мне на тебя параллельно

Спать после ухода Гречки совсем не хотелось, хотя час где-то Игорь мог ещё себе урвать. Но вместо этого он принялся за уборку. Уборка, правда, вышла точечной - коснулась только тех мест, где были следы гречкиного пребывания. Возможность разоблачения, которую принесла с собой Юля, его напрягла. Причем нехило так напрягла, не как что-то, от чего можно просто отмахнуться и списать на авось. Пришлось осознать, что до этого ему, походу, просто очень везло, раз никто и ни о чем не допер при минимальной конспирации. Несчастную зарядку от айфона Игорь скрутил и убрал в тумбочку. Протер пол в прихожей, как будто кто-то мог там по следам пыли и грязи вычислить отпечатки совсем не идущих ему кроссовок. Поменял постельное белье, и запихнул в шкаф поглубже все шмотки, которые вряд ли подойдут ему по размеру и по стилю. На кухне переложил остатки еды в несколько контейнеров, а остальное выбросил в мусорку. Особенно ожесточенно - пару палочек, которыми не умеет пользоваться. Собрался было стол протереть, но у него была только та тряпка, которой он уже вытер пол в прихожей. На этом, вроде, его отпустило. Квартира снова превратилась в обычное мало ухоженное жилище очень занятого холостяка. Сомнительный результат уборки. Но это если откинуть тот факт, что до неё по этому жилищу опытный глаз вполне мог вычислить, что очень занят этот холостяк не только работой. Эта возня закруглила мысли Игоря к обычной для него в последнее время теме - о том, что он собирается делать с этим дальше. Неужели и правда собирается продолжать, и до следующего лета дотянуть, и вытащить кровать на крышу? Звучит как бред, но ещё большим бредом кажется перспектива разорвать всё это. “Это” - блин, даже в собственной голове не решается сказать так, как оно есть на самом деле. Хотя как тут говорить? Для “отношений” у них совсем нет никаких отношений, а просто “Гречка” - это жульничество. Поможет почувствовать себя осознанным и честным, а по сути - то же обобщение. Пусть будет “это”. Впрочем, дальше и это, и то, и всё на свете Игорю оказалось уже некогда перетирать в голове, и решение было скорее вынужденным. Пора было собираться на работу. К своему стыду, о расследовании он почти не думал сегодня. Не очередной ли признак, что “это” у него слишком далеко зашло? Или не крутить в голове бесконечно так и эдак бесконечные гипотезы, предположения и картинки трупов - нормально для полицейского, даже хорошего? И все так делают, думают о чем-то ещё, о девочках и даже мальчиках, и просто он поехал слегка от одиночества, и рамки нормальности тоже съехали? В любом случае, теперь думать о работе, а не о чем угодно ещё (как будто у него много других тем) он просто обязан. Рабочее время пошло. В отделе и заставлять себя не приходится, Гречка отступает в тень, как настоящий вампир. А голову заполняет круговерть документов, отчетов, свидетелей и их свидетельств. По камерам с вокзала - ничего. По камерам с шоссе - поле непаханное, но смотрят. Начали отрабатывать версию того, что жертв убивали не в квартире, ищут, вдруг где-то остались видеозаписи. - Ты в курсе, что квартира, в которой нашли Илью Коревского, ну богача этого, по документам ему принадлежит? - Спрашивает Ксюша. - Я сначала не обратила внимание, но, может, это имеет смысл? Остальных тоже нашли в их личном жилище. Да, с сыном миллионера вышло сложнее всего. У папаши - элитной жилплощади по городу хоть жопой ешь, а сына нашли в обычной квартире на окраине центра. Ну как обычной - каждый второй знакомый Игоря за пятикомнатную, с отличным ремонтом, в тихом старом районе, удавила бы и удавилась. Но для мажора совсем не о чем жилище. Тогда ещё решили, что это место было выбрано для того, чтобы проще было незаметно проникнуть в квартиру. Потому что чем круче жилье - тем круче система безопасности. Про то, что она принадлежала парню, Игорь тоже знал. Но особо об этом не задумывался тогда. А сейчас вот что-то в голове защекотало, то ли близким пониманием, то ли его иллюзией. Но это и правда было необычно - никого из жертв не находили на съемной или чужой жилплощади, даже наркоман-детдомовец Гуляев сохранил ещё пока свои квадратные метры, на которых его и прикончили. Хотя другой подходящий под определение наркомана-детдомовца персонаж очень хотел на эти метры наложить руку... Но сейчас совсем не время думать об этом человеке, к делу никакого отношения гречкины аферы не имеют, а Игорь попозже помучает себя ещё тем, что выбрал себе такого мутного полового партнера. Так вот, совпадение это или тоже часть задумки преступника? Может, он просто пока не добрался ни до кого, кто не имел бы своего жилья? Всем этим, за исключением нюанса про Гречку, Игорь поделился с Ксюшей. Она нахмурилась. - Ставлю на совпадение. - Вздохнула. - Это какими сведениями надо обладать, чтобы наверняка знать, у кого из потенциальных жертв есть жилье? - Ищем убийцу среди сотрудников Росреестра. - Невесело усмехнулся Игорь. - Конечно, скорее всего совпадение. И всё же... Может, это тоже что-то значило в извращенной картине мира убийцы? Самое плохое во всем этом деле было то, что теперь уже Игорь не слишком сам себе доверял. Тревожно это было - недостаток доверия к себе при его работе дорого могло стоить. Но он действительно давно уже... Нет, даже, пожалуй, никогда. Никогда не упускал настолько серьезный элемент расследования, как на этот раз. Ответ о том, что занимало его мысли сильнее, чем обстоятельства дела, напрашивался сам собой. Ладно, но это всё равно было лучше, чем если бы он просто стал слишком самоуверенным и неспособным признать свои ошибки, правильно? Потому что от занимающего твои голову и сердце романа можно оправиться, а вот от чрезмерной самонадеянности - уже вряд ли. Это что, он вывел новое слово для их с Гречкой отношений и у них теперь “роман”? Гром и с любовником-то не определился, перескакивал то и дело с этого слова на куда более приемлемые и обезличенные. А теперь вот роман, и сколько раз он ещё назовет то, что между ними происходит, этим словом? А ещё он снова думал о Гречке. Вместо того, чтобы думать о деле. Впрочем, подумать о Гречке в рамках дела ему сегодня предстояло ещё, и не то, чтобы он это сильно предвкушал. Но чем раньше разберется с ситуацией, тем быстрее двинется дальше. Хотя бы применительно к сегодняшнему дню. Он решительно отыскал Цветкова. - Костя, тут через пол часика приедет тот тип, Гречкин, который нашел Варенцова. Повторный допрос. Хочу, чтобы ты его провел. - И, не дав бедолаге Цветкову слишком обрадоваться, дополнил. - Адвокат у него Сырников, помнишь? Будь с ним поосторожнее. Костя слегка сник. Ну ещё бы, сам Сырников, надо думать. Адвоката терпеть не могли, наверное, вообще все полицейские в Питере. - А ты уверен, что сам не хочешь? - Кажется, это уточнение стоило ему большого удара по самолюбию. Игорю стало немного стыдно. Коллега-то не виноват, что у него жестко