Вэй Усянь возвращался в гостевой дворец с большой неохотой и труднообъяснимым щемящим чувством в груди. Все мысли продолжали крутиться только о Лань Ванцзи: о том, как тот его защитил, о том, как беспокоился о его ранах – много о чем. Вместо того, чтобы прислуживать принцу Юньмэна, Вэй Ин был готов ночи напролет охранять двери покоев Лань Чжаня – даже нахождение за стенкой, но подле него вселяло в юношу гораздо больше энтузиазма.
Он мысленно пожурил себя за неподобающие мысли, успокаиваясь тем, что охрана племянника Цишаня лишь временная, через три недели тот наконец-то вернется восвояси, а Усянь – обратно служить Ванцзи. Однако почему-то это вынужденное расставание навевало на него ужасную тоску.
Вэй Ин помотал головой, стараясь не зацикливаться на своих странных мыслях, а сосредоточиться на более насущных вещах. Если он не хотел разочаровать Лань Чжаня, то должен был взять себя в руки и сделать защиту принца Юньмэна первостепенной задачей, а все непонятные сомнения и переживания отбросить в сторону.
- Молодой господин, я верну… – Вэй Усянь не успел договорить, как ему в лоб залетело сапогом.
- Да где ты постоянно ходишь?! – раздраженно бросил ему Цзян Чэн. – Вечно, когда ты нужен, тебя нет на месте, это такую первоклассную охрану предоставило для меня Гусу?!
Усянь глубоко вздохнул, главное было – сохранять спокойствие, как бы наследник клана Цзян его ни изводил. Хотя, наверное, Вэй Ину должно было льстить, что из сотни слуг гостевого дворца этот мальчишка требовал внимания только одного.
- Прошу прощения, это больше не повторится, – потирая ушибленное место, заверил Усянь и постарался улыбнуться. – Отныне я буду с вами целыми днями и ночами – еще и надоесть за это время успею!
Цзян Чэн поморщился. Перспектива проводить целые сутки с этим бесящим охранником, хоть и спасшим его, не особо радовала принца Юньмэна, и всё же это было лучше, чем в компании Вэнь Чжулю и Мэн Яо.
- Я устал и хочу спать, – заявил Цзян Чэн.
- Конечно, отдыхайте, – закивал Вэй Усянь. – Может быть, хотите перед сном чего-нибудь выпить? Винишка или что покрепче?
Цзян Чэн приподнял брови и ошеломленно выдавил:
- Я не люблю алкоголь. Точнее, я не пью… То есть…
Вэй Усянь с интересом рассматривал растерявшегося принца. Неужто он в свои годы ни разу не баловался алкогольными напитками? Ведь он был как раз в том возрасте, когда энергия в молодых людях бьет ключом и они хотят попробовать всё, что делают взрослые.
- Хотите испробовать? – лукаво поинтересовался Усянь. – В царской резиденции пить запрещено, но для такого дорогого гостя как племянник Цишань Вэнь я лично готов поступиться правилами и тайком принести парочку кувшинов самого лучшего вина в Гусу – «Улыбку Императора», слыхали о такой?
Цзян Чэна это предложение поставило в некоторый ступор. В Цишане он хоть и рос в роскошной обстановке, но был во многом ограничен, да и в винах не смыслил. А еще это заставило насторожиться: охранник хочет его споить, чтобы выведать какие-то секреты? Но Цзян Чэн и в этом был бесполезен. И все-таки желание попробовать что-то новое было слишком уж высоко…
- Не сегодня, – уклончиво ответил принц. – Сегодня я устал. Попробую в следующий раз.
Вэй Усянь настаивать не стал – его дело было просто предложить, прощупывая варианты расположения к себе норовистого племянника Цишаня. И всё же мимолетно подумал, что сам бы от вина не отказался. Взял себе на заметку, что пока он служит капризному принцу, ему стоит запастись стратегическим запасом вина. Вэй Ин собирался усесться у стены недалеко от кровати, чтобы сторожить сон Цзян Чэна, как тот возмущенно его окликнул:
- Ты что делаешь?
- Собираюсь вас охранять, а что?
Усянь, уже успев облокотиться спиной о стену, поднял взгляд на принца снизу вверх: Цзян Чэн стоял у кровати, широко раскинув руки в стороны, и пояснил как самую простую истинную:
- Я сам не раздеваюсь. Помоги.
Вэй Ин чертыхнулся про себя, вставая и приближаясь к Цзян Чэну, который, с одной стороны, стоял скучающе, с другой стороны, уже начинал потихоньку раздражаться от ожидания.
- Быстрее давай, – поторопил он.
Вэй Усянь на какое-то мгновение замешкался: ему еще ни разу не приходилось раздевать других людей. Немного покумекав, разобрался с верхними одеждами и поясом, дошел до нижних одежд и решил, что на этом его полномочия заканчиваются. Пока он раздевал принца Юньмэна, в голове ненароком пролетело, что Лань Ванцзи, должно быть, тоже кто-то из слуг помогает переодевать с утра и перед сном. Эта мысль почему-то заставила взволноваться. Интересно, для этого у принца Гусу были слуги женщины или мужчины?..
- Ты чего остановился? – Вопрос Цзян Чэна заставил Усяня вынырнуть из своих мыслей.
