Монстр Разума

      Наполненный ярким светом при помощи зеркал и масляных ламп подвал, оснащенный под научную лабораторию, выглядел просторно, несмотря на большое количество различного оборудования. Если не знать, что раньше помещение являлось подвальным, то с лёгкостью можно спутать с многопрофильной научной лабораторией специализированного института. Прохлада подвала не просто так наводила мысли о морге. В одном зонированном участке располагались холодильные камеры и секционный стол, стол со склянками на другой зоне, на третьей размещены полки с заспиртованными мёртвыми животными, конечностями и органами. В некоторых закрытых аквариумах в прозрачной жидкости проявляли признаки жизни отдельные органы людей, подключенные к току, экземпляры собранные ещё при учебе с различных кладбищ.       Сергей, сидя за рабочим столом перед множеством склянок, смешивал с реагентами мертвую материю, собранную из раскопок могил. При своих экспериментах он заметил, что материал, случайно собранный на кладбище, имел свойство восстанавливать определенные повреждения органической ткани, но увы не живой, поэтому не годилась для залечивание ран у пациентов.       Оставив полученную смесь настаиваться, он выдвинул из морозильной камеры тело, разложив его на секционный стол. Перед тем, как обработать экземпляр мертвой материей, необходимо избавиться от лоска, наводимого на покойников перед церемонией.       Волк, вытатуированный на всю спину мужчины, позабавил и Сергея, и Птицу.       — Вороны с волками в сообщники, лохматые на охоте идут по указаниям,— озвучив мысль, Птица прикусывая мочку уха птенца, довольно потерся о рыжие волосы.       В голове Сергея проскользнула мысль о том, что стоит иногда пить кровь, Гречкин ему неприятен, и хоть его не жалко, после птичьего пиршества остался жив, а Птица доволен. Но сама мысль пить чью-то кровь не понравилась Сергею.       Он прикасался к коже мертвеца в защитных медицинских перчатках, и в соответствующей защите, как положено при работе с трупами. Омывая тело мужчины, он думал о образе жизни человека перед ним.       Тело много могло рассказать о жизни. Он много тренировался, скорей всего, почти всю сознательную жизнь следил за своим телом, правильно питался. Он относился к своему телу как к храму, с почтением, не отравляя свой организм ничем вредоносным. Но часто находился на грани смерти, каким-то чудом оставаясь в живых. Его кости правильно срослись, но следы от травм оставались напоминанием. Волков познал всю тёмную сторону людей, посылаемый в экстремальные точки, и только пять неудачных пуль окончили жизнь человека, чья стихия — опасность. Его тело можно назвать эталонным, видом которого можно наслаждаться, как искусством — не перекаченное, гибкое, без дефектов, владелец прямой осанки.       В процессе обмывания, Птица ластился к Сергею, не мешая тактильно изучать мужчину, не боясь быть прерванными, тратить сколько угодно времени на осмотр.       Ласково очертив лицо кончиками пальцев, Разумовский с досадой подумал, что лицо мужчины выглядело благородно и мужественно, притягательно. Хотелось знать, каким человеком являлся Олег Волков.       Его рука исследовательски прошлась по грудной клетке мужчины, очертив следы от пяти пуль, перешла на пресс. Нагота мужчины ни капли не смущала Сергея, наоборот, он с интересом рассматривал каждую линию его тела, прикасался к мышцам, запоминая не только зрительно, но и тактильно.       После водной процедуры, взяв скальпель, он провёл лезвием по швам от предыдущего вскрытия по брюшной и грудной полостям. Присутствие при изначальном вскрытии много информации дало, Разумовский все данные зафиксировал в своих записях. Сейчас ему нужно расположить органы как положено, с определенными изменениями для эффективности эксперимента, а с самими органами провести манипуляции. Необходимо добавить второе сердце, залатать лёгкие, и множество других манипуляций с человеческими внутренностями.       