***
Телефон, буквально откинутый меньше десяти минут назад, начал вибрировать и звенеть. Он тихо играл ненавязчивую мелодию, предупреждая своего хозяина о входящем звонке, и медленно, но верно двигался к краю стола. Его падение приближалось, но в последний момент Тсунаёши соизволил-таки поднять телефон со стола. Кавахира, сидящий рядом с подростком с самого ухода виндиче, сдержанно и даже слегка напряжённо улыбнулся. Савада чуть дрожащими руками принял вызов, и в динамике послышался тяжёлый вздох. — Тсуна? — голос звонившего был тихим и полным какого-то невысказанного чувства. «Скорее всего, он просто невероятно зол или ужасно разочарован во мне — предположил Савада и поднёс телефон к уху. Услышав ещё один вздох, он грустно улыбнулся. — Ну или всё вместе». — Слушаю, — произнёс подросток, внутренне готовясь к нравоучениям и головомойке. Он мысленно вздохнул, стараясь не издавать никаких звуков, чтобы не навлечь на себя ещё больший гнев своего собеседника. Из динамика послышался непонятный звук, слишком похожий на шёпот, но Тсунаёши проигнорировал это, решив, что ему показалось. — Тебе что-то нужно? — набравшись смелости, спросил небо, когда пауза уже слишком сильно затянулась.*
Реборн быстро вышел из кафе и, пытаясь найти хоть какое-нибудь укромное место свернул в подворотни. У него не укладывалось в голове, как можно было найти такие неприятности всего за две недели, находясь к тому же в таком маленьком городке, как Намимори. «В прошлом «приключанствовать» Тсуне помогала Вонгола, но, видимо, он и сам неплохо может справляться, — раздражённо подумал киллер. Облокотившись на стену в тёмном и тихом тупике, он набрал выученный наизусть номер и попытался успокоиться. — Почему же он не отвечает?» Гудки звучали пятнадцать секунд, тридцать, минуту. Реборн постепенно начал паниковать, но прежде чем он успел себе что-нибудь надумать, прозвучал сигнал, означающий, что звонок наконец приняли, и солнце с облегчением вздохнул. — Тсуна? — бывший аркобалено волновался за своё только недавно приобретённое Небо и злился как на стражей Омерты, почему-то решивших навестить сына внешнего советника, так и на самого внешнего советника, додумавшегося как-то поставить на пламя своего собственного сына печать. Киллер слушал тишину в трубке смел надеяться лишь на то, что Савада не услышал в его голосе гнев. Последнее, чего он хотел, это дать повод сомневаться в себе. Не зная, что сказать, солнце снова вздохнул, пытаясь собрать мысли в кучу. — Слушаю, — чуть дрожащим голосом произнёс подросток. Слишком знакомый тон чужого, но ставшего таким родным за почти девять лет, голоса заставил Реборна представить своего босса, опустившего голову и ожидающего нотаций. Он вновь произнёс имя своего бывшего ученика, однако его голоса хватило лишь на шёпот. Киллер понял, что напугал Тсунаёши, но он всё равно не мог заставить себя унять волнение и злость. «Сколько бы я ни жил, чего бы я ни видел, ничто не сравнится с осознанием, что твоё Небо находится рядом с наверное вторым по силе существом в этом мире, — подумал он со страхом. — Да ещё и эта печать, будь она неладна!» — Тебе что-то нужно? — максимально спокойно произнёс Тсуна, словно набравшись смелости. — Да, моё Небо. Я бы очень сильно хотел с тобой поговорить, — мужчина не успел договорить, ведь его спокойно перебили. «Слишком спокойно, — рассеянно подумал бывший аркобалено. — Словно смирившись». — О моём договоре с виндиче? — теперь вздохнул Савада, и в трубке послышалось копошение. — Как я и написал, тебе не обязательно что-то делать, Реборн. Киллер, вздрогнув от такого тона своего неба и звучания своего псевдонима, поспешил объясниться. — Я не волнуюсь об этом, — быстро начал он, боясь не успеть и слабо ощущая по связи смирение с почти незаметным налётом страха. — Я волнуюсь за тебя. — Что? — прозвучало удивлённое и даже копошение на миг прекратилось. — За меня? — Ну естественно! — чуть прикрикнул солнце. — Поэтому, Тсуна, пожалуйста, расскажи мне о договоре, если можешь, конечно.*
Реборн уже успел сползти по стене на голую землю и просто слушал-слушал-слушал. Он узнал и о тренировках своего неба, и о его успехах, и о странном поведении шамана перед встречей со стражами, и о самой встрече. Подростка будто прорвало, а слабая связь словно укрепилась. — И я сказал, что у меня есть условия, — произнёс Тсунаёши и остановился, чтобы перевести дыхание. Не смея перебивать, киллер смиренно ждал продолжения монолога. — Первым условием была возможность отказаться от миссии. А также я попросил дождаться полного возвращения моего пламени. Бермуда согласился с этим и ушёл. — Нет ничего удивительного в том, что он согласился, — мягко улыбнувшись недоумению в голосе своего неба, произнёс Реборн. — Эти условия логичны и минимальны. Он не может позволить себе отказаться от помощи из-за таких мелочей, — солнце усмехнулся. — Ты же был на переговорах. Неужели