просело дело, он сомневается в своем профессионализме, да ещё и совершенно беспорядочная личная жизнь совершенно бесцеремонно вторгается в расследование. Не нужно было его так обламывать. - Ты справишься. - Он даже добавляет в голос теплоты. Правда, не знает, ощущается ли она. А то иногда думает, что слегка улыбнулся, а в зеркало глянет - сам своей морды кирпичом пугается. - Ну и я буду слушать, на подхвате. Если что - вмешаюсь. Тут Гром, конечно, слукавил. Он твердо решил, что встреч лицом к лицу с Гречкой с него на сегодня хватит. Тем более, допрос чисто формальный. Во-первых, да и в главных, он знает, что Гречка не убивал. Во-вторых, Прокопенко прозрачно ему намекнул, что допрос должен быть настолько гладким, насколько это возможно, потому что интерес к нему могут проявить и вне их отдела. Ему, в конце концов, необходимо защитить Гречку. Правда Игорь ещё не решил, ради него он это делает, или ради себя. Надо бы голову проветрить, вот что. Игорь купил себе кофе в палатке на углу, прислонился к стене и бессмысленно уставился на шикарные ступени лестницы, ведущей в отдел. Со зданием им, конечно, повезло. Не удивительно, что полицейские с других районов считают их мажорами погаными. Кстати о мажорах. Краем глаза Гром зафиксировал, как на ведомственную стоянку въехала большая черная машина. Если только за его запаркой незамеченным не прошло какое-то около-ОПГшное дело, это значило, что прибыл Сырников. И Гречка. Чтобы отвлечься от мыслей о последнем, Игорь подумал об адвокате. Никак не мог понять, зачем тот выбрал такую машину. Ладно, по количеству выпущенных при его содействии на свободу мутных типов, он по очкам мог бы обойти не только рядовых быков, но даже и некоторых бригадиров. Но когда катался на округлом, стремительном по очертаниям “Ягуаре”, казался более приличным человеком, что ли. А может, у Игоря просто было предубеждение против геликов. Как-то раз, пару лет назад, сцепился с целой сворой борзых малолеток на такой тачке, и дело дошло до капитального мордобоя. В любом случае, если это Гречка прибыл, пора бы ему допивать кофе и возвращаться в отдел. Будет неприлично бросить Костю один на один с Сырниковым, особенно, после того, как обещал быть поблизости. Игорь заглотил остаток одним большим, чересчур горячим глотком, и еле удержался, чтобы не закашляться. Посмотрел на часы. Что-то рановато они приехали. Выкинул пустой стаканчик в переполненную урну, позаботившись, чтобы тот балансировал на куче своих ранее использованных собратьев. И было уже дернулся в сторону входа, когда заметил, что Сырников неспеша вышагивает в ту же сторону. Конечно, рядом с ним шел Гречка. Гром быстро прикинул расстояние, и понял, что не успеет проскользнуть в дверь раньше них. Разве что если побежит. Но даже так, его заметит и адвокат, и его клиент, и в целом, это будет максимально глупо выглядеть. А сталкиваться с Гречкой лицом к лицу ему не хотелось, особенно вот так вот. Поэтому он остался стоять, ждать, пока те зайдут внутрь. Конечно, они остановились недалеко от входа. Конечно, Гречка закурил. Черт, надо было бежать. Учитывая, что Гречка никогда не ограничивался одной сигаретой, ждать предстояло точно не меньше десяти минут. Игорь некстати вспомнил, как тот рассказывал ему, как однажды не полетел с друзьями в Тай только от того, что не смог бы выдержать десять часов в самолете без никотина. Гром тогда ещё подумал, что настоящая причина наверняка крылась в том, что ещё сложнее ему было бы выдержать весь отпуск без наркотиков, а глупо умирать, попытавшись таки раздобыть запрещенную смертной казнью дозу не хотелось. Или там нет казни? Но снова провернуть с собой такой же трюк, как и с геликом Сырникова, и переключить мысли на посторонний предмет, у Игоря на этот раз не вышло. Ну не интересовал его вопрос антинаркотического законодательства Таиланда также сильно, как то, что Гречка обещал ему бросить юзать. Хотя нет, тут он многовато брал на себя. Ничего ему Гречка не обещал. Скорее, обещал сам себе. Игорь не был убежден, что тот сумеет. Или просто не хотел разрешать себе поверить? Нет, какая ему, в конце концов, разница. Он постарался отвлечься. Но отвлекаться было решительно не на что, а Гречка стоял у него практически перед носом. Было что-то неправильное в том, чтобы вот так наблюдать за ним издалека. Типа, слежка, но безо всякого практического смысла. Пришлось убедить себя, что у него просто нет другого выхода. Вышло это до неловкости легко. Отметил, что Гречка снова надел костюм. Или нет, как он тогда сказал - рубашку и брюки. И обе вещи на этот раз другого цвета. Аккуратно причесал волосы, побрился, и, Игорь готов спорить, точно принял очень тщательный и долгий душ. Когда поворачивается той стороной лица, на которой нет татуировки, выглядит непривычно. Нормально. Татуировку, конечно, отсюда так и так не видно, но Гром-то знает, что она есть.И не знает, въелся бы в него настолько сильно нормальный Гречка. Не очень хороший (хорошим его себе Гром даже в идеальной картине представить не может), но и не такой резкий мальчик Кирилл без татуировок на невыгодно приметных частях тела и со своими зубами, который нюхает кокаин по выходным (без наркотиков, опять же, воображение образ составлять отказывалось), носит скучноватые шмотки из Массимо, и занимается чем-то не настолько криминальным (честная работа в перечень опций тоже по умолчанию не входила). Наверное, такой обычный пацан первый не захотел бы, чтобы его трахал майор полиции. Хотя, без таких пристрастий Игорь его теперь тоже воображал с большим трудом. Гречка хорош, конечно, сукин сын. Вряд ли расстарался так специально для Игоря, не его стиль. Но смотреть все равно приятно. Хотя сразу ясно, что разговор пойдёт на тех же неприятных тонах, которые они репетировали утром. Утром, кстати, это была провокация ради жесткого секса. А сейчас будет просто работа. И вот про это, сука, важно не забыть. Нет, реалистично, Игорь, конечно, и не предполагал, что прям вот действительно вялого словит. Ну не такое он неосмотрительное развратное животное. А вот сбиться с делового, сугубо рабочего настроя мог, не собирался себя обманывать. Давно уже устарели свои собственные байки про вот это полное отстранение от мелочных страстишек. Поэтому украдкой смотрел на Гречку, пока тот в компании Сырникова совершенно вальяжно и по-хозяйски курил около входа. Адвокат что-то втолковывал ему с несколько недовольным видом, а тот только нетерпеливо кивал. Ну, как будто он реально в этом дуэте решает. А может, так оно и есть? Игорь не воспринимал как-то гречкино положение в криминальной иерархии Питера, да и в целом это была не его поляна - все эти организованные мутки. Он, конечно, и такое бы раскрутил, если нужно было бы. Но скучно - продумано на двести шагов подряд. Зло, расписанное по ролям. Ему обычно были больше по душе спонтанные порывы темных душ. Хотя хрен его знал, уместна ли была