Бережно смазывая тело и органы мёртвой материей, Сергей ощущал себя скульптором, воплощающим своё видение в объёмную композицию, вкладывая всю любовь и чувства к ещё не завершенному творению, надеясь создать свою Венеру. Прикасаясь к каждому миллиметру кожи, наслаждался процессом.       Ему нужно закончить обработку тела до поставки пойманных молний или необходимого оборудования, чтобы напрямую направить природную энергию во время грозы в тело, создав необходимый импульс для оживления. Во втором случае нужно сверяться с погодными сводками.       В подвале безвылазно работал без сна и отдыха несколько дней. Марго приносила еду и напитки, стараясь следить за здоровым рационом.       — Сергей, вам нужно прийти на вечер, организованный… — девушка попыталась вывести Разумовского из подвала под предлогом светского вечера, благо, приглашения постоянно приносили.       — Посети ты, как мой представитель, — не дав ей договорить, отмахнулся от неприятных возмозможностях времяпровождения. В голосе очевидное безразличие к внешнему миру, его волновала только работа, над которой он так старался.       Марго грустно кивнула, понимая ответственность, и что отвлечь с целью отдыха Сергея не удалось. Она считала подобный режим мог навредить его здоровью, поэтому она предприняла ещё одну попытку вывести одержимого идеей из дома. При якобы случайной встрече с Громом, мимолётно и ненавязчиво вложила в его голову мысль, ненароком оброненную, что Разумовский увлекается работой, доводя себя до изнурения.       И когда маленькая мысль прижилась, как и предвидела его поведение Марго, как заботливый старший брат, Игорь появился на пороге поместья. Предложив ему безалкогольные напитки, она направилась в подвал, вход в который скрыт не только коридорами, но картинной на всю стену.       — Сергей, к вам Игорь. Он заметил, что давно не видел вас, он беспокоится.       Разумовский замер, смотря в пустое пространство возле себя, на самом деле на незримого для неё разъярённого Птица.        — Скоро подойду, — прошептал Сергей.       Она кивнула и направилась к гостю. А Птица, дождавшись её ухода, швырнул его об пол. Птенец сжался в дрожащий комок, пытаясь быстро анализировать причину внезапного гнева.        Птица представил, что могло случиться, если бы они не сбегали из дома старшего Грома, когда с учёбы из училища на каникулы приезжал его сын. Константин не мог ограничивать перемещения Разумовского, первое время пытался, но осознав бессмысленность устанавливать границы свободы мальчика, показал приёмы самообороны.        Птица видел, словно это не воображение, а действительность: птенец тянулся к Игорю, ощущая рядом с ним себя в безопасности, прятался за его спиной, а младший Гром с комплексом защитника, оберегал мальчишку, не отталкивал, даже когда птенцу приснился кошмар, и он испуганный, ища поддержки, залез к нему в постель, непоседливый, как лисёнок. Первое время Игоря смущало подобное поведение, но не прогонял с кровати, двигаясь, освобождая место рядом, и заботливо укутывал рыжего в одеяло. А привыкнув к его присутствию, сам укладывал к себе, не дожидаясь страшных снов. Птенец не нуждался в нем, Птице, забывая, причиняя боль. Игорь не отверг птенца в этой вероятности, выросшего из непоседливого в привлекательного ручного лиса, и единственное чего смог достигнуть Разумовский, это принадлежать ему, потеряв возможность стать тем, кем стал при помощи Птицы. Дело всей жизни похоронено из-за страха перед теми, кому так хотел помочь птенец, перед людьми.        Придя к выводу, что поведение Птицы похоже на ревность, подполз к его ногам, не в состоянии встать от усталости и удара. Птица никогда не позволял с кем-то сблизиться, показывая, что Серёжа принадлежит только ему.        — Пожалуйста, не злись, пожалуйста, прошу тебя… Ты всегда рядом со мной, но я не могу отталкивать его, — стоя на коленях перед Птицей, Сергей почти плакал, он боялся его, и в тоже время любил, не мог не любить того, кто о нём заботился, поддерживал его во всём.       