***
Закончив с готовкой и оставив еду в покоях все еще непроснувшегося мага, Тэхен на улицу выбегает. Чуть пасмурный день и изредка показывающееся из-за туч солнце в путь его провожают, розы печально вслед ему смотрят и вниз как будто клонятся даже, не желая своего любимца отпускать. Черные лебеди на прощание крыльями громко хлопают и крик издают громкий, вернуться к ним и не попадать в неприятности наставляя. Без обоих хвостатых Декалькомания утонет в тоске, канет во тьму окончательно. Возвращайтесь скорее. На порог замка вышедший Дель, хмуро глядит в спину на кицунэ, запрещает Магнусу открывать ворота. Не хватало еще, чтобы и с недоразумением рыжим что-то случилось. Юнги не простит того духу. — Ну, пожалуйста, Магнус. Я ведь не куда-то там, а к Сокджину. Он фея и может Чонгуку помочь, — тем временем упрашивает каменного ворона лис, не замечая позади себя ангельской внешности юношу. — Я и кольцо с собой взял, видишь? — изумрудное украшение демонстрирует. — К тому Древу проклятому ни ногой! Страж Декалькомании, заслышав знакомое имя, незамедлительно ворота распахивает, игнорируя прямой указ Деля. Неслыханно. — Спасибо! — воодушевленно кланяется Ким птице и чуть ли не в припрыжку покидает пределы замка. Дель, гнев источающий волнами ощутимыми, спешит к своевольному ворону. Смотрит холодно в напротив глаза алые и щелчком пальца их владельца в человека вынуждает преобразиться. — Состояние твоего господина не дает тебе права решения за него принимать, а уж тем более наперекор мне идти, Ким Намджун, — взгляд лазурных, душу леденящих бездн. — Мало тебе одного наказания? — А тебе? — весело отвечает Магнус, черное оперение на истинный облик сменивший. Перед Делем статный во все черное одетый мужчина с каштановыми волосами стоит. В глазах карамелью застывшей на духа дерзко взирает. Уши вдоль и поперек исколоты пирсингом, на шее крест резной вытатуирован, принадлежность к ордену ассасинов изобличая. Совершенный в мастерстве убивать, но наперекор братства пойти вздумавший. Отступник, стало быть. Ветер плащ кожаный его колыхает, ненавязчиво демонстрируя немаленький арсенал под полами припрятанных кинжалов, из-за мощных плеч клинки, закрепленные в ножнах, резными рукоятками выглядывают. Так и кричит весь облик хранителя об опасности, но ангел его не страшится. Для него Намджун не более, чем муха назойливая, ограниченная, к тому же, стенами замка. — Последние крупицы здравомыслия растерял, стоило о Сокджине услышать? — насмешливо спрашивает Дель. — Он не придет сюда, зная, что ты здесь, не надейся. — Придет не придет, а помочь Чонгуку он может. Это сейчас самое главное, — бесстрастно отвечает мужчина, а мимолетная боли тень, на его загорелом лице проскочившая, иное показывает: Намджуна слова ядовитые ранят. Ангел уголок губ в иронии приподнимает. Читает матерого война как открытую книгу: — Самообман обоюдоострая вещь. Не переусердствуй. Сокджин хороший лекарь – не спорю, но с особым талантом Тэхена в неприятности попадать, что-то мне подсказывает, что он до него не доберется. — Неужели и ты к лисенку успел прикипеть? Сначала Юнги, теперь Тэ, — иронично улыбается Джун. — По всей видимости, у меня есть определенная слабость к хвостатой братии, — ответную, вполне искреннюю улыбку ему дарит Дель. Светлым и совершенно невинным существом сейчас предстает перед чужим взором. Намджун поклясться готов, что крылья белые за его спиной видит. Таким и был, верно, когда-то этот юноша проклятый. Чистым и искренним, с душой нараспашку, ни за словом, ни делом зла не таящий. Не то что теперь: запятнанный и разворошенный, словно улей, мнительный дух замка, безжалостно ранящий всех и каждого без разбору в отместку. Какие-то жалкие крохи меда, запрятанные и ревностно пчелами оберегаемые, остались на дне - остальное украдено. Ад постепенно сладкую патоку поглотил, а Рай соты последние уничтожил нежеланием руку помощи протянуть своему сыну. — Он кольцо взял Чонгука. Не стоит беспокоиться слишком сильно, — говорит Ким. — В прошлый раз оно его не спасло. Древо притягивает его по какой-то неведомой мне причине, — цокает ангел. — Лети и пригляди за ним, и без фокусов. Я твоими глазами видеть могу, если ты еще не забыл. — Забудешь такое, — хмыкает Намджун и, послушно в ворона преобразившись, громко каркает, затем в небеса облачные взмывает, несколько аспидно-черных перьев в воздухе оставляя кружиться. Дель одно из них на лету ловит и задумчиво в тонких пальцах его перекатывает. Хотелось бы и ему ветрам на волю отдаться, но из-за наказания Бэкхёна приходится довольствоваться лишь фантомным присутствием рядом с черной птицей. Кто-то за возможность единственного полета жизнь отдать мог бы, а кто-то, как Намджун, крылья свои проклинает. Забавно. Был человеком, а стал пародией тэнгу. Точно так в обратную сторону и Чонгук. Себя же юноша ни к кому конкретно не причисляет. Он это он и никто больше. Распахивает белоснежное оперение за спиной и к куполу защитному подлетает вплотную, с садистским удовольствием ловя на себе его магические разряды. Большего ему не позволено. Замок не отпустит сердце свое. Ненадолго. Всего-то и надо что на новое его заметить. Кандидат подходящий имеется.***
Магнус не сразу Тэхена находит, тот и впрямь очень сильно к фею спешит. Пренебрегает красотами леса, когда как обычно прогулкой бы наслаждался, непременно то тут, то там останавливаясь. Омега через ручей перепрыгивает ловко и, извинившись перед испугавшимся красным енотом, не замечая усталости, дальше бежит, а завидев маргаритки сосновые, притормаживает. Припоминает, что старые завяли еще вчера, не выдержав исходившей от мага тьмы. Подкрадывается теперь к неподозревающим ничего цветам и первый стебель срывает, заставляя остальные испуганно разбежаться, на что недовольно цокает, но от идеи набрать букет все равно не отказывается. С огромным трудом и пару раз носом пропахав землю, Тэхену удается собрать семь маргариток. Тем удовлетворившись, небрежно кровь с царапины на щеке вытирает и путь возобновляет. — Ох, привет. А я как раз к вам спешу, — неожиданно приземляется перед растерявшимся лисом фей, щедро его пыльцой осыпая, отчего тот чихает и на задницу валится неуклюже, чудом ранее собранные цветы не растеряв. — Здравствуйте, Сокджин, — отвечает смущенно Тэхен. — А я, наоборот, к вам бежал. Чонгуку помощь… — Ну, конечно. Сначала тянет до последнего, а потом ко мне свой хвостатый гарем посылает, — перебивает его несвязный лепет мужчина. — Догадался уж, что не все гладко в вашем королевстве. Сам вот наведаться решил, — демонстративно корзинку с лекарствами омеге в лицо тычет. — Меня не посылали. Я сам. Чонгук без сознания, а Юнги в путешествие небольшое отправился… — поднимается с травы Тэхен, отряхиваясь от налипшего сора. — Повезло мне, что мы по дороге не разминулись. — Это принцу нашему повезло, с такой-то заботой, — треплет рыжую макушку лисенка Сокджин. С улыбкой почесывает за пушистым ушком, подмечая, как его обладатель в удовольствии изумрудные глаза прикрывает невольно. — Тоже себе что ли животинку какую завести? — Эй! Я не домашний зверек, — возмущается юноша, недовольно помахивая