- Я раздел вас до нижних одежд, что еще? – со всей своей непосредственностью бросил ему в ответ Вэй Ин, не до конца отбросив размышления о том, кто же все-таки раздевал Лань Чжаня.
- А штаны? – недовольно вопросил Цзян Чэн. – Я вообще-то еще в туалет перед сном хочу.
Это заявление заставило Вэй Усяня приподнять одну бровь. Принц Юньмэна был настолько несамостоятелен, что даже штаны не мог с себя снять? Все-таки, он был уже немаленьким, или особам царских кровей не пристало делать даже этого?
Немного помешкав, Усянь потянулся к завязкам штанов Цзян Чэна. В голове против воли мелькнула мысль: просил ли о таком Ванцзи?.. Но он постарался выкинуть столь неподобающие размышления, из-за этого сделал неосторожное движение, слегка задрав нижнюю рубаху принца и коснувшись его оголенного живота пальцами.
- Эй! – взвизгнул Цзян Чэн и ошалело посмотрел на Вэй Ина. – До особ царских кровей нельзя дотрагиваться простым слугам и жалким смертным. Придворные должны делать это аккуратно, чтобы их пальцы касались только одежд!
Вэй Усянь убрал руки, глубоко вздохнул и отпрянул от принца. Подростковый голос Цзян Чэна, еще не до конца окрепнувший, весьма резал по ушам – особенно, когда он его повышал. Усянь нагнулся, чтобы достать из-под кровати ночной горшок и протянуть его принцу.
- Я никогда не раздевал других людей, так что прошу прощения за свои неопытные действия, – сказал он. – Думаю, будет лучше, если с остальным вы разберетесь самостоятельно.
- Да демоны тебя раздери, – выругался Цзян Чэн себе под нос, недовольно вырвав горшок из рук слуги, чтобы поставить перед собой, и начал спускать развязанные штаны. – Бестолковый… Всё приходится делать самому…
Вэй Ин тактично отвернулся, хотя его присутствие совсем не смущало принца Юньмэна, похоже, он действительно привык делать все свои дела в обществе прислуги. Интересно, неужели и Лань Чжань тоже?.. При мысли об этом Усянь тряхнул головой. Он не мог представить, чтобы благонравный и благовоспитанный Лань Ванцзи позволял своим слугам присутствовать в каждой минуте своей жизни.
Наконец Цзян Чэн покончил со своими делами и улегся спать. Вэй Ин погасил свечи и примостился у стены недалеко от кровати, держа меч при себе. За время своего обучения он научился спать поверхностно и реагировать на каждый звук, пока под утро его не сморил более глубокий сон – сказалась усталость.
В первую ночь на новом месте Вэй Усяню приснился Лань Ванцзи: его статный профиль, горящий взгляд ясных глаз и твердая интонация, когда он встал на защиту Усяня. Его образ так и запечатлелся на обратной стороне век, а в ушах эхом звучали его слова:
«Если вы хотите сломать моему человеку ноги или сделать из него евнуха, будет справедливо, если взамен вы позволите сделать то же самое с вашим человеком»
Еще во сне Лань Чжань сказал то, чего не говорил Вэй Ину дословно, но что было понятно и так – словно отвечал на невысказанный вопрос: «Почему?» От одного только взгляда и голоса принца у Усяня перехватило дыхание и учащенно забилось сердце.
«Потому что ты мой человек»
Вэй Ину казалось, что нельзя зауважать кого-то еще больше, чем он уважал Лань Чжаня, восхищался им и превозносил, но эти чувства продолжали расти. Когда Усянь жил у Сюэ Яна, хоть у него и была крыша над головой, но в те времена за него ни разу никто не заступался, ему приходилось выгрызать себе место под солнцем своими силами. Он привык, что не может ни на кого положиться, кроме себя самого, и осознание, что есть человек, который встал на его сторону и защитил – что в прошлом, что в настоящем, – производило очень глубокое впечатление и согревало изнутри.
Однако по утру Вэй Усяня ждало не мягкое выражение лица Лань Ванцзи, с которым он смотрел на него в последнее время, и не его теплое обращение «Вэй Ин», от которого у Усяня что-то ёкало в груди, а раздраженное высоким голосом:
- Эй, слуга!
Вэй Усяня грубо пнули, и остатки сна как рукой сняло. Следующая неделя стала для него маленьким персональным адом. Лучше бы всё это время он сражался в тылу врага, чем играл в няньку на побегушках у избалованного капризного принца.
Каждые день состоял из подобных требований:
- Слуга, я хочу есть! – С этими словами Вэй Усяню приходилось бегать отдавать прямой приказ на кухню, хотя очень часто принц Юньмэна менял свои желания и отменял их, что, впрочем, тоже выливалось в беготню туда и обратно.
- Слуга, я хочу пить! – С этими словами Вэй Усянь обнаруживал, что кувшин с водой оказывался пуст, хотя он точно заполнял его недавно до краев, и ему приходилось ходить за водой по новой.
- Слуга, мне жарко! – С этими словами принц Юньмэна заставлял Вэй Усяня обмахивать его опахалом.
- Слуга, а сейчас холодно! – С этими словами принц Юньмэна заставлял Вэй Усяня разжигать угли.