Он ожидал очередного удара разгневанного Птицы, но почувствовал ласковые объятия. Когтистая лапа нежно погладила ушибленную спину. Птица обдумывал, стоит ли позволять птенцу контактировать с Громом.       — Нам стоит немного отдохнуть. Мы неплохо провели время, посещая театры, — на разрешение Птицы птенец радостно кивнул, мягко улыбнувшись, благодарно потерся о перья.        Единственное, что их торопило — успеть до поставки необходимого, других сроков у них не было, но пока они всё успевали и можно ненадолго отложить работу.        Убрав тело в морозильник и торопливо обработав инструменты, Сергей поднялся в свою комнату, сменить домашнюю одежду и медицинский халат на обычную одежду для прогулок.        Игорь ждал его в гостиной, часто используемой как комната ожидания для пациентов. Мужчина, заметив рыжего, встал с дивана и потрепал его по голове.        — Пройдёмся? Хочу показать тебе одно место.        На слова мужчины Разумовский кивнул, а Птица остался недоволен жестом, словно они братья. Он не мог понять, как допустил их сближение. Комплекс защитника у Игоря и беззащитный на вид птенец привели к тому, что они начали тянуться друг другу.        Гром провёл его через полгорода, приведя к озеру с плавающими утками. Протянул застывшему парню булку хлеба, предлагая угостить пернатых обитателей озера.       Замер Сергей от всплывшего воспоминания, момент из детства, когда телом управлял Птица. Константин привёз их к другу на ферме, погостить. Он показал ему только вылупившихся, маленьких, мягких, желтых цыплят, таких крошечных, попискивающих комочков, помещающихся в детских ладошках. На что они рассчитывали неизвестно, наверное, думали порадовать ребёнка, только приобретшего семью, покинув детский дом. Они точно не ожидали, что мальчик, не показывавший признаков жестокости, решит отправить детёныша курицы в рот, в одно мгновение прервав жизнь крошки. Зрелище, словно, со страниц литературного произведения ужасов, невинно выглядящий ребёнок, чьи глаза поблескивали золотом, со стекающей кровью с подбородка, выплевывающий пух, держал в руках лапки цыпленка.       Стоило кинуть несколько отломанных кусочков хлеба утке возле берега, как к прикормке присоединилась целая стая, среди которой виднелись пищащие утята, только окрепшие и переходящие в стадию взросления. Они хватали кусочки, играя в игру, кто первый того и еда.       Птица внимательно следил за пернатыми, и Сергей, сидя на берегу рядом с Громом, забеспокоился за участь утят, боясь, что Птица захватит управление телом и, схватив одного из попискивающих птенцов, свернёт шею и вопьётся зубами в плоть.       Но страхи не оправдались, Птица о чём-то задумался, не делясь своими мыслями, ласково поглаживая плечи Серёжи. Птичье проявление нежности в сочетании с бессонным ночами и днями за работой, умиротворением природы — клонили его в сон. Не в силах сопротивляться физиологическому процессу, неосознанно Разумовский положил голову на плечо крестному брату, задремав.       Игорь, продолжая кидать мякиш уткам, стараясь не тревожить спящего, посчитав, что лёгкий сон на природе пойдёт на пользу, пусть он не планировал такого исхода, но присмотрит за рыжим. Мужчина слушал спокойное сопение почти у самого уха. Птица внимательно следил за мужчиной, но тот не стал обнимать птенца, гладить или по другому проявлять симпатию, он лишь задумчиво кидал остатки хлеба уткам, заботясь, чтобы случайно не разбудить.       Во сне Сергей воспринимал присутствие отца, как часто бывает в мире грёз, мы знаем какие-то обстоятельства, даже если никогда в жизни с ними не сталкивались, он ощущал себя белой вороной, но не в качестве устойчивого выражения, а буквально. Они все, его братья и сёстры, резко выделяются среди других, не похожи. Отец хотел, чтобы его дети находились рядом с ним. А ему самому не хотелось сидеть на привязи, улетая, но ощущая отца где-то поблизости, он наслаждался полетом и отсутствием других. Ему не нравилось быть одним из многих, ему хотелось единолично получать любовь отца. Он уверен, другие также желали стать единственными любимчиками, поэтому сам он решил улететь и не мучить себя несбыточными мечтами.       