Терзания невесты

      Лучшая подруга всегда знает о тебе немного больше, чем хотелось бы. Особенно если вы были неразлучны все студенчество, а потом и вовсе решили снимать квартиру на двоих в целях экономии. Прямо как мы с Кэс.       В тот вечер мы как обычно пили чай на кухне. Только вот неугомонная рыжуля была непривычно тихой и грустной.       — Ну ты чего? — я легонько потрепала ее за плечо.— Я же не на край света уезжаю, Кэс!       — И все равно не верится, что завтра тебя здесь не будет… —печально вздохнула подруга и обняла меня, чмокнув в висок.       Да, мне тоже не верилось. Причем неясно, во что больше: что мы рыжулей больше не будем соседками, что я выхожу замуж или что… не за того.       — Кажется, я и тебя своей грустью заразила, — виновато улыбнулась она. — Слушай, ты уверена, что не хочешь девичник? Еще не поздно.       Я мысленно взвыла. Опять эта тусовщица за свое!       — Никакого девичника, Кэс, — в сотый раз повторила я. — Ни к чему это все.       — Знаешь, кто ты после этого?! — возмутилась подруга, вскочив со стула. — Зануда! Нет! Королева зануд!       — Кэс… — мученический вздох вырвался сам собой. — Давай хотя бы вина выпьем или прически поделаем, — подруга сложила ладони перед собой.       Взглянув в умоляющие щенячьи глаза, я махнула рукой.       — Ну прически, так прически.       Мгновенно приободрившаяся рыжуля взяла меня за руку и потянула в мою комнату.       Никогда не думала, что позволю кому-нибудь так издеваться над собой. За три часа мои волосы сотни раз завили, распрямили уложили пятьюдесятью способами и окрасили пару раз. Благо, шевелюра у меня за эти годы отросла до пояса, так что Кэс было где разгуляться. А с помощью магии разгул превратился в стихийное бедствие.       — Хватит, — не выдержала жертва безумного парикмахера, увидев в зеркале очередной наколдованный ужас.       — Неужели ничего не понравилось? — изумилась рыжуля.       — Ничего. И укладки мне не нужны, и девичник, и…       — Может, с платьем будет лучше смотреться? — с надеждой спросила подруга.       Я и рта раскрыть не успела, как моя мучительница вынула из шкафа пышное белое платье со множеством рюш и оборок.       Надев сей наряд, я едва не застонала. Кошмар! Я в нем на торт похожа! Впрочем, не все ли равно? Главное, Элейн одобряет.       — А где же счастливая невеста? — нахмурилась Кэс.       У рыжули совсем со зрением плохо? Вряд ли можно не заметить такое большое белое пятно с расстояния пары ярдов.       — Я здесь, Кэс.       — Тебя я вижу, — махнула она рукой. — И невесту вижу. СЧАСТЛИВАЯ невеста где?!       Я вздохнула, невольно заламывая руки.       — Я счастлива, Кэс, правда. Бен…       — Добрый, хороший, умный, заботливый, честный, — принялась загибать пальцы Кассандра. — Ничего не забыла? А, да, «любящий», так?       — Да, — осторожно подтвердила я.       Откуда в голосе подруги столько ехидства?       — Мил, ты все полгода с момента помолвки твердишь о достоинствах Бена, — рыжуля сочувственно посмотрела на меня. — Но ни разу не сказала одну простую фразу.       Я потупилась. Одно дело самой все это знать и совсем другое, когда кто-то тебе выговаривает.       — Ты ни разу не сказала: «Я люблю его», — обличительно воскликнула Кассандра.       — Не говори глупостей, — я начала расшнуровывать корсет. — Зачем говорить о любви? Ведь все и так ясно. И вообще, я спать пошла!       — Скажи эти три слова и иди куда хочешь, — флегматично отозвалась она.       Вот же… лиса неугомонная! На то, что «зажигалочка» с хваткой бульдога от меня отвяжется, надежды не было, поэтому пришлось набрать в грудь побольше воздуха.       — Я…       Кэс издевательски кивнула и жестом поторопила, мол «давай-давай, дальше».       — Лю… — примерзшее к губам слово пришлось буквально выдавливать из себя. — Люблю…       Руки сжались в кулаки так, что ногти болезненно впились в ладони.       Все. Это выше моих сил! Не могу! Не могу!       — Ну же, Мил! Кого ты любишь?! — продолжала добивать рыжая зараза.       — Не кричи, — поморщилась я. — Я не глухая.       — Осталось назвать только имя. Ну же, Милли! Кого ты любишь?       Я прикрыла глаза, но тотчас поняла, что сделала это зря. Перед мысленным взором мгновенно вспыхнул милый сердцу образ зеленоглазого брюнета в черной куртке.       «Гоббс. Просто Гоббс», — всплыл в памяти глубокий и властный голос, от которого по коже неизменно бежали мурашки.       — Ну же, Милдред! Всего три буквы! — донесся до слуха голос лучшей подруги.       Боже, как же я устала бороться с собой!       — Ник, — выдохнула почти неслышно.       Ну вот. Призналась. Не Кассандре, она так все знает. Себе. А когда признаешься себе, другим врать смысла нет.       Поэтому открыла глаза и отчеканила: — Я люблю Ника Гоббса.