Однажды в Абедонии

Бал, по древнему скаларнскому обычаю, был великолепен… Патрик с Канцлером спускались вниз по величественной мраморной лестнице и разговаривали. Юноша перепрыгивал через четыре ступеньки, затем ждал графа, который чинно спускался следом, и при этом не переставал говорить: - … дать право простым людям открывать производство… и еще на три года освободить от налогов! Давиль слушал его очень внимательно, периодически останавливаясь и поднимая глаза к потолку, словно что-то считал. - Учитывая, что Вилерна выплатит компенсации… Все равно, Вы убьете бюджет! На перилах лестницы обнаружился Персиваль, сбежавший сюда от осаждавших его дам. В руке он держал прекрасный алый пион, и беспощадно обрывал атласные лепестки - они так красиво смотрелись на белом мраморе… - Любит -не любит… Любит- не любит…К сердцу прижмет… К черту пошлет… Любит… Граф заинтересованно поднял на него глаза: - Ну и что – любит? - Ох, - со вздохом развел развел руками Капитан, нет, теперь уже полковник секретной службы. С его жеста можно было понять, что все его любят, и даже слишком сильно. - Вот если бы только мужики могли рожать… - размечтался Персиваль, - я бы тогда… - Родили бы троих, - закончил его мысль Канцлер. Патрик с интересом наблюдал за ними. - Нет. Не женился б ни за что и никогда, - заявил Персиваль, - на этих вздорных бабах, я имею ввиду. По лестнице наверх поднимался капитан из его подразделения, и шутник моментально воспользовался ситуацией: - Только на своем связном. Капитан, правда, оказался во всеоружии: - Эх! Была не была! Ну иди же ко мне! - и протянул к объекту своей «страсти» руки. Персиваль съехал по перилам вниз. Вместе с полу общипанным пионом. Капитан топнул ногой: - Как ты непостоянен! Эх! – он поклонился важным особам и пошел дальше своей дорогой. - Так на чем мы остановились… Узаконить браки между лицами одного пола… Патрик схватился за перила лестницы: - Граф, ну Вы… и шутки шутить… - Простите меня, душа моя. Итак. Опять о подоходном налоге… Был первый день дома. Граф поработал на славу в кабинете и собрался уже идти спать. В спальне Патрик залег, как в засаду, на его кровати. С книжкой, правда – дожидался Канцлера. Теперь сразу книжку убрал. Посмотрел на Давиля, и тут же глаза отвел. - Любовь моя? - Ваша Светлость… Давиль подошел к юноше, сел рядом … - Вы смущены, расстроены… Набедокурили? - Я? Нет. Я думал, это случится между нами сегодня… - он сделал паузу, хотел продолжить, но совсем засмущался. Канцлер улыбнулся: - И Вы боитесь, как пройдет? Выкиньте все это из головы. Ложитесь и спите себе спокойно. И тогда, когда захотите, будет Ваша первая ночь. И вообще. Мне 55. Да-да. Я старичок. Мне только руки Ваши целовать - и то - великая честь. У Вас будет много любовников и любовниц. Молодых и красивых. - Никто мне нужен, - привычно возразил юноша, - я, Ваша Светлость, скоро табличку себе на лоб повешу. - Половина женского населения Абедонии немедленно вымрет от тоски, - наставительно поднял палец Давиль, - идите сюда, мой хороший. Он протянул руку к юноше, и тот радостно улегся в его объятья, пристроив голову на груди графа: - Патрик. Я хочу, чтобы Вы знали… Если вдруг с Вами что-нибудь случиться, не важно что… Знайте, меня уже нет в живых. Я не смогу без Вас жить. Патрик серьезно кивнул, сел в постели: - Только и Вы, Ваша Светлость, когда устраиваете международные заговоры… и предотвращаете войны, катаклизмы, извержения вулканов, - он отвернулся, - постарайтесь обходиться без дырок в вашей персоне. Я тут чуть разума не лишился, пока Вы с того света выбирались… Канцлер засмеялся, примирительно поднял руку: - Все, все! Как скажете, любовь моя. Постараюсь. Эпилог. Чудные дела творятся этой зимой в Абедонии. Люди говорят, Канцлер-злодей, неожиданно для всего честного народа оказался добродеем. За короткое время были отменено множество наиболее нелюбимых абедонских порядков, и введены в действие новые. Было разрешено простым людям открывать свое дело, а новая военная реформа заменила двадцатилетний срок службы в армии четырехлетним. Притеснения крестьян дворянским сословием достигали ужасающих размахов, и тут господин Канцлер вдруг затеял земельную реформу. Канцлер учредил Кабинет Министров и Верховный Суд, а также отдал приказ учредить Королевский Абидонский Университет. И, словно чтобы для того, чтобы доказать, что мир перевернулся с ног на голову, отдал для этой цели все здание своей бывшей Канцелярии. По новому закону, учиться в Университете мог любой гражданин Абедонии, включая даже девушек. Была учреждена Первая Военная Академия, где впервые офицеры стали получать высшее военное образование. Еще у Абедонии появился Министр Просвещения, который занялся организацией государственных бесплатных школ для детей. Появилась первая школа для девочек, Гимназия. А новому Министру Финансов было приказано провести денежную реформу, ввести неметаллические деньги под золотое обеспечение. Поговаривали также, что Канцлер пишет Конституцию. Но это то, что знали о Канцлере простые люди. А теперь речь пойдет, о том, чего они не знали. Граф Давиль несколько раз перекроил по своему разумению политическую карту материка, создал союз, просуществовавший пол сотни лет, дважды предотвратил мировую войну, и бессчетное количество раз – различные локальные конфликты. Вместе с Патриком они усыновили и воспитали пятерых малышей, оставшихся без родителей в одном таком конфликте. Граф Давиль дожил до почтенных лет, успел увидеть, какую карьеру сделали приемные сыновья, выдать приемных дочерей замуж, и еще внуков понянчить. А Патрик всегда был рядом. Разделил все его приключения и заслуги, и стал его приемником. На которого страна опиралась, не зная горя, еще с пол сотни лет… Но это уже совсем другая история... Которую я когда-нибудь, может, еще расскажу.