не было похожих ситуаций? — Как ни странно, нет, — задумчиво пробормотал Савада. — Вонгола никогда не просила о помощи, а если просили у нас, — он замолчал на секунду, словно сморщившись, и продолжил. — То для просивших не было «мелочей». — Тсуна, — начал бывший аркобалено, но запнулся на обращении. — Нет, не так. Моё Небо, — он встал с земли и отряхнулся. — Я услышал о договоре всё, что мне было нужно и заявляю, — киллер улыбнулся и послал по связи тепло. — Что с удовольствием буду выполнять с тобой заказы виндиче. — Благодарю, моё Солнце, — серьёзно ответил подросток, но сразу же испортил впечатление, усменувшись. — Я рад, что ты не разочарован во мне, Эрнесто. — Я не могу обещать тебе, что никогда не буду злиться, но я гарантирую, что всегда буду на твоей стороне, — уверенно и твёрдо произнёс Реборн, желая лишь одного, чтобы его Небо никогда в нём не сомневалось.***
Когда Тсунаёши пришёл домой, он уже успокоился. Именно поэтому он заметил прекрасный запах кофе, который его мама пила, а значит и готовила очень редко. «Хоть я его и не пью, — улыбнувшись, подумал младший Савада. — Но сложно не научиться отличать хороший кофе, живя с таким ценителем, как Реборн». Обед, судя по всему, был уже готов, а Нана дожидалась лишь его. На столе уже было всё расставленно, от тарелок медленно поднимался пар. «А как она подгадала время, — удивился подросток. — Чтобы успеть накрыть на стол, но чтобы еда при этом не остыла? — откинув такой интересный, но такой ненужный сейчас вопрос, он вздохнул. — Может быть, слабая гиперинтуиция?» — Привет, мам! — Тсуна постучал костяшками по дверному косяку, чтобы заваривающая одновременно кофе и чай женщина обратила на него внимание. — Прости, что не помог. Я просто заговорился с Реборном и совсем забыл о времени, — он смущённо потёр шею и улыбнулся. — Здравствуй, Тсу-кун! — рассмеялась старшая Савада. — Да ничего страшного! — легко отозвалась она. Повернувшись, женщина улыбнулась своему сыну и спросила. — Как он там? Собирается тебя навестить? — Он в порядке, мам, — решив проигнорировать второе предложение, небо сел за стол. Нана заметила смущение своего сына, поэтому лишь улыбнулась на повисший и оставшийся без ответа вопрос. — Приятного аппетита, Тсу-кун, — мило улыбаясь, она принялась за еду. — Приятного аппетита, мам, — подросток смущённо улыбнулся и тоже приступил к обеду.*
Когда трапеза была уже почти закончена, в гостиной зазвонил стационарный телефон. Его до сих пор не убрали из-за одного человека, единственного, кто вообще на него звонил. Тсунаёши раздражённо нахмурился. Внешний советник звонил на этот телефон перед праздниками, предупреждая приедет он или нет. В другие дни он никогда не вспоминал ни о своей жене, ни о ребёнке. Женщина тем временем подняла трубку и поставила звонок на динамик. Мягко улыбнувшись, она подозвала своего сына, чтобы он хотя бы поздоровался. — Здравствуй, моя любимая Нана! — буквально прокричал Емицу. — Здравствуй, дорогой, — с искренней любовью в голосе произнесла старшая Савада. — У тебя хорошие новости? — Ну, конечно! — манера внешнего советника кричать ужасно бесила подростка, привыкшего за последние несколько недель к спокойным разговорам. — Я приеду на день рождения Тунца! — наигранно-радостно крикнул Емицу. Нана выразительно посмотрела на Тсуну, но тот лишь покачал головой, улыбнувшись. «Я не хочу её расстраивать, — подумал он с досадой. — Но и разговаривать с этим мудаком я тоже не хочу». — Тогда увидимся, дорогой! — радостно произнесла старшая Савада. — Я люблю тебя! — Глупо, — еле слышно прошептал небо. — И я тебя люблю, Наночка! — прокричал внешний советник. — Лжец, — тихо прошипели в один голос Тсунаёши и Натс.***
Внешний советник положил трубку и вздрогнул. Он почти уверен, что слышал итальянский. «Кто-то прошептал, что любить меня глупо, — с яростью подумал Емицу. — Да как до этого вообще можно додуматься?! Да, я изменил, да, не часто навещаю, но я стабильно плачу, и плачу немало! — не глядя кинув телефон куда-то в стену, он зарычал. — К тому же этот кто-то, — глава CEDEF кинул в ту же стену ручку, и она разлетелась на куски. — Да как он вообще посмел обозвать меня лжецом?!» В его голове снова и снова проносился тихий шипящий голос. Он то шептал, то шипел. Всего два слова наперебой звучали в мыслях внешнего советника. Всего два слова на знакомом ему с детства языке. Емицу рычал, кидал в стену всё, что попадалось под руки. А голос в его голове был спокоен и насмешлив. Главе CEDEF представлялись карамельные глаза, отчего-то время от времени становящиеся ярко-оранжевыми, и мягкая, но такая нахальная улыбка. Внешний советник злился, крушил кабинет и рычал, как будто действительно стал молодым львом. — Глупо, — шептал ему незнакомец. Емицу возражал и торговался с голосом из своих мыслей. Он говорил, что любит и жену, и сына. Голос перебивал мужчину. — Лжец, — шипел ему незнакомец.