Тайна Зеленого слоника

Майор посмотрел на небо, затем упёр взгляд в землю. Почему-то на секунду ему показалось, что отличий между этими жизненными гранями не было никаких вообще. Впереди виднелись стены штаба. Не были реальными и они. Казалось, что ни один предмет, из окружавших его, и ни одно событие, из происходившего здесь - не было настоящим. Настоящим не был даже он, Епифанов. Он явно делал не свою работу и получал люлей от судьбы за кого-то другого. Возможно, за того самого беднягу, который вскрыл себе вены штыком на этой проклятой гауптвахте… Реальными были только небо, земля да унитаз с вилкой. Епифанов медленно поднял руки к глазам и с удивлением понял, что стоит на коленях перед загаженным унитазом, а в руках сжимает штампованную из жести вилку. Перед ним продолжало смазано маячить здание штаба. Отбросив столовый прибор, майор бросился туда, словно исцарапанные временем стены могли таить в себе спасение от внезапно нахлынувшего наваждения. У входа стоялая его старая знакомая - Волга-«догонялка». Багажник её с силой пытались закрыть несколько прапорщиков, но от раза к разу у них это не получалось, словно туда пытались засунуть что-то, не подходящее по размерам. Или упорно сопротивляющееся. Из дверей штаба быстро выбежал человек с полковничьими погонами. «Авиация», - машинально отметил про себя Епифанов, заметив на голубых петлицах полковника пропеллеры с крылышками. Приближаясь к зданию и приглядываясь к толпе перед собой, он всё меньше верил в происходящее. Обернувшийся к особисту полковник оказался тем самым жирным толстяком, за которым он столько времени гонялся по всей части! -Что за хуйня у вас тут? - закричал толстяк, словно не видя стоявшего в трёх шагах от него Епифанова. Этот же вопрос мысленно задавал себе ошарашенный майор, который стоял теперь, схватившись за голову, и пытался понять, не спит ли он. Происходящее никак не могло быть правдой! Ощущая какое-то противоестественное бессилие, особист упал на колени. - Сбежал! - плаксиво ответили окружавшие его прапоры, повинно опустив головы. - Разыскать! Немедленно! - забесновался полковник, раздавая оплеухи подчинённым. Прапорщики разбежались, а толстяк лично сел за руль «ГАЗ»а-24 и резко сдал назад. На секунду отняв руки от головы и подняв взгляд, Епифанов увидел, что треугольный бампер «Волги» находится в сантиметре от него... Далее последовал резкий удар, и майор отлетел на метр назад, хотя и очень твёрдо держался до этого коленями на земле. На миг ему показалось, что он так и остался покачиваться в воздухе, не приземляясь на плац. Вокруг внезапно заметались люди, причём одетые преимущественно не в цвета хаки, а в белоснежно-белое. - Доктор! Доктор, я ж тебя урою нахер! - закричал вдалеке до боли знакомый Епифанову голос. - Развяжи! Развяжи меня! Главный военный прокурор Иркутской области полковник Иннокентий Павлович Кошкин и приземистый человечек в белом халате стояли на застеклённой веранде большого бетонного здания, напоминавшего издалека зенитный бункер. В руках у приземистого человечка, которого все называли здесь просто «Профессор Матти», был бинокль, и, высматривая кого-то вдалеке, он периодически отдавал его Кошкину, что-то негромко объясняя. - Видите, вон он, за сараем прячется? Нас ищет, - по-отечески тепло прогнусавил профессор. Иннокентию Павловичу эта процедура не нравилась. Он никогда не поощрял шпионства и доносительства, и даже самых лучших своих сотрудников за такое занятие нещадно наказывал. Наблюдение за госпитализированным сотрудником своего ведомства - это, конечно, было не совсем шпионство, но огороженный трёхметровым забором лесопарк очень напоминал ему экспериментальный лабиринт, а бегавший по нему Епифанов - подопытную крысу. - Что, никаких улучшений? - грустно спросил Кошкин. - Пока нет, - развёл руками Матти. - Однако, мне есть, что с вами обсудить. Полковник на секунду оторвался от окуляров бинокля, презрительно поглядел на