***
Тсунаёши не произнёс ни слова. Ни одного связного предложения, ни единого существительного, прилагательного или глагола не покинуло его рта с ухода подростка из «здесь» — как он сам это назвал. Обычно тёплый и мягкий — по словам Старшего и по наблюдениям его самого — сейчас Савада не был похож на маленького милого львёнка, спящего под кристально-чистым небосводом. Воздух содрагался. Где-то вдалеке гневно гремел ярый и трескучий гром, не то предупреждающий о близящейся непогоде, не то просто грохочущий в отдалении. Деревья шумели из-за ветра, отчего-то слишком яркого, слишком яростного, слишком горячего — будто бы насквозь пропитанного огнём. «Впрочем, — подумал Бьякуран, зажмурившись. — Не «будто бы», а точно». Небо не молчал ни одного мгновения — он попросту не мог сдержать своих эмоций. Он кричал, срывая голос; рычал, заставляя пространство вокруг себя вибрировать. Небо с трудом подавлял в себе злость. Он окружил себя ярко-рыжим пламенем, которое витало вокруг него янтарными всполохами и не разрушало немаленький остров, похоже, только благодаря самоконтролю своего обладателя. Небу было больно. Он сжимал кулак на груди, комкая свою кофту и наверняка оставляя на своей ладони следы в виде полумесяцев от ногтей. Джессо не знал, почему — не мог знать, как бы сильно этого не хотел — но он вполне мог это принять. Было абсолютно не сложно понять чувства Тсуны, так же легко было принять их, как нечто нормальное. Но проще всего было решить, что делать. «Я просто последую за ним, — почти не задумываясь, сделал выбор подросток. — В конце концов, — он попытался спрятаться от определённо не природного жара. — Это будет наилучший вариант». Так не раз говорил Старший, подчёркивая, что «важный человек» важен во всех параллелях — не только в мире созвавшего их босса Мильфиоре. Так думали некоторые другие номера, перешёптываясь между собой и рассказывая друг другу о тех версиях неба, которые они повстречали. Так считал сам юный наследник Маре, наблюдая за взвесью пепла в нагретом явно не апрельским солнцем воздухе. Если и было что-то, что объединяло все версии Бьякурана, так это вера: иногда в людей, иногда в созданную Фамилию, иногда в оружие, иногда ещё во что-то. Однако тех Джессо, что знали Саваду Тсунаёши — в том числе Старшего, в том числе самого Восьмого — объединяла одна общая на всех вера. Они все верили Львёнку: Наследнику, Боссу или Внешнему советнику Вонголы; Дону какой бы то ни было другой Семьи — любому другому человеку с этой душой. И они все верили в него, что бы ни случилось. Даже будучи по разные стороны баррикад.***
Он и не думал, что ему будет так больно. Он и не думал, что смерть незнакомого ему человека вызовет у него так много эмоций. «Вот только, — подумал небо, прикрыв глаза рукой. — Энма не был незнакомцем, не так ли?» Козато был кем угодно, но только не незнакомцем: он был вторым в «никчёмном дуэте», третьим в альянсе, одним из восьми боссов команд представителей. Козато, в конце концов, был его другом — тем, на кого Тсуна всегда мог рассчитывать; тем, кому он доверял; тем, кем он дорожил больше, чем собой. Но в то же время… В то же время земля, исчезнувший совсем недавно на руках у юноши не мог называться ни одним из этих эпитетов. В то же время тот, чей прах развеялся над островом Шимон, не был тем Энмой, которого знал Савада. Он был всего лишь незнакомцем со знакомым ему лицом. Парень глубоко вздохнул и, подняв голову к светлым и пушистым, напрочь игнорирующим всё произошедшее под ними облакам, медленно выдохнул, выпустив с воздухом немного искр. Он не имел никакого права отвлекаться на собственные эмоции и переживания. В конце концов, у него была работа, которую он обязан был сделать. «Деймон Спейд… — задумчиво прокрутил в голове имя противника Тсунаёши. — Он наверняка будет в Виджелате, — он сжал кулаки и активировал перчатки. — Вопрос только в том, — юноша поднял кольцо земли и надел его на средний палец. — Как мне его выманить». — Куда мы? — подал голос молчавший раньше Бьякуран. Подросток не выглядел обеспокоенным или усталым, но в его пламени чувствовались не одна и не две противоречивые эмоции. Джессо словно волновался за Примо Мерджер, как обычно волнуются за своих друзей нормальные люди. — Дальше ты ничем не сможешь помочь, — произнёс Тсуна, встряхнув головой, чтобы подуспокоить вновь взбесившуюся интуицию. — Лети обратно и расскажи остальным, что произошло. — А ты? — А я, — усмехнулся небо, крутанув запястьем, вспоминая ощущение управления гравитацией. — Проведаю Королевскую Семью.*
Вид Виджеланте всё ещё давил, всё ещё напоминал о не самых приятных вещах, несмотря на то, что прошло уже добрых десять месяцев с того момента, как он в последний раз был в особняке. Светящиеся жёлтым окна и фонари разбавляли тьму ночи и оттеняли искрящиеся драгоценными серебряным цветом звёзды и белую луну. В глубине здания, где-то под землёй горел огонь, кажущийся грязным из-за землянных примесей и чёрной тягучей силы, которая медленно поглощала весь свет и цвет. Неровное, дребезжащее сияние, напоминало парню хрусталь, что раньше сверкал и привлекал к себе внимание своей красотой и чистотой, а сейчас был готов разбиться, став грязными и тусклыми осколками. «Даже не знаю, — подумал Тсунаёши, поморщившись. — Какой вариант пугает меня больше, — он потушил пламя спрятал его поглубже, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. — То, что Деймон сам довёл себя до такого состояния, — юноша прислонился к дереву, наблюдая за теми, кто потенциально мог помешать ему. — Или то, что это наказание Госпожи». Один из тех, за кем Савада следил приближался. Он стопроцентно шёл не к нему — просто в его сторону — но небо не мог не улыбнуться, несмотря на ситуацию. Прохладный, словно роса на рассвете, освежающий, будто родник посреди пустыни — такой знакомый, но в то же время не совсем тот огонь становился всё ближе и ближе. Он с лёгкостью мог бы спрятаться, мог бы исчезнуть в одном из многочисленных секретных ходов поместья, но он остался ждать. Гиперинтуиция — снова неприятно громкая, но теперь хотя бы принёсшая с собой хорошие новости — радостно зазвенела, ознаменуя появление дождя, который мог бы принадлежать ему. — Эй, — тихо позвал Тсуна, когда подросток подошёл достаточно близко. — Привет, ученик Молодого льва. — Кто Вы? — напряжённо спросил парень, вежливо перейдя на японский и попытавшись незаметно подготовиться к битве. Небо вышел из тени, позволяя золотистому и белому цветам осветить его фигуру, и поднял руки, говоря, что не собирается вредить. — Меня зовут, — начал он представляться, но не успел закончить предложение, как его перебили. — Савада Тсунаёши-доно. Голос дождя удивлённо дрогнул, и поражённый открытием подросток опустил руки. Его голубые глаза вспыхнули неестественным сиянием, а пламя заинтересованно дёрнулось.