хвостом. — Я кицунэ! «Ну надо же! А ведь месяц прошел только. Юнги, похоже, зря времени не терял, или в другом здесь причина?» — думает лукаво улыбающийся фей. — Точно. Ты не подходишь. Говорливый и шебутной слишком. Боюсь, два идентичных по ауре существа никак не смогут вместе ужиться. Кицунэ с трудом сдерживается, чтобы не закатить глаза. Вместо этого смешок выдает и до верху снадобьями набитую корзинку с интересом разглядывает: «в прошлый раз лекарств меньше было» — Давайте я понесу поклажу, — предлагает он. — Конечно, ты понесешь. Кто ж еще? — А вы разве не пойдете со мной? — растерянно спрашивает лис. — Нет. В Декалькомании мне делать нечего, — холодно отрезает мужчина. У Тэхена от его ответа и, отнюдь, не миролюбивого тона мурашки по коже бегут. Сокджин моментально дружелюбие на серьезность сменил. Вместо фиалок цветущих молнии сумрачные в своих мудрых омутах показаться заставил. — П-простите, — голову понуро опускает омега, руку к корзинке протягивая. Необъяснимую вину перед феем чувствует. Джин и без того огромное одолжение делает хозяину замка, как думает юноша. О большем просить было бы глупо и неуместно. Сокджин же, напрочь позабыв о собой ранее сказанном, испуганно его потемневшее запястье перехватывает. Рукав рубахи чужой задирает, прослеживая насколько успела расползтись чернота. Хмурится и тяжко вздыхает. Час от часу не легче. И как только лис умудрился? Беда одна с обитателями Декалькомании. Собрались все пятеро, как на подбор, в его стенах. Ни соскучиться, ни передохнуть. — Что такое? — не понимает Тэхен, пытаясь высвободить ненавязчиво руку. — Это тебя надо спрашивать, что такое! Жить надоело? — кричит фей, поднимая с травы корзинку. — Кто к потерявшему контроль магу подходит? Ты не недоразумение, ты – катастрофа ходячая! Кицунэ только и может что рот в молчаливом шоке приоткрывать, пока Джин волшебную палочку из-за пазухи достает и довольно-таки ощутимо по лбу ей его ударяет. Юноша и моргнуть не успевает, как в размерах терять начинает. За какую-то минуту его рост с обычного на совсем крошечный изменяется, сосновые маргаритки и то, в сравнении с ним, настоящими гигантами теперь кажутся. — Зачем? — смешно пищит отказывающийся верить в происходящее лис, сидя на ладони мужчины. — На крыльях до замка быстрее будет добраться, а я, уж извини, не настолько силен, чтобы взрослого парня тащить на себе, — хмыкает фей, ссаживая Тэхена в корзинку, затем цветами его укрывает во избежание его сдутием ветром, после в небо взмывает и в сторону замка летит. Обещал себе никогда порог Декалькомании не переступать, но, очевидно, в их мире никакое обещание не живет долго. Закономерность или судьба? Все вместе, Сокджин полагает. Даже не надеется, что избежать встречи с давним врагом сможет. Куда уж там, если тот защитой всей Декалькомании заправляет. А врага ли? Сокджин на этот вопрос никогда прямого ответа не даст. Потому как, несмотря на предательство, Ким Намджуна он до сих пор искренне и безумно.***
— Вот это сейчас ему дашь. Запивать нельзя, как бы противно ни было, а вот это - вечером. Можно с чаем, — трясёт склянками перед носом Тэхена восседающий на любимом кресле Чонгука Сокджин. — С мазью ты и без меня разберешься. Думается мне, ты и сам не раз ею пользовался. — Пользовался, — не отрицает кицунэ и, нахмурившись, спрашивает. — Но я все равно не понимаю… Чем мне объяснять все это, не лучше ли вас самому к Чонгуку пойти? — Не лучше. Не могу я с ним один на один более получаса выдержать. Его магия с моей никак не стыкуется, душит меня и силы лишает, — поясняет