его самонадеянность теперь, когда он встрял с этим Мясником и тратит время на допросы своего, сука, любовника. Докатился. Но про Гречку, отмахивающегося рукой с сигаретой и толстым золотым браслетом от одного из самых дорогих адвокатов Питера, надо бы спросить у Игната при случае. Хотя в моменте гречкин статус его все же совсем не интересует. Больший интерес вызывает его четкий и надменный даже с такого расстояния профиль, мраморный, или какие там материалы любил бы жадный ублюдок, дорвавшийся до денег? Красиво, и почаще бы ему вот так убирать волосы назад, потому что совсем иначе смотрится лицо. Хотя Грому, конечно, нравится и так, и так. Вот же сученыш. Кто - Игорь ответить сходу затруднился. Но, с другой стороны, не себя же он так обозвал. Гречка, значит. Наконец, третья сигарета подошла к концу, и Сырников тронул Гречку за локоть. Тот нехотя кивнул, наверное, состроил неприятное выражение лица, но подчинился. Оба они скрылись в дверях, а Игорь, глянув на часы, всё же перешел на легкий бег. Интересно, это адвокат завел моду приходить впритык, или его так заболтали? Нет, в то, что Гречка способен заболтать Сырникова, Игорь не верил при всем уважении к его выдающимся способностям. - Ты где был? - Костя неплохо скрывал нервозность пополам с возбуждением, но его легко было представить в виде собаки, которой скомандовали “гулять”. - Эти уже в допросной. Игорь кивнул. Допросная - это хорошо, значит, его Гречка не увидит. Немного кольнуло виной, ведь не предупредил же утром о том, что не будет проводить не сам. Потом встряхнул сам себя ментально за шиворот. Ну а ещё о каких личных рабочих делах забыл предупредить свидетеля по делу? Вообще, допросная была одной из тех вещей, за которую их считали зажравшимися. То есть, если общий вид участка не вызывал у попавшего сюда заезжего мента темных чувств, то допросная пробуждала их почти гарантированно. А ещё это была та редкая ситуация, когда вмешательство руководства пошло на пользу как делу в общем, так и Игорю в частности. Второе - вот прям сейчас на пользу шло. Потому что допросная была как из американского кино - с возможностью наблюдать допрос из отдельной комнаты, оставаясь невидимым. Конечно, ещё много чего можно было в этом чуде современной техники, но Игорю сейчас важнее всего была невидимость. Гречка как будто бы совсем не нервничал. Сидел себе, откинувшись на стул с развязным видом, и переглядывался с Сырниковым. Хотя чего ему переживать - Гром же с утра самолично успокоил, что всё будет хорошо. Было интересно, как тот среагирует на Костю вместо Игоря. Интересно, и, признаться, немного тревожно. Гром вроде бы понимал, что Гречка - полноценный человек, и скорее всего, среагирует адекватно. Ему ж это чуть ли не важнее, чем самому разборок все равно - Гречка был непредсказуемым, и оставалось легкое опасение, что он может в критический момент выкинуть что-то. Что-то, разумеется, нехорошее. Но он остался совершенно спокоен, по крайней мере, внешне. Приподнял брови и осведомился, куда делся крутой майор, да и только. По гречкиным меркам - вообще паинька. Да и потом вел себя нормально, конечно, закатывал глаза, вздыхал и ехидно усмехался, но в целом, в рамках приличия себя вел. Ничего толком и не сказал, только кидал многозначительные взгляды на Сырникова, а тот то легонько ему кивал, то отрицательно качал головой. Ну прям кино. Волей-неволей, Игорь снова смотрел на Гречку, и снова - как будто со стороны. Но на улице, издалека, проще было смотреть на него как на абстрактную фигуру. А вот теперь, вблизи, сам на себя удивлялся, неужели не мог найти кого-то хоть немного, ну хотя бы чуть-чуть не так противоречащего его сути? Например, испытывающего хоть капельку уважения к представителям власти. Не рассиживающегося в допросной, как у себя дома. Не отпускающего едкие комментарии в ответ на каждый второй вопрос. - Вы, может, запишете то, что я говорю, товарищ начальник? - Участливо осведомился он, когда Костя попросил ещё раз уточнить, в какой последовательности тот действовал после обнаружения трупа. - А то с запоминанием на слух у вас тут, кажется, беда. Игорю в который раз захотелось, наконец, войти в допросную и стукнуть по столу, прям как они с Гречкой дома обсуждали. Останавливало только то, что, собственно, они с Гречкой это дома обсуждали. И там это обсуждение зашло не в то русло, в которое Игорю бы хотелось. На работе, по крайней мере. - А почему допрос ведете не Вы, майор? - Он слышал, что кто-то вошел, но оборачиваться не стал. Думал, кто-то из его коллег зашел. Но голос сначала кажется смутно знакомым, а через секунду он вспоминает - это Огуреев. Твою мать. Твою мать! Если этого козла прислали из главка, чтобы он проконтролировал, как ведется дело, то ему конец. Им конец. И делу, и Игорю. Он обернулся, тупо надеясь, что слуховая память его подвела. Но со зрительной такой прикол уже не пройдет, к сожалению. Приходится признать неприятную правду - это реально Огуреев. Тот самый, которому Игорь руку сломал, но у них и без этого отношения были далеки от трепетных. Конечно, можно ещё дать себе одну секунду надежды и предположить, что полковник забежал сюда по какой угодно другой причине. Но Игорь не настолько наивен. - Потому что это уже второй допрос, и основную информацию от этого свидетеля мы уже получили. - Отвечает он как можно сдержаннее. Хотя хочется ответить “потому что пошел нахуй”. Хотя, учитывая температуру связывавших их чувств, можно было и послать. Всё равно вряд ли что-то поменялось бы. И кто, интересно, натравил на него этого деятеля? Если бы Прокопенко знал, то непременно предупредил бы. Выходит, то ли это и от него скрыли, то ли Огуреева назначили в последний момент. - Сомневаюсь. - Вот Огуреев в вежливость играть не собирается. - Дайте мне материалы предыдущего допроса. Гром взвесил, насколько выгодно будет затянуть дело и поартачиться. Нет, совсем не выгодно. Огуреев явно пришел не с миром, и ему наверняка только повод нужен, чтобы отстранить Игоря от дела. Лучше пока ему такого не давать. - Идемте. - Он кивнул на дверь. Хорошо бы, Ксюша успела привести все документы в порядок. Огуреев выразил лицом несколько гипертрофированное удивление. - То есть, у Вас их при себе нет? Ну и ну. Игорь почувствовал сильное желание еще раз сломать полковнику что-нибудь. Даже не обязательно руку. Напомнил себе, что именно этого от него и ждут. Ну, может, не конкретно перелома, но агрессии и не профессионализма. Нет уж, свое отстранение на блюдечке он Огурееву подносить не собирался. - Идемте. - Он не стал дожидаться Огуреева, толкнул дверь и вышел наружу. Конечно, просто протоколом допроса тот не удовлетворился. - Я хочу сам задать несколько вопросов подозреваемому. - Свидетелю. - Внутри что-то неприятно сжалось. Только этого не хватало. Нужно было закрыть вопрос с участием Гречки в деле раньше, чем в него вмешались посторонние! - Ну это мы ещё