- Слуга, сделай мне массаж! – С этими словами принц Юньмэна скидывал сапоги, после которых ноги пахли отнюдь не лотосом, или просил потереть ему спину, пока купался в бочке – тоже было так себе удовольствие.
- Слуга, сначала проверь еду, вдруг она отравлена? – С этими словами принц Юньмэна подозрительно щурился и заставлял Вэй Усяня пробовать по чуть-чуть каждое из приготовленных блюд. Можно сказать, что это было наиболее приятное занятие из всех остальных, не считая того, что царские яства были не особо по вкусу Усяня.
- Слуга, что это еще за корешки? У вас тут нормальная еда имеется? Такое я есть не буду! – С этими словами принц Юньмэна переворачивал столик с блюдами. С одной стороны, Усянь был с ним солидарен: еда Гусу хоть была сбалансированной и полезной, но слишком пресной, а ведь мальчишка – уроженец Юньмэна, да и много лет прожил в Цишане, в котором тоже не скупились на изобилие изысканных блюд. С другой стороны, Усяню же было и разгребать беспорядок.
- Слуга, здесь грязно, приберись! – Следовало после этого.
Цзян Чэн забавлялся, ему было любопытно, насколько хватит терпения Вэй Усяня. Усянь тем временем уже выл про себя и готов был лезть на стенку, но старался не показывать вида, а лишь улыбаться. Казалось, что тактика приподнятого настроения только раздражает принца, ведь это было не выражение мук и страданий, как на то надеялся Цзян Чэн. Он пытался придумать более изощренные способы поиграть на нервах слуги и, к счастью Вэй Усяня, эти варианты не выходили за рамки шалостей хулиганистого ребенка. Будь на месте Цзян Чэна кто-то другой, он бы мог прибегнуть к телесным наказаниям, и тогда дело приняло бы совсем другой поворот. Сам Усянь подметил для себя, что устал за эту неделю больше, чем уставал во время своей военной подготовки.
Он успокаивал себя тем, что делает это только ради Лань Чжаня – ради своего принца, а не чужого. Интересно, как он там поживает? Наверное, весь занят в делах: ведь приготовления к его коронации и свадьбе шли полным ходом… Еще ему было любопытно, насколько всё изменится после того, как Ванцзи станет новым ваном. И вообще, кто его будущая жена и как она выглядит, он ее хотя бы видел? Как она будет справляться с тем, что он постоянно занят государственными делами? Будет ли приходить его навещать? Если так подумать, то свою охрану Лань Чжань будет видеть гораздо чаще, чем ее… И почему Вэй Ин опять думал о странных вещах?
Он старался не задумываться о подобном, но мысли – в частности, о Лань Ванцзи – то и дело сами по себе проскальзывали в голову, особенно, когда у него выдавалось немного времени на себя – например, когда ходил купаться. Он набирал воду и отмокал в бочке, и был предоставлен сам для себя хотя бы ненадолго.
Однажды в это время его как раз искал Цзян Чэн. Не дозвавшись слуги, ему пришлось самостоятельно идти на поиски – ну вот опять снова-здорово, всё приходится делать самому! И тогда, проходя мимо амбаров, где была расположена купальня для слуг, он увидел через щелку, как Усянь моется.
Вначале Цзян Чэн поморщился – подсматривать за водными процедурами слуги не входило в его развлечения – и собирался вернуться в свои покои, чтобы дождаться Вэй Усяня там, но по какой-то причине задержался – чисто из праздного любопытства. Он рассмотрел Усяня со спины и в полупрофиль: тот был для своего возраста хорошо сложен, а мышцы красиво очерчены, длинные черные волосы обволокли и прилипали к телу, испещренному недавними зажившими ранами, но даже они не портили общее впечатление.
Цзян Чэна охватило колкое чувство зависти. Он-то был худощав, не имел сформированных мышц, потому что совсем не занимался боевыми искусствами – похвастаться ему было нечем. Что выскочка Лань Ванцзи, что этот Вэй Усянь… И ладно, первый хотя бы был принцем, а принцам вроде бы как положено выглядеть лучше, чем простым смертным… Но вот то, что даже слуга выигрывал у Цзян Чэна – и своей недурной внешностью, и своим телосложением – снова задело самолюбие принца Юньмэна. Когда же настанет момент, когда он не будет им уступать?!
Цзян Чэн не замечал за собой, каким образом наблюдал за Усянем и изучал его в течение недели: поначалу со злорадством и раздражением, затем постепенно с любопытством и интересом. Слуга не заискивал перед ним, но при этом исправно выполнял все его прихоти. От него не веяло лицемерием и было не похоже, что за спиной он сплетничает или говорит какие-то гадости. Впрочем, верить до конца всё равно было нельзя.
Запоздало Цзян Чэн осознал, что его целью было не только отыграться на Вэй Усяне взамен принца Гусу, но и расположить к себе слугу – просто эта идея потерпела крах еще неделю назад и принц Юньмэна сосредоточился на своей «маленькой мести». Сейчас уже было поздновато реабилитироваться, да и Цзян Чэн был не уверен, что ему это нужно – он же принц, зачем ему стараться ради слуги? Однако он вспомнил о старом предложении Вэй Усяня и вечером перед сном напомнил об этом:
- Ты говорил, что в Гусу вкусное вино?