фей, невидимую пылинку с одежды смахивая. — Предугадывая твои дальнейшие вопросы, пришел я сюда из-за тебя. Вернее, из-за твоей руки. Если с нею ничего не сделать, чернота дальше пойдет, пока вконец тебя не убьет. Примерно-верно что делать я знаю, но неплохо бы удостовериться было. Так что иди развлекайся с принцем, а я в библиотеку, пожалуй, загляну. — А если не поможет ваш способ, что тогда? — нервно губу покусывает Тэхен. Умирать ему не хочется совершенно. — Да не переживай. На крайний случай отрубить всегда можно. Делов-то, — непринужденно отмахивается Джин. — Что? — испуганно вылупляет глаза лис, руку изувеченную к груди прижимая. — Да шучу я, — смеется фей. Духи, до чего мальчонка доверчивый. — Я позабочусь о тебе, обещаю. Еще взвыть успеешь от своей бесконечно-долгой жизни. — Спасибо, — неловко улыбается омега, а очередной вопрос так и вертится на его языке. Не даст покоя, будучи не озвученным. — А Чонгук… он, ну… правда, что он принц тэнгу? — Отчего же нет? Самая, что ни на есть, чистая. Другой вопрос, как ты узнал? Чонгук никогда не признался бы сам, да и Юнги его секрет хранит свято, — заинтересованным взглядом окидывает парня мужчина. — Вчера Владыка Ада нас навестил и, как я понял, помог обуздать темную силу, а затем…Мы поговорили немного с ним, и он… сказку мне странную рассказал о крылатом народе. Печальная она очень… Сегодня, когда я спину обрабатывал Чонгуку, поведанное Владыкой сразу же в моей голове всплыло, и я… Там ведь крылья вместо ран были, да? — заламывая руки, едва слышно мямлит кицунэ. — Не знаю что меня больше удивляет: то, что сам Владыка до тебя снизошел или то, что ты не таким глупышом оказался, — говорит Джин. — Все верно. Выводы сделал ты правильные, но не советую тебе на старые болячки Чонгуку давить. Промолчи лишний раз лучше, если в словах не уверен. Декалькомания на одном хрупком равновесии держится, всколыхни его чуть, и катастрофой обернуться все может. Настоятельно прошу не оправдывать свое прозвище. — Кусачка более безобидным на фоне того, что сегодня дали мне вы, кажется. Ей и останусь. — Даже представить боюсь при каких обстоятельствах тебя так назвали, — улыбается фей. — А теперь брысь и за работу. Тэхен, корзинку с лекарствами прихватив, немедля в направлении знакомых покоев срывается. Запинается об ковер, чудом не падая, и дальше бежит. Останавливается у нужной двери и на этот раз решительно в помещение заходит. Чонгук не должен страдать из-за его трусости. Маг все так же спит, словно и не просыпался, что опровергается опустошенной тарелкой приготовленного лисом бульона. Хоть что-то. Омега, плюхнувшись рядом с ним, не знает как к нему подступиться, не насильно же ему в рот вливаться снадобье? Придется будить. — Господин Чон, — боязливо до плеча мужчины дотрагивается Тэхен, но тот мирно посапывать продолжает, и он более ощутимо трясти его начинает, нервничая, что оное никак успехом не увенчается. Неужели настолько Чонгук обессилел, что вынырнуть из оков сна не может? — Господин Чон, проснитесь, пожалуйста. Лекарство принять надо… Принц… Чонгук от последнего обращения веки мгновенно распахивает и, проигнорировав раны, на спину резко переворачивается. Дергает на себя лиса и в свой бездонный агатовый омут его привычно затягивает. Не говорит ничего. Внимательно на него, ошарашенного, смотрит, удерживая в крепких объятиях. Тэхен дышать как забывает, шелохнуться боится в ожидании худшего, но то все не наступает. Вместо этого на лице руку чувствует Чона, несколько рыжих прядок за ухо заправляющую, и чуть