Проснувшись на жёсткой постели в кажущейся заброшенной квартире, Сергей сонно взглянул на Птицу, сидящего в изголовье кровати, он привычно потянулся к нему, желая продолжать находиться в состоянии покоя и защищенности, зарываясь носом в перья на антропоморфном теле. Птица не вмешивался в сны, если они не пугали птенца. Странный сон не навеян Птицей, и хоть Сережа этого не понимал, но не хотел снова оказываться в своём теле, ощущать себя вечно непонятым, испытывать панические атаки находясь в больших скоплениях людей, постоянно бороться со страхом. Он устал и ему хотелось покоя, который ощущал в мире грёз, забыться и не знать, что стараниями пернатого друга — он поджигатель, расхититель могил и убийца. Несмотря на страх перед Птицей, он всегда тянулся к нему.       — Мне снилось, что я птица с белыми перьями, и могу улететь куда хочу, — прошептал Сергей, наслаждаясь щекочущими щеку оперением. Ласковые прикосновения по волосам прекратились, стоило поведать о видении.       Разумовский взглянул на Птицу, он впервые видел у него страх. Взгляд желтых глаз перемещался по комнате в поисках ответов. Есть только одна причина почему воспоминания всплыли, что-то ассоциативно повлияло на память. Птица понял, бесполезно отталкивать мужчину, стоит по возможности уменьшить их взаимодействие, Игорь не просто чувствует ответственность за брата в сочетании с комплексом защитника всех беззащитных, это нечто большее, некоторые отголоски отеческой заботы. С другой стороны, если отец решит наведаться, он не поглотит своего ребёнка, чтобы оказаться в телесном воплощении, поэтому присутствие Грома можно рассматривать как некую защиту, прячась за его энергией, и которая может обрушиться на них.       — Уходим, живо!       Растерянный птенец не смел ослушаться рычащего Птицу. Опустив голые ноги на пол, скривился, ощутив стопой холодное и пыльное покрытие. Свою обувь нашёл возле кровати, убедившись, что нож в рукаве на месте, накинул своё легкое пальто, которым его укрыли.       Хозяин жилища лежал в ванной, накрыв лицо полотенцем, Птица боролся с желанием птенца воспользоваться случаем и рассмотреть всё тело. Разумовский мимолётно обратил внимание на обстановку: обшарпанные стены, отклеившиеся местами обои, затхлый воздух, осыпающаяся штукатурка, отсутствие дверей, потемневшие от времени деревянные дверные косяки. На столе расположена шахматная доска с незаконченной партией. Съеденные фигуры стояли по бокам от доски, не хватало только ферзя, вместо которого стояла солонка. Птица на замену усмехнулся и сразу поторопил птенца к выходу. Но Сергей достал из кармана записную книжку, вырвав лист, написал небольшую записку и, оставив её на шахматной доске, покинул квартиру.       Посматривая по дороге домой на встревоженного, но воинственно готового рвать угрозу, Птицу, у Серёжи накопились вопросы, которые он не мог задать, боясь разозлить.       — Марго, твоими стараниями нас навестил Игорь? Больше так не делай, — на девушку Птица не злился, понимая, что она заботилась о Сергее: нельзя проводить всё время в подвале, для здоровья необходимо выходить на свет и свежий воздух.       Девушка виновато опустила глаза, Разумовский правильно разгадал намерения - она надеялась, что раз не смогла его вывести из лаборатории, то мужчина, к которому начал привязываться, ей это видно, способен помочь.       Они спустились в подвал, сменив пальто на халат, надели перчатки и продолжили работу над телом. Как бы птенец не старался, но следы от причины смерти останутся, пять пуль повредили не только лёгкие, которые кое как смог восстановить, но и голосовые связки, без возможности вернуть целостность. Все что можно было сделать, они выполнили, и пока ждут необходимое для продолжения работы, убеждались в завершённости, что провели работу безошибочно.       Пока они занимались в лаборатории, Марго принимала пациентов и вручала прописанные Разумовским лекарства сироте, который подрабатывал тем, что носил лекарства выписанным и не требующим пристального наблюдения пациентам.       