- О, я ждал, когда молодой господин Цзян наконец-то вспомнит об этом! – хлопнул в ладоши Усянь, расплываясь в улыбке. – Решили наконец-то испробовать?
- Скучно торчать в этом дворце, – пожал плечами Цзян Чэн. – Я могу выходить только во внутренний сад и всё уже по сто раз обошел. Вспомнил о твоем совете и решил, что пора попробовать.
- Конечно, сию секунду, сейчас всё будет! – закивал Вэй Ин, наполняясь энтузиазмом – ведь дело касалось его любимого вина! Он давно попросил мальчишку с кухни помочь организовать пару кувшинов стратегического напитка в гостевом дворце, но у самого совсем не выдалось времени даже сделать из запасов глотка – ведь Усянь практически не отходил от принца Юньмэна.
Он быстро вернулся в покои с двумя кувшинами, улыбка его стала еще шире и не сходила с лица. Цзян Чэн даже слегка опешил: Вэй Усянь и раньше улыбался, но сейчас было заметно, что у него явно очень хорошее настроение. Так он выглядел даже более симпатичным и располагающим к себе. Цзян Чэн слегка нахмурился и мотнул головой, прогоняя эту мысль.
- Вы говорили, что вам скучно во дворце? – заговорил Усянь, наливая принцу вино в чарку, а сам отпивая прямо из горла. – Разве здесь для вас припасено мало развлечений? Можете читать, рисовать, играть на музыкальных инструментах, тренироваться на мече, стрелять из лука или кататься на лошади, да хоть рыбачить в пруду или запускать бумажных змеев…
Цзян Чэн снова нахмурился, без слов схватил чарку в руки и одним махом осушил ее, после чего закашлялся; щеки сразу порозовели.
- Молодой господин, ну кто же так пьет в первый раз?! – усмехнулся Вэй Усянь, позволив себе его слегка пожурить, и поспешил похлопать по спине.
- Слишком… крепкое… кхе-кхе, – откашлялся Цзян Чэн. – Как ты можешь его так спокойно пить?!
- Дело опыта, – лукаво улыбнулся Усянь. – Ну что, вам понравилось или не очень? Хотите еще одну, чтобы распробовать наверняка? Только не спешите.
Цзян Чэн вытер рот рукавом, подумав, что послевкусие было неплохим. Он кивнул и во второй раз выпил медленно, смакуя пряный терпкий вкус на языке. В нос ударил ароматный запах, в голову – легкий дурман, а по внутренностям разлилось приятное тепло. Непривычно, поначалу отталкивает, а потом хочется попробовать еще. В голове стало как-то очень легко, все тяжелые мысли отошли на задний план. Наверное, поэтому взрослые любят алкоголь.
- Расскажи мне про Гусу, – внезапно попросил Цзян Чэн. – Что у вас тут есть интересного? Про еду я понял – ничего вкусного. Может быть, хотя бы девушки красивые?
- Ооо, молодого господина уже интересуют девушки? – повел бровями Вэй Усянь. – Впрочем, неудивительно, у вас как раз самый возраст! Девушек тут хорошеньких навалом!
- Будущая жена принца Гусу тоже красотка? – без особого интереса полюбопытствовал принц Юньмэна.
- Хмм, всех интересует этот вопрос, но никто не знает на него ответ! – с досадой заявил Усянь, не уточнив, что под «всеми» он, вообще-то, имел в виду себя. – Я ее не видел, но думаю, что для будущего вана выбрали самую красивую, а как иначе? Я хорошо изучил Гусу за прошедшие пару лет, так что могу ручаться за это!
- Хорошо изучил? Это как? Разве ты не отсюда?
- Нет, на самом деле моя родина такая же, как и ваша – Юньмэн.
Глаза Цзян Чэна округлились от немого удивления. После двух чарок он уже осоловел, щеки раскраснелись, черты лица из хмурости разгладились, сейчас он стал более сговорчивым и был похож не на вредного подростка, а на более милого и очаровательного ребенка.
- Юньмэн? Да ладно? – словно не поверив, переспросил принц.
- Не верите? У меня и колокольчик имеется! – Вэй Усянь звякнул своей семейной реликвией, висящей на поясе. Эта драгоценность много для него значила, ведь она помогла отыскать и Лань Ванцзи – своего спасителя, – и отца.
Цзян Чэн придвинулся к Усяню, осторожно коснулся колокольчика, чтобы рассмотреть, а потом достал из-за пазухи свой – точно такой же, со своим личным именем.
- И у меня такой! – внезапно обрадовался он, а потом погрустнел. – Я… совсем не помню Юньмэн. Кроме воспоминаний о сотне лотосов в дворцовом пруду у меня почти не осталось никаких воспоминаний о нем.
- У меня, честно говоря, тоже, – сказал Вэй Ин. – Я смутно помню свой дом, более ярко – оживленную пристань и то, что тоже очень любил лотосы и его семена.
- И я! Обожаю семена лотоса!
Цзян Чэн снова повеселел, грудь сдавило от какого-то приятного теплого чувства – или то было из-за вина? Но внезапно осознать, что у него со слугой оказалось гораздо больше общего, чем он мог себе представить, стало для Цзян Чэна настоящим откровением. В Цишане его окружали только тамошняя прислуга и род Вэнь, он не встречал никого, кто мог бы разделить с ним ностальгию по старой родине, оставшуюся только в воспоминаниях. Постойте, но тогда получилось, что Усянь совсем не слуга Гусу, а слуга Юньмэна?.. Его человек, Цзян Чэна!
