Драко
Драко слишком расслабился, привыкнув засыпать под действием ударной дозы алкоголя, хотя даже изрядное количество выпитого не всегда гарантировало отсутствие кошмаров. Нежданный визит Люциуса спровоцировал новую волну флешбэков во снах. Конечно же, слизеринец видел не воспоминания, а скорее жуткую смесь собственных страхов, расширивших свои горизонты ещё и на Браун. Три ночи подряд после перебранки с отцом, Драко просыпался от того, что гриффиндорка будила его. Первый кошмар оказался самым тяжёлым — настолько, что ей пришлось проникнуть в его голову, чтобы достучаться. Утром Малфой не сразу нашёл в себе смелость посмотреть ей в глаза. К его облегчению, Браун сделала вид, что ничего не произошло. Она деликатно не лезла к нему с расспросами, не жалела его, а вела себя буднично. Он был благодарен. Те времена, когда он показывал окружающим свою слабость давно прошли. Желание купаться в сочувствии и поддержке со стороны испарилось навсегда, когда Тёмный лорд популярно объяснил Драко, что значит быть жалким в среде Пожирателей. Отличное настроение и дух авантюризма испарились. Драко уже не хотел никаких развлечений, ничего нового и неизвестного. Погружение в магловский мир закончилось с появлением незваного гостя. Да и денег больше не было. О том, что Люциус выполнил свою угрозу, Малфой обнаружил вечером следующего дня в круглосуточном магазинчике. Положительных эмоций блокировка его кредитки не добавила. Стоило предположить, что счёт, открытый на имя наследника, также заморожен. А чего он ожидал? Несдержанность наказуема. Не это ли ему вбивала мать, когда благородный господин поселился в их доме вместе со своими скользкими подхалимами? Тогда Браун спокойно оплатила их скромную покупку, состоящую из фастфуда, дешёвого пива и сигарет, пока Драко со злостью скрипел зубами. С того неприятного момента неделя каникул пролетела практически мгновенно. Дни стали похожи друг от друга. Единственным отличавшимся событием стала новогодняя ночь, когда Драко и Браун под согревающими чарами бродили по городу, распивая подогретое магией вино и беседуя на различные безопасные темы: о школе, о планах, о будущей работе и даже о зельеварении вместе с трансфигурацией. В тот момент, когда 31 декабря сменилось на 1 января Малфой почувствовал, как изрядная доля груза, лежавшая на душе, исчезла. Год, принёсший столько ужаса и смертей для всего магического общества, закончился. Он чувствовал в себе силы жить дальше и, может быть, даже отказаться от алкоголизма, маячившего в скором будущем с таким потреблением огненной воды. Чем ближе подкрадывалась дата отправления в Хогвартс, тем нервознее себя ощущал Драко. Он не знал, как ему вести себя дальше в своей привычной среде обитания. Слизеринец был уверен, что отец пока не делал никаких заявлений относительно статуса наследника. Но со временем отсутствие Малфоя-младшего рядом с родителями на разного рода значимых мероприятиях вызовет слухи. И, вероятнее всего, Люциус сделает какое-нибудь колкое заявление. В самом благоприятном случае пояснение глава рода даст после завершения учебного года, когда сам парень уже перейдет на стажировку в Аврорат, и соответственно под крыло Грегора, а его контакты с однокурсниками сведутся к минимуму. Но на такое развитие событий сам Драко даже не надеялся — вся его жизнь проходила под эгидой закона подлости: если в Большом зале падали бутерброды с маслом одновременно у Поттера и Малфоя, то в десяти случаях из десяти национальный герой становился счастливым обладателем целой закуски, а его оппонент, шипя под нос проклятия, вытирал салфеткой жирные следы своей рукожопости. Так было всегда и во всём.***
Наступил последний вечер перед обратным отъездом в маленький филиал ада, крошечное представительство рогатого на земле — в самую лучшую школу чародейства и волшебства Хогвартс. После ужина, не отличавшегося разнообразием, волшебники молча завалились на диван в компании холодного магловского пива. Браун улеглась головой на колени слизеринцу и читала какую-то развлекательную книжку, закинув ноги на спинку. Сам же Драко молча сверлил противоположную стену глазами, в очередной раз обдумывая своё новое положение. Он пребывал в полном «восторге». Естественно, как и любой представитель змеиного факультета, Малфой имел несколько крупных заначек «на всякий пожарный». Только беда в том, что половина из них находилась в недоступном Мэноре, а остальных денег ему едва ли могло хватить на месяц привычной жизни. Даже во времена Волдеморта слизеринец мог