Матти и снова вернулся к наблюдению. - Случай очень интересный, - продолжал профессор, засунув руки в карманы и обнаружив под белым халатом дорогой тёмно-синий костюм в белую полоску. - Вчера, например, он сбежал из процедурного кабинета. - Почему он такой грязный? - негромко спросил Кошкин. - Вы его моете вообще? - Так я же вам и говорю. Он отбежал метров на двести от корпуса, нашёл огромную лужу, прыгнул в грязь и весь измазался! - Нехорошо это, - неопределённым тоном пророкотал полковник, но Матти среагировал мгновенно. Он достал из кармана портативную рацию и отрывисто скомандовал невидимым санитарам: - Идите, мойте его. - Жаль, очень жаль, - покачивал головой Кошкин, продолжая наблюдать за одним из самых лучших своих сотрудников. Бывших сотрудников. - Ценный был кадр. - Видимо, перетрудился на работе. Определённо, это профессиональная деформация! - заключил Матти и, подхватив полковника за локоть, увёл его с веранды. - А теперь мне хотелось бы переговорить с вами. -Жалобы? - с едва заметным недоумением спросил полковник. -Не совсем, - как можно дипломатичнее начал профессор. - Как бы это сказать… Частенько! Ну, частенько недоедает, Иннокентий Павлович. Широкоплечий Кошкин резко развернулся и чуть не зашиб растерявшегося Матти своими могучими руками. - То есть как? - недовольно прогудел он. - Полностью отвергает еду, которую ему приносят санитары, - то обнажая, то скрывая зубы, аккуратно заговорил профессор, при этом очень миролюбиво жестикулируя. -Послушайте, наша контора выделила вашей клинике достаточно средств, и даже более того, - Кошкин решительно грохнул кулаком по бетонному косяку, отделявшему веранду от лестницы. - А вы не можете накормить пострадавшего на работе человека? - Да за такие деньги я лично готов ему завтрак приносить, - угодливо захихикал Матти. - Впрочем, когда не осталось других методов, я так и поступил! Но в ответ я получил абсолютно ничем не преодолимую агрессию. Полчаса, прибегая к различным психологическим методикам, я пытался убедить его хотя бы попробовать ту еду, которую мы ему готовим. Но в ответ слышал лишь мат и угрозы физической расправы. Кошкин хмыкнул. - Возможно, это как-то связанно с полученной ранее психической травмой. Бедняга очень многого натерпелся, в особенности, связанного с едой. - И как же вы намерены бороться с его сопротивлением? - полковника явно заинтересовало поведение его бывшего подопечного. - Применять транквилизаторы вы запретили… - Никаких колёс! - решительно ухнул Кошкин. - …поэтому мы решили пойти иным путем. - Поподробней, пожалуйста, - закивал головой главный военный прокурор области. - Ваш человек - интереснейший экземпляр для исследований в области психиатрии и я решил прибегнуть к экспериментальному методу... - уверено заговорил Матти. - Вы что, на нём опыты ставите?! - рявкнул Кошкин, и руки его потянулись к горлу профессора. Тот незаметно ускользнул, и продолжил говорить на полтона тише, когда его шея оказалась в нескольких метрах от стальной хватки полковника. -Опытами это трудно назвать, - отмахнулся он. - Медицина не изобрела ещё способа напрямую заглядывать человеку в его котелок. И мы, просто напросто, даём ему некоторую свободу в его фантазиях, а затем изучаем его поведение. Провокация! Патология сама развивается и обнаруживает себя. А мы - тут как тут, готовые её лечить. Матти шутливо постучал себя костяшками пальцев по голове и гнусаво рассмеялся. Полковник продолжал стоять с каменным лицом. - И вы знаете, эта методика начала приносить интересные плоды! - продолжил профессор. - Похоже, мы нащупали правильный путь к лечению майора. По крайней мере, теперь он хотя бы сыт. - И каким образом вы этого добились? - Мы разрешили ему воровать из столовой, - аккуратно продолжил Матти. - Персоналу приказали как бы… «не замечать» этого пациента. Насколько я понял, Георгий Константинович до сих пор воспринимает жизнь в клинике, как задание на вражеской