- А как так получилось, что ты оказался в Гусу? – задал принц вопрос без задней мысли.
Вэй Усянь едва было открыл рот, как сразу закрыл его. Как он мог сказать племяннику Цишань Вэнь, что это случилось по их милости? Как много об этом знал принц Юньмэна? Не мог же не знать. Спросить его ответным вопросом, как так получилось, что тот оказался в Цишане? Однако это была слишком щекотливая тема для разговора. Легкая радость, которой был опьянен Усянь еще какое-то мгновение назад, сменилась резкой прохладой и сменой настроения, улыбка сползла с лица, глаза чуть потемнели.
- Не самое приятное из моей биографии, – уклончиво ответил он.
Цзян Чэн уже особо не слушал, его глаза последние несколько минут начали закрываться против его воли, и хотя принц пытался с этим бороться, вино все-таки одержало верх, и он грузно опустил голову на столик, проваливаясь в сон. Последними его мыслями было то, что он наконец-то нашел своего человека из Юньмэна.
- Ну что ж, так даже лучше. Спите, молодой господин, – проговорил Вэй Ин себе под нос. Поначалу у него было прекрасное настроение – ведь он так давно не пробовал «Улыбку Императора»! Но теперь оно омрачилось из-за старых воспоминаний о нападении Цишань Вэнь и о матери – не полностью, лишь рваными кусками, но это было совсем не тем, о чем бы хотел сейчас вспоминать Усянь.
Он не любил думать об этом, но иногда ненароком размышлял о постигшей судьбе своей матушки. Должно быть, она умерла в тот день из-за нападения собак. Или ее до смерти забили люди Цишаня. Или ей повезло выжить, но не повезло стать рабыней Вэней… Юноша помотал головой. Наверное, из этих зол лучшим будет смерть. Его матушка была слишком гордой, чтобы прогнуться под Цишань Вэнь. Наверное, она бы выбрала убить себя самой, чем служить им. А он, Вэй Усянь, из кожи вон лез, чтобы угодить им… Слегка успокаивало, что не прямому наследнику Цишань Вэнь, а побочному, и всё же от этого особо легче не становилось.
Усянь перенес Цзян Чэна из-за стола на кровать и слегка прибрался в комнате, после чего почувствовал чье-то присутствие за дверьми покоев. Сделано это было намерено, как тайное послание, чтобы Вэй Ин понял это и вышел. Чуть сжав меч на поясе, он тихо покинул комнаты, а в коридоре наткнулся на Сун Ланя.
- О, господин Сун Лань! – радостно протянул Вэй Усянь, как будто узрел долгожданного вестника с небес. – Какими судьбами в гостевой дворец? С хорошими вестями или не очень?
«Тебя Лань Чжань прислал?» – чуть не сорвалось с языка, но Усянь тактично его прикусил. С чего бы принцу Гусу так делать? Он ведь был занят куда более ответственными делами.
Сун Лань принюхался, а потом озвучил свои мысли:
- Птичка нашептала, что ты решил споить принца Юньмэн Цзян.
- Тебе уже успели об этом доложить? Пришел читать нотации, что пить алкоголь в Облачных Глубинах запрещено? Но это ведь гостевой дворец, а не главный!
«В главном я уже успел наслушаться об этом от Лань Чжаня», – мимолетно подумал Вэй Ин, вспоминая времена обучения и поймав себя на мысли, что уже давно не слышал поучений от принца Гусу и успел по ним соскучиться. Да и вообще давно не видел его…
- Также мне доложили, что принц Юньмэна изводит тебя, – добавил Сун Лань.
- Ну что ты, какое изводит, – отмахнулся Вэй Усянь, совсем не удивившись, что кто-то докладывает в главный дворец о новостях из гостевого – ведь у всех стен есть уши, а вопли принца Юньмэна были бы слышны даже за сотней стен. – Так, мелко пакостит, как делают дети. Хотя, казалось бы, он уже должен был выйти из этого возраста… Впрочем, всё под контролем!
- Похвально, что ты справляешься с этой задачей, – кивнул Сун Лань. – Для воина стать нянькой проблемному подростку – не особый повод для гордости, но в твоем случае ты заслужил поощрение за терпение.
- То есть ты пришел подбодрить меня? – захлопал глазами Усянь, а потом криво улыбнулся, предвкушая что-то интересное. – Только не говори, что привез целую повозку, заполненную «Улыбкой Императора»?!
Сун Лань усмехнулся.
- Вообще-то собирался предложить нечто позаманчивее.
Вэй Ин приподнял одну бровь. Что может быть позаманчивее, чем хорошее вино в большом количестве за все его труды?!
- И что же это? – буркнул Усянь.
- Пару свободных часов, – ответил Сун Лань. – Пока принц Юньмэн Цзян спит, я покараулю его, а ты можешь отлучиться.
Усянь не поверил своим ушам.
- Но я ведь… подожди, что?
- Молодой господин Лань передал, что хочет тебя увидеть – справиться о принце Юньмэна. Уже прошло достаточно времени, чтобы ты сложил впечатление о нем, но днем ты служишь, поэтому для доклада остается только ночь.