Мальчик каждый раз боялся встретиться с поставщиком, наглая усмешка Гречкина его пугала и вызывала неприязнь, хотя мужчина не обращал на него никакого внимания, ожидая, когда ассистентка закончит с указаниями и отошлёт по адресам. Лёше не повезло, он появился в назначенное время, и только Марго собиралась за списком и отсортированными пакетами с лекарствами, как прибыл поставщик.       В этот раз Кирилл казался серьезней, без своей наглой усмешки, заметив мальчишку, он внимательно смотрел на него, думая о возможных развлечениях желтоглазого: пил ли он кровь тех сирот, которые доставляли лекарства больным, растлевал ли их, или совершал над ними ещё более пугающие вещи. Но взгляд мальчишки не указывал на что-то подобное, лишь на то, что ему неприятен сам Гречкин. К подобному мужчина привык, лишь усмехнувшись. Хотя обстоятельства заставили его пересмотреть своё отношение к другим. Этого мальчика поставщик чаще других сирот замечал на подработке у Разумовского.       Марго вернулась с заготовленной сумкой и списком, только вошла в зал ожиданий не одна, а с бледным Разумовским в докторском халате. Поздоровавшись, он поинтересовался о делах Лёши и его сестры, и о других воспитанниках общего детского дома, в котором какой-то время жил сам. В другое время Лёша отвечал менее односложно, но в присутствии Гречкина хотелось быстрее уйти. Недолгий разговор не являлся только жестом вежливости, Разумовский действительно интересовался жизнью детей из приюта, прилагая много усилий для улучшения жизни обычных людей, начиная с малого — благотворительных вложений в приюты.       Поставщик улыбнулся мысли, что сирота должен бояться не его, а кое кого другого, того у кого голова из-за волос напоминала горящий факел, пусть у него голубые глаза, но всё равно способен на хладнокровные поступки. Кирилл даже засомневался, которого он боится больше: импульсивного садиста с желтыми глазами, или голубоглазого тихоню, способного хладнокровно покромсать, в прошлое их общение личность с голубыми глазами казалась достаточно убедительной.       Как только мальчишка торопливо ушёл, Сергей перевёл внимание на поставщика. В этот момент Гречкин подумал, что глаза сменятся, но они остались голубыми. Во время разговора Марго направилась к двору, где располагался транспорт с поставкой, перенося тары с содержимым. Рыжий принялся проверять, замерев, обнаружив ящик с пакетами крови и информацией о донорах. Упаковано всё в соответствии с условиями хранения и перевозки.       — Подарок, — заметив замешательство на его лице, и посчитав эту эмоцию связанной с тем, что в списке не указано, пояснил поставщик. Только не представлял он, что до Разумовского дошло, что нужно пустить кровь по венам мертвеца в подвале, и он об этом не подумал.       Сергей, схватив папку-приложение к пакетам крови, лихорадочно листая данные о донорах, ища строку с группой крови.       — Опять нарываешься? — хоть вопрос обращён Кириллу, рыжий посмотрел на Птицу, ожидая его реакцию на подарок.       Пернатый даже не думал захватывать власть над телом, чтобы ещё порезать или иными способами попугать дары приносящего. Не к чему. Пока они работали над трупом, Птица, ненадолго взяв управление над их телом, поднялся наверх, в комнату, а конкретнее - к тайнику. Поймав энергетический след, вернул птенца к работе, а сам пошёл гулять в голове Гречкина. Птенец даже не заметил ни пропавших нескольких минут, ни отсутствия вечного спутника, который иногда исчезал, укрываясь в подсознании, иногда нашептывая оттуда. Сергей счёл такое поведение нежеланием отвлекать.       Время Птица выбрал подходящее, Гречкин спал, а во сне проникнуть легче. Птицу даже не удивило, что в сновидениях Кирилл развлекался, окружённый толпой полуобнаженных дам, исполняющих танец живота только для него одного, и нескончаемой выпивкой. Летящие прозрачно-блестящие ткани на гибких формах выглядели эстетично. Окружение экзотическое, но при этом нельзя упрекнуть мужчину в отсутствии вкуса, танцовщицы имели огромное разнообразие, как по фигуре, так и по цвету волос. Нельзя не заметить, что среди них не нашлось ни одной со схожими чертами внешности как у Кирилла. Птицу не интересовали его грезы, поэтому он приступил к копанию в памяти незамеченным.       