территории. Видимо, дают о себе знать его старые навыки... Полковник гордо улыбнулся. Даже с потерянными лапами, его лучшая гончая продолжала чуять дичь за версту. Полностью выгоревший за много лет службы Епифанов, даже по ту сторону безумия продолжал оставаться профессиональным контрразведчиком. Профессор ловким движением снял со своего носа очки и начал протирать их подолом халата. - Об этих навыках я и хотел поговорить бы с вами, Иннокентий Павлович. Дело в том, что после начала эксперимента я лишился трех своих замов. Улыбка медленно сползла с прокурорского лица. - И я был просто потрясен открывшимися обстоятельствами! Понимаете, за это время было пролито столько света на происходящее у меня за спиной…И всё это благодаря действиям моего пациента, Георгия то есть! - с немного сумасшедшей улыбкой выпалил Матти. - Что он натворил? - хмуро отчеканил Кошкин. - Что вы! - широко улыбнувшись, отмахнулся мозгоправ. - Майор Епифанов ничего не натворил! Он просто продолжил бороться с «внутренним врагом», как и предписывали ему всю жизнь его служебные уставы! После того, как мы дали ему свободу передвижений по территории больницы, он, насколько я понял, начал вести какое-то тайное, своё собственное, внутреннее расследование. Меня это очень заинтересовало: знаете, я уже давно хочу посоветовать одному своему аспиранту подобную тему - влияние профессионального прошлого на состояние больного. Поэтому я не стал ему препятствовать. Ну и, скажу честно, я посчитал, что возвращение к старому ремеслу станет неплохим дополнением к моей терапии. - В своём прежнем ремесле он заламывал людей похлеще, чем ваши дуболомы в халатах, - скептично протянул Кошкин. - Вы напрасно дали ему разгуляться. - Напротив! - воскликнул Матти. - Понимаете, дело в том, что у психов... Он вдруг закашлялся, наткнувшись на сузившиеся от злобы глаза полковника. - Кхм…У некоторых людей с психическими заболеваниями сильно развивается чувство восприятия - одно из пяти. Покинув одну часть головы, все ресурсы организма отправляются в другую её часть. Мыслительная сила никогда не покидает человека, я уверен. Она только может неправильно распределиться - и тогда человек заболевает… Так вот, такие больные способны замечать то, что здоровому человеку не сразу бросится в глаза. Другое дело, что они не способны как-то структурировать полученную информацию, и она, в итоге, превращается у них в сознании в какие-либо причудливые образы. Да. Знаете, многие из наших пациентов чудесно рисуют или пишут, но выводят при этом просто не поддающиеся пониманию картины... - Ближе к делу, профессор. У меня мало времени. Георгий был наблюдательным всегда, даже в учебке, когда был зелёным птенцом, - мотнул головой полковник. - Я так и подумал, - возбуждённо закивал Матти. - Поэтому не удивился, что эффект от его наблюдательности только усилился! Уверен, что именно поэтому он сразу же заподозрил у меня в вотчине что-то неладное, и взялся за работу. Понимаете, сначала он пытался рассказать мне что-то, но его первоначальная агрессия, честно скажу, настроила меня к нему довольно скептично, так что я не сразу прислушался к Георгию Константиновичу. Я и не мог я поверить, что в моей больнице может происходить такое! - Какое? - явно уже м профессиональным интересом вопросил Кошкин. Матти лукаво кивнул в сторону лесопарка, по которому наверняка продолжал бегать Епифанов, которого тщетно пытались поймать санитары. -Первым делом он взял в разработку одного из наших ведущих терапевтов - профессора Осмоловского. Подслушав в столовой его разговоры, пациент понял, что он замышляет что-то нехорошее и организовал слежку за ним. В тот же день профессор вывел его на подпольную порностудию, которая была организованная прямо у нас в клинике в одном из пустующих кабинетов! - Что? - с омерзением отпрянул прокурор. - Осмоловский! - всё более распаляясь, быстрее заговорил Матти. - Используя служебное положение, по ночам приводил туда пациенток, после чего производил съёмки...