещё полностью не раскрывшийся, на большом раскидистом древе. Он буквально тонул в тёплых и тяжёлых одеялах материнской кровати, и всякий раз, когда попадал в такие «сети» и не мог подняться самостоятельно, смеялся, зарываясь ещё больше. Что же касается серьёзного Принца Йоркского, он присел на край кровати у ног матушки и читал книгу на французском, не отвлекаясь. Его сестрёнка, Элизабет, наоборот, отложила книгу в сторону и обняла мать, которую очень любила и с упоением слушала чтение кузины. — В поход героя снарядили, По-королевски нарядили, Преподнесли ему подарок Ценою в много тысяч марок От благороднейшей из дам, — Сесилия читала с выражением, стараясь доставить удовольствие детям и своей тётке. В последнее время Катерина не очень нагружала её, да и относиться стала как-то по-другому, в отличие от Лизи, которая наверняка опять вертится рядом с Королем. Сестра её за это и не любила, даже у матери Елизавета была любимицей. Элизабет вновь восторженно похлопала, когда закончилась глава. Её глаза горели и блистали: она любила искусство и все, что связано с ним. — Браво, Сеси! — все восторгалась девчушкой. — Спасибо, Ваше Высочество, — чуть краснея, произнесла блондинка. Красивое чтение прервалось криками, доносившимися из противоположной части дворца. Брюнетка удивлённо оглядела всех присуствущих и взглянула на старшего сына: — Эдуард, дорогой, пойди узнай, что случилось. — Конечно, матушка, — он отложил книгу и ушёл. Вскоре он вернулся с полне радостным для матери известием, — Матушка, мой брат, сын Леди Анны скончался. Но виду не подала.***
Через пару дней к ней пришёл отчим: Томас по-хозяйски раскинул шкуру на кресле и уселся в него, с улыбкой смотря на женщину. И снова он был весел, только чем? Екатерина невозмутимо приподнялась на локтях, пока одна из служанок подкладывала подушки под спину, и взглянула на Верховного констебля. Он молчал, только смотрел на названную дочь и тогда последняя приняла решение освободить всех: — Идите, оставьте нас. Последняя, кто покинул спальню была Леди Елизавета, подавшая своей тётке шаль, которую та быстро надела и поблагодарила за заботу. Блондинка ушла, и отец с дочерью остались наедине. — Я вас слушаю. Что же произошло такого, что вы веселитесь в траурные дни? — поинтересовалась Королева, сжав концы платка в руке. — Только похороны бастарда, моя дорогая Королева-дочь — он пожал плечами, — Видела бы ты, как шлюха Невилл рыдала, падая на колени... Тюдор искренне удивилась. — На колени? У неё нет чувства достоинства и сдержанности, я всегда это знала, — усмехнулась брюнетка, — Что-то ещё новое произошло? — Оу, много чего интересного.***
— Генрих, меч держи крепче! — громко провозгласил Граф Ричмонд. Его племянник — будущий Король Англии, и он должен быть готов ко всему, ведь это было в интересах его семьи, а опекун лишь покорно выполнял их: он находил лучших иностранных учителей, обязался вести все расходы, отвечал за его безопасность. В какой-то мере он стал понимать своего дядю и то, как ему было тяжело воспитывать опального наследника и оберегать его. — Жесче! — требовал Тюдор, — Генри, ты должен научиться управляться с мечом, в наше время это важное умение. Подросток нанёс очередной сильный удар по чучелу, набитому сеном, и усмехнулся: — Научусь обязательно, дядя. И войду в историю как Король-рыцарь. — Если это так, то я буду гордиться тобой, — потрепал его по макушке. — Ваша Светлость, письмо из столицы. Генрих Тюдор взял из рук слуги письмо и сломал печать. «Брат, Уверена, ты наслышан о моем горе, я потеряла своего мальчика вновь, и наказание за его смерть убийцу не заставило долго жать — она тоже потеряла своего ребёнка, первенца. Но будет ли справедливо, если я не отомщу ей за второго ребёнка? Я не могу оставить возмездие незавершенным, но сейчас я тоже мало что могу сделать. Генрих, моя любимый старший брат, я прикована к кровати, мне совсем не позволяют вставать. Если ты спросишь, что произошло или будешь волноваться, то не стоит — я вновь в тягости, но чуть не потеряла и этого малыша. С Невилл я могу разобраться и сама, теперь она мало что решает