посмотрим. - Покачал головой Огуреев. - Чувствую, придется за Вами перепроверить много концов. Твою мать! Твою мать, твою мать. Вся та хлипкая башня из условностей, тайн и недоговорок, которую он старательно охранял от разрушения, заскрипела и опасно накренилась. - Может, сначала ознакомитесь с протоколом предыдущего допроса? - Резковато предложил Игорь. Не стоило этого делать. Но у него всегда была низкая толерантность к идиотам. А уж об идиотах с погонами и говорить нечего. - Не забывайтесь, майор. Если мне потребуется Ваш совет, я за ним обращусь. Игорь представил, как бьет Огуреева в челюсть. Воображение, конечно, не удовлетворило жажду крови, но хотя бы ослабило тиски, перехвативши поперек груди и мешавшие вдохнуть. И как Артур работает с этим уродом? Он вернулся в граничащую с допросной комнату и сел перед стеклом с тяжелым сердцем. Хорошо, что Гречка не знал, кто такой Огуреев, а то за его реакцию Игорь поручиться не мог. Надо ли сказать ему, что дело привлекло внимание отдела, прямо заинтересованного в том, чтбы посадить Мамеда? Этого Гром тоже пока решить не мог. С одной стороны, слить информацию Гречке значило слить ее же и Мамеду. С другой - Огуреев был не прав, и только развалил бы дело, а преступник остался бы на свободе. Или убил бы ещё, или, что даже хуже, затаился бы, залег на дно. Он выкинул эти мысли из головы, как только полковник вошел в допросную. Отмщение пришло, откуда Гром совсем не ждал. Гречка только окинул его незаинтересованным взглядом, а вот Сырников подобрался. Черт, а про адвоката-то Игорь совсем забыл! Тот, конечно, отлично знал Огуреева, и напихал ему в колеса палок ещё больше, чем самому Грому. Полковник тоже знал Сырникова. И совсем не ждал его тут встретить. Кажется, ему все-таки стоило хотя бы шапку протокола пробежать глазами, злорадно отметил Гром. А дальше Сырников со вкусом, толком и расстановкой принялся трепать Огуреева. При всей своей к нему неприязни, Игорь не назвал бы полковника совсем уж некудышным полицейским. Но если сосредотачиваешься больше на карьере, чем на работе, можно попасть впросак, оказавшись в одной допросной с именитым адвокатом. Особенно, если не соизволил перед этим хотя бы немного войти в курс дела. Гром, конечно, двойственные чувства испытывал, все-таки Огуреев, при всех недостатках, был его коллегой. С другой стороны, этот коллега его без малейших сомнений отправил бы в отставку, если не под суд, будь на то его воля. Да и сегодня не скрывал своего явно негативного отношения. В итоге Игорь сосредоточился на облегчении от того, что Гречка оказался в очень хороших руках. Огуреев выскочил из допросной злой, как черт, с перекошенным лицом. Гром понял, что отыгрываться сейчас станут на нем. Напомнил себе, что разовая вспышка гнева не стоит немедленного отстранения. В том, что дело у него заберут, сомнений не оставалось - иначе прислали бы кого угодно, кроме Огуреева. Но он планировал успеть сделать ещё хотя бы что-то, пока все не пошло к черту. В идеале, конечно, раскрыть это чертово дело. Он не ожидал, что встретится с Гречкой. Думал, тот вышел уже, но столкнулся практически нос к носу. То есть, столкнулся он с Сырниковым, который надменно отметил, что не ожидал такого вопиющего непрофессионализма от сотрудников полиции. А Гречка ему просто подмигнул. Когда они, наконец, ушли, Игорь выдохнул с облегчением. И снова вдохнул, потому что его тут же вызвали в кабинет к Прокопенко. Передававшая сообщение Ксюша выглядела встревоженной. Разумеется, в кабинете уже сидел Огуреев. Злобу на его лице сменило надменное и самодовольное выражение. Игорь понял, что придется делать то, чего он терпеть не мог, да и не умел особо - маневрировать и убеждать. Хуже всего было то, что позиции его были не особо хорошими. Никаких подозреваемых, ворох улик и несколько жертв! Он бы и сам не воспринял слова следователя, настолько запустившего дело, всерьез. - Игорь, присядь. - Устало махнул рукой на стул Прокопенко. - С полковником Огуреевым, насколько я знаю, ты знаком. Его направили из главка для проверки материалов дела, так как возможно, это дело перехлестывается с интересами его отдела. Было решено, что его участие может оказаться полезным, он сможет указать на те версии, которые мы могли упустить. Игорь так и знал. И все равно стало погано, и на душе, и в голове. Причем, ловко как все придумали! Ему было совершенно нечем крыть. Да, межведомственное сотрудничество существует. Да, невозможно проверить все возможные ниточки. Да, он, черт возьми, так и не нашел убийцу! И вместе с тем, было предельно понятно, что именно собирается делать Огуреев. Раскрутить дело по удобной версии криминальных разборок, закрыть этот чан с кипящим говном крышкой и надеяться, что ее не сорвет. - Я не думаю, что мы нуждаемся в помощи. - Попытался отбиться он. Неловко и, конечно, слишком грубо. Сказывался недостаток опыта в сфере крысиных игрищ. Огуреев кинул на него сочащийся неприязнью взгляд, открыл рот, чтобы ответить, но перевел взгляд на Прокопенко и передумал. Хотя бы уважение к генералу у него оставалось, и на том спасибо. - Я здесь не по личной инициативе. - Холодно отчеканил он наконец. - И не мне решать, в чем вы нуждаетесь. Попрошу подготовить мне материалы дела, до завтрашнего дня. И вышел, не прощаясь. Значит, не так уж и уважает. Хотя, дверь за собой прикрыл аккуратно. Игорь боролся с желанием догнать его и отвесить смачного пинка. Желание, при всей его вредности и нелогичности, было на удивление сильным. - Вот принесло же дятла. - Раздраженно хлопнул по столу Прокопенко. - Я и сам не знал, пока тут его не увидел. Думал, Воргосяна пришлют. Но я тебе, Игорек, говорил - не плоди врагов, город маленький, придется еще столкнуться. И он махнул рукой. Потому что отлично знал, что и сам бы в такой ситуации иначе не поступил бы. Там счет на минуты шел, и на кону стояли жизни людей, а Огуреев тянул время. - Отдать ему документы? - Гром все равно испытывал вину. Правда, что ли, не стоило, наверное, руку ломать. Можно было бы и без этого. Федор Иванович кивнул. - Он же не по личной инициативе. - Вздохнул. - Ходить вокруг да около не буду. Скорее всего, он как ознакомится, так дело у тебя и заберут. Я постараюсь затянуть процесс, но больше недели тебе не дам. Давай, найди что-нибудь, понял? Конечно, он понимал. И не мог допустить, чтобы подковерные игры позволили преступнику остаться на свободе. А ещё это могло бы стать первым делом, с которым не справился майор Гром. Он говорил себе, что это его не волнует. Кажется, даже был почти искренен. Но сам факт того, что он об этом подумал... И Гречка. Ему нужно было отрезать все ниточки, ведущие к Гречке. Убрать его из этого дела, переключить внимание. Это было нечестно и неправильно, но он должен был так поступить. И не только ради самого себя. Его даже удивило, насколько легко ему пришло это решение. То, что раньше вызывало в нем отторжение - воспользоваться своим положением в личных целях - теперь казалось очевидным выходом. Чуть-чуть участь облегчало то, что Гречка реально был тут не при делах. Он, скорее всего, оставил дочку прокурора умирать после аварии, и наверняка наворотил кучу всякого разного говна, и Игорь не поверил бы ему практически ни в чем. Кроме того, что тут он был невиновен. Но чтобы помочь Гречке, он сначала должен был помочь себе. Ему нужна была зацепка. - Что у нас?.. - Он хотел уточнить, но, по правде, его устроила бы любая подвижка. Коллеги повернули к нему головы, как по команде. Ждали, понятно, новостей о том, что с делом будет. Но Гром пока не был готов им ничего сообщить. Они искали автомобиль, смотрели записи с камер, работали со списками из клубов, снова опрашивали свидетелей. Они работали, но пока ничего не находили. Черт, им нужно было чудо. Игорь разозлился. Какое, к черту, чудо? Раньше он справлялся с делами, не полагаясь на чудеса. Неужели не сможет на этот раз? Тогда прав Огуреев - ему пора в отставку, склады охранять. Хотя, с другой стороны, одно небольшое чудо в запасе у него имелось. И, как все классические чудеса из старых сказок, тех, что читали детям для того, чтобы предупредить об ужасах реальности, а не успокоить перед сном, было своенравным. И могло выйти ему боком. Но другого выхода Игорь так и не сумел найти за тот час, что выделил себе на последнюю попытку отыскать какую-нибудь невидимую до этого ниточку самостоятельно. Он тяжело вздохнул. Вот до этого он докатился, да? И пошел звонить Юле. Вообще-то, сначала он сомневался, что ему стоит ей прям звонить. Такой жест казался как минимум неосмотрительным, учитывая, каким непрочным стало его положение. С другой стороны, если бы у Огуреева, или тех, кто его послал, было бы на Игоря хоть что-то, тот бы не пытался изобразить даже подобие дипломатичности. Значит, о его контактах с Юлей он не был в курсе. И значит, его никто не слушал. Пока, но за один день Огуреев бы не договорился о прослушке, так что телефон Игоря, скорее всего, был до сих пор безопасным каналом связи. Он отошел от отдела на безопасное расстояние и позвонил. - Надо встретиться. - Долго болтать он все равно не собирался. К счастью, Юля ловила на лету. И сейчас то ли по голосу, то ли еще как, но поняла, что Игорь не в настроении на разговоры. - Где и во сколько? - Вот все бы женщины так, может, он бы и не докатился до Гречки. Это он тоже заранее продумал. - Недалеко от моего дома есть небольшой сквер, знаешь? Давай там, через час. Стой у фонтана, я пройду на боковую дорожку, а ты иди за мной. - Гром вспомнил юлины красные волосы. - И это... Парик надень. - Поняла. - И она отключилась. Что же, кажется, он то ли только что совершил непоправимую ошибку, которая будет стоить ему карьеры, то ли кинул себе спасательный круг. Спустя час ровно он быстрым шагом входил в сквер. Повод для отъезда выбрал удобоваримый - встреча с Воргосяном. Артур его слегка обнадежил. По его словам, никто Огуреева не направлял специально, тот сам, по слухам, очень захотел поучаствовать, как только узнал, что в деле замешан Игорь. Значит, конкретного заказа сверху на него нет. Но также это значило и то, что Огуреев серьезно настроен отомстить, раз сам вызвался. Плюс на минус дал ноль. Поэтому встреча с Юлей оставалась необходимой. Он прошел мимо фонтана не глядя, быстрым шагом, и свернул на боковую дорожку. Скверик был небольшой, жиденький, но эта дорожка кончалась тупиком с достаточно густой порослью кустов. Скамейку, которая там когда-то стояла, украли, а новую ставить никто не стал. Поэтому теперь там все подзаросло, и кроме алкашей, никто туда особо не стремился. Однако сегодня кроме них с Юлей тут никого не было. Она послушалась его, и надела парик до плеч неприметного мышиного цвета. Фигуру скрыла какими-то мешковатыми шмотками и выглядела во всем этом почти как подросток. - Надеюсь, ты меня не просто так сюда вытащил. - Она осмотрелась, отпихнула ногой пустую бутылку. - Надо будет как-нибудь снять рубрику про это место, пускай приводят в порядок. Игорь пропустил ее слова мимо ушей. За ними определенно никто не наблюдал, уж это он умел определять. Но ему все равно было неуютно. - Короче, преступник засветил машину. - Негромко проговорил он. - Во время последнего убийства. Свидетель, который на это показал - надежный, я ему верю. И мне нужно эту машину найти, и быстро. Я дам тебе вводные, а ты сделаешь видео как можно скорее. Юля кивнула. Потом нахмурилась. На мгновение Грому показалось, что она откажется, но вместо этого она сунула руку в карман и достала блокнот и ручку. - Оставила телефон в машине. - Пояснила она. - Умеешь ты одной фразой создать эффект триллера. Не хотела бы я услышать от тебя фразу “нам надо поговорить”. Ну, зато я сразу поняла, что дело серьезное. - И зачем тогда уточняла, не зря ли я тебя позвал? - Не сдержался Игорь. Юля пожала плечами. - Ну, вроде как, окончательно свела счеты за то, что ты кинул меня с информацией в прошлый раз. Грому хотелось прокомментировать, но ему нужна была ее помощь, и у него не было времени. Тем более, общение с Огуреевым заставило его вспомнить о полезном навыке под названием “завалить хлебало”. - Машина - белый фургон-рефриджиратор для перевозки морепродуктов. На борту - что-то связанное с рыбой. Видели его накануне убийства в ПГТ, потом он мог двинуться куда угодно, конечно. Но мы думаем, что он и приехал из Питера, и вернулся в Питер. Расскажи об этом, и попроси - вдруг кто-то его видел, был там примерно в то время, какие-то записи с видеорегистратора или камер на заправках - пригодится что угодно. Мне нужен этот фургон. Юля оторвалась от листа блокнота, который покрывала размашистыми записями. - Так. У меня два вопроса. Ты разве не можешь сам это все сделать? И не боишься навлечь на себя беду после предыдущего слива, про новое убийство? А если во всем обвинят тебя? Игорь не планировал ей ничего рассказывать. В любом случае, Пчелкиной это не касалось. Она была ему никем, и если расследование было их общим интересом, то тут дела были его, личные. Он хотел просто кинуть ей информацию, продлить таким образом их договор о сотрудничестве, и уйти. - У меня мало времени. - Буркнул он нехотя. - Меня, скорее всего, отстранят со дня на день. Так что я готов рискнуть. Юля охнула, немало его этим удивив. Потом удивила ещё больше. - Они совсем там ебнулись? - Она в гневе повысила голос, потом спохватилась. Шагнула ближе. - Твою мать, никто кроме тебя, с этим делом не разберется! Черт, ладно, я все сделаю, и, надеюсь, сумею помочь. И, сверкнув напоследок в него взглядом, не обещающим ничего хорошего, унеслась прочь. Оставалось только порадоваться, что на этот раз взгляд явно адресовался не ему. Гром несколько оглушенно мотнул головой. Это сейчас Юля Пчелкина про него сказала? Из-за его отстранения рассердилась? Ну надо же! Он никак не ожидал такой