в том числе и со своим участием. Кошкин презрительно сплюнул. - Майор Епифанов был взбешен происходящим, и забил профессора до полусмерти одной из игрушек. - Игрушек? - Понимаете, - деликатно выдохнул мозгоправ. - Осмоловский снимал довольно специфическое видео... - Блядь... - Кошкин закрыл глаза ладонью и отвернулся. - С кем я посадил своего пацана, охуеть, ёбаный в рот… - Я не знал ничего, я вам честно говорю! После расправы над профессором, Георгий Константинович, вдобавок, избил оператора, вывел из строя технику, и каким-то образом незаметно развёл по палатам перепуганных пациенток, по дороге намяв бока подвернувшимся санитарам! Это было просто неслыханно! - То, что творил ваш персонал у вас под носом - вот это неслыханно! - с издевательской улыбкой воскликнул полковник. - Вы понимаете, что я уже не могу слушать ваши истории? Но профессор продолжил, словно бы не слыша главного прокурора области: - Такое громкое происшествие не могло остаться без моего внимания. Я прибыл сюда из города той же ночью, и распорядился ввести пойманному майору галоперидол. Только он орать стал, глаза закатил, а тут, к тому же, ещё пришли известия об Осмоловском… В общем, тогда я в первый раз задумался над словами Епифанова и приказал только дать ему немного успокоительных. Его перевели в одиночку, под мой личный надзор. Я тогда, честно говоря, уже стал думать о провале своей методики… Однако, когда я вернулся к себе в кабинет, то обнаружил там вскрытый сейф и стопку бумаг! Это были рапорты майора Епифанцева, составленные на ваше имя! - На моё? - не поверил Кошкин. - Как? На чём? Когда он мог это сделать? - К ним прилагались даже фотоснимки и протоколы наблюдений, представляете? - Как он сумел собрать такое количество информации? - по-прежнему недоверчиво спросил полковник. - … и, самое главное, пронести их ко мне? - закончил за него Матти. - Я не знаю, Иннокентий Павлович. Но когда я пролистал несколько донесений, у меня волосы встали дыбом. Кроме Осмоловского, в рапортах изобличалась деятельность других моих заместителей! На фоне произошедшего с профессором, всё это уже не казалось мне фантазией сумасшедшего особиста. Но гораздо в больший страх меня повергло то, что из моего сейфа исчезло именное оружие! И, в довершение, мне тут же доложили, что Епифанов вырвался. Побег пациента с огнестрельным оружием грозил бы нашей клинике серьёзными последствиями. Но я знал, где искать Георгия Константиновича. Благо, в своих «рапортах» он докладывал, что собирается лично произвести задержание Васильцова. - Кто это? - Кошкин уже давно перестал слушать Матти, открыв рот, и теперь быстро делал пометки в своём блокноте. - Угодил, блядь, наш парень. Куда отдали… -Начальник охраны клиники, который, если верить майору, был главарём банды, промышлявшей у меня за спиной похищениями и вымогательством. Ловили бизнесменов средней руки с местных дач и держали в одиночках, выдавая за психов, пока те не раскошеливались за свою свободу. А перед освобождением пленников так накачивали галлюциногенами, что они начисто забывали место, в котором их держали. Прикрывал их во всём этом опять же профессор Осмоловский. Вы напрасно пишете, полковник, я уже со всем разобрался, - покровительственно закончил Матти. - Это я с вами со всеми, говнами, разберусь! - зарычал Кошкин, и Матти продолжил, не желая злить и без того закипающего с каждой секундой всё сильнее полковника. - Пока я осознавал случившееся, за окном раздались выстрелы! Собрав пару крепких санитаров, я тотчас же бросился в кабинет к Васильцову, но было уже поздно. Его подельники довольно потирали руки - оказывается, майор успел наговорить им много лишнего и они решили его устранить. Но пациент-то буйволом оказался, сумел вырваться и, несмотря на погоду, замаскировался в пруду. Пока я вязал Васильцова и его главного подельника, главного инженера Кочегарина, Георгия нашёл, вытащил