и на что влияет, нам главное приструнить твою невесту: Елизавета всё чаще проводит время с моим супругом. Я знаю, всë это его замысел, его игра, из-за этих Риверсов он опасается всех и готов к любому восстанию! Но ты ничего не сделаешь нам, в этом я уверена и потому доверяю тебе и с просьбой обращаюсь: поезжай в ближайший крупный город Уэльса, и в соборе, аббатстве — не важно — поклянись жениться на Елизавете Йоркской и не идти против воли Короля, только так мы сможем удержать власть в своих руках. Надеюсь, мой дорогой мальчик счастлив с тобой и прилежно учится, передай ему, что я очень скучаю по нему и буду рада увидеть вновь. С наилучшими пожеланиями, Твоя младшая сестра, Ekaterina Regina.» Генрих ещё раз прочёл письмо и тяжело вздохнул, чувствуя, как снова его обременяет долг.***
Ричард всегда с уважением относился к своим женщинам, даже сейчас он помог Анне с подготовкой ко сну, но кажется, последняя этого вовсе не оценила. Её мир был построен на трех любимых сердцу мужчинах — своём любовнике и сыновьях, словно на трех китах, но вот один из них умер и мир полетел к чертям, и скоро рухнет и другой, но он же этого не почувствует. Она с горьким слезами посмотрела на брюнета, и, словно ужаленая, отстранилась от его прикосновений со словами: «Больше нет смысла прикасаться ко мне. Это тебе ничего не даст.» — Я могла бы выйти замуж пару лет назад и зажить счастливой жизнью, возможно, все бы сложилось иначе, — ещё немного подумав, ответила Энн. Ричард удивился, но все же спросил: — А как же любовь? Она слабо усмехнулась и отвернулась от него, натягивая на себе одеяло. — Прекрати, Ричард, ты никогда не любил меня, ты всегда был с Екатериной, а я нужна была тебе для состояния и для того, чтобы развеять скуку, но ты нашёл вариант лучше, — она отбросила от себя его руки, — Ты даже на похоронах нашего сына держал её за руку. — Она сама подошла ко мне. — Ты убил мальчишек, и это доказательство! – выпалила женщина.***
«Моей дочери Елизавете, До меня дошла новость о смерти Принца Ричарда и бастарда Эдуарда, и я весьма обеспокоена ею. Твой дядя точно не убивал мальчишек, но что это тогда? Думаешь, это плод нашего проклятия? Я знаю, ты не хочешь выходить за Генриха Тюдора, но теперь он поклялся жениться на тебе и повторно присягнул Королю. Напиши ответ как можно быстрее. Твоя матушка.» — Елизавета быстрым движением руки поставила печать и задула свечу на рабочем столе.***
Их руки неуверенно сплелись вместе, а взгляды встретились, и тишина была нарушена. — Я люблю тебя, — прошептала Елизавета, сжимая в руках пальцы своего дяди. У обоих перехватило дыхание от такой близости. Мужская ладонь легла на щеку Лизи, и поддавшись вперед, он нежно поцеловал девушку. Она замерла, не зная что делать, ведь это был ее первый поцелуй. Набравшись смелости, она стала повторять то же, что и делал Ричард, и ей нравилось, она чувствовала себя золотой рыбкой, попавшей в самые лучшие сети, но не желала их покидать. Оторвавшись от девушки, Мидлхем заглянул ей в глаза, а после быстрым движением развернулся и направился к себе.***
— Екатерина, о неразумное ты дитя! — воскликнула мать, хватаясь за голову. Екатерина закатила глаза и с неким осуждением посмотрела на Маргарет Бофорт: — Прекратите, матушка, мой муж вовсе не такой, каким вы его так жестоко описываете, — разозлившись, ударила по тумбочке девушка, — Он никогда не откажется от меня, а его нежелание давать согласие на брак скоро сойдёт на нет. А если нет, то это не повод для восстания, мама! — Да пойми же ты, он пользуется тобой для проявления на свет его наследников! И не более, — вызывала к благоразумию темноволосая, — А если мой внук займёт трон, то это будет угодно всем — и Плантагенетам, и Ланкастерам! — Не хочу больше этого слышать! Уходите, оставьте меня, — приказала холодно Екатерина, не на шутку разозлившись.***