позволить себе абсолютно всё, чего желала его душа. Сейчас же ему предстояло выработать в себе рационализм и разумную экономию. Несмотря на щедрость Министерства, оклад стажёра в отделе по отлову опасных тварей в Аврорате едва ли равнялся десятой части его карманных денег. Только одна мысль о том, от чего ему придется отказаться, ввергала в панику. Перебирая в голове те скромные возможности, которые были у него, Драко отчётливо осознавал, что оказался в положении даже хуже тех же Уизли, получивших от Министерства кругленькую сумму за борьбу со вселенским злом. Ему теперь точно ничего не оставалось, кроме как безоговорочно продать свою задницу в рабство Грегору. Аврор хотя бы ясно дал понять, что не заинтересован в скорой гибели Малфоя-неудачника, так как страстно желал выжать максимум из его связи с девчонкой-недооборотнем. Но больше всего Драко бесил ещё один малоприятный факт — его место на факультете было слишком шатким. Как бы не менялось общественное мнение в магическом мире, Слизерин всегда оглядывался на репутацию. А эта самая репутация у Драко за последние несколько лет превратилась в рваную тряпку. Сначала он из-за собственного раздутого эго козырял перед однокурсниками особым статусом на шестом году обучения, давая понять всем, что выше их и имеет полное право помыкать каждым, как ему заблагорассудится. Потом же сам лично слил задание Волдеморта. Сейчас Малфоя до зубной боли бесила собственная детская заносчивость, подкреплённая лишь чистокровностью семьи и верой в особую исключительность из-за наличия безмерного золото-валютного запаса в Гринготсе. Как же больно он тогда упал с воображаемых небес, столкнувшись с жестокой реальностью. До последнего он не хотел открывать глаза и признавать истину — всё на что-то надеялся. А оказалось, что быть мелочным ублюдком не равно быть убийцей. Что, когда перед тобой безоружный старик, произнести два заветных убивающих слова непросто. Переоценка ценностей проходила мучительно долго. Каких-то полгода и он узрел всю блядскую картину целиком. И тогда парень осознал, что не хочет быть частью того мира, который навязывался болью, кровью и рабским повиновением. — Хватит, — тихий голос нарушил очередной виток самобичевания. — Что «хватит»? — не понял Драко. — Перестань уже изводить себя. Твоё унылое настроение передается и мне. — Браун захлопнула книгу и бережно положила её на пол возле дивана. — Я ждала целую неделю, но мне надоело. Девушка поймала его сердитый взгляд. Драко прекрасно понимал, что она чувствует его настроение. Они были рядом двадцать четыре на семь, спали в одной постели, практически ели из одной тарелки, даже умудрялись помыться вместе в узкой душевой кабинке. Их мысли и разумы переплетались в причудливом узоре, как-то ухитряясь не пересекать личные границы дозволенного. Слизеринец никогда и ни с кем не был так открыт и никого не знал так досконально, как её. Естественно, что от Браун не могло укрыться его перманентное самопожирание. — Не могу. — Чего не можешь? — Не могу перестать думать обо всём этом, — Драко пожал плечами, усмехнувшись над тем, как жалко прозвучал его голос. — Может, расскажешь, что тебя так сильно беспокоит? — она действительно хотела ему помочь, и Малфой чувствовал это. — Много чего, но не хочу обсуждать это сейчас, — Драко поморщился. Может быть, они и стали близки за последние месяцы, но его гордыня всё ещё имела над ним власть. Парень потянулся, и ему пришла отличная идея, как избавиться от излишнего внимания своей спутницы. — Браун, пожалуй я пойду освежусь, — он аккуратно сдвинул её со своих коленей и поднялся, ловя её недовольный взгляд, — если хочешь, можешь ко мне присоединиться. — Воздержусь, — она явно обиделась, поняв, что таким образом он увиливал от разговора. — Твоё право, — Драко подмигнул девушке и направился в сторону ванной комнаты. Прохладная вода всегда помогала ему справиться с излишними мыслями. Вот и сейчас он стоял в душевой кабинке под тугими едва ли тёплыми струями, пытаясь собрать все свои мысли в одну кучу. Возвращение в Хогвартс неумолимо приближалось. Ему очень не хотелось, чтобы завтра наступало, но Драко ничего с этим не мог поделать. Придётся принять действительность. Ещё несколько месяцев, а потом он будет относительно свободен. И Малфой действительно старался в это верить, хотя понимал, что в его положении не стоит рассчитывать на что-то большее, чем провал. Драко закрутил вентиль, когда его кожа уже покрылась мурашками от холода, а из головы вылетели все мысли, кроме