поддержки, после всех ее уколов в его дуболомность и твердолобость, а особенно - после последней ссоры. Он даже позволил себе слегка улыбнуться. Ну и ну! Только вот поводов для веселья больше не оставалось. Как там Юля сказала? Не хотела бы услышать от него фразу “нам надо поговорить”? Что же, ей и не придется. А вот кому-то другому - точно. Он посмотрел на часы. Вряд ли Гречка до сих пор у Сырникова, и скорее всего, пока ещё не в говно. Хотя с ним никогда наверняка не знаешь. Гром решил не тянуть время и свое терпение, вытащил телефон, и набрал знакомый номер. - Нам надо поговорить. Он решил все как-то спонтанно, но теперь решение это казалось единственно верным. Пока не закончилось это расследование, им с Гречкой нельзя пересекаться. Игорь бы сумел избежать этого, если бы Гречка не попал в поле зрения Огуреева, но теперь им обоим нужно было быть крайне осторожными. Им обоим нужна была пауза. Паузы в трубке не было. Может, Юлю бы и напрягло, если бы Игорь позвонил ей с такой фразой, но Гречка ответил легко и сразу. - Ага, давай. Я тоже хотел спросить, почему меня допрашивали додики какие-то, а не ты. Голос у него был то ли пьяный, то ли насмешливый, и Игорь сразу рассердился. Не сказать, чтобы он был в праве - сам же не рассказал Гречке о том, что происходит. Так с чего бы тому понимать всю серьезность ситуации? Но его же допрашивали! Мог бы хоть немного серьезнее отнестись. - Где? - Всю свою досаду Игорь вложил в длинный вздох. - У тебя в ментовке. - Удивился Гречка. - Меня так то нигде и не допрашивали больше. Грому потребовалась минутка, чтобы удивиться, возмутиться наглости, и сообразить затем, что речь не о том. - Где встретимся? - Тут уже не стал скрывать раздражение. Гречке, правда, оно опять было побоку. Он хохотнул в трубку. - А, вот оно че... Ну, встретимся у меня, через пару часиков, давай? Что-то я не в настроении никуда ехать. С одной стороны, ехать к Гречке домой было опасно. С другой - слишком уж много он клал на Огуреева. Тот, понятно, копать по него будет, как крот, но вряд ли ненавидит его настолько, чтобы приставлять за ним слежку. - Хорошо, но не через пару часов, а как только я приеду. Будь дома. - И он повесил трубку, прежде чем узнал, возникло ли у Гречки желание спорить. Серьезный разговор с Гречкой - это в принципе словосочетание, которого и в природе быть не должно. А Игорь всерьез обдумывал, как этот серьезные разговор провести. Он не хотел Гречку обидеть и не хотел его разозлить. Больше первое, чем второе. Стоило бы опасаться, что тот выкинет какую-то глупость, если все пойдет не по его. Но Игорь, как ни странно, больше переживал, чтобы тот не расстроился. Хотя, может, слишком много на себя брал, и грустить из-за него Гречка бы и не подумал. Но разговор все равно продумывал, исходя из этой своей картины их отношений. В итоге решил, что будет откровенным, и сразу перейдет к делу. Ну Гречка же не дурак, и не захочет за решетку, тем более за то, чего не совершал. Может, припугнет его этим немного. Говорить об этом всем Игорю совсем не хотелось. Да и, если честно, отшивать Гречку тоже не хотелось. Он мог сколько угодно твердить себе, что однажды со всем этим покончит, но, когда дошло до дела – оказалось, что это на удивление тяжелое решение. И когда он поймал себя на том, что с собой же торгуется, убеждает себя же, что это не навсегда, появилось четкое желание самому себе врезать изо всех сил. Выбить дурь, так сказать. Но самым неприятным оказалось то, что удивлялся он, вроде как, не искренне. Хотя казалось бы, куда уж себе самому лгать, а вот надо же – ведь он же уже несколько месяцев как знал, что так оно и будет. Наверное, оно бы и так само эволюционировало, то, что было между ними, чем бы оно ни было. То, что нужно было постоянно держать в клетке сугубо деловых отношений с перерывами на грубую физиологию. То, что он упустил из виду, казалось, всего на миг, а оно уже превратилось во что-то, к чему он не был совершенно равнодушен. Но у Игоря в голове эта эволюция, вынужденный переход на новый уровень, увязался с Мясником. Как будто маньяк умудрился каким-то образом нарушить не только покой города, но и покой лично его, взбаламутить то, о чем никто другой не знал. С другой стороны – кому, как не такому ублюдку, заглядывать на обратные стороны чужих душ? Понятно, что это все он уже перегибал, тупо от стресса плел несвойственные себе фантасмагорические теории. На самом деле все было вполне логично и в рамки поведения обычных людей вполне укладывалось. Если долго с кем-то общаешься, вполне возможно, что рано или поздно с этим человеком сойдешься получше. Конечно, он мог это контролировать. Конечно, позволять себе этого не стоило, но это уже другой разговор – о слабостях. И Игорю ещё нужно было его с самим собой провести. Но сначала – с Гречкой. Хорошо бы им, конечно, встретиться на нейтральной территории, а не на квартире. Но тут риск был пятьдесят на пятьдесят. Первые пятьдесят - что они снова переспят. Вторые пятьдесят - что их заметят вместе. Поэтому он выбрал те пятьдесят, которые хотя бы отчасти мог контролировать. Во втором-то случае теперь и тем, что он встречался с информатором, не отговоришься. Гречка открыл ему с первого звонка, не заставил топтаться в подъезде. Уже за это Игорь был ему благодарен. Впрочем, теплое чувство испарилось, когда он понял, что Гречка уже накидался. Он стоял ровно, но глаза были расфокусированные, а движения - смазанными. Не в говно, но и не как стеклышко, определил Гром. В руке у него был стакан для виски, но бултыхалось там со льдом что-то прозрачное. - Вдохновился Сырниковым. - И отсалютовал ему стаканом. - Не все ж из горла хлестать. Проходи. Игорю захотелось уйти. Он видел, что Гречка не особо пьяный, но он и трезвый не был образцом здравомыслия. Да и разговор с ним Гром планировал исходя из того, что тот его адекватно будет воспринимать. И, хотя знал Гречку прилично уже, все равно не взялся бы угадывать, что тому нашепчет алкоголь на этот раз. Но поговорить нужно было. И сегодня. Он не был уверен, что сможет также спокойно кататься по городу, когда Огуреев возьмется за дело. Поэтому он переступил порог, напрасно пытаясь подавить раздражение. - Почему ты не пришел на допрос? - Гречка, оказывается, не шутил, ему правда было интересно. - Подумал, так нам обоим будет лучше. - Игорь по привычке разулся, подумал, что эта фраза звучит совсем не так значительно, как бы ему хотелось. А он ведь приготовил ее в качестве аргумента, если возникнут сложности. - Ты прав. - Неожиданно покладисто согласился Гречка. То есть, фраза работает? - А что это были за типы? Твои подчиненные? Орешь на них? Гром прошел в комнату, изображающую гостиную, и без приглашения уселся на диван. Гречка и тут проявил удивительное миролюбие - ничего ему не сказал. Сел рядом, но не вплотную. Вот правда же - никогда не угадаешь, как на него в этот раз алкоголь подействует. - Первый - да. - Он позволил себе усмешку. - И да, ору иногда. Второй - нет. Вот об этом я и пришел поговорить. Сам говорил загадками и был себе неприятен. Но никак не мог решиться подойти к сути вопроса. И когда с ним такое в последний раз было? Но как только Игорь все же решился, Гречка перебил его ещё не сказанную фразу. - А как Сырников его, ты видел? Я думал, нахуя ему столько бабок плачу, а тут понял, нахуя. Гром кивнул. Не хотелось сейчас переходить с основной темы на Сырникова. - Слушай, нам какое-то время лучше не видеться. - Он долго подбирал слово. Чтобы не слишком личное и не подразумевало, что навсегда. Гречка осекся на полуслове. Моргнул. Полез за сигаретой. - В смысле? - Выдохнул дым. - Почему? Ладно, он принял это лучше, чем Игорь опасался. По-крайней мере, согласился его выслушать. И не сказал ничего, чего он боялся услышать. Например “ты меня бросаешь”. Потому что это сразу подразумевало бы, что между ними что-то, что подразумевает такой выбор слов. Но Гречка просто удивился. - Второй мужик, который тебя допрашивал - это полковник Огуреев. Он занимается организованной преступностью. Скорее всего, дело у меня он попробует забрать. Гречка метнул быстрый взгляд на телефон, который лежал на подлокотнике дивана. Ясное дело, подумал о Мамеде. Хотя Игорь предполагал, что может, начнет звонить ему сразу, как услышит новости. Не начал. - Ну а что ты думаешь? - Тот перехватил его взгляд и вскинулся. - Да, позвоню и расскажу. Это же и я, получается, могу присесть? Гречка занервничал. Игорь протянул руку и коснулся его плеча. Неловко вышло, как будто рука была не его, а чужая чья-то. Учитывая уровень их близости - вообще нелепо. - Не переживай. Я докажу, что тебя к этому делу ничего не привязывает. Гречка оскалился. Прикусил зубами сигарету. - Потому, что реально не связывает, или потому, что мы спим? Грому захотелось вспылить. Да он бы и не стал сдерживаться, если бы не обстоятельства. Отчасти и потому, что сам не мог до конца себе ответить на этот вопрос. - Не неси херни. - Отмахнулся он. - И спать мы не будем, пока я с этим всем не разберусь. Нам вообще лучше не видеться. Раздражение помогало не тянуть резину, а, скорее, наоборот ее отпускать. Больно и хлестко, до красных следов на коже. Правда, Игорь не был уверен, что Гречка от такого не кайфанет. - Ну а если я что-то узнаю? – Гречка приподнял бровь. – Тоже нельзя встретиться? Этот вопрос Игорь уже решил для себя, причем легко и однозначно. Он не станет втягивать Гречку в это дело ещё сильнее, чем тот уже в нем завяз. Тот, конечно, может сколько угодно считать себя самым крутым гангстером на районе, но маньяк и парней покруче умудрился уже перебить. - Не возись с этим делом. – Посоветовал он рассеянно. Гром не такой реакции ожидал. Гречка принял новость на удивление спокойно. Он не мог наверняка сказать, какой реакции ждал. Но думал, что она будет поэмоциональнее как-то. Это он что, сейчас ущемляется от того, что на новость об отсутствии встреч с ним реагируют недостаточно драматично? - Ты серьезно не хочешь со мной больше видеться? - Ну вот, сглазил, кажется. Тон у Гречки становится ощутимо напряженнее. Как натянутая леска. Хотя сидит он также расслабленно. На Игоря зато не смотрит, и этим себя выдает. - Это ненадолго. - Гром неожиданно для себя понял, что сам в это верит. Что не воспользуется перерывом, чтобы вычеркнуть Гречку из своей жизни. И надеется, что для Гречки этот перерыв не станет достаточным сроком, чтобы вычеркнуть из своей жизни его. Надеется, сука!Он скорее пулю, нет, две пули словит, чем скажет об этом вслух. Нет, сейчас это все Игорь обдумывать не готов. Не может. Такие мысли ему в принципе не свойственны, он всегда четко знал, что такое хорошо, а что такое плохо. Что он хочет. Что он должен. А теперь он не хочет, чтобы его странные, мутные и деструктивные взаимоотношения (потому, что если добавить “взаимо” к “отношениям”, это совсем другое) не заканчивались. И знает, одновременно, что не должен был вообще в них вступать изначально. Нет, все это нужно будет решить как-нибудь потом. Опять самый безрассудно смелый полицейский Питера оказался самым большим трусом Питера. - Обещаешь? - Гречка, долбаный отбитый наркоман Гречка, кажется, куда смелее его. Спрашивает, по крайней мере, вполне откровенно. - Конечно. - Игорь пытается замять собственную неловкость нарочито легкомысленным смешком. - Где я еще такого, как ты, найду? Вообще-то, иногда он думал – а было ли в Гречке что-то особенное? Не в целом, а вот для него конкретно. Была ли их связь хотя бы на грамм чем-то, имеющим больше смысла, нежели просто случайность? Или на его месте мог оказаться совершенно любой мальчик, который попался бы ему под руку в нужное время и сумел удовлетворить его потребности? Стал бы он переживать за любого? Чаще Игорю хотелось ставить на случайность и простые человеческие инстинкты. Иногда – что всё-таки что-то там было. В нем, в Гречке, в них. Это, конечно, не с лучшей стороны его показывало. Но порой от мысли о том, что за всей их мутной историей ничего, кроме похоти, и не стоит, аж выть хотелось, такой чернухой крыло. Отчего – Игорь наверняка сказать не мог. И то, что Гречка тоже об этом думал, его и удивило. И, если честно, приятно удивило. - Я бы ни за что не сошелся просто так с ментом. – Категорично заявил тот. И даже рубанул поперек лица рукой с зажженной сигаретой. – Даже и не думал об этом никогда. Так что, думаю, это всё не просто так. Интересно, утешает себя, отгоняет мысли о том, что он просто маленький, падкий на мужиков педик, или правда так думает? - В судьбу, что ли, веришь? И не западло тебе, что твоя судьба — это мент? – Игорь скорее пошутил, и скорее для себя. Чтобы развеять туман собственных сомнений в голове. Но Гречка, кажется, всерьез его воспринял. Нахмурился. Откинулся на спинку дивана. - Ну, я не говорю, что ты прям моя судьба. – Улыбнулся. – Не обижайся только. Хотя ты, наверное, доволен наоборот. О чем я… Да, ты не моя судьба. Но вот наше… Че там у нас, вот то, что оно случилось – это как раз судьба. Кусочек твоей судьбы и кусочек моей. И он затянулся, как будто ему после такой длинной реплики нужно было промочить горло, но дымом. Игорю такая трактовка почему-то показалась утешающей. И правда – оно, вроде, не совсем бессмысленно. Но и не то, чтобы связывает их нерушимыми узами раз и навсегда. От словосочетания «нерушимые узы» Игоря в принципе дрожь берет, он даже и не понял, как оно ему в отношении Гречки в голову пришло. Хотя, если снова совсем честно, он бы ни к кому не рискнул его применить. К работе, разве что. - Мне нравится. – Признал он. – Точнее, меня устраивает. Гречка откинулся еще дальше и уставился на Игоря. Выпустил струйку дыма. Ну и что он теперь не так сказал? - Так нравится, или просто устраивает? – Прищурился холодно. Иногда, грешным делом, Игорь думал, что пьяный Гречка куда более сносный, чем