Мелькавшие в не хронологическом порядке воспоминания оказались для Птицы занимательными. На вечере Исаевых, после разговора с Разумовским, Гречкин столкнулся с Пчелкиной, которая поинтересовалась ловцами снов. На что поставщик спросил о цели, а журналистка огрызнулась, тогда Кирилл разъяснил, что если для украшения, то проводит к мастеру, и тот слепит сувенирную побрякушку, какую только она захочет, взяв свою плату за направление к ремесленнику, а если нужен амулет, то его дольше ждать, потому что обращаться необходимо к шаманам. Их разговор позабавил Птицу, но ничего ценного не нёс.       Другой момент из жизни тоже заинтересовал. Игорь Гром, случайно завидев Гречкина, прижал его к стене, майора что-то осенило, поэтому он заломил поставщику руку за спину и прислонил к стене его лицо.       «Не знал, что вам по нраву садо-мазо» — Шутка о предполагаемых извращённых играх Грома озвученная усмехающимся Кириллом несмотря на боль, за свой юмор поплатился дополнительной грубостью со стороны служителя закона. — «Должности лишиться хотите?»       «Поговорим?»       «Каждый раз, когда вы видите меня, весьма грубо обходитесь. Как думаете, хочу я разговаривать?»       «Кому ты поставлял маски?» — нехотя, майор отпустил сына прокурора, напоминающего о своей неприкосновенности, но Грома, очевидно, не пугал подобный факт.        «Много кому» — лениво отмахнулся Кирилл потирая ноющее плечо, обдумывая, есть ли необходимость обращаться к одному знакомому врачу или просто выпить обезболивающего.       Тогда майор достал из кармана куртки профессиональный рисунок человека в клювастой маске. Гречкин узнал маску, вернее, видел различные варианты защиты от неприятных запахов у врачей, маски с клювом, зачастую напоминающих птиц, символизирующих мудрость, как древнеегипетский бог Туут, как ворона или вороны.       «Не припоминаю», — ухмыльнулся Кирилл, не собираясь никак сотрудничать с майором, ни как поставщик, консультант по своей специальности обучения или информатор, по своей деятельности крутящийся в различных кругах.       Игорь заметил проскочивший страх в глазах Гречкина, говорящий, что человека скрытого за этой маской боится больше, чем агрессивно настроенного Грома, а следовательно, даже если знает — не скажет. Но Кирилл не уверен в том, кто скрывался за маской на рисунке, только предположил.       В глазах Птицы мнение о поставщике в положительную сторону изменилось: может он и труслив, но не глуп, и не стукач. После этого Кирилл видимо и решил задобрить Разумовского, любыми способами, пусть и не сказал ничего лишнего.       Блуждая по моментам жизни, Птица видел, как к Гречкину в ресторане во время завтрака присел мужчина в деловом костюме, представился представителем Holt. Он старался через поставщика договориться о встрече с Разумовским, но Кирилл отмахнулся словами, что не секретарь ученому, и найти его можно на светских мероприятиях, где он, скорей всего, увлекательно пошлёт по конкретным направлениях организацию, занимающуюся оружием.       Продолжая копаться в памяти, Птица поражался, насколько отличается образ прожигателя жизни от содержания, хоть парень часто прогуливал занятия в институте, получая оценки через деньги отца, он имел достойные знания, путешествуя по миру и знакомясь с различными культурами. По мнению Птицы, Кирилл мог сдавать экзамены без денежных вложений отца, но по увиденным воспоминаниям, можно понять, что учеба не интересовала парня, он её неоднократно бросал, но стараниями отца его восстанавливали или переводили на другое направление.       Просматривая воспоминания, Птица понял, что Гречкин слишком много знает, но понимал, что выгодно молчать, поэтому необходима благосклонность. Ведал о многих грязных делах Разумовского: поджогах, убийствах, и даже подозревал в расхитительстве множества кладбищ.       — Не очень выглядишь, — отметил поставщик, рассматривая сильно выделяющиеся на бледном лице затемнения под глазами.       Сергей сел на диван, его глаза всё ещё голубые, несмотря на усталость, выглядел уверенно, от него исходила властность. Он не испытывал страха, находясь рядом с Кириллом, они давно знакомы, и пусть с ним всегда общался другой, но проще общаться человеком, с которого давно знает, и который, зная о существовании другого, не обвинял. Птица ласково прикусил мочку уха птенца, наслаждаясь его манерой поведения в данный момент.       — Тебе стоит расслабится.       — У тебя с памятью проблемы? Могу прописать что-нибудь, — насмешливость вперемешку с усталостью и нежеланием отвечать на намёки мужчины.       — Могу показать подходящие места, — Кирилл сделал несколько шагов назад, осознавая ситуацию со словами, ему не хотелось ощущать безысходность, страх и боль.       — Проститутками не интересуюсь.       Реакция поставщика позабавила обоих рыжих. Появилось некоторое желание поиздеваться, неизвестно чьё — Сергея или Птицы.       — Могу познакомить с натурщицами или натурщиками, — Кирилл проговорился, но Птица уже осведомлён о его знаниях. Мужчина имел сведения, что часто происходило после завершения рисования.       А вот птенца предложение о моделях угнетало: он рисовал, считая тела привлекательными, и Птица после завершения рисунка соблазнял их, подчиняя своей воле, доминируя, они даже не сопротивлялись, добровольно подчиняясь, никакой жестокости он не применял. Сергей же практически ничего не помнил, лишь единожды он проявил инициативу, получив отказ.       Пока рыжий задумался, Гречкин приблизился, и, став на колени перед Разумовским, собрался его поцеловать. В каких-то миллиметрах от губ остановлен металлическим холодом у горла. Нож в руке рыжего не порезал кожу, но более сильное нажатие или резкое движение могло привести к печальному исходу. Поставщик чувствовал запах, почти ощущая вкус, только выпитого кофе. Кофе казался настолько крепок, что только вдыхая запах, мужчина взбодрился. Глаза у рыжего оставались голубыми.       — Не знаю над чем ты сейчас работаешь, но тебе необходимо отдохнуть, — мужчина осторожно заправил рыжие волосы за ухо, стараясь не делать резких движений. — Можем пойти в музей или театр.       Предложение посетить культурные места не очень прельщало самого Кирилла, ему всегда скучно в подобных учреждениях, несмотря на полученное образование, но Разумовскому, очевидно, нравились подобные места.       Птица видел позу подчинения, заинтересованно наблюдая за дальнейшими действиями, он ощущал нежелание птенца иметь близость с Кириллом, и Птица не собирался заставлять его, бережно обнимая за плечи. Ощущая ликование своего зеркального двойника и не понимая причины этого, Сергей ногой оттолкнул от себя мужчину, он не хотел вести себя как Птица, не сможет отрицать их поступки. В момент отстранения цвет глаз сменился.       — Правильно делаешь, что боишься меня. Пока занимаешься поставками и помалкиваешь о своих знаниях, можешь не беспокоиться о моей благосклонности, — ступня Разумовского легла на плечо поставщика, склоняя его ниже. — Сболтнёшь кому-либо лишнее, и …       Сев перед ним, Птица властно схватил его за голову, не позволяя отвернуться, непрерывно смотря в его глаза. Кирилл от ужаса вспотел, он видел, ощутил жар огня, сжигающего его заживо, боль парализовала всё тело. Сон наяву, со всем реальным восприятием происходящего. Кожа на теле Гречкина покрылась красными пятнами, а сам он от болевого шока потерял сознание. Ожоги не серьезные и со временем пройдут, быстрее чем обычные.       Не особо заботясь о теле поставщика, Птица схватив его за шкирку, поволок его в больничную палату, грубо закинув на койку, сел на другую и достал записную книжку. Записав новый список, вырвал лист и сунул в карман пиджака Гречкина.       Потянувшись, Птица решил, что телу требовался отдых, направился в их комнату.