мыслей об одеяле и горячей кожи Браун. Его насторожили звуки голосов, доносившиеся из комнаты, которые больше не заглушал шум воды. Малфой услышал чертового магла Макса. Только этого ему ещё не хватало. Быстро натянув джинсы, слизеринец вышел из ванной. Его слух не обманул — на диване он увидел вальяжно сидящего Макса в обнимку с какой-то вульгарно разодетой маглой. Браун в комнате не было, зато с кухни слышался звон стекла, а потом ножа, режущего закуску. — Здарова, мажор, — бросил магл, отпихнув свою подружку и встав. Макс с дружественной ухмылкой протянул руку Драко. Малфой недобро уставился в лицо очередного незваного гостя, но ладонь пожал. — Добрый вечер, — выдавил из себя слизеринец, стараясь, чтобы его голос был нейтральным и не показывал неприязни. — Я тут решил заглянуть к вам на прощание. Вы же завтра отбываете в свой гадюшник, — Макс дружелюбно лыбился. — Не без этого, — Драко чувствовал себя неудобно без майки под пожирающим взглядом подружки Макса. — Это Мэг, — опомнился магл, кивнув в сторону вульгарной блондинки с ярко-алыми губами. — Очень приятно, — мурлыкнула девица. Драко лишь кивнул, игнорируя её явный интерес к собственной персоне. Парень десять раз пожалел, что так поспешно покинул ванную, не надев футболку. — Мы тут решили заскочить к вам перед вашим отъездом и немного расслабиться, — продолжил Макс, — Лив уже готовит закуски. — Хорошо, — бросил Драко, возвращаясь в ванную за одеждой. Быстро натянув на себя майку, Драко вернулся в комнату, где Браун уже организовала импровизированный стол с нехитрой едой и выпивкой, что принесли гости. Ему не улыбалось провести последний вечер каникул в компании магловского дружка своей девушки и какой-то неизвестной девкой, но Малфой предпочел промолчать, чтобы не устраивать лишних сцен. К удивлению слизеринца, всё было не так уж и плохо. Вяло текущий разговор ни к чему не обязывал, а алкоголь вместе с тихой музыкой успокаивал. Мысли, что так утомительно превращали дни в филиал ада, отступили на задний план. Драко расслабился, позволив сложившийся атмосфере вечера, унести себя подальше от всех проблем. Он сидел напротив дивана в несколько неудобном кресле вместе с Браун так уютно, устроившейся у него на коленях. Всё было прекрасно ровно до того момента, когда пьяная магла не сказала: — Драко, у тебя прикольная татушка! Можно её посмотреть? Браун мгновенно напряглась, почувствовав выброс адреналина своего парня. Сам же Драко опешил от такого вопроса. Он не понимал, чего хочет девушка напротив, пьяно лыбясь и глупо хлопая глазами. Гриффиндорка незаметно сжала его руку, подумав: «Она хочет посмотреть метку». Но Драко и сам всё уже понял, без комментария Браун. Всё это время они обходили эту скользкую тему стороной. Малфой не прятал от своей девушки левое предплечье, а она не задавала никаких вопросов и не проявляла лишнего внимания. Чёртова метка просто была. Естественно, после смерти Волдеморта клеймо застыло в изначальном своём виде и выцвело, но никуда не исчезло. Сам слизеринец ненавидел эту отметину всей душой, как неоспоримый факт своей трусости и недальновидности. Сглотнув, Драко вытянул руку. Мэг и Макс с интересом рассматривали метку. — Чувак, прикольная татуха, — похвалил магл, — правда, её нужно обновить. Цвет потускнел. Знаю одного мастера, он за раз сделает всё, как нужно! — Не думаю, что стоит, — пробурчал слизеринец, чувствуя напряжение своей девушки. — А что это значит? — спросила Мэг, хлопая ресницами. — Никогда не видела такого рисунка. — Ничего, — процедил сквозь зубы Драко, стараясь сдержаться и не начать кидаться во всех Круциатусом. — Это знак принадлежности к банде? — внезапно спросил Макс, сверля слишком проницательными взглядом слизеринца. Повисла тишина. Малфой был растерян. Он знал, что такое «банда», но никак не мог сопоставить Пожирателей с этим определением. Определённо, группировку Волдеморта можно было так охарактеризовать, но с очень большой натяжкой. Известный всем Тёмный волшебник в воображении Драко никак не мог принять чарты магловского малолетнего бандита, унюхавшегося коксом. Браун поймала его взгляд и усмехнулась. — Что-то типа того, — произнесла она и тут же отвлекла внимание гостей, — как насчёт ещё выпить? Предложение гриффиндорки Макс и Мэг встретили с энтузиазмом. Драко облегчённо выдохнул, когда всё внимание перешло к Браун и дешёвому пойлу. Эти чёртовы каникулы никак не хотели отпускать Драко в относительном спокойствии и со здоровыми нервами (хотя последнее точно было не про него).