трезвый. Хотя тот в любом виде был несносен. Но вопроса о том, что он сам на самом деле имел в виду, это не отменяет. Нравится ему идея того, что у них с Гречкой что-то там звездами предначертано или на карте судьбы нарисовалось, или его это просто устраивает. - Нравится. – Вроде, просто сделал Гречке приятное, ответил так, как тому бы хотелось услышать. Но уже потом, послевкусием от короткого слова, понял, что ему действительно, всё же, нравится. - Ну вот это я и хотел услышать. – Оскалился Гречка то ли всерьез, то ли иронично, в жизни его не поймешь. И это, блин, говорит человек, который в допросной кого угодно расколет. – А то тоже мне, устраивает. Я никого не могу устраивать, меня либо обожают, либо ненавидят. Но тебе, в качестве исключения, я могу и нравиться, в принципе. - Не боишься теперь, что я тебя кину? - Рискнул уточнить Игорь. Конечно, благодушное настроение Гречки в любой момент могло смениться чем угодно куда менее приятным, но он не хотел уходить, не расставив все точки. Как будто с Гречкой это было возможно. - Нет. - Ухмыльнулся тот. - Ты будешь ловить этого урода ещё быстрее, чтобы как можно скорее снова мне позвонить. И будешь бояться, что я не возьму трубку. Теперь я это знаю. Игорь оторопел. Вот этот акт чтения его мыслей оказался самым неожиданным. И не самым приятным. Он понятия не имел, что Гречка знает его настолько хорошо. Или просто выстрелил в воздух, а попал прямо в сердце? На миг ему захотелось уйти в жесткое отрицалово. Но он не сумел сдержать более соблазнительного вопроса. Того, на который ему действительно хотелось получить ответ. - А ты возьмешь? - Нет, лучше бы в него выстрелили. Отстрелили ему язык. Или яйца. - Конечно. - Отмахнулся Гречка. - Ну, парой гудков помариную, и возьму. Где я ещё такого найду? Игорю стало смешно. То ли от облегчения, то ли от того, что Гречка настолько обнаглел, что говорил с ним его же фразами. - Нигде. - Признал он. Гречка кивнул. Затушил сигарету в пепельнице. Слегка оттолкнул ее от края стола. - Может, тогда перепихнемся сейчас, м? - Кинул на Игоря беглый взгляд. Гром не ожидал, что для отказа придется приложить столько усилий. Вот что бы ни вызывал Гречка в его голове, тело его всегда реагировало однозначно и прямолинейно. Ну, хоть где-то он оставался самим собой. - Мне по делам пора. Сам знаешь, чем быстрее поймаю урода, тем скорее позвоню. - Он даже пошутить себе позволил. Гречка фыркнул. - Ведь все равно будешь уныло дрочить ночью. Игорь почему-то затупил у входной двери. Подумал, что им нужно как-то попрощаться, но понятия не имел, как. Они же оставались в одном городе, и ничего между ними не менялось. И все же... Гречка снова оказался попроще. И пооткровеннее. Подошел на шажок поближе и легко чмокнул его в губы. Мята и сигареты, как всегда. - Ну все, вали давай. Мята и сигареты. У парадной, снаружи уже, Игорь слизнул их привкус с нижней губы. Он позволил себе подумать о Гречке ещё немного, пока ехал назад в отдел. Подергал путаный сгусток мыслей и чувств в башке, и откинул его. Потом (никогда). Его потянуло, почему-то, в другую сторону. Он подумал о призраках. Игорь старался не позволять призракам селиться в привычном питерском пейзаже. Пожалуй, был бы он более лиричным или мракобесом чертовым, сказал бы, что просто папаша даже мертвым занимал в его жизни слишком много места, и для других призраков его просто не хватало. Но ни одним из вышеперечисленного Гром не был, и поэтому действовал без объяснения, по наитию. От ушедших людей не останется теней в твоей квартире, если ты не пустишь их за порог, они не подкараулят в любимой рюмочной, если ты не пьешь с ними там до синих разговоров за душу. Игорь считал, что без призраков оно как-то спокойнее. Особенно, когда тебя и живые-то через одного пытаются отправить на тот свет. Или в отставку. И хрен знает, что хуже. И вот теперь ненавидящему призраков Игорю Грому пришло в голову, что когда... Если? Нет, не бывает никаких “если” в такой ситуации, тупо и честно когда, так вот... Когда тупо и честно в его жизни не станет Гречки, от него останется дохрена призраков. И даже свой собственный запах сигарет, этот, с мятой в дуэте. Вот папашка обрадуется! Ага, что не дожил. Игорь поймал себя на том, что практически на полном серьезе обсуждает сам с собой взаимоотношения двух несуществующих призраков. Причем один не существовал вне его головы, а второй - даже в теории пока. Полный съезд крышака. Поэтому после этого он думал только о работе. А занять голову было чем. Во-первых, Юля оказалась молодцом. Выложила видео с невероятной скоростью. Он узнал об этом, стоило только порог переступить. Половина команды притихла, вторая, в лице Кости и Ксюши, ломанулась к нему, каждый со своим телефоном. Игорь даже разозлился для вида. Он сразу понимал, что решается на отчаянный шаг, но только теперь полностью осознал его масштаб. Если юлино вмешательство не принесет никаких результатов, и быстро, он, считай, сам вручил свою карьеру в руки Огурееву и прочим недоброжелателям. Но в глубине души Гром ни о чем не жалел. Звонки посыпались на них шквалом. Конечно, большая часть из них была заведомо бестолковой. Люди сообщали о джипах, газелях, грузовых фурах. Звонили из других областей. Просто бредили. Но были и стоящие зацепки. Их и обрабатывали несколько человек - пробивали номера, искали владельцев. Вот такой хаос был Игорю куда больше по душе, чем тот, с которым он вышел из гречкиной квартиры. О том, что Гречка звонил ему около часа ночи, он понял только около трех, когда отвлекся от очередного фургона. Потянулся за чашкой с кофе, а наткнулся на телефон. Усмехнулся. Вот тебе и “помариную парой гудков” - сам и дня не выдержал. Кажется, это ему даже слегка польстило. Хотя он сразу же себя одернул - тот наверняка просто снова в говно. Снова попросит забрать его откуда-нибудь, вытащить из неприятностей. Или просто вспомнил про отказ от секса и обиделся. Соблазн перезвонить почти пересилил. Ну это же так легко - снять с себя ответственность. Он просто помог. Он не мог не ответить. Всегда же оставался шанс, что Гречка в беде. Игорь уже хотел выйти на улицу, чтобы привычно набрать Гречку от киоска с кофе, когда его позвал Костя. - Слушай, вот этот автомобиль, он может быть нашим! Парень скинул запись с видеорегистратора. И угадай, куда он ехал? В село Островное, а оно - совсем недалеко от места убийства! Сказал, что запомнил эту машину из-за рыбины на боку, сам ведь на рыбалку ехал. И тут номер видно! Игорь и думать забыл про Гречку. Азарт погони вытеснил все остальные мысли, мир за пределами этой чертовой машины расплылся и потускнел. - Ты выяснил, кому принадлежит машина? Костя кивнул, но почему-то вслух ничего не сказал. Протянул ему распечатку. Гром скользнул по ней взглядом и сначала ничего не понял. Потом перечитал. И ещё раз. Черт. Черт, черт, черт! - Твою мать. - Неужели он во всем ошибся? - Вот твою ж мать!