и обогрел наш садовник Пахомов. Он подмешал ему в чай снотворное и спящего майора мы, от греха подальше, всё же рискнули вновь разместить в одиночке. Без сознания он провалялся почти сутки, но как только он проснулся, мы сами отпустили его на прогулку. Пока он ведёт себя довольно спокойно. Но что делать с тремя моими проштрафившимися замами - я ума не приложу, поэтому вызвал сюда вас, Иннокентий Павлович. -Какова же наша диспозиция? - захлопнув блокнот, Кошкин поднял глаза, в миг ставшие отчего-то довольно печальными и вернулся на веранду. Матти последовал за ним. - Сегодня я сообщу обо всём случившемся в полицию. Другого выхода нет, да и тянуть нельзя, подумают ещё что. И то, если кто-то уже раньше меня не сообщил. Персонала-то у нас достаточно. Если откроются все факты, то Георгия, как социально опасного, по решению суда, скорее всего, переведут в учреждение закрытого типа, вроде дурки на Фонтанке. К маньякам. Там его кровь от транквилизаторов постепенно превратится в студень. А по-другому там лечить не умеют. Боюсь, в этом случае, помочь ему уже будет невозможно. Мне терять нечего, - усмехнулся профессор и махнул рукой. - Скорее всего, моя врачебная карьера будет закончена, как только сюда прибудут официальные лица. А вот у вашего бывшего подчиненного шанс ещё есть. И я не хотел бы... - по лицу Матти была заметно, что его предложение зашло в тупик, поэтому он начал заново. - Поэтому я и хотел бы с вами посоветоваться: как быть? Сокрытие фактов от следствия всегда чревато - кому, как не вам, об этом знать. Но я думаю, мы могли бы перевести Георгия Константиновича отсюда до начала официального следствия. Я хотел бы попросить вас лишь об одной небольшой услуге… Понимаете? - Понимаю, - полковник, глянув на сверкающего чувством превосходства профессора, шумно выдохнул. Подумав несколько минут, он хлопнул ладонями и энергично заговорил: - Поступим так... Зеленый штабной УАЗ на огромной скорости промчался через раскрытые ворота, увенчанные надписью «Частный санаторий Green elephant». За рулем сидел полковник Кошкин и радостно рассказывал что-то пассажиру на заднем сидении. Там сидел Епифанов. - Жора, ёбаный насос! Мы уже вторую клинику меняем! - захохотал Кошкин, ударив кулаком по приборной доске. - Ты когда успокоишься уже, диверсант хренов? В ответ майор лишь загадочно улыбнулся, и поднял на зеркало заднего вида глаза, полные профессионального, отнюдь не безумного азарта. Ворота за их машиной закрывались автоматически. Людей видно не было. Подъехав к огромному, выполненному в стиле барокко, очень неуместно смотревшемуся посреди лесной глуши, корпусу санатория, УАЗ остановился. - Хорошо, что мы успели вытащить тебя из этого говна, - Иннокентий Павлович заглушил мотор и, повернувшись назад всем телом, похлопал Епифанова по плечу. - Думал уже, блядь, концы отдам в этой тайге ебаной! - оскалившись, выругался майор. - Премию получишь! Без хуёв! - дав подчинённому лёгкую затрещину, полковник повернулся обратно и окинул взглядом открывшееся перед ним великолепие девственной природы. - И отпуск…на месяцок. Два «Урала», до краёв загруженные арестованными бойцами и офицерами части обслуживания ВВС в местечке Сергина, мчались по раскисшей таёжной дороге. Воздушный поток от грузовиков слегка покачнул указатель, гласивший «Тайшет - 10 км». На этом и закончилась эта невероятная и неповторимая в своей необъяснимой ясности история. И единственное, что мы должны понять, глядя на пример наших героев, так это то, что не всякому из нас дано постичь тайну. Кем бы ни был по своей профессии человек, он никогда не застрахован от того, чтобы в один прекрасный момент не потерять свой рассудок. Но только тот, кто даже с обратной стороны человеческого понимания не расстанется с чувством долга, чести и настоящей мужской дружбы, сможет спастись. Перед таким человеком не устоит ни одна тайна. Одной из таких тайн для него и станет ТАЙНА ЗЕЛЕНОГО СЛОНИКА.