Я тебя искал

      Ядовито-красный свет разъедает глаза, и от металлического запаха крови к горлу подкатывает ком тошноты. У Серёжи трясутся ноги, но он не может заставить себя присесть на пол. Жирная лужа крови у него под ногами только разрастается и затягивает, как воронка.       Он ведь не убил его, правда?       Только не его.       Не Игоря.       К пальцам липнут кровавые капли, обжигая кожу, и Серёжа через силу наклоняется. Игорь без сознания уже больше двадцати минут, и наверняка за ним придут его друзья. У Сергея никогда не было друзей. Только Олег Волков, который погиб на войне год назад. У него остался только черный за́мок, который в городе называют офисом социальной сети «Vmeste». Одиночество выпотрошило его изнутри, сохранив вместо сердца черный уголёк.       И последний огонёк погас, когда Игорь обвинил его во всех убийствах Чумного Доктора. Серёжа не хотел никого убивать, он просто избавил мир от опасных преступников, которые отравляли жизни безвинных горожан. Теперь их город станет чище и добрее.       Но тогда почему над офисом «Vmeste» сгущаются свинцово-алые тучи, а в груди нечем дышать? Наверное, так наступает ад.       — Разумовский, отойдите от майора и поднимите руки, — дверь с грохотом обваливается, и в офис вламывается несколько полицейских, лица которых Серёже разглядеть не удаётся. Он лишь пятится к стене, проглотив горячую слезу.       Он не убивал.       Он не виноват.       Сергей Разумовский — не убийца.       Он всё ещё чувствует запах крови, которая въелась в кожу, в каждую клеточку его тела. Под ногтями слоится кроваво-черный налёт, и Серёжа прислушивается к своему сердцу. В груди мучительно тихо, и у него заканчиваются силы сопротивляться.       — Я его не убивал! — Разумовский бросается к неподвижному телу Игоря, лихорадочно нажимая на грудь. Багровые разводы крови перед глазами туманят рассудок, и он почти ничего не видит. Только жгучие слёзы громко капают на пол. Они, будто тяжелые капли дождя, ударяются о пол и превращаются в горячий пар.       Серёжа расчёсывает кожу до крови, чтобы стереть следы от крови и слёз. Но пальцы не слушаются. Тело Игоря всё ещё тёплое, и Разумовский с болезненным всхлипом падает ему на грудь. У него слёзы льются градом, а слово выдавить никак не может. Только хрип глохнет в груди, поднимаясь новой волной рыданий.       Дима Дубин выпускает предупреждающий выстрел.       — Отойдите к стене, иначе я выстрелю снова! — он направляет в Серёжу дуло пистолета, но тот его не видит и не слышит.       Он нашептывает сорванным голосом, как в бреду:       — Прости меня, пожалуйста, — Разумовский дрожащей ладонью находит в полумраке окровавленную бутылку. Что-то внутри него надламывается, рвётся, как струна, и резкий укол боли заставляет выгнуться. — Запомни, что я полюбил тебя первым.       Его безумный хохот поднимается к потолку черной птицей, и раздаётся последний выстрел. Сергей падает на пол, зажав ладонью окровавленное место на черной футболке, но его улыбка никуда не исчезает. Маслянистая дорожка крови возле его руки ползёт к телу Грома.       Игорь открывает глаза всего на мгновение, но Серёжа больше никогда их не откроет.       Сквозь открытое окно доносится вой сирены, и в офисе Разумовского становится необычно людно. Полицейские, журналисты, сотрудники его компании. Какофония звуков только усиливает головную боль, но Игорь слушает в пол уха. Он время от времени задерживает взгляд на черном целлофане, который как будто шевелится. Наверное, от ветра. Потому что человек под ним уже никогда не встанет на ноги.       Игорь прижимает к голове пакет льда и нащупывает в кармане пачку сигарет. Чёрт, всё-таки закончились. Как и жизнь человека, который ещё вчера был Грому так дорог.