хрипловатый, спокойствие и умиротворение несущий в себе голос. — Просто Чонгук. Никаких господинов и уж тем более принцев. Тэхен думает, что опять в какую-то реальность не ту провалился. Почаще бы так. Нравится она ему слишком. — Тогда никаких недоразумений, и уж тем более кусачек. Просто Тэхен, — его же словами парирует осмелевший омега. — Неравноценная сделка, но ладно, — улыбается маг, нехотя отпуская кицунэ. Лис, заметно покраснев, неуклюже с мужчины сползает, предпочитая не влезать в перепалку шутливую, собой же, кстати, и начатую. Перво-наперво лечением необходимо заняться, о чем он и оповещает Чонгука, первую склянку выуживая из корзины: — Вот это сейчас необходимо выпить. — Ты до Сокджина ходил? — неподдельно удивляется маг. Тэхен не перестает его поражать. — Ходил и, более того, сюда привел его, а вернее это он меня… В коротышку превратил и, за пазуху положив, сюда полетел. Было страшно и в тоже время захватывающе. Никогда подобного не испытывал. Летать так прекрасно… — мечтательно рассказывает Тэхен и почти сразу же сникает, коря себя за длинный язык. Вряд ли хозяину замка приятно такое выслушивать, вместо крыльев имея две дыры на спине… «Идиот» — мысленно бьет себя по лбу лис, виновато поглядывая на мага. — Простите. — Прекрасно. Испытав это чувство однажды, больше не захочешь возвращаться на землю, — кивает Чонгук, ни бровью не поведя на комментарий мальчишки. Совсем не злится на него, скорее недоумевает, как за одну ночь тот тщательно оберегаемую им тайну раскрыть смог. Неужто, Бэкхён постарался? Черт разберет, что у того на уме. Спокойный и наставляющий, но смерчем безудержным оборачивающийся в один краткий миг. У Чонгука никогда прочесть Владыку, как бы ни пытался, не получалось. Еще большой неожиданностью стало присутствие в замке фея. И как только Тэхен уговорить его умудрился? Не кицунэ, а феномен ходячий, все мыслимые и немыслимые правила нарушающий. Отправить бы подальше его от себя, так нет же, Чонгук его подле себя держит, чем Владыка непременно в дальнейшем воспользуется, немыслимую цену загнет за лисью сущность Тэхена. Пускай. Чонгук его не боится. Приговоренный к смерти без права на помилование жизнь свою больше не ценит. — Выпей, Чонгук, — просит мягко Тэхен, в руки погрузившегося в себя мага вкладывая лекарство. Маг склянку принимает послушно и тут же, заметив черноту на руке юноши, пузырек на одеяло роняет, затем изувеченное запястье хватает, бросая на его владельца полнящийся горькой виной взгляд: — Ты не должен был мне не то что помогать, а заходить сюда даже… Теперь твоя жизнь в опасности… — На крайний случай отрубить всегда можно, — улыбается кицунэ как ни в чем не бывало, в голос засмеяться готовый от растерянного выражения на лице Чонгука. — Шучу. Собственно, именно по этой причине Сокджин здесь. Он обещал мне помочь. — Духи, не смей никогда так шутить больше. Это ж надо… И как я сразу не догадался откуда ноги растут. Чокнутый фей с под стать себе шутками, — негодует Чон под заливистый смех Тэхена. — Запрещаю тебе с ним общаться! — Тогда он мне точно не сможет помочь. Как жаль. Умирать молодым не входило в список моих планов, — пожимает плечами лис и чуть ли не насильно в руки мага лекарство обратно вкладывает. — А теперь быстро пей, а то Юнги обо всем расскажу. Ты, помнится мне, обещал ему в неприятности не влезать, а что же сейчас? И заметь, я тут не при чём совершенно! — Ты заразен просто, — вздыхает мужчина и в пару глотков осушает стеклянную емкость. — Ну и гадость! Есть чем запить? — Нельзя, — сладко тянет Тэхен. — Сокджин запретил.