Наступило время Рождества, и Лизи с Сеси приехали к матери в Хейтсбери, чтобы вместе провести праздники. Девочки ворвались в гостиную и с таким восторгом набросились на еду, словно долгое время голодали, а мать с удовольствием наблюдала, как они едят. Елизавета никогда еще, пожалуй, не выглядела лучше. Теперь, выйдя из убежища и избавившись от постоянного страха, она окончательно расцвела, как Вудвилл, собственно, и предполагала. На ее высоких скулах горел жаркий румянец, глаза так и сияли, а уж наряды! Женщина даже хорошенько пригляделась, не веря собственным глазам, — вышивка, парча, самоцветы! Платья были не хуже тех, какие носила и она сама, будучи королевой. — Боже, Елизавета! — воскликнула дама, — Где ты раздобыла такие платья? Они просто прекрасны. Вряд ли даже у меня были такие, когда я сидела на английском троне. Дочь мельком на матушку посмотрела, и улыбка ее тут же погасла. Сесилия насмешливо фыркнула, и Елизавета резко к ней повернулась. — Ты можешь пока заткнуться? Мы же договорились. — Елизавета! — Мама, ты же ничего не знаешь. Ты бы видела, как эта Сесилия себя ведет. Ни в какие королевские фрейлины она совершенно не годится. Ей бы только сплетничать. — Ну хватит, девочки. Я вас отправила ко двору, чтобы вы научились элегантности и хорошим манерам, а не ссориться друг с другом и ругаться, как торговки рыбой. — А ты спроси у нее, как она элегантности училась, — прошипела Сесилия. — Спроси, спроси у нашей распрекрасной Елизаветы, почему она у нас теперь элегантная. — Конечно, спрошу, когда вы обе ляжете спать и мы с ней сможем спокойно поговорить, — твердо ответила блондинка, — А ляжете вы спать очень рано, раз не умеете красиво общаться друг с другом. — повернулась к Анне, — Ну а ты, моя маленькая Анна, читала ли свои книжки? Усердно ли занималась музыкой? Анна вскинула на неë глаза. — Да, матушка-королева, — послушно сказала она, — Спасибо за подарки! — Как же я по вам скучала, мои маленькие чудовища, — с нежностью произнесла Елизавета Вудвилл, — После обеда я вам сыграю, а вы потанцуете, если хотите. — Или можно сыграть в карты, — предложила Сесилия, — При дворе снова разрешили карты. Её Величество научила меня играть, мы часто с ней проводим время. — Оправились ли Король и Королева от своего горя? — поинтересовался Томас Грей у Сесилии, — И как себя чувствует наша Королева Екатерина? Анна Невилл? Сесилия бросила торжествующий взгляд на Елизавету, и та вдруг вся вспыхнула, на скулах у нее расцвел пунцовый румянец. — О да, он совершенно оправился,— Сесилия явно с трудом сдерживала смех, — Совершенно. Мы даже удивились, правда, Елизавета? Мое терпение, которого никогда не хватало, чтобы выдержать женское злословие, даже когда им занимались мои собственные юные дочери, окончательно иссякло. — Ну, довольно, — отрезала я. — Давай-ка, Елизавета, пойдем ко мне, а вы можете доедать свой обед. Кстати, тебе, Сесилия, неплохо бы вспомнить пословицу, что одно хорошее слово стоит дюжины дурных.***
Елизавета встала из-за стола и стремительно вышла из комнаты, чувствуя, как неохотно следует за мной моя дочь. Когда они оказались в главной комнате, она тут же заперла за собой дверь и не стала медлить, задав ей прямой вопрос: — Итак, это Ричард? Что между вами произошло? Лизи в который раз покрылась румянцем, бросила взгляд на свои пальцы и стеснительно улыбалась, прежде чем взглянуть на матушку. — Матушка, он не тиран, каким его представляют многие. Он чудесный! — начала блондинка, — Королева Екатерина заперта в своих покоях, чтобы избежать выкидыша, а Анна больна, она совсем слегла. Он спрашивал, могли бы выжить мальчики... — Ты не можешь ему сказать о своих братьях, ты поклялась! — Я знаю! Но он их не убивал, я точно в этом уверена, — ответила Йоркская. — Как далеко это все зашло? Я так понимаю, пошли слухи... — Он говорит, что любит меня, — она улыбнулась, — Говорит, что оставит Екатерину и жениться на мне. Если так, то я стану Королевой Англии! — она тихо рассмеялась, и мать её поддержала. Только смех её звучал более иронично, ей казалось это все абсурдом. — Ох, милая моя девушка, ты так доверчива! — воскликнула мать, — Он любит только одну женщину в своей жизни — Екатерину! Какой фарс, и как все хитро он придумал! Боже, как же он обманул тебя. На юном лице улыбка померкла, но надежда в глазах так и осталась. Она верила Ричарду всем сердцем.