Сердце внезапно подскочило в груди, едва Вэй Усянь услышал, что сможет увидеть Лань Ванцзи. Сколько он его не видел, целую неделю? А казалось, что прошла вечность! Он бы никогда не подумал, что желание увидеть Лань Чжаня окажется столь острым.
- Что же ты сразу не сказал?! – спохватился Вэй Ин. – Всё, я побежал!
- Только ненадолго, – вдогонку напомнил ему Сун Лань. Впрочем, он надеялся, что сморенный алкоголем наследник клана Цзян проспит до утра.
* * *
Вэй Усянь был вне себя от счастья, что хотя бы ненадолго может покинуть гостевой дворец, чтобы повидаться с Лань Ванцзи. Полчаса туда и полчаса обратно, значит, у них будет около часа на поболтать?
Он добрался до главного дворца и покоев Ванцзи так быстро, как смог, подошел к дверям и прислушался. Оттуда доносились приглушенные отзвуки гуциня.
- Ваше Высочество молодой господин Лань! Ваш верный слуга прибыл по вашему указанию! – доложил о своем прибытии Усянь.
- Входи, – послышалось из-за дверей, но музыка не прекратилась.
Вэй Ин отчего-то чувствовал несвойственное ему волнение, чему еще способствовало учащенное сердцебиение, но он списал это на спешку, с которой добирался до дворца. Юноша отворил двери и, войдя внутрь и увидев принца, чуть не потерял дар речи; на какое-то мгновение у него перехватило дыхание: он впервые видел Лань Чжаня
таким.
До этого Ванцзи всегда представал перед Усянем в официальном облачении, а здесь и сейчас ночью в своих покоях был одет более скромно, по-домашнему, и оттого показался очень уязвимым. Волосы распущены и не скреплены заколкой, вместо царских многослойных одеяний – белая накидка поверх нижних одежд.
Вэй Усянь еле заставил себя закрыть приоткрывшийся от ошеломления рот и тяжело сглотнул. Конечно, он всегда знал, что Лань Ванцзи обладал выдающейся внешностью, но как так получилось, что в таком более простом облике он казался еще красивее, чем был?..
В голове невольно проскочила еще одна странная ассоциация: будто Усянь пришел не в покои принца, а в какой-то сакральный храм на поклон к небожителю. Если бы Лань Чжань не был принцем, то точно богом, подумалось Вэй Ину, и тогда бы он стал его самым преданным последователем, потому что ради него не жалко было и лоб расшибить в преклонениях.
Усянь ненароком подумал, что не имел права видеть Ванцзи в таком слишком… деликатном образе? Будто стал свидетелем чего-то запретного и почему-то стыдливо опустил глаза, не в силах больше лицезреть такого красивого Лань Чжаня. Однако стоило перестать смотреть на лицо принца, как взгляд коснулся его рук на гуцине. Как все-таки было удивительно, что именно этими пальцами – такими длинными и изящными – он создавал музыку, которая разливалась по всей комнате. Весь его благонравный вид был ничем не искажен, кроме сосредоточенности, вот только музыка… от нее сжималось всё внутри.
- Прошу прощения, что предстаю в неподобающем облике, – внезапно заговорил Лань Ванцзи, закончив играть мелодию. В покоях образовалась тишина, нарушаемая лишь его приятным голосом. – Обычно в это время я отхожу ко сну, но сегодня исключение из правил. Присаживайся, Вэй Ин. Как твои дела в гостевом дворце?
Усянь запоздало вспомнил, что уже наступил час свиньи (21:00-23:00), и все в Облачных Глубинах должны были видеть десятый сон. Но Ванцзи… сделал исключение. Конечно, не для того, чтобы просто повидаться со своим охранником, они же были не приятели, а для получения информации, и все-таки почему-то этот жест очень тронул Вэй Усяня. Он был бы не против всегда приносить всякие новости и сплетни в это время, лишь бы увидеть запретный облик Ванцзи еще раз.
Усянь присел на подушку напротив принца и, постаравшись придать своему голосу беззаботный тон, начал рассказывать:
- У меня всё хорошо! Принц Юньмэна мне особо не досаждает, он, кстати, вполне себе безобидный, хоть и вредный. Почти безвылазно сидит в покоях, просит принести ему то, сделать это, иногда выходит погулять в сад, но даже со своей свитой не общается. Мне показалось, что он избегает их намеренно, хотя могу и ошибаться, они и сами-то его особо не стремятся навещать, предоставили самому себе. Впрочем, могу понять, почему, ха-ха. Больше ничего странного я не заметил. А как дела у тебя, Лань Чжань? Мне кажется, или тебя что-то печалит?
- С чего ты так решил? – с легким удивлением спросил Ванцзи.
- Потому что ты играл что-то грустное.
Лань Чжань погладил струны гуциня, и Вэй Ин завороженно проследил за его пальцами, а потом принц задал еще один вопрос:
- Почему ты подумал, что мелодия грустная?
Усянь пожал плечами, не став озвучивать вслух, что гуцинь сам по себе казался ему унылым инструментом, и ответил первое, что пришло в голову:
- Сердце сжимается, стоит только услышать твою музыку. Как будто ты изливаешь все переживания и сожаления целого мира! Совсем не похож на человека, полного энтузиазма! Как будто скоро не твои коронация и свадьба, а чьи-то похороны. Но ты не переживай, я слежу за принцем Юньмэна днем и ночью, дворец хорошо защищен – нет повода для беспокойства. Хотя, пока я отсутствую, может и есть, – он шкодливо улыбнулся. – А что ты играл?
Лань Ванцзи помедлил с ответом, его взгляд блуждал где-то мимо Вэй Усяня, пока он снова не обратился к нему:
- А на что было похоже? Вызвало какие-то ассоциации?
- Хмм… даже не знаю. Я бы сказал, что это как будто тоска по чему-то.
Что-то как будто неуловимо поменялось во взгляде Ванцзи, но в комнате с приглушенным светом, в которой горели лишь несколько свечей, Усянь упустил этот момент.
- Она называется «Последняя летняя ночь в Гусу». Можно сказать, что это тоска по лету, так что ты почти угадал, – поведал Лань Чжань слегка уклончиво.
- Эх, по лету и я скучаю, – вздохнул Вэй Ин, внутренне порадовавшись, что его догадка оказалась верна, но не придав этому особого значения. – Ведь скоро начало Холодных рос, а потом Выпадение инея и снег… Брр! То ли дело летом: и лотосы, и арбузы, и чего только нет.
- И светлячки, – внезапно добавил Ванцзи.
- Светлячки? – удивленно переспросил Усянь. – О них бы я подумал в последнюю очередь.
- Их тоже можно встретить только летом, а еще…
Принц опустил взгляд и снова невесомо прошелся пальцами по струнам гуциня, словно размышляя, стоит ли ему продолжить.
- Еще?.. – протянул Вэй Усянь, ожидая продолжения.
- Моей матушке нравилась эта мелодия, – спустя какое-то время снова заговорил Лань Ванцзи, решившись на откровение. – Перед своей смертью она говорила мне, что будет приходить каждый год с новыми цветами горечавки светящимся светлячком. Это будет значить, что она думает и скучает по мне… Забавно, наверное. Я почти ее не помню, но помню ее слова.
- Лань Чжань, ты, должно быть, тоскуешь по своей маме? – догадался Усянь. – Я по своей тоже.
Взгляд Вэй Ина слегка затуманился. Второй раз за этот вечер воспоминания возвращались к его матушке. Только в случае с наследником клана Цзян то были тяжелые воспоминания, но рядом с принцем Гусу – более ностальгические.
- Вэй Ин, – внезапно позвал Лань Чжань. – Ты знаешь историю Ю Боя?
- Нет, – мотнул головой юноша, – кто это?
- Известный музыкант периода Весен и Осеней… Он прославился своей игрой на гуцине. Никто не понимал его музыку, пока он не встретил одного дровосека, который разделил всю глубину восприятия его души.
- О, это что-то из старинных эпосов про лучших друзей, которые стали путешествовали вместе?
- Не совсем, – грустно усмехнулся Ванцзи. – Но они действительно стали близкими друзьями. Настолько близкими по духу, что образец их дружбы озаглавили термином Чжиин: «знать тон» или «понимание музыки».
- Как родственные души? – уточнил Усянь. – Сейчас редко, кто может похвастаться таким другом! И что же было в их приключениях?
- Ю Боя должен был закончить путешествие один, а потом навестить своего друга. К сожалению, когда он вернулся, то узнал, что тот умер от болезни. Ю Боя был столь опечален, что порвал струны своего гуциня и больше никогда не играл на нем.
- Что?! Ну, Лань Чжань! Ты даже истории рассказываешь трагичные! Вот зачем ты меня расстроил? Нет, чтобы рассказать что-то веселенькое, пикантное или про призраков…
Вэй Усянь настолько возмутился грустной концовкой рассказа Лань Ванцзи, что даже не подумал спросить, для чего тот об этом рассказал. Принц снова усмехнулся, на этот раз без тени грусти.
- Ты когда-нибудь играл на музыкальных инструментах? – спросил он.
- В детстве меня обучали игре на флейте, – ответил Усянь. – Но потом единственной музыкой для моих ушей стали шум и разборки на рынке.
- Хочешь научу тебя играть на гуцине?
- Что? А можно?
В глазах Вэй Ина зажегся неподдельный интерес, – не столь как к самому инструменту, сколь к самому предложению от Лань Чжаня, – он напомнил горящий взгляд ребенка, которому предложили сделать что-то увлекательное, на что тот даже не надеялся когда-либо получить разрешение.
- Садись передо мной, я покажу тебе, – сказал Ванцзи и похлопал на место рядом с собой.
Вэй Усянь, с одной стороны, внезапно наполнился огромным энтузиазмом, а, с другой стороны, не мог поверить в происходящее. Что бы вот так близко к Лань Чжаню? К Его Высочеству? Наследному принцу Гусу? Молодому господину Лань Ванцзи? К которому нельзя было дотрагиваться, но он сам предложил научить Усяня играть… Вот так спонтанно. Это предложение будоражило и даже заставило слегка испугаться собственных эмоций.
Вэй Ин медленно пересел, оказавшись между гуцинем – спереди и Лань Чжанем – сзади. Его спина касалась поверхности одежд принца на груди, и через это препятствие можно было даже уловить вибрацию его голоса через грудную клетку, отчего по коже юноши пробежали мурашки.
- Музыка на гуцине делится на три разных звука, первый – сан инь…
От Лань Ванцзи веяло слабым, но приятным ароматом сандала: он обволакивал, заставлял отвлекаться и пропускать слова из лекции принца о музыке мимо ушей. Голос доносился рядом с ухом, грудь теснее прижалась к спине, передавая свое тепло, отчего Вэй Ин начал терять связь с реальностью, как будто всё это было частью фантастического сна. Ему хотелось, чтобы время остановилось, и он вечность обучался игре на гуцине под чутким руководством Лань Чжаня – даже, если никогда не научиться играть.
Низ живота охватило какое-то волнующее, тянущее чувство, по всему телу словно разлился поток чего-то горячего, обжигающего. Вэй Усянь не мог пока себе этого объяснить, кроме подсознательного чувства, что его ужасно тянуло к принцу, хотелось остаться так подле него как можно дольше и никуда не уходить. Из головы вылетели мысли, что Ванцзи скоро женится и станет новым ваном, что Усяню нужно охранять принца Юньмэна, что у них разные социальные статусы и что они вообще-то мужчины. Ничего не имело значения, как будто они остались только вдвоем в целом мире в этой комнате, и лишь неумелое треньканье струн Вэй Ина было единственным сопровождением.
Внезапно их игру отвлекли какие-то звуки снаружи, из которых можно было разобрать чей-то недовольный возглас и голос, пытающийся успокоить первый. Второй по интонации принадлежал Сун Ланю, а первый…
Вэй Ин внезапно покрылся мурашками – на этот раз от страха, и инстинктивно отодвинулся от Лань Чжаня, резко вскочив на ноги. Принц же, казалось, совсем не смутился – ведь они не делали ничего странного, просто обучались игре на гуцине – и встал более спокойно.
- Ваше Высочество молодой господин Лань, к вам с визитом принц Юньмэн Цзян, – донеслось из-за дверей. – Постойте, молодой господин Цзян, он, возможно, уже спит, нельзя же так врываться…
В этот момент двери покоев широко распахнулись, и на пороге предстал взлохмаченный Цзян Чэн с недовольной заспанной мордашкой. Сун Лань стоял за его спиной, виновато потирая затылок.
- Так уж получилось, что я не могу нормально заснуть без своего слуги, – заявил принц Юньмэна, уперев руки в бока, а потом обратился к принцу Гусу с укором в голосе: – Вы сами дали мне его в пользование, а теперь вот так бессовестно забираете посреди ночи? Чем это вы тут занимались?
Вэй Усяню хотелось закатить глаза. Было похоже на ребенка, которого убаюкала мама, а потом оставила спать одного, сама уединившись в комнате с отцом. Усянь мотнул головой. Да что за странные ассоциации продолжают лезть ему в голову?!
- Я тут подумал… – снова заговорил Цзян Чэн, не дождавшись ответа Лань Ванцзи, которому не особо хотелось ему отвечать в принципе. – Вы еще ни разу не составили мне компанию, господин Лань. Понимаю, что вы, должно быть, заняты подготовкой к своей коронации и свадьбе… Но, может быть, уделите совсем немного вашего драгоценного царского времени, чтобы показать мне местность? Одного без вашего дозволения меня не выпустят из дворца, а мне надоело торчать там безвылазно.
- Как насчет прогулки на лошадях? – немного подумав, предложил Ванцзи.
- Отлично! – одобрительно хлопнул в ладоши Цзян Чэн. – Прямо завтра с утра! Эй, слуга, пойдем. Из-за тебя спать осталось на несколько часов меньше!
Вэй Усянь тяжело вздохнул, виновато глянул на Лань Ванцзи и последовал за принцем Юньмэна. Лань Чжань снова отпускал его и от чувства безысходности сжал кулаки, пока не побелели костяшки пальцев – в его дворце, в его собственных покоях, даже тут он не был полноправным хозяином и должен был идти на поводу у какого-то мальчишки только потому, что тот был племянником правителя более могущественного государства.
Став ваном Гусу, смог бы он наконец иметь то, что желало его сердце и больше ни перед кем не отчитываться?..
* * *
Той ночью Вэнь Чжулю и Мэн Яо получили тайное послание от сокола. Когда Чжулю его прочитал, то изрядно помрачнел.
- Что в нем говорится? – спросил Мэн Яо, предчувствуя нерадостные вести.
- Вэнь Жохань ван недоволен, что же еще? – вздохнул Вэнь Чжулю. – Он направляет сюда своих сыновей закончить то, с чем не справились мы.
- А нам-то что теперь делать? – нахмурился Мэн Яо. – Этот мальчишка сбил тебя от нашей цели, заморочил голову какими-то выдумками! Из-за него наши жизни теперь тоже под угрозой, раз мы не выполнили задачу.
Чжулю какое-то время помолчал, потом заговорил:
- Это не значит, что мы не справились. Просто переиграем немного.
- И как ты собрался переигрывать и главное – чем? Если только…
Мэн Яо о чем-то задумался, потом его напряженное лицо разгладилось, на губах заиграла привычная легкая улыбка.
- Кажется, у меня появилась